1. РАФ (1/2)

Проклятый дождь только усиливался. Дворники еле справлялись с заливающими лобовое стекло потоками. Видавший виды форд упорно полз вперед, километр за километром приближаясь к Карбондейлу(1). Дорога резко опустела. Ни одной встречной, ни одной попутной. Сгущались сумерки. До захода солнца был еще добрый час, но сизые низкие тучи не пропускали вечерний свет.

“Апокалипсис, — подумала Анна Моррис, мертвой хваткой вцепившаяся в руль, — и что у меня только в голове было”. При выезде из Сент-Луиса ее не насторожили собирающиеся на горизонте тучи. Она даже притормозила, засмотревшись, как лучи солнца горят во Вратах Запада(2) на фоне свинцового неба, и все заливает странное предгрозовое зарево, которое всегда ассоциировался у нее с грядущим концом света. Почти год жизни в городе курганов, где от весны до лета один час, впрок не пошел. Не насторожил и навигатор, проложивший дорогу к Мемфису не по пятьдесят пятому шоссе, и даже не по менее скоростному шестьдесят седьмому, а в обход каких-то ему одному ведомых пробок проселочными дорогами в сторону леса Шони(3), куда она так и не выбралась полюбоваться каменными великанами, обещая вот-вот сразу за Карбондейлом вернуться на проторенную дорогу.

Какие к чертовой матери пробки, за последние полчаса ей не попалась ни одна машина. Видимо, мудрые обитатели Иллинойса затаились, пережидая ливень, и только Анна уперто ползла со скоростью сорок миль в час, все еще надеясь хоть до полуночи добраться до забронированной мемфисской гостиницы. На завтрашних переговорах с новым клиентом следовало быть при полном параде. Хотела же выехать часов в пять утра и явиться на встречу прямо с дороги. Но нет, Анна решила переночевать в Мемфисе, спокойно пересмотреть презентацию, выспаться и позавтракать. Репутацию лучшего переговорщика компании лишний раз подтвердить, чтобы потенциальный заказчик не просто сделку одобрил, а еще и польщенным себя почувствовал. Уже было понятно, что все планы полетели к чертям.

Впереди посветлело. Анна выпрямилась, разминая затекшие плечи — может, скоро выедет из потопа — но тут поняла, что просвет странно локализован. До Карбондейла, судя по навигатору, был еще добрый десяток миль. Строят что-то или авария случилась? Просвет приближался, размывался, бледнел и словно таял под льющимися с неба струями. По спине холодком скользнуло неприятное предчувствие. Анна прибавила скорость и взяла поближе к середине дороги, желая побыстрее проскочить непонятное место. Шоссе плавно повернуло направо, форд въехал в огромную лужу, вода двумя фонтанами брызнула из-под колес и окатила с ног до головы бредущую по обочине фигуру. Анна ахнула, еле удержав руль, и… ударила по тормозам. С колотящимся сердцем она смотрела в зеркало заднего вида на темный неподвижный силуэт. Это его окружало тусклое желтоватое еле заметное свечение. “Снова, блядь”, — была первая внятная мысль, пришедшая в голову. Анна уже научилась не видеть просто так. И умение это бесценное дало сбой именно сейчас.* * * На улице дождь, а в кухне тепло и пахнет вишневым пирогом. Бабушка хлопочет у плиты, мама режет овощи для салата. Ани подпирает голову рукой, морщит нос.

— Ма-ам, а можно тетя Сара снова к нам придет? — Не думаю, детка. — Почему? — Понимаешь, она много пьет и потом плохо себя ведет. А иногда падает и лежит в грязи. Тетя Сара — не очень хорошая. — Мама! Ты что! Она очень хорошая! Она светится, как ангел! Бабушка вытаскивает противень из духовки, ставит на плиту, поворачивается к маме и грустно хмыкает: — А помнишь ее лет двадцать назад? Вы же дружили —водой не разлить. Чистый ангел была, и правда. Вечно с детьми возилась, и дети ее любили. Да за ней очередь выстраивалась, нанять с ребенком посидеть. Тихая такая, вежливая... Пока не забеременела от Майки Янга, ну того, сына аптекаря. А как Майки грузовик насмерть сшиб, Сара так рыдала, что у нее выкидыш случился, и сказали, деток больше не будет. Она тогда пить и начала. Так-то она безобидная. Несчастная только очень. Мама недовольно хмурится, тема ей неприятна. — Мама! Ну сколько я тебя просила, не при ребенке! — А что я такого сказала? Это жизнь. Ани поумнее нас с тобой будет. Ишь, сразу просекла, что Сары бояться нечего. Что хорошая она.

Голос бабушки прерывается и она отворачивается к плите, шмыгая носом.* * * Анна перевела дыхание и аккуратно сдала назад, затормозив перед самой злополучной выбоиной. Фигура не шевелилась. Анна помигала фарами. После некоторой заминки человек двинулся и открыл переднюю дверь.

— Садитесь. — Садиться мне? Уверены, мэм? Анна дернулась, как от пощечины. Старомодное простецкое “мэм”, протянутое с нехарактерным для Иллинойса акцентом, резануло ухо. — Уверена. Вам куда? — Недалеко, до Каира(4). — В Египет? — ляпнула Анна.

Незнакомец хмыкнул. — Ага. Гнусный египетский городишко. Тоже по дороге на Мемфис(5). Чувствуя, как краска заливает щеки, Анна нервно рявкнула: — Садитесь уже, холодно. Если по дороге — довезу. Мужчина открыл дверцу пошире и с трудом втиснулся на переднее сиденье. Он был огромен. Анна невежливо во все глаза уставилась на новоявленного попутчика. Тот, по-видимому был ирландцем, отсюда и странное произношение. Мокрые волосы тускло сияли медью, взлохмаченная борода казалась почти черной. Тяжелое вытянутое лицо, громадный нос, бычья шея. И яркие, натурально светящиеся синим глаза. Он промок насквозь: с поднятого ворота джинсовой куртки текла вода, гигантские кисти рук дрожали. — Если что, я могу и сам добраться, мэм. Анна вздрогнула и вышла из ступора. — Извините. Все в порядке, поехали. Она стартовала, машина дернулась рывком. — С ручника не сняли, мэм, — в голосе незнакомца проскользнуло чуть заметное веселье. Анна чертыхнулась, рванула ручник и теперь уже удачно тронулась. Урывками поглядывая на навигатор, она увеличила масштаб карты. Каир и вправду был по пути, недалеко, полсотни миль. Вот только пилить до него придется по такой погоде пару часов.

“Кайро, — поняла она, — Я же знаю этот городок, вот только все называют его Кайро, а он… как же он произнес, что мне пришел в голову Египет? Кахира? Кахира по дороге на Мемфис. И где в Египте этот Мемфис… был? Его же, кажется, разрушили пару тысяч лет назад. И какого черта он вообще вспомнил про Мемфис? На мне же не написано, куда я еду. Просто так ляпнул? Или… Только этого не хватало”.

* * * Лето. Зной. Телевизор смотреть лень, читать лень, даже в куклы играть лень. Ани валяется на кровати и мечтает, как она, взрослая, высокая и худая, непременно худая, в роскошном золотом платье и золотых туфлях на высоченных шпильках выходит из длинного белого лимузина. Дверь распахивает Он — тоже взрослый, высокий, немного похож на Питера с заправки, только умнее и богаче, и не в замасленном комбинезоне, а в роскошном черном смокинге — так вот, Он распахивает дверь и подает ей руку, помогая выйти. Они поднимаются по ступенькам в роскошный ресторан, такой, как на фотографиях со свадьбы мамы и папы. Садятся за уютный столик, к ним тут же подбегает сраженный ее красотой официант. И они заказывают шампанское и клубнику. Алекс говорила, что шампанскоекруто пить, закусывая клубникой. Им подают бокалы и фарфоровую тарелку, полную огромных кроваво-красных ягод. Он поднимает бокал, берет ее за руку и говорит... — Ани! Ани-и-и-и! Стук камешков в окно. — Чего? — Поехали в парк! — Не! — Ну поехали! — Да ну, лень, жарко. — Поехали! Я тебе знаешь что принес? — Что? — Клубнику! Смотри какая крупная! Я сам насобирал. И мама еще шипучку дала. Поехали! * * * — Ну, что ты ревешь? — Отстань! — Опять из-за этого дебила? — Он не дебил! Сам ты дебил. — Ладно, ладно, Ани, я дебил. Только не реви. Что же с тобой делать-то… — Отстань! — Придумал. Сейчас закупимся в МакДональдсе, а потом поедем… (хором)

— На Лонг-Бич смотреть “Одиннадцать друзей Оушена”. — Опять угадал. — Ани, систер, ты еще и подумать не успеешь, как я узнаю. На, нос вытри, капнет сейчас. * * * — Привет, Билл! Это я, Ани. У меня каникулы! Я на целых два месяца вернулась! Брата позови к телефону… Что? Ничего не поняла. Брата, говорю, позови. Билл? Алло? Здравствуйте, мистер Андерсон. Это я, Ани. Я… Что? То есть… Когда? Как неделю назад… Мы же созванивались только. Я… О господи… Я…

*плачет и бросает трубку*.* * * По сторонам замелькали дома, шоссе перешло в Мэйн Стрит — они въехали в Карбондейл. “Через восемьсот метров сверните направо, на развязку”, — ожил навигатор. Анна очнулась от мыслей и покосилась на попутчика. Тот съежился и обхватил себя руками, сложившись почти вдвое, колени торчали над приборной панелью. Его заметно трясло. Мысленно обругав себя за тупость, она включила обогрев на полную мощность. — Сиденье можно отодвинуть, — ирландец повернулся на голос, глаза были совершенно мутные и больные. — Вон там, внизу, — Анна нетерпеливо потянулась под необъятным обтянутым мокрой тканью бедром вниз, указывая на рычаг. Ирландец наконец сообразил, резко дернул, отправляя сиденье до упора назад. Видимо, ему было действительно очень тесно. Он нелепо взмахнул руками, откидываясь с невнятным стоном, вскользь мазнул дико горячей кистью по ее щеке. Анна ахнула от неожиданности, машина вильнула, но попутчик ничего не заметил, впав в забытье.

Крохотный университетский Карбондейл закончился быстро. Снова потянулись поля и низкорослые лесополосы. Дождь чуть присмирел, Анна прибавила скорость, вздрагивая, когда форд подпрыгивал на ухабах — дорога в одном из самых депрессивных штатов была паршивой. Анна уже стала подумывать, не пора ли будить ирландца, или еще подождать, когда дождь внезапно прекратился, и облака распахнулись безумно и страшно ввысь(6).

Взметнулись гигантские причудливые стены, скатывающиеся вниз пенно-свинцовой гигантской волной. В их молочной толще вспыхнул пучок молний, развернулся подобием дерева, накрывшего кроной все небо до горизонта и уходящего узловатым бело-синим стволом под землю. Анна резко затормозила и зажмурилась, но даже перед закрытыми глазами на темно-красном фоне век ослепительно больно сиял исполин. После трехсекундной задержки гром ударил сумасшедшим крещендо. Анна закрыла уши руками. Грохот нарастал и лишь когда, казалось, барабанные перепонки уже не выдержат, нехотя пошел на спад. Анна медленно опустила руки и открыла глаза. Попутчик негромко матерился, закинув голову назад. Из-под руки текла кровь. — Что с вами? — Ничего смертельного. — Верзила повернулся. Кровь шла из носа. Он шумно вытер лицо рукавом куртки. — Приложился, когда вы решили притормозить, мэм.

— Ой… Я…

— Да вы не виноваты, мэм. От такого можно было и в кювет съехать. Вы молодец.

— Вперед наклонитесь. — Зачем? —. Чтобы крови не наглотаться. — Я вам всю машину залью. — Не страшно.

Ирландец поменял позу, но подставил рукав.

— Надо бы валить отсюда побыстрее. Такое небо не к добру, — глухо пробормотал через ткань. — Ну да, редкое явление. Я читала, это шельфовые облака. Схлестываются восходящие и нисходящие потоки воздуха…