Часть 4 (1/1)

Oh the roar of the chains and the cracking of timbers,The noise at the end of the world in your ears,As a mountain of steel makes its way to the sea,And the last ship sails.У Ивана что ни дом, то царство, но теперь (в сложившейся ситуации) на каждое правило находится своё исключение. Живёт он скромно, как все гости этой страны или же её резиденты — разницы почти нет, разве что только для каждого жителя любая вещь в доме самая прекрасная и ценная, а для αλλοδαπ?? (прим: иностранца) совсем новенькая диковинка. Этим вечером он в гостях.Иван проводит пальцами по пыльной столешнице из оливкового дерева; материал, услужливо поддавшийся полировке лет двадцать назад, приятный на ощупь. Он мог бы разделать эту рыжую девчонку Сафину прямо на ней, снять самую нежную кожу лезвием — с мягкого живота, внутренних сторон бёдер и, наверное, отрезал бы мочки ушей. На столешнице виднеется пара красных капель; Иван накрывает их подушечкой большого пальца, а после подносит ко рту, слизывает. Убил бы, да.Но есть одно большое ?но?.— Она уехала?Иван закидывает ногу на ногу и вальяжно потягивается.— Сафина? Нет.Напротив него стоит Дарклинг, держащий в руках записи Морозова.— Мне не нравится твой ответ.— Знаешь, это так странно.— Что именно? — Холодно отзывается он.— Ты стоишь здесь, без силы, пустой, и я мог бы убить тебя, потом эту солнечную девку, но... Почему я этого не делаю?— Боишься.— Уважаю.На губах Дарклинга появляется улыбка.— Это даже лучше.Они посетили много разных стран за последние несколько месяцев, не имея постоянного убежища. Америка, Италия, Франция, Литва. Дальше можно не продолжать.Это место с белоснежными строениями и чёрным песком у моря можно было бы назвать домом, но Иван пока к своему жилищу не привык — там всё ещё чувствуется присутствие прежнего владельца. Запах, следы от пальцев на разных поверхностях, кошачьи волосы на постели. Но это дело времени — хватит пары-тройки дней, чтобы привести это место в надлежащий вид.— Ты уверен, что третий усилитель здесь?— Абсолютно.Иван в недоумении насупливается.— И что произойдёт потом? Сила вернётся? Эти твои мрачные теневые друзья?— Ничегои, Иван.— Точно.Дарклинг не знает ответ на его вопрос. — Вероятно. Это мы выясним, когда заберём усилитель. Порой Дарклинг думает, что весь мир только тем и живёт, чтобы схватить его за загривок и затащить в железную клетку; что планета направляет на него свой чуткий взор и тысячи прожекторов, от которых не укрыться. Конечно же, его найдут здесь, и забывать об этом не стоит. Старкова уже его нашла, и вчерашний день — воля случая. В следующий раз она может оказаться хитрее, ведь теперь они играют на равных. Пойти против всего мира можно, это даже не сложно, разве что только нужна подходящая для этого компания. Он готов бросить игральные кости в очередной раз и сыграть новую партию с Сол королевой. Ему ведь всегда это нравилось.***Алина, любопытная ищейка с быстрыми лапами, находит его дом менее, чем за день. Когда уже накрыт стол, расставлены бокалы, налито вино. Оливки падают на блюдо с тушёной рыбой, и раздаётся стук в дверь. Она одета в белую рубашку, льняные брюки и сандалии; с собой у неё ничего нет. Безоружна — о, нет, когда это было правдой? У них с Дарклингом слова ранят больнее любого лезвия, а скрытый смысл сказанной фразы обвивается вокруг шеи туже войлочной верёвки.— Здравствуй, Иван.— А, это ты. — В его голосе столько пренебрежения, что хочется отплеваться.— Он дома?Иван смеётся.— Пока ещё нет. Наше общение строится слишком быстро, не находишь? Ты хоть расскажи, как себя чувствуешь? Когда планируешь свои похороны?— Действительно. Обычно мы делаем более долгие паузы между фразами. Прошу прощения.— Так что с похоронами?— Иди к чёрту.Иван осматривает её с головы до ног.— Вижу, будут совсем скоро.Знал бы он причину, по которой я так плохо выгляжу сегодня.— Обязательно пришлю тебе приглашение. Не забудь быть в чёрном.— Для тебя в любое время.Алина не испытывала ничего. Ни странной печали в груди, ни томительного ожидания. Не было стеснения или неконтролируемого прилива грусти, когда по радио пели песню про безответную любовь, а она к тому времени выпила уже много вина. Она была пустой.— Тебе нравится здесь? Что ты чувствуешь, когда смотришь на море? Когда понимаешь, что можешь в любой момент утопиться... и никакая сила тебе не поможет?А что она может чувствовать?— То же, что и ты.— Ну, у меня-то всё на месте осталось, — в знак подтверждения своих слов, Иван поднимает руку, намереваясь замедлить ей пульс, — давай поглядим?Он тихо смеётся — такой сумасшедшей улыбки она не видела у него очень давно. Алина закрывает глаза. Разве плохо, если её история закончится так?— Хватит.Ну вот. Не успел.Алина открывает глаза.Иван пожимает плечами и опускает руку. Мгновенно теряет к ней интерес. Он остаётся снаружи, когда Алина заходит внутрь дома. Дарклинг следует за ней тихой тенью.— Поешь, — раздаётся его безразличный голос, — после вчерашнего вполне подойдёт то, что я приготовил. Тебе нужно восстановить силы.Лежащая на тарелке рыба смотрит на Алину своими любопытными глазами.— У тебя новое хобби?Кусочек сладкого перца исчезает во рту Дарклинга.— У меня множество новых занятий. Готовка, отдых, а ещё сопровождение пьяных гришей домой.Алине кажется, что у неё сейчас сгорят уши. Почему она думала, что он ей это не припомнит? — Зачем я здесь?— Мне нужна твоя помощь.— Я не в том настроении, чтобы помогать тебе возрождать собственную силу и способствовать убийствам.Дарклинг вздыхает.— Поешь.— Хорошо.Несколько минут они не разговаривают.Она не могла понять, откуда оно взялось, это их непринуждённое общение: из глубин их общей природы или сформировалось апостериори. Алина чувствует себя здесь как дома, хотя перешагивает порог этого места впервые; присаживается за стол, смотрит на часы. Закрывает глаза, собирает своё сознание по крупицам. Он убийца. Он забрал жизни её людей. Всё, что сейчас происходит — абсурд. Ни о чем не думая, она вверяет себя зыбучему песку времени. Позволяет его течению унести себя куда-нибудь. Затем открывает глаза и снова смотрит на часы.Рядом с ней сидит Дарклинг.Стрелки показывают десять утра. Она не предупредила Женю, что уйдёт. Наверное, она уже её ищет.— Женя не знает, где я, — говорит ему Алина, — я расскажу ей, где была.— Расскажи, — согласно кивает Дарклинг, — расскажи, что очень скучала по мне. Когда она спросит, почему ты не привела её ко мне, скажи, что я был против.У Алины раздуваются ноздри от зарождающегося внутри гнева.— Если я лишился сил, это не значит, что я не смогу убить её голыми руками.Алина знала, что он это скажет.— Вчера я сказал тебе, что она должна уехать.— Я сама решаю, что ей де...— Ты не в том положении, чтобы диктовать свои условия, — обрывает её Дарклинг. — Сейчас — уже точно нет. Ты на отшибе мира, окружённая водой и песком. Попробуешь сбежать? Рискнёшь убить меня?Он тянет губы в улыбке.— Как вчера, Алина?Ей стоит больших сил, чтобы не схватиться за нож, лежащий на столе. Сложно контролировать эмоции, когда тебя бьют по больным точкам. Нельзя терять лицо.— Зачем я здесь?За окном слышится плеск воды. Море. На улице солнечно и тепло. Алина хочет зайти в гости к Багре, когда (если) вернётся. У неё можно сидеть перед камином и греть замёрзшие ноги.— Ты слышала историю о Бенджамине Ли?Алина пожала плечами.— Кто это?— Бенджамин Ли погиб недалеко, совсем недавно. От зубов белой акулы. Здесь их быть не должно.— Акул?— Да.— Как и тебя.— Да... — Задумчиво протянул Дарклинг, — как и меня. Погиб он недалеко отсюда, в какой-то бухте. Ему было пятнадцать. Он вышел в море один, на собственной лодке, уронил в воду браслет, который подарил ему покойный отец. Спрыгнул вниз, попытался достать. И знаешь, что случилось потом?— Акула откусила ему правую ногу?— О, нет, — ответил он и сощурился, будто ему всё это нравилось, — левую. Но ты почти угадала.— И что потом?— В официальной версии причины смерти записали: ?Утонул?. Парень сильно испугался, нахлебался воды и утонул. Кто-то даже говорил про сердечный приступ. Его мать пришла в себя нескоро, но всё-таки позвонила в авиакомпанию и купила билет на Санторини. Ей сказали, что нужно приехать как можно быстрее на место происшествия и уточнить, её это сын или нет. Ведь не исключается элементарная ошибка, правда?Алина с интересом приоткрыла рот.— Её проводили в морг, показали труп с откушенной ногой чуть выше колена. С торчащей костью.— И?— Сына кремировали, она забрала прах с собой.— Это сделал ты?Дарклинг смеётся. От этого звука у Алины на руках проступают мурашки. Она обхватывает себя поперёк груди, чтобы это было не так заметно.— Я жесток, но убивать кого-то посреди моря, это... Речь не об этом.Алина закрывает глаза. Она видит эту сцену. Видит, как женщина оплачивает расходы по перевозке и кремации сына. Нереальный абсурд. Как и отсутствовала реальность в том, что на Бенджамина Ли напала акула, а потом он умер.— Ему было пятнадцать! — Восклицает она. — Пятнадцать!Дарклинг, склонивший голову набок, заинтересованно смотрит в стену.— Твоему Мише было восемь.— Боже... Ты!..— У него была чрезмерная привязанность к моей матери.— Я ненавижу тебя.— Да, в тот раз вина была целиком на мне, — равнодушно говорит он и доедает лежащий на столе перец. — Но тут, верь или нет, ситуация обошла меня мимо.Её лихорадит, в руках появляется знакомая тяжесть. Хочется сорваться с места и сделать что-нибудь. Врезаться в дверь, проломить Дарклингу голову, свернуть Ивану шею. Выместить гнев. — Знаешь, что Бен делал там на самом деле?Он что-то искал.— Да, солнечная девочка, да. Всё именно так, как ты думаешь. Я же говорил тебе, что ты способная?Она сама не понимает, как оказывается прямо перед Дарклингом. Смотрящая в его равнодушные глаза.— Ты лжёшь.— Не люблю, когда женщина стоит, а я сижу. — Я пришла сюда не для того, чтобы разбираться с кремированными парнями и откушенными ногами. Откуда ты знаешь, что он искал усилитель?Дарклинг смотрит на неё снизу вверх. Только по вздёрнутым бровям можно понять, что происходящее начинает ему надоедать.— Ты пришла за информацией, — он задирает голову выше, — и вот она, Алина, прямо перед тобой. Ничего не меняется. Ни ты, ни я не меняемся. Где тебе лучше — здесь, со мной, или в баре с подружкой? Снова не знаешь, чего хочешь, не можешь сделать выбор, — под воротом его тёмной рубашки Алина видит выступающий кадык — так высоко он запрокинул голову, чтобы её видеть, — но мне нужна твоя помощь.— Что это? Рыба-меч? Морская звезда? Как выглядит усилитель?Дарклинг снова смеётся. Ей всё-таки интересно.— Если бы я знал, то сказал бы.Волна ударяется об утёс. В нос бьёт запах моря. Звук такой громкий, что внутри всё замирает — будто от силы сердцебита скукоживаются все внутренние органы.— Я хочу нырнуть туда и посмотреть, что так сильно заинтересовало нашего друга Бенджамина. С тобой. Вместе.— Чтобы потом ты надел браслет из кораллов на мою свободную руку и забрал себе всю силу?— Вообще, я не планировал, но если ты настаиваешь.Пальцы Алины вцепляются в ворот рубашки Дарклинга за секунду до того, как раздаётся стук в дверь. Тому будто бы всё равно: он уже крепко держит её за запястья, контролируя и не давая дёрнуться.— Ты...— Отправь свою подружку домой, Алина, — говорит Дарклинг почти нежно. — И приходи к причалу после обеда. Я буду ждать тебя. В его тёмных глазах переливаются солнечные блики. Взгляд опускается ей на шею.— Я мог бы спилить его. Зачем ты носишь эту бесполезную безделушку?Она пытается совладать с дыханием. Два резких коротких вдоха, один тяжёлый выдох. Почему она просто не может развернуться и уйти? Нет, нет.— Как же я тебя...В дверном проёме появляется голова Ивана.— Все нормально?— Да.Сердцебит невозмутимо задирает подбородок и закрывает дверь. Не выдержал. Какой любопытный. С какой самоотдачей он охраняет этого ублюдка, с ума сойти можно!— Не трогай Женю, — и руки её дрожат, — ты же знаешь, ты она не уедет. Ни под каким предлогом. Она слишком хочет твоей смерти.— Знаю, — обезоруживающе улыбается Дарклинг и легко гладит большими пальцами выпирающие косточки на её запястьях, — поэтому рассчитываю получить согласие на своё предложение.— Я приду.— Правда?— Да! — Шипит Алины сквозь зубы и вырывает ладони из его рук. — Да, чёрт возьми, я приду.На заднем дворе уютно, растут оливковые деревья и стоят горшки с цветами. Солнце заливает лучами белые стены дома, согревает обшарпанные оконные рамы; где-то по периметру бродит одинокий кот, устало перебирая лапами по мягкой земле. На чужие шаги он не реагирует — через некоторое время заваливается спать в тени деревьев, пряча морду под пушистый рыжий хвост.Алина уходит.Оказавшись на улице, она с жадностью вдыхает солёный воздух, как будто там, в доме Дарклинга, ей было нечем дышать. На коже всё ещё чувствуются его прикосновения; хочется отмыться, залезть под ледяной душ, содрать с себя это ощущение. Нельзя не признать, что ей было страшно. Даже учитывая то, что у него не было силы... Алина знала, что он прекрасный манипулятор. Конечно, он преследовал замыслы, но какие — она не знает. Ничего хорошего в этой затее не было. Но если хоть на минутку представить, что каким-то образом усилитель окажется в его руках и — ради всех Святых, нет — он сработает, то... Старкова не хотела об этом думать. Сможет ли она забрать всё себе? Хватит ли этих сил, чтобы убить его?За обедом Женя рассказывает, что видела Ивана.— Он мне подмигнул.— Да ла-адно, — изображает Алина очень сильное удивление. — А ты?— А я что? Показала ему средний палец. Урод. Не знаю даже, кого больше ненавижу — его или Дар...— Не подходи к нему.Официант с длинными усами ставит на их стол большую тарелку с морепродуктами.— Ого, осьминог! А это кто? Какая-то странная белая хрень.Поразительно, как Женя может быстро переключиться от одной мысли к другой. Совсем недавно она трогала своё лицо, вспоминая, кто оставил ей эти шрамы. А теперь рассуждает о жителях морских глубин.— Вроде каракатица.— Крутая.— Ага.— Только хреново фуётся, — она выпивает стакан воды, — фто будем делать сегодня?Приходи после обеда, Алина.И как сказать ей? ?Извини, дорогая, у меня встреча с Дарклингом. Мы собираемся нырнуть под воду и найти третий усилитель. Не знаю, сработает этот план или нет, но в полной заднице можем оказаться и мы с тобой, и наш ненавистный враг. Всё это я узнала у него дома?. Прекрасное решение.— Я... Я бы полежала.Маленький осьминог отправляется Жене в рот.— Плохо себя чувствуешь?— После вчерашнего, ну...— А-а-а, — улыбается она. — Ещё бы. Четыре бутылки уговорили. А я, кстати, нормально. Если бы не этот подмигивающий ублюдок Иван, то я сказала бы, что чувствую себя прекрасно.Алина смеётся.— А ты стойкая.— Ещё бы. Тогда увидимся вечером?— Давай, — кивает Алина. — Постараюсь поспать.— А я дойду до Надежды. — С этими словами она достаёт из сумки фотокарточки. На них Алина видит птиц, деревья и другие красивые пейзажи. — Это та женщина, помнишь? В белом, красивая. Она фотограф. Вчера на пьяную голову пообещала, что как-нибудь к ней зайду. Она сказала, мол, я ей понравилась и она хочет сделать пару кадров. Красивые, да?На одной из карточек Алина видит дом, позади которого высится утёс. Похоже на место, где живёт Дарклинг. Только много оливковых деревьев вокруг.— Правда красиво. Не торопись, ладно?— А ты без меня не делай глупостей.***Алина приходит на пирс, когда солнце уже высоко сияет в небе. Ей очень жарко, даже не смотря на то, что она совсем легко одета. Людей вокруг нет.Дарклинг уже ждёт её: перед ним лежит какая-то большая чёрная сумка, в руках он что-то крутит, будто пытается починить. Солнце слепит глаза, но Алина не отворачивается — подставляет лицо тёплым лучам. Как же она скучает. Как же она хочет почувствовать этот жар в своих венах.— Раздевайся.Его голос застаёт её врасплох.— Что, прости?Сейчас она видит, что в его руках небольшой баллон с воздухом. Только пусть не говорит, что нашёл там какую-то брешь.— Раздевайся. — Невозмутимо повторяет он. Сам он сбрасывает с плеч рубашку, ослабляет завязки на брюках. — В сумке твой гидрокостюм. Я прицеплю к тебе баллон. Он небольшой, но воздуха в нём хватит, чтобы спуститься и провести внизу несколько минут. Не забудь маску.Дарклинг говорит это таким будничным тоном, будто бы Алина каждые выходные занималась дайвингом.— Слушай, я...Он раздевается прямо перед ней.— Боже...— Давай не будем тратить наше драгоценное время, — недовольно говорит Дарклинг, застёгивая молнию на гидрокостюме, — можешь нырять прямо в одежде, но если тебе в шорты залезет особо надоедливый краб, я не стану тебя спасать. Даже если очень этого захочу, — на его губах появляется кривая ухмылка, — Алина, это делается с целью, чтобы ты не смогла пораниться или замерзнуть. Ниже вода холоднее. Лучше позаботиться об этом заранее.— Ты превосходный стратег. — Когда она начинает раздеваться, Дарклинг отворачивается и склоняется над сумкой. — И как влезть в эту штуку...Он терпеливо ждёт, когда Алина натянет на себя гидрокостюм, но когда та начинает мучаться с молнией, которая никак не хочет сходиться, он всё-таки поднимается на ноги и резким движением застёгивает ту до конца.Вжых!— Чёрт.— Греческая кухня хорошо на тебя влияет.Хочется плюнуть ему в лицо.— Я люблю вкусно поесть. Какое тебе дело?— Я не осуждаю, — улыбается он, — тебе идёт. Надевай маску и вставляет трубку, — Алина внимательно на него смотрит. — Вот так.Секунда — и Дарклинг скрывается под водой.— Прекрасно. А мне что делать?Тем не менее, она вспоминает всё, что он ей показал. Вставляет эту непонятную штуку в рот. Разбегается — и ныряет следом.Поразительно, но в этом костюме она не чувствует холода. Ей тепло. Нет ощущения, что его насквозь пропитала вода — он, как её вторая кожа, плавно обволакивает тело. Сделав первое боязливое движение, Алина видит, что, в целом, ничего страшного не происходит. Вокруг неё плавают рыбы, через воду просачивается яркий свет солнечных лучей, а Дарклинг...Где он?Нет. Нет, нет.Её впервые за долгое время охватывает паника. Она беспомощно озирается по сторонам, но тут его рука ложится ей на плечо.Святые небеса.Алина послушно плывёт следом. Приходится признаться себе честно — сейчас она боится быть впереди, потому что не понимает, как работают все эти водные штуки, и у неё нет ни малейшего представления, куда они плывут. Почему она сама его не спросила? Почему слепо повелась на предложение погрузиться вниз? А что, если он её обманул?По бедру проезжается что-то острое.Ай!Под ней – очень большой красный коралл. Широкий и очень острый, судя по его грозному виду. Опустив ладонь на бедро, Алина понимает, что на ней не осталось ни царапинки. Дарклинг, плывущий впереди, оборачивается. Алина видит его заинтересованный взгляд. Он ждёт благодарностей?Да, спасибо. Спасибо, что заставил меня надеть этот чёртов костюм. Они опускаются ниже. Здесь рыб становится больше: они окружают их тела, слепо следуют за ними, делают круги вокруг ног, витиевато плывут рядом. Кораллы превращаются в разноцветные пятна: розовые, красные, зелёные. Алина впервые видит морские губки. За всей этой красотой она не замечает, как они подплывают к какой-то странной груде деревянных балок, обломков и... это что, корабль?Дарклинг отталкивает одну из балок в сторону. Под водой его движения скованы. Он толкает ещё одну, и за ней показывается часть штурвала.Быть не может. Это древний скиф!Алина подплывает ближе, отодвигает деревянный настил, копошится среди мелких обломков. Здесь ничего нет. Обернувшись, она видит, как Дарклинг упирается ногой в поверхность рядом со штурвалом и изо всей силы тянет тот на себя. У него не получается.Что он надеется там найти?После нескольких попыток мужчина потирает ладони. У него содрана кожа. Ладно. Хорошо, ладно.Алина подплывает к нему и хватается за штурвал с другой стороны. Дарклинг возвращается обратно, упирается ногой в основание, кивает — и они тянут его вдвоём. Если бы не вода и почти полное отсутствие звуков, Алина услышала бы противный треск. В проёме видно застарелые водоросли, которые тут же всплывают вверх, оставляя за собой слабую зеленоватую дорожку. Гниль. Дарклинг шарит в отсеке рукой, тянется глубже; на его лице немой вопрос, а спустя секунду он вытаскивает оттуда маленькую деревянную шкатулку.Разрази меня гром! Ты знал! Чёрт тебя дери, ты знал!Алина понимает, что сейчас просто расплачется. Она уже морально готова к тому, что он махнёт ей рукой на прощание и всплывёт на поверхность. Зачем она вообще полезла сюда? Сквозь пелену слёз она видит, как он открывает шкатулку и достаёт оттуда что-то маленькое. Он нашёл. Святые, он правда его нашёл.Какая же я идиотка.Перед ней проплывает одинокая жёлтая рыба. Всё слишком быстро кончилось. Тело начинает трясти. Нужно просто уйти отсюда. Как можно скорее. Предупредить Женю, спасти её. Ведь Дарклинг начнёт с неё, да?Вздрогнув, Алина отталкивается ногами вверх, чтобы всплыть, но тут её запястье хватает его рука.Она старается не смотреть на него. Отпусти меня. Отпусти же. Ты всё получил, дай мне вдохнуть ещё хоть раз.Дарклинг тянет её обратно за собой.В проёме, где только недавно был штурвал, что-то светится. Подплыв ближе, Алина видит, что это какой-то странный сгусток энергии, не что-то материальное. Оно напоминает ей её солнце, её силу, те световые блики, лучи, разряды, которые она была в силах создавать когда-то. Рука тянется вперёд, ближе — она не может противиться.Но тут Дарклинг сжимает её пальцы и отводит руку. Свет внутри отсека тут же гаснет. Алина в недоумении оборачивается и замечает, что тот смотрит куда-то вбок. Раздаётся свист. Под водой. Громкий.Прежде чем метнуться в сторону, она краем глаза видит, как между их телами пролетает разрез. Мимо.Вдали она замечает ещё один; Дарклинг толкает её в сторону так сильно, как это возможно — очередной удар приходится в груду размочаленного под водой дерева. Мужчина резко машет ей.Уходим.Третий разрез задевает Дарклинга. Из его бока медленно вытекает кровь, оставляя размытый красный след. Алина подплывает к нему — он тут же хватает её за руку и изо всей силы тянет за собой вверх. Он плывёт очень быстро, грубо сжимает ей запястье. Старкова еле успевает перебирать ногами.Наверное, они бы уже оба умерли.Солнце опаляет солёную кожу. Алина не может отдышаться; Дарклинг даже не даёт ей толком вдохнуть — вылезает на пирс и грубо тянет вверх за собой. Он очень тяжело дышит. Алина раскидывает руки, ложится рядом крестом, быстро-быстро дышит и кашляет — вода всё-таки попала ей в лёгкие.— Что... Что это было?Больше их никто не атакует. Хорошо бы убраться отсюда. Интересно, Дарклинг разглядел того, кто пытался их убить, пока она старалась не зареветь?— Я не знаю.— Сильно задело?Дарклинг в ответ ломано улыбается.— Сначала ожидал от тебя вопроса про шкатулку.Ей снова хочется его ударить.— Дай посмотрю.Костюм на боку у него порван. Из-за чёрного цвета на нём почти не видно крови, но она знает, что задело его неслабо.— Нужно показать тебя врачу.— Лекарю? Прости, не прихватил с собой.— Женя могла бы...— Нет. — Рявкает он.Алина смахивает слёзы с глаз.— Думала, я тебя брошу?— Да.Дарклинг закатывает глаза. Кажется, он хочет сказать что-то ещё, но вовремя осекается.— Пойдём.— Куда?— Подальше отсюда.Быстро переодевшись, они бредут обратно по песку в сторону домов. Дарклинг волочит на себе тяжелую сумку; та от веса мокрых костюмов становится в разы тяжелее. Песчинки забиваются Алине между пальцев, стопам горячо. Солнце до сих пор в зените, значит, прошло около полутора часов. На пути им периодически встречаются люди: кто-то приветливо улыбается, кто-то с интересом рассматривает замученных путников.Дарклинг держится за рану рукой.А вдруг он истечёт кровью? Умрёт прямо здесь, на песке, и все проблемы будут решены?— Ты оттолкнул меня.— Это тебе нравится больше, чем то, когда я тебя притягиваю.— Ты спас меня, — говорит она ему в отчаянии, как будто сейчас разверзнутся небеса, — ты мог оставить меня там.Дарклинг останавливается. Не оборачиваясь, он тихо говорит:— Нам нужно идти дальше.— Ты мог забрать себе шкатулку и убить меня.— Алина.— Убить меня! — Взмахивает она руками. — Разве не этого ты хотел?— Пойдём.Его голос очень мягкий, в нём нет ни капли злости. Он устал, ему больно — она знает, чувствует. Связь между ними не оборвалась до конца, да?— Я не могу больше. Я правда не могу. Давай отдохнём. Я устала.Дарклинг бросает сумку на песок.— Никогда не чувствовал себя таким слабым. Это отвратительно.Он идёт дальше. У Алины подгибаются ноги от дневного зноя и духоты, но, вопреки всему, она движется следом.Вскоре они доходят до высокого утёса: вокруг возвышения плескаются волны, по камням бегают маленькие крабы. Песок сменяется на гальку. Здесь прохладно, всё пространство накрывает большая тень.— Остановимся.Его слова звучат для неё как манна небесная. Он бросил сумку много шагов назад, явно не желая возвращаться за ней обратно. Но куда Дарклинг дел шкатулку?— Где она? Он достаёт её из кармана брюк.— Я хочу...— Держи, — Дарклинг даже не поднимает на неё взгляд. Просто протягивает предмет. — Заодно посмотришь, может увидишь что интересное.Просто взял и отдал?Шкатулка очень маленькая. Похожа на деревянный сундучок без отверстия для ключа. По сравнению с обломками скифа, дерево, из которого она сделана, на вид как новое. Сколько времени она там лежала?Алина чувствует, как ошейник и браслет на руке становятся очень холодными. Или это её воображение?— Ты знал, что она там?— Да, — отвечает Дарклинг безучастно, — малыш Бенджамин обмолвился об этом на местном рынке, когда не смог достать её с первого раза. Я не убивал его. Это были другие люди. Полагаю, те же самые, которые только что пытались нас разорвать.— Я открываю. Она вопросительно посмотрела на Дарклинга, словно спрашивала у того разрешение. — Молись, чтобы оттуда не выпрыгнул Ланцов.Ей хочется засмеяться. Николай. Знал бы он, чем она здесь занимается. И в какой компании.— Я знала, что ты его боишься.— Безумно. Ты угадала.В шкатулке лежит небольшой камень в виде капли. Больше похоже на украшение, к которому нужно подвесить цепочку и надеть на шею. Минута, вторая, третья. С ним явно нужно что-то сделать. Ничего не происходит.— Она приехала одна? — Задаёт Дарклинг вопрос, который Алина понимает сразу. Он спрашивает, не приехал ли с Женей Давид.— Да.— Он мне нужен. — Не трогай Женю.— Либо проси её сама, либо попросят мои люди. Он должен быть здесь сегодня же.Видя её замешательство, Дарклинг достаёт из кармана телефон.— Не смей! Он ничем тебе не обязан!Кому он звонит?— Иван?Нет. Нет, нет, нет.— Всё в порядке. Доставь сюда мальчишку. Я...Она правда не хотела этого делать. Собравшись с силами, Алина вскакивает с земли и выбивает из его рук телефон. Остервенело бьёт голой пяткой в экран. Она не знает, сколько силы было в этом ударе, но экран сразу покрывается тонкой паутинкой, а дисплей резко гаснет.Они на равных. Теперь уже по-настоящему.— Видят Святые, я хотел по-хорошему.Целиться в бок. По больному. Держаться дальше, закрыто. Она в выигрышной позиции. Всё будет хорошо. Шкатулка в руках, камень тоже. Дарклинг поднимается на ноги. Выражение его лица становится очень, очень злым, и Алине по-настоящему страшно. Но выбора нет. Был шанс, что этот заплыв окончится хорошо, но разве что-то подобное могло произойти в его компании?Когда он делает первый шаг вперёд, Алина инстинктивно приседает и выставляет кулаки. Шкатулка неприятно оттягивает карман шорт. Сердце колотится бешено, но разум бесконечно повторяет, что нужно держать себя в руках. Они никогда не дрались так — по-человечески просто, и от этого осознания не по себе. Она не знает, на что он способен.Снова делать подсечку — неправильный вариант. Дарклинг думает иначе — резко выставляет ногу вперёд, бьёт по голени. У него это получается куда лучше, чем у Алины; упав на песок, она тут же поджимает к себе ноги и быстро отползает назад, чтобы он не успел её заблокировать.— Так тяжело дышишь. Мы только начали.Голень болит. Встать она сможет, но если Дарклинг сделает так ещё раз, то любое её движение уже будет под вопросом.— На себя посмотри.Из его раны больше не идёт кровь, но ему больно — она видит это, когда он одаривает её измученной улыбкой.— Отдай мне камень, Алина.— Нет.— Тогда отдай тому, кто стоит у тебя за спиной.Женя?!Алина резко оборачивается. Разве она допустила бы такое когда-нибудь?У неё за спиной никого нет.— Способная, но очень наивная, — Дарклинг заламывает ей руки, силой опускает на колени, грубо разворачивает к себе лицом и толкает на песок, — ты растеряла всю сосредоточенность, координацию и тактику. Думал, что ты продержишься хотя бы пару минут, но ты меня очень сильно разочаровала.Алина чувствует, как глаза снова наливаются слезами. Но сейчас уже не от обиды, а от того, что Дарклинг прав. Она отбивается от него освободившимися руками, когда он лезет к ней в штаны, чтобы достать камень.— Не трогай меня!— Не зли меня, — он отбивает её руки, заставляя девушку вскрикнуть, — и не вынуждай. Я говорил тебе, что хотел по-хорошему.Она слышит треск ткани. Ублюдок.Он всё-таки его достал.— Прошу тебя, не трогай их. Отзови Ивана. Не трогай Давида. Он ничего больше не может сделать, он больше никак не связан с фабрикаторами, — кричит она в отчаянии, вцепляясь Дарклингу в руку. Тот пытается вывернуться и убрать шкатулку в карман. — Позволь мне придумать что-нибудь. Я всё сделаю, пожалуйста, я...— У тебя уже был шанс, Алина, и...Дарклинг не успевает договорить. Сзади раздаётся свист, и Алина видит, как в его спину снова летит разрез. Возможно, Дарклинг прочитал это в её глазах, потому что вовремя успел навалиться на неё сверху.— Чёрт...— Молчи.От следующей атаки их спасло только лежачее положение. Смерть пронеслась где-то над головой.— Это разрез?— Нет, — Дарклинг прижал голову к её плечу, — что-то похожее, но... нет.— Как нам выбраться?— Нам? — Он довольно улыбнулся.— Ради всех Святых, просто скажи, что мне делать.Дарклинг склонил голову к её плечу. Оперевшись на предплечья, он перенёс вес тела вбок. И перекатился на спину.— Прекрасное решение.— У тебя есть лучше?В их сторону полетел очередной недо-разрез, в этот раз практически попав в Алину.— Перекатывайся, Святая. Никто, кроме меня, не видит этот позор.— Спасибо, услужил.Теперь они вне зоны досягаемости. А дальше — какой-то неизвестный тоннель через горы. Ничего, кроме темноты, там нет. — Не говори мне, что мы пойдём туда.— У нас нет выбора.— Я обещала Жене вернуться к вечеру!Очередной удар приходится где-то выше — сверху начинают сыпаться камни.— Обещала вернуться по кускам? — Дарклинг хватает её за локоть и тащит за собой.Не хочется признавать, но он прав. Тьма поглощает с головой, когда они попадают внутрь. Здесь практически ничего не слышно — только их шаги и звук падающих капель воды откуда-то сверху.Кап-кап.Кап.Впереди ничего не видно.— Что это за место?— Меса Вуно, гора, — голос Дарклинга слышится очень отчётливо, — очень большая. Если будем идти быстро, то выйдем где-то рядом с причалом.— Ты здесь был?Под ногами хрустят мелкие камушки.— Доводилось. Популярное туристическое место. С этой стороны оно закрыто, обычно заходят там, где мы будем выходить.Нарушаем территорию. Прекрасно.Если приглядеться, можно увидеть мерцающие полоски на стенах. Алине хочется остановиться, но она не знает, как к этому отнесётся Дарклинг. Им нужно выбраться отсюда как можно скорее — не исключено, что за ними уже идут и скоро начнут активное преследование.Полоска светится ярче.— Подожди...Она подходит ближе. В темноте можно различить только синеватые очертания какого-то рисунка. Линии переливаются, отражаются бликами друг от друга. Если посмотреть на них под определённым ракурсом, они станут очень яркими. Алина замирает. Это очень красиво. Слева линия вверх, справа линия вниз. И внизу полукруг.Это капля.— О...Кажется, она поняла.Дарклинг позади неё откашлялся.— Да, усилители не всегда могут быть похожи на животных, — она слышит тёплую улыбку в его голосе, — я сам удивился. В записях Морозова ничего об этом сказано не было. Но потом, когда я внимательно изучил его текст о третьем усилителе... Половина была перечёркнута, а вторая половина на листе пустовала. Только след от чего-то мокрого, как будто он пролил на листок воду, а потом оставил сохнуть. Бумага вздулась и была абсолютно пустой. Сейчас я понимаю, какой прямой это был намёк.— Я бы не догадалась, слишком уж мудрёно, — тихо смеётся Алина. Она обводит пальцами очертания капли, ловя кончиками переливающиеся синие блики. — Или очень долго бы думала. Здесь так красиво. Это что-то вроде... алтаря? Или наскальных рисунков? Места поклонения?— Вроде того. Почему-то ей совсем не хочется уходить отсюда. Впервые за долгое время она чувствует тепло в своих венах, медленное течение света в крови.— Пойдём.Обернувшись, она видит лицо Дарклинга перед собой, на котором играют синие блики. Он не выглядит опасным; ребяческая улыбка после их боя всё ещё играет на его губах.— Спасибо, что помог мне. Под водой и... и сейчас. Я растерялась.— Не за что.— Как твоя рана?— Вижу, ты не хочешь уходить отсюда, — ласково смеётся он, — решила потянуть время и забрать камень?— Нет.Её голос звучит устало. Алина очень хочет домой. Не представляет, как объяснит это Жене — своё опоздание и совершенно потрёпанный вид.— Пообещай, что не тронешь Женю и Давида. И я не стану охотиться за камнем, пока ты не разберёшься, как его разбудить. Давид правда...— Я знаю, что с ним случилось. Но верю, что люди, которые однажды делали такие вещи, могут вспомнить, как это работает. Его отказ быть фабрикатором меня не волнует. Иногда работа — это просто работа. Алина сникла. У неё не было сил вступать в новый конфликт. Дарклинг отказал ей в просьбе, больше смысла умолять его нет. — На его месте мог быть любой. Как и на месте твоего отказника.— Перестань.— Да, он мёртв, Алина. И на его месте мог быть любой. Я, ты, Иван. И все мы были бы мертвы. Это политика. Это война. Здесь или ты его, или он тебя.У неё больше не было сил вспоминать это. Волькры, поднимающие Мала в небо и...— ...он знал, на что шёл. Будь на его месте я, защищая тебя, я тоже оставил бы там свою жизнь. Это вопрос силы, вопрос приоритетов.— Хватит.— И если ты думаешь, что он остался бы жив, то смею тебя уверить — в следующей нашей битве он бы точно умер. Армия — это пушечное мясо. И мы руководим этими людьми.— Замолчи.— ...и он не смог тебя защитить. Потому что отказники...— Пожалуйста, Саша...Ей хотелось превратиться в точку. Не слышать, не чувствовать. Во всём теле стало очень больно. Дарклинг больше ничего не сказал. Алина совершенно не догадывалась, какое у него было выражение лица — в темноте она видела только красивые синеватые блики. Кап-кап.Алина тоже больше ничего не сказала, потому что не хотела, чтобы он узнал, что она плачет. Нужно просто немножко подождать, молча идти вперёд, а к концу тоннеля уже и слёзы высохнут. Правда?Ей хотелось потрогать камень. Ощутить покатые края капли, почувствовать её холод.Когда в конце пути появился свет, она смахнула слезу со щеки и гордо подняла голову. Она выбралась, осталась жива. Она ещё дышит. Нужно будет решить много проблем, но это завтра. Сегодня ей просто хочется лечь и забыться глубоким сном, в котором перед её глазами будут сверкать эти синеватые линии и над головой, в ночном небе, будут сиять звёзды.