Глава 8. (1/1)

Бодрствование, полное безысходной боли и бредовых видений, то и дело сменялось тревожным забытьем, в коем ужасные видения преследовали эллет. Казалось, тело её горело, горела душа и всё вокруг. Жгучие волны боли терзали и изматывали её тело и душу. Сейчас она, мертвенно бледная, сильно исхудалая, забылась глубоким сном. Волосы разметались по постели платиновыми волнами, грудь едва вздымалась, а с губ иногда слетали тихие стоны.— Она будет жить? — тихий, полный отчаянный голос скользнул через грань сна и яви.Орофин сел на край кровати и аккуратно взял в свою руку бледную руку Эариэль.— У неё жар.— Юноша, если вы думаете, что я не в курсе, что происходит с моей подопечной… — проворчал лекарь Тельталас, копаясь в деревянном сундучке, что он принес с собой в палату Эль. — Ну наконец.Он извлёк из сундука небольшую склянку с прозрачной белой жидкостью и слегка потряс ею.— Гораздо больше меня сейчас заботит то, что бренниль не просыпается. Пятые сутки минули — она истощена, и ей снятся кошмары. Вот, взгляните, — он кивнул на эллет.Глаза её вдруг задвигались под бледными веками быстро и прерывисто, тело словно охватила лихорадка и на лбу выступили капельки холодного пота.— Ей каждый день снятся кошмары, — лекарь перевёл взгляд на своего собеседника, повторяя свои слова.Её и впрямь терзали ужасные сны, вернее, один, повторяющийся изо дня в день, из ночи в ночь.Ей снилось, что она стоит на высоком холме, в котором Эль каждый раз узнавала Керин Амрот. Взгляд её обращен к востоку, откуда вдруг на неё налетает стая ворон, которая оборачивается людьми: суровыми и угрюмыми, облаченными с ног до головы во всё черное. И среди них она вновь видит Его: со скуластым лицом, таким отвратительным, будто кожа обтянула его череп. Глазницы, пустые и глубокие, зияют на уродливом лице. Она знает, что он не видит её, но чует. Что-то выдаёт её присутствие перед ним. Каждый раз она хочет закричать, позвать на помощь, убежать прочь от него, но стоит, скованная смертельным страхом, не в силах пошевелиться. Черный незнакомец всё приближается, пока не оказывается с ней лицом к лицу. Он берет её руку и её пронзает чудовищный могильный холод.— Тебе не убежать, — шипит он. — Я заберу у тебя всё, чем ты дорожишь.Могильный холод сменяет неистовый жар, и перед её глазами вырастают страшные видения: горящий Лориэн, множество убитых воинов и мирных эльфов, среди которых она с ужасом видит Халдира. — Нет! Нет! Нет! — Бренниль! Бренниль, очнитесь…Взволнованный и полный ужаса голос вырвал её из цепких лап кошмарного сна. Эариэль резко распахнула глаза. Она обнаружила себя сидящей на белоснежной постели. Первое, что она увидела, было лицо до смерти испуганной и бледной как снег эллет. Та стояла, вцепившись в запястье Эариэль, да так сильно, что кожа под её пальцами немного саднила.— Что происходит? Где я? Где Халдир? — легкие обжигает сладковатый прохладный осенний воздух, ворвавшийся в палату сквозь распахнутые окна.Сердце бешено колотится, а кровь ухает в ушах.Незнакомка наконец отпустила запястье Эль.— Вы в Палатах исцеления, бренниль, — робко пролепетала она, стараясь не встречаться взглядом с ней. — Вы… вы кричали. Громко.?До чего глупа…? — выругалась мысленно Эариэль. Она лишь хотела узнать причины, по которым оказалась в Палатах, и что-то ей подсказывало, что здесь она оказалась не за громкие крики. — Эээ, — она хотела было обратиться к эллет, но поняла, что имени её не помнит или не знает, хотя лицо показалось смутно знакомым. — Ты бы могла позвать кого-то из… тех, кто сможет мне хоть что-то объяснить?Эллет энергично кивнула и, словно обрадовавшись, что наконец может покинуть свою странную подопечную, быстро метнулась к двери.Эль же, пользуясь тем, что осталась одна, хотела было выскользнуть из постели, чтобы осмотреть себя перед зеркалом, но не тут-то было: тело её совершенно не слушалось. И она повалилась на пол.— Выходит, не слушаются только ноги, — невесело подытожила она, цепляясь за край кровати в попытках встать. — Но ведь могло быть и хуже, да?— Могло быть и хуже, — внезапно получила она ответ на вопрос, который не предназначался ровным счётом никому. Эариэль вздрогнула всем телом и хотела было скользнуть в кровать, под одеяло, дабы скрыть исподнее платье от посторонних глаз, но, позабыв про отнявшиеся ноги, снова едва не упала.— Я помогу, — сильные руки оторвали её от пола так, словно она была не тяжелее цветочного лепестка. Воин помог эллет устроиться на кровати, а сам отошел к окну, небрежно облокачиваясь на подоконник. Он выглядел усталым. Под ясными серыми глазами залегли глубокие тени, словно он давно не знал сна, а лицо приобрело землистый оттенок. Пальцы рук, скрещенных на груди, иногда подрагивали, выдавая едва уловимое волнение.Наступило долгое молчание. — Лауриндиэ* сказала, что у тебя есть вопросы, — Халдир первым нарушил его. — Да, — немного рассеянно произнесла Эариэль, выпуская из рук белоснежный локон, который нервно теребила в руках всё это время. — Почему я тут? Я совершенно не помню тот вечер…Тут губы её, однако, дрогнули.— Вернее сказать, помню, но как будто отрывками… — она поморщилась, напрягая память. — Всё очень… словно воспоминания о том вечере лежат где-то глубоко в моей памяти…— Вас отравили, — коротко ответил он, разглядывая какую-то фреску на стене, описывающую не то исцеление, не то воскрешение какого-то неизвестного ему эллона.— Нас? — Тебя и Орофина, — коротко ответил он, всё ещё не отвлекаясь от картины.— Орофин… — простонала Эль, закрывая лицо руками. — Он тоже ничего не помнит?Халдир, наконец, отвёл глаза от фрески, и их с Эариэль взгляды встретились. На считанные мгновения она ощутила, как лёгкая приятная дрожь пробежала по спине, а сердце волнительно забилось. Эллет быстро отвела взор, но всё же ей показалось, что Халдир это заметил. Почувствовал.?Глупости, нет, наши фэа в этот раз не соприкоснулись. Я бы почувствовала, узнала бы…? — поспешила отогнать она свои опасения.?Но ведь на арене ты не знала, что он слышит тебя, твои мысли. А всё, потому что ты пренебрегла уроками осанвэ, о коих твоя нанэт справилась при дворце прошлой весной. Ты не умеешь закрывать свой разум от чужаков…? — тут же любезно с долей ехидцы подсказал внутренний голос. Эль тряхнула головой, словно прогоняя его прочь из своей головы. — Ему повезло больше, чем тебе, и вот уже три дня как он покинул Палаты исцеления. Мой брат едва пригубил вина из кубка, в то время как ты опустошила два.Тут Эариэль почувствовала, как краска жгучего стыда начала заливать её щеки, но Халдир даже не обратил на это внимание и продолжил:— Отчасти благодаря Орофину мы нашли того, кто сотворил это зло…Эллет встрепенулась. Ей, по правде, не терпелось узнать имя того, кто пытался убить их с Орофином. — Это была Малтафинэ, — было заметно, как мучительно Халдиру говорить об этом. Эариэль ахнула.— Она подкупила виночерпия, чтобы тот подсыпал в твой кубок порошка беладонны. Случилось непредвиденное: вы были вдвоём с Орофином, ты выпила два кубка вместо одного… Многое пошло не по её плану в тот вечер. К всеобщему счастью, ты пришла в себя, хотя ни Тельлатас, ни твоя мать не могли дозваться тебя из забытья вот уже целую неделю.— Но зачем? Зачем ей надо было желать мне смерти? — вдруг вскричала Эариэль, чувствуя, как досада переполняет её. — То есть, я понимаю, что я победила её, и, возможно, это задело её самолюбие, но, Халдир, то был честный бой, и ты знаешь об этом! — Знаю, — спокойно ответил он. — Ещё я знаю то, что в этом есть и моя вина, Эль. Как бы то ни было, наказать я её не могу. Малтафинэ сбежала той же ночью. Мы не смогли её задержать, и не думаю, что сможем. Едва ли кто-то знает этот Лес лучше неё. Он устало потёр глаза руками и, отделившись от подоконника, приблизился к кровати. — Прости меня, Эариэль, — с болью в голосе произнёс он. — Я поклялся твоей матери защищать тебя, но не смог даже защитить от самого себя…— Но, Халдир, я не понимаю…Он склонился над ней, положив руки ей на плечи, и по-отечески поцеловал в лоб. — Стой, — шепнула она и, притянув его к себе, неожиданно для себя самой поддалась бушевавшим внутри чувствам и поцеловала его в ответ.Первый поцелуй показался ей яркой вспышкой, молнией, вспыхнувшей посреди грозового неба. Кажется, мир Эариэль вспыхнул, взорвался, разлетелся на мириады ярких переливающихся осколков, когда Халдир ответил ей. Поцелуй длился считанные мгновения, а ей хотелось, чтобы он длился вечность.Кто-то со скрипом приотворил дверь в палату и тут же быстро закрыл её. Эариэль вздрогнула, с ужасом ожидая увидеть на пороге свою мать, но они по-прежнему были вдвоем.— Эль… Эариэль, я… Я должен идти, — Халдир отстранился, чувствуя, как сердце неистовствует в груди. — Владыки желают, чтобы я предстал перед ними и держал ответ за деяния своей подопечной.Эариэль, на всё ещё бледном лице которой теперь пылал румянец, молча кивнула, стыдливо закусывая нижнюю губу. Ему совсем не хотелось уходить, однако он заставил себя покинуть палату. Несмотря на дождливую серую осень, в душе у него яблочным цветом распускалась весна. Халдир слетел вниз по белоснежным ступеням талана.— Муиндор, — лицо Орофина, ожидавшего его внизу, показалось ему мрачным и озабоченным. — Давай поговорим.