Часть 2 (1/1)

Held a torch for you, when lightning stroke me,Once again, hope I died for the last timeOnly one I have a thing greater than you,Little light on the sky every night На следующий день она обнаруживает себя стоящей напротив большого сарая близ железнодорожных путей. Не то чтобы это каким-то образом смутило, просто сам факт очередного перемещения в пространстве показался ей удивительным. Плохих снов не было, кошмаров — тоже; она заснула дома, а проснулась уже в другом месте.Стук колес поезда рождает в её голове мысль о том, что можно сбежать, очистить себя от грехов и исчезнуть — сделать вид, что так оно и было нужно. Купить самый дешёвый билет, показать его проводнику и сесть на свою койку. Три небольших шага к освобождению.Но вот поезд исчезает за горизонтом; Алина закрывает глаза и сдержанно выдыхает. Сегодня явно не её день. Она одета в пижамные штаны, серую футболку и тапочки; по какой причине на ней всё-таки есть обувь Алина не знает, но считает, что тапочки — это что-то из ряда вон выходящее.Её выцветшие волосы растрепаны, губы сухие после сна, очень хочется пить. Алина наступает ногой в лужу: тапок полностью промокает, становится неприятным коже; девушка недовольно морщится, но жалкое подобие обуви снимать не намеревается. Мимо проезжает очередной поезд, постепенно сбавляющий скорость, и Алина, пошатываясь, не проснувшись до конца, начинает медленно идти в сторону виднеющейся недалеко станции. Появляться в таком виде перед пассажирами ей совсем не хочется, но что-то внутри манит её подойти поближе; хочется посмотреть, как самые настоящие люди будут высаживаться из вагонов. Живые. Она представляет, как пассажиры, что поедут дальше, сидящие у окон, начнут смотреть в её сторону: несколько пар глаз — женские, мужские, детские и взрослые, и от этого становится не по себе.

Среди бесконечных лиц она видит Мала. Живого и светящегося гордостью. Он — лучший поисковик в этом мире, неоднократно спасавший её от смерти.— Нет, нет, нет!Волькры вцепляются в спину Оретцева. Поднимают над скифом, унося ввысь.— Мал!..Дарклинг смотрит на сцену издалека, как будто бы он совсем не при чем. В его глазах равнодушие. Ему это совсем не интересно. Он внимательно слушает очередное донесение от запыханного сердцебита, пока тело в небе раздирают на части. Слышит крик Алины. Исчезает в тени.Поезд громко гудит. Время двигаться к следующей станции и высаживать пассажиров. Когда Алина доходит до места остановки поезда, её замечают люди: кто-то начинает щуриться, выглядывать из-за льняных шторок над окнами, кто-то, не стесняясь, показывает на неё пальцем. Действительно, когда увидишь Заклинательницу Солнца в тапках последи голой земли?Но вот поезд трогается с места, и пассажиры отворачиваются. Из приоткрытого окна одного из вагонов до Алины доносится сухое ?какая-то ненормальная, ты посмотри?, но эта трактовка для неё не более чем правда. Мимо проходит женщина с маленьким ребёнком: они смотрят на неё так, будто бы перед ними стоит враг народа. Так должны смотреть на Дарклинга, не на неё. И Алина опускает взгляд в землю, зная, что только она во всём виновата. Она не смогла их защитить. Будь она на месте этих людей, то посмотрела бы на себя точно так же. Дома она варит кофе. В турке, со специями — и получается слишком вкусно; по какой причине она больше не заливает растворимый порошок кипятком Алина не знает. Кофейный аромат забирается в ноздри, наполняет собой.

А что Дарклинг?Дарклинг заполнил её собой от макушки до пят, и от этого уже не избавиться. Ты никогда не сможешь вылечить больной зуб, если не обратишься в зубную клинику; деревянный дом никогда не построит себя сам, а если ты вдруг захочешь стать пилотом, то тебе придётся посещать академию. Ничто не может произойти просто так — и Дарклинг никогда не уйдёт просто так. Он не уйдёт, даже если вежливо попросить. Он словно назойливый комар будет пить твою кровь и дырявить носом слой кожи, пока ты либо не смиришься с его присутствием, либо не прихлопнешь. Мокрый тапок покоится на батарее. Почему-то в голову Алины закрадывается безумная мысль, что прихлопнуть Дарклинга именно им было бы очень даже ничего, но едва ли это действие окажется продуктивным. В лучшем случае, она смогла бы ударить того по плечу, например, вот только потом тот, как вариант, с удовольствием свернул бы ей шею. А тапок так бы и остался лежать на полу. Какой вывод напрашивается в подобной ситуации? Посредники выходят из воды сухими. Тапку останется только высохнуть.А её сил как не было, так и нет. Так проходит неделя, месяц, почти год; Дарклинг правит, он на свободе, он владеет всем миром, и у Алины от этого знания скручиваются внутренности, и болит шрам на животе, как бы напоминая: ты всё ещё должна, ничего не кончилось, отыщи его.

Первое время она отгораживается от этих мыслей: часами напролёт смотрит телевизионные передачи; везде кровь, убийства, взрывы и политические распри — Дарклинга не показывают, его нет нигде на экранах, но подразумевается, что он есть.

В один из дней, в который всё так же ничего не происходило, возник разговор с Женей, произошедший, когда Алина только вернулась из больницы домой. Ей в очередной раз делали перевязку плеча с волшебной мазью и меняли швы на животе. Сафина появилась на пороге её дома с ванильными пирожными из магазина и сообщила о том, что Дарклинг пропал. Алина тогда лишь тихо рассмеялась и отреагировала на новость лаконичным ?вау?.*** Фира — столица острова Санторини, оторванного ото всего мира и огороженного Эгейским морем. Песок на нём чёрный — вулканический; когда-то здесь произошёл большой взрыв, и Алина даже немножко жалеет, что он случился не во времена правления Дарклинга. Тогда бы никому не было обидно, все было бы по-честному, и проблемы стёрлись бы с лица земли вместе с островом. Сначала Алина думала, что это шутка. Как правитель может пропасть на несколько месяцев? Потом об этом стали говорить другие. Женя обмолвилась, что слухи стали распространятся по миру с завидной скоростью. Алина не верила, пока в её дом не пришла Багра. Та принесла с собой собачьи косточки и кипу открыток. Лицо её было грустным, а вид измученным настолько, что хотелось взвыть. Собака-поводырь Ривз радостно махнул Алине хвостом. Она помогла слепой Багре зайти в дом.

Алине не нужно быть гением, чтобы узнать местонахождение Дарклинга. В почтовых открытках всегда есть что-то очаровательное, а когда те попадают к в ящик без какого-либо текста — только с маркой и красивой картинкой на другой стороне — это уже автоматически заставляет тебя задуматься. Почему он отправлял их Багре? Неужели он не знал настоящее местонахождение Алины? Преследовал ли он какие-то цели?— Что там, девочка?— Открытки, — хмуро отозвалась Алина. — Каждому выжившему по индивидуальной, с лучшими пожеланиями. Шучу. Там пусто. Думаю, он направил их вам, потому что...— Только я могу принести их нужному человеку, — закончила за неё Багра. — Иначе бы ты их выкинула, не глядя.Алина вздохнула.— Именно это я и сделаю.Перед тем как запустить кипу в мусорное ведро, Алина отметила, что у Дарклинга был красивый почерк. Если, конечно, это писал он, а не его пособники. Те открытки, которые предназначались Багре, Давиду, Жене и другим, она вышвырнула без сожаления. Мельком взглянув на свою, она заметила, что на ней был только обратный адрес. Значит, в остальных было то же самое.

— Это прикрытие.— Верно, — Багра кивнула головой. На миг Старкова вспомнила, какие у женщины были глаза. — И я не исключаю, что без тебя он всё-таки начал терять силу.Тогда почему не пришёл сам?

— Ему нужна только я.— Конечно. — Багра сложила руки на груди. Её вид приобрёл лёгкую надменность. — Именно так он и думал. Зачем ему другие ребята? Ваша история ещё не закончена.— Это вы верно подметили, — в голосе Алины слышалась обречённость. Разлив чай по чашкам, она откинулась на спинку стула. — Но у меня ничего нет. Он забрал всё. Даже свечку поджечь не могу, — сипло усмехнулась она, — да и в туалет хожу в полной темноте. У меня дома недавно выбило пробки.— Он найдёт то, что ему нужно. Но что именно — этого я знать не могу. Я так же слепа, как и ты.От слов Багры стало страшно. Женя решает отправиться в путешествие вместе с ней; Алина долго противится, говорит, что ?это только моё дело?, но затем Сафина тактично напоминает подруге о своих шрамах на лице, и Алине остаётся лишь согласно кивнуть головой. Их запускают на борт парома Крит-Санторини ровно в полночь, и, когда Алина проходит по трапу вслед за Женей, она не может не посмотреть вниз. Слишком долгая лестница в небо. Как в песне группы ?Led Zeppelin?. Она сомневается, что они имели в виду корабельный трап. Скорее, путь на Небеса. Чуть позже она подходит к бортику и, обессиленная, наклоняется вперёд. Алина представляет, как по инерции летит за борт. То, на что она будет похожа после гулкого удара о поверхность воды, англичане частенько называют ?floatsam and jetsam?: она станет кучей хлама, ненужными остатками деревянной мачты после кораблекрушения. Её хватятся только тогда, когда отсутствие отметят на ночной вечеринке с зефиром и шампанским, с удивлёнными возгласами и размахиванием руками, а тело найдут, в лучшем случае, через пару дней, когда спасательная команда заметит на поверхности какую-нибудь часть её одежды.Дарклинг будет счастлив? Алина закидывает вещи в каюту.Осторожно заперев дверь, она поднимается на верхнюю палубу, чтобы встретиться там с Женей, которая то ли собирается провести ей обзорную экскурсию по парому, то ли просто предложит выпить. Одно из двух.— Выпьем? — Предлагает ей Женя.— Не отказалась бы, — соглашается она с улыбкой, — думала, что корабль будет попроще.— Тот, что попроще, курсирует по этому направлению дважды в день, а своё время мы уже пропустили, — с напускной заинтересованностью вопроса рассуждает Сафина, — этот вышел подороже, пусть и идёт на два часа дольше.Возникает неловкая пауза. Алина первой берёт бокал вина с подноса официанта и встаёт ближе к подруге.

— Ты уже была на Санторини когда-то?— О, — с удивлением восклицает та, — действительно. Я ж рассказать забыла.Девушка улыбаются.— Когда?— Давид как-то предложил сыграть там свадьбу. Знаешь, ?остров любви? — его частенько так называют. Поначалу действительно хотели провести там полмесяца, пожениться, а потом отправиться в свадебное путешествие, но... — Женя повторяет движение Алины: осторожно забирает с подноса бокал вина и делает первый глоток, — когда мы решили просто так приехать и посмотреть местность, оказалось, что там все дома белые.— Разве это плохо?— На третий день мы поймали себя на мысли, что у нас перед глазами появляются белые пятна. Серьёзно, куда бы мы не пошли. Помню, как зашла в ванную в нашем номере, — Алина заинтересовано склоняет голову набок, полностью погружаясь мыслями в чужой рассказ, — а там висело чёрное полотенце. Серьёзно, чёрное. Никогда такого не видела. Так мне показалось, что оно тоже всё было в белых пятнах.— А Давид?— Он сказал, что я сумасшедшая.Алина тихо смеётся в бокал, сжимая ножку крепче.— Это нормально, Жень. Если долго смотреть на зелёное, а потом резко перевести взгляд, то какое-то время ты будешь видеть зелёное пятно, и...— Нет, ты не понимаешь, — останавливает её та и выставляет вперёд испещренную шрамами ладонь, и от этого жеста сердце Алины сжимается, — и он сказал, что мы уедем. Ты представляешь! Я только прониклась атмосферой города...— И белыми пятнами, — заканчивает за неё Алина.— И ими в том числе. В тот же день мы увидели свадьбу, что проходила на самой вершине острова.— И как оно?Женя с упоением закатывает глаза к потолку.— Потрясающе. Эгейское море качает их корабль на своих волнах; у барной стойки трясутся бокалы, за которыми услужливо присматривает бармен в белом переднике: он заботливо возвращает их на место, когда те отъезжают в сторону, а если какой-нибудь бокал становится совсем неуправляемым, бармен убирает его в верхний шкаф.— Ты не жалеешь, что вы не смогли сыграть свадьбу на Санторини, — мягко говорит Алина, смотря в глаза подруге, — потому что Давиду было важно, где это случится.— Именно, — с улыбкой соглашается та, — и я рада, что мы успели многое повидать. Когда они допивают вино, то решают совершить обзорную экскурсию по парому, на которую изначально и надеялась Алина. Она, собственно, теперь и являлась её инициатором, чем донельзя удивила Сафину.Они осматривают капитанский мостик, куда им позволяют пройти по причине временного отсутствия на месте второго капитана; Алина узнаёт, что сейчас даже такая машина способна быть управляемой в виде чего-то типа автопилота. Быть может, капитану только и остается, что распивать полусладкое Bordeaux Moelleux и нежиться в объятиях скромной официантки с косичками. Корабль начинает немного трясти, он будто бы кренится под напором ветра; Алине кажется, что эта махина прямо сейчас разобьется на тысячу тех самых ?floatsam and jetsam?.— Ой!— Не боись, я с тобой.— Точно, — и откуда у неё такой запал? Откуда храбрость? Неужели Женя ещё верит во что-то? — А я и забыла. Ты мой герой.Сафина смеётся и тянет Алину за собой. В огромном, освещенном лампами зале слишком много людей: кто-то статно возвышается над другими в костюмах-тройках и разговаривает с собеседником о ценных бумагах. Быть может, изредка достает из своего нагрудного кармана накрахмаленный платок. Такие люди всегда выглядят очень респектабельно и деловито; Алине кажется, что она — единственная, кто выделяется из этого сброда со своими поникшими волосами и сонным взглядом.А это кто? Ох. Красивая мексиканка с разноцветными перьями в волосах смотрит на неё и заигрывающе улыбается.— Ты глянь, как рассматривает, — шепчет Женя ей на ухо, и Алине кажется, что её сейчас вывернет. — Эфиреалка. Мерзкая. Знаю её. Пойдём отсюда. Над ухом проносится звон бокалов, и мужчина-официант в белой рубашке с черной жилеткой по имени Григорий предлагает им попробовать ?мускат отличной выдержки, вы нигде такого не пробовали?. Алина видит себя в отражении его очков и вежливо отказывается, в то время как Женя всё-таки берёт бокал в руку.

Сегодня на ней — лёгкая куртка с подкладкой, воротником-стойкой и тонкий неприметный серый шарф. На время оставляя Женю в компании Григория, Алина поднимается на самую верхнюю палубу. Наверное, если она всё-таки упадет за борт, то никто сразу и не заметит; все эти люди будут продолжать лакать алкоголь из хрусталя, обсуждать магию, а в это время она будет идти ко дну — почти как корабль ?Коста Конкордия?. У них немало общего: она — побывала на мели, а Алина — на пороге смерти, но они обе одинаково несчастны и уничтожены. Час тридцать. Звёзды на небе становятся совсем яркими. Женя подходит и встаёт рядом. На её лице лихорадочный блеск — кажется, был выпит не один бокал. Алина поворачивается и смотрит на неё так, как может смотреть человек, который только что всё потерял. Сафина, делая вид, что не замечает этот странный взгляд, говорит:— Иди в каюту, отдохни, —Алина вспоминает, что уже давно нормально не спала, — я зайду к тебе позже.Сол королева. Бесстрашная Алина Старкова. Во что ты превратилась? Что он сделал с тобой? Размышляя о сложившейся ситуации по пути в каюту, она вспоминает древнегреческую легенду о ?Тесее и Минотавре?. Как там она звучит? Помнится, молодой юноша отправляется на остров Крит, чтобы спасти невинные душонки от уничтожения их злым и ужасным чудищем из лабиринта. Заранее договаривается со старичком-папашей, коли невиданным образом убьет чудище, то приплывет с белыми парусами, а если нет — поднимет черные. Затем наш герой прибывает на корабле к острову, где встречает наивную девушку Ариадну, которой позже разобьет сердце, а после, опечаленный, возвращаясь домой, забудет поменять паруса с чёрных на белые. Заключенный с отцом договор не выполнен, в результате чего папаша бросается вниз со скалы и погибает в пучине морской.Старкова уверена в том, что, даже если бы она приплыла на Санторини с чёрными парусами, Дарклинг никогда бы не покончил с собой. Даже если бы его оповестили, что она умерла, он бы ни за что не прыгнул в море. Он бы просто встал со своего трона, молча спустился под воду и выдернул был её наверх за шкирку. И потом всё бы повторилось. Опять. Опять и опять. Алина не допускает того, что Дарклинг появится на пароме, хотя, должно быть, это могло выглядеть весьма впечатляюще. То, как он выйдет из-за угла в окружении теней, предложит прогуляться, пока они ещё не достигли пункта назначения. Все склонят головы в знак безграничного уважения и трепета. А что будет делать она?А если, к примеру, у Алины закружится голова, Дарклинг подхватит её под руку и выведет наверх, на свежий воздух, поможет вздохнуть полной грудью. Возможно, попросит показать шрам на животе. Там, наверху, совсем никого нет — и он мог бы рискнуть. Ему стало бы интересно взглянуть на своё детище.Алина хрипло смеётся, запускает ладонь под футболку и касается одной из своих самых больших ошибок. Где-то в конце холла раздается шум гремящей что есть мочи посуды, а через несколько секунд из-за дверей появляются две фигуры в одинаковых красных пиджаках, белоснежных рубашках и прямых брюках песочного цвета. Очередные члены персонала с именными бейджами на нагрудных карманах и при туго затянутых галстуках. Они стараются говорить как можно тише, а тот, что идёт справа, не перестает давить глупую улыбку.— ...ну и что потом этот Фердинанд?— Фердинанд? - переспрашивает идущий справа, — да кретин он, этот Фердинанд, понимаешь?— Впрочем, не так это важно. Что там со списком?— Растворы для чистки керамических поверхностей — три штуки... Пачки салфеток... Розовые не брать, так что берем зелёные... А ещё...— Ну, чего там?Алина проходит мимо, опустив голову. Её не должны узнать. Мужчины оборачиваются одновременно, переглядываются, а затем вдруг резко вскидывают руки.— Madamé, стойте!— Погодите!Алина в буквальном смысле слова врастает ногами в пол. Сол королева! Славься, Санкта Алина!— Да?— Вы Мария?— Нет, — отвечает она, а затем, спустя секунду, одёргивает себя, — в смысле... чёрт. Какая именно Мария?— Мария, э-э... Рождественская, — торопливо произносит один из служащих, начиная что-то искать в свисающей с плеча сумке, — вам тут это... сейчас... ну где же он... а, вот!Алина непонимающе дёргает бровью, когда видит, как жилистый мужчина извлекает из отделения белый конверт без какой-либо подписи. Обычный белый конверт из белой бумаги.

Алина не спрашивает: почему, зачем и от кого? — она благодарит работников парома кивком головы и продолжает путь к себе в каюту. Она не хочет думать... от кого это. В каюте её уже ждёт Дарклинг. Она охает и закрывает рот ладонью.

Не кричи. Не надо.Весь его вид: бегающий по строчкам сосредоточенный взгляд, слегка растрёпанные волосы, скрещенные ноги — выражает умиротворение и вселяет в душу обманчивое спокойствие. Тишина в каюте была убийственной настолько, что все звуки, которые удавалось расслышать, заключались в шуршащем перелистывании страниц.

Дарклинг не отрывал глаз от текста, увлечённо продолжал читать, но затем позволил себе далеко не джентльменский жест — хлопнул пару раз ладонью по кровати, приглашая сесть рядом, и Алина тут же сделала шаг навстречу.Очнись. Это видение. Тебе кажется. Он не настоящий.Вздрогнув, она трясёт головой, открывает глаза — и на кровати уже никого нет.

Её лихорадит, кружится голова.Святые Небеса. Алина делает всё, чтобы оттянуть момент чтения письма. Почему-то ей кажется, что там слишком много слов и предложений.

Ладони потеют. По виску стекает влага и скрывается за воротом футболки.Она делает себе чёрный чай, залезает на кровать в обуви, затем будто бы что-то вспоминает и всё-таки стягивает с себя куртку и шарф. Ошейник Морозова холодит кожу.Добро пожаловать на борт, Алина. В целях безопасности вашей подруги, попросите её покинуть борт после следующей остановки.

I. Иван. Он где-то здесь, среди мексиканцев, гречанок и англичан, стоит в толпе, растягивает губы в улыбке и беседует о пользе использования лечебной магии в клиниках; держит в руке бокал белого сухого и наслаждается происходящим вокруг него действом. Белый потолок плывет волнами. Со стены на неё таинственно смотрит Берта Моризо в тёмной шляпке. Её наполненные спокойствием глаза говорят ей: ?Беги, Алина, поторопись, спаси Женю?.Нечем дышать, не хватает воздуха. За ними уже следят — это ужасно. Конечно, нужно было включить мозг и додуматься, что Дарклинг не будет наслаждаться своим могуществом в гордом одиночестве. Женя стучится в её каюту через пару минут, когда стрелка часов переваливает за три ночи. Остаётся час — единственный час, после которого всё наверняка резко изменится. Алина рассказывает подруге о письме. Сафина почему-то не может перестать улыбаться, а Старкова смотрит на неё поистине как на умалишённую.— Я не для того поехала с тобой, чтобы при первой угрозе сойти с корабля, — гордо вскинула она подбородок, — если этому кретину есть, что мне сказать, то пусть говорит лично. А пока пошёл он к чёрту. Давид ему устроит, если он только пальцем ко мне притронется. У Жени в руке их билеты, карта с отмеченным на ней маршрутом (Алина настаивала на том, что решения о траектории движения по острову будет принимать именно она).— Думала взять кофе, но у них закончились стаканчики, а чашку воровать как-то не хочется, — иронично подмечает Сафина, усаживаясь в кресло напротив сидящей на кровати Алины, — вижу, ты даже не открывала сумку.— Думала это сделать, когда соберусь стащить пару чашек, — уверенность Жени прибавляла ей сил. — Знаешь... Мне не хватает его.Мал. Они так редко его вспоминали. Женя всегда плакала, когда они начинали этот разговор.

— Мне тоже.Но сейчас что-то изменилось.— Хочу сойти на берег самыми первыми!

— Как в кино?— Что-то в духе того, — отвечает Женя.— Чума. Тогда можем пойти к выходу. Пока поднимемся, пройдём через холл... да и, может, всё-таки украдём чашки...— Алина-а, — та заливисто хохочет, обнажая ряды белых зубов, — это уже слишком.

Она всё равно очень красивая. К чёрту шрамы. Красотка!— Тогда я пойду, заберу вещи из каюты. Встретимся наверху.Женя закрывает за собой дверь. Нельзя назвать её слова мотивацией, но Алина отчего-то сразу же срывается с места, надевает куртку, шарф, успевая перед этим умыться и зачесать назад волосы. Холодная вода частично смывает усталость. Она внимательно проверяет каюту на наличие забытых предметов, а затем запирает дверь на ключ. Алина переходит на лёгкий бег, за восемь секунд добирается до закоулка с двумя лифтами, нажимает кнопку и терпеливо ждёт. Двери открываются перед ней очень медленно; она видит перед собой зеркало, а в нём — отражение собственного грустного лица. Она выбирает цифру ?три?, снова нажимает кнопку — чувствует, как та проваливается в нишу под давлением указательного пальца — и двери закрываются.Второй лифт начинает движением сразу же. Он едет с третьего этажа по траектории вниз, движется медленно, в какой-то момент оказывается в одной плоскости с первым лифтом. В этот момент Алина почему-то закрывает глаза. В кабине играет слишком банальная мелодия — кажется, она где-то уже её слышала, но в то время не придала этому значения. Свет в лифте на секунду меркнет. Двери первого лифта открываются на третьей палубе — из них выходит Алина Старкова и видит перед собой Женю с чашкой кофе в руке. Та машет ей ладонью, улыбается, жестом подзывает к себе, явно намереваясь проследовать к выходу. У кресел уже начинают появляться чемоданы туристов, и Алина решает прибавить шаг, чтобы исполнить одно из своих давних желаний. Только поравнявшись с Женей, она понимает, что обронила шарф где-то за минуту до появления здесь, но искать пропажу почему-то нет никакого желания. Нужно как можно скорее сойти на берег. Где-то здесь маячит Иван. Алина поднимает воротник куртки, скрывая ошейник Морозова. Двери второго лифта открываются на первой палубе — из них выходит Дарклинг. Он наклоняется, поднимает с пола тонкую серую ткань, подносит к лицу и чувствует лёгкий аромат духов. Он понимает, что какое бы количество времени не прошло с их последней встречи — в чём-то Алина останется неизменной. На его губах играет улыбка.