Глава 17: Тук-тук (1/1)

Эти воспоминания, правда были в его голове, или он перенял их от остальных и теперь считал, что это действительно происходило? Нет, не от остальных. Все это рассказал ему Майкл. Пол стал ускользать из-под ног, и в каждом углу мерещились тени неизвестных созданий, а на руках постоянно чувствовалась какая-то мерзкая жижа. Сколько бы он ни пытался ее отмыть, ощущение не покидало его. Надо это остановить. Он слабел с каждым воспоминанием, с каждой новой деталью и теперь пытался спрятаться от того, что само рождалось в его сознании. Как он может убежать сам от себя? Как это сделать, когда у него не осталось сил выйти в свет? Проклятая дверь теперь была для него недосягаема, он не мог даже приблизиться к ней и беспомощно наблюдал, как остальные суетятся, пока его засасывало еще глубже. Этот дом, словно зыбучие пески, поглощал его все быстрее, пока он безрезультатно пытался отгородиться от правды.— Все в порядке? — вкрадчиво спросил Дэннис, и Джеймс тихо выругался, затравленно глядя на него. — Да, — коротко ответил МакЭвой. — Уверен? Я стал замечать, что тебе… не по себе, — не согласился мужчина и преградил Джеймсу проход. — Я в порядке! — Он идет, — понимающе кивнул Дэннис, холодно улыбнувшись. — Никто никуда не идет, мудила! — Ты же сам хотел его вызвать. Так не бойся. Зверь не причинит никому вреда, позаботится о нас. Он — наш щит от всего в этом мире.— Еще недавно ты сам не хотел его звать, а теперь, смотрю, не можешь дождаться, когда эта тварь появится. С чего ты вообще взял, что он будет так добр? Если он завладеет нашим телом, то что будет? Это… это не вариант. Он опасен. Я чувствую это, — Джеймс поежился и прикусил щеку изнутри, настороженно посмотрел на дверь в конце коридора и заметил, что Агата проскочила мимо. Марти караулил выход и явно ждал своей очереди. А на свету, должно быть, Саймон. — Ты не чувствуешь, просто боишься. Все хорошо. Это естественно — трепетать перед тем, что сильнее тебя. — Оно не сильнее меня! Просто… Вас и так слишком много в моей голове и мне не нужен еще один. От него не будет никакой пользы! — Джеймса начало трясти, а Дэннис положил руку ему на плечо и прошептал:— Он уже здесь. Ты не в силах его остановить. *** Саймона тошнило от ревности. Она затуманивала сознание, а перед глазами стояли ужасные картины. Он думал о том, что сделает с этой поганой официанткой и сотворит с Майклом за его измену. Значит, он поступал так всегда, даже когда не подозревал о существовании ?других?. Тогда они были лишь вдвоем, но эта… Она была там же. Рядом. Всегда. Боль была сильнее, чем Саймон когда-либо мог представить. Тем не менее в комнату он вошел спокойно, словно ничего не произошло. Майкл сидел на кухне и доедал омлет, казался бодрым и веселым, и Саймон даже улыбнулся ему, поцеловав в щеку, чувствуя, как все внутри кипит от ярости. Эта кожа. Тело. Его Майкл…Сколько людей брали его и делали своим или ложились под него? Как много? Вспомнит ли он всех? Считал ли он хоть что-то важным? Его слова… чертов ловелас, он ведь говорил, что не любит усложнять. Искал только секс? С девушками или парнями — не важно, лишь бы развлечься и получить удовольствие.И вот уже тот, на кого Саймон молился за запертыми дверями, пытаясь пробиться наружу, тот, в ком он недавно видел смысл жизни и идеальное создание, его чистый Майкл, его возлюбленный —теперь словно покрылся гнилью и темными пятнами, как если бы любое порочное прикосновение оставляло на нем шрам. Теперь он полностью состоял из них. Эта девушка и, наверняка, многие на гонках. На капоте и заднем сидении, а может, на барной стойке. Прямо на сцене у шеста, с одной или сразу несколькими танцовщицами в том проклятом баре. Майкл мог, в нем так много сил, а его член способен выдержать и не такое. — Ты как? — бодро спросил Фассбендер. — В порядке. Только что переоделся. Ты говорил с Агатой? — будничным тоном задал вопрос Саймон, поглаживая плечи Майкла одной рукой, а другой сжимая записку от Алисии. — Да, но она немногословна. Не смотри так, я хочу быть в хороших отношениях со всеми вами, — мужчина приобнял Саймона за талию. — Обедать будешь? — Со всеми нами или с каждой встречной? — словно не слыша ответа, спросил мужчина. Теперь из его голоса исчезла привычная ласковая интонация. — О чем ты? — не понял Майкл и вздрогнул от громкого удара ладони о стол — Саймон впечатал записку прямо перед ним.— Я нашел это в кармане твоей куртки. Видимо, забыл ее выбросить. Или, быть может, тебе приятно ее перечитывать? Да? Пока развлекаешься с нами, но знаешь, что в баре тебя ждет эта шлюха с раздвинутыми ногами и ты всегда можешь к ней вернуться?! Так?! Ведь она ждет. Ждет именно тебя! Майкл растерянно смотрел на клочок бумаги, не понимая, откуда он взялся и о чем идет речь, но это было не важно. Не для Саймона. Он уже сделал выводы, принял ту правду, которую так долго гнал от себя, стараясь еще немного пожить в прекрасной иллюзии с тем человеком, каким он хотел видеть Майкла, но коим тот не являлся. — Успокойся, — Фассбендер встал из-за стола и серьезно посмотрел на него, на мгновение решив, что перед ним еще одна незнакомая ему личность, потому что этого Саймона он не знал. Майкл никогда прежде не видел в глазах Джеймса и его воплощений такой боли и гнева, такого безумия и не чувствовал, чтобы хоть один из них был таким опасным, каким сейчас предстал Саймон. — Ты — сукин сын. Я верил тебе, а что ты? Как часто ты к ней ходил, пока мы встречались? Я ведь помню только часть из всего, что было, а Джеймсу насрать на все вокруг. Так ты трахал ее, пока был со мной? И врал в глаза каждый раз, когда мы были вместе? — он шипел как змея и горел как лесной пожар. Он не слышал. Не мог слышать ответа Майкла, сколько бы тот ни пытался ему что-то сказать. А он говорил. Ох, он говорил и ходил по кухне, пока Саймон загонял его, как хищник жертву. Майкл повторял, что уже давно забыл Алисию и не знал о записке и ее чувствах.Конечно же. Не знал. Он работал в баре и снимался в порно. О чем ты думал, Саймон, вверяя свое сердце в его руки? Галерист на него молился, мечтал прожить вместе жизнь. Фассбендер был его вдохновением и наваждением, но какие-то несколько строк открыли ему глаза, и даже теперь… Невыносимо! Майкл кричал на него, а Саймон видел лишь, как изящно тот двигался, как прекрасно его лицо, даже когда он зол, как напряжены плечи и блестят глаза. — Да послушай ты меня! У меня с ней ничего нет, — Майкл схватил его за плечи и встряхнул, выводя из ступора. Сильные руки. Они касались его тела, и он таял от наслаждения. Саймон обожал эти пальцы, эти ладони, любовно вырисовывал на своих картинах каждую припухшую вену, проступающую на коже. А теперь его прикосновения причиняли боль. И плевать на синяки на руках. Плевать на тело. Его рвало на части совсем другое. — Не прикасайся ко мне! — Саймон взорвался, теряя контроль. Сердце разлетелось на части, и все затопило кровью. Тело двигалось само, пока легкие горели, а мышцы сводило судорогой. Звон осколков. Глаза затмила алая пелена. Майкл медленно оседал на пол, а Саймон не мог понять, что натворил. Не осознал, как схватил чайник и что есть силы приложил им Фассбендера по голове. Он не хотел этого делать, все случилось само. Майкл принадлежит только ему и не может быть с кем-то другим. Но если он предал его, то художник не готов был смириться. Эти руки не коснутся больше никого. Эти губы не будут никого целовать. Это тело он не станет ни с кем делить. И даже он сам… Как он сможет касаться его, не думая обо всех остальных, с кем был Майкл. Чувства обрушились на Саймона сумасшедшей волной, что унесла его, покачивая в объятьях боли и ревности. Красная лужица на полу. Разбитая голова Майкла.Кровь пропитала его рыжеватые волосы, стекала по лбу, где и так уже расцвел синяк. Его сердце. Его мысли. Его душа. В этот момент все разбилось на части. Саймон был почти уверен, что умирает, пока тащил Майкла к кровати. Тихий скрип пружин. Мягкий матрас прогнулся под тяжестью двух тел. — Не бойся, — тихо попросил Саймон, поглаживая бесчувственного мужчину по щеке. — Мы будем вместе. Только ты и я. И никто больше к тебе не прикоснется. Я позабочусь об этом, — голос сорвался на безумный шепот, Саймону хотелось засмеяться, а тело дрожало, как в припадке. Ничего, ничего, ничего. Они будут вместе. Он может быть милосердным, может простить Майкла, даже если тот не заслуживает. Даже если он оказался не лучше тех шлюх, что вертелись на шестах в его баре. Он знал, как все исправить. И ни Джеймс, ни Дэннис ему не помешают.Треск ткани. Нужно больше жгутов. Затянуть покрепче.Кровать скрипела под ним, пока он связывал руки Майкла, пока стягивал его штаны и завязывал узлы на лодыжках.Слезы резали глаза.— Мне жаль, — отчаянно прошептал он, глядя на Майкла и нервно беззвучно рассмеялся. — Я сейчас вернусь, любовь моя, — маниакально проговорил Саймон. *** Рык, больше подобающий зверю, чем человеку. Мартин забился в самый дальний угол и старался не дышать, но не мог скрыться от Саймона. Дом стал невероятно крохотным, и коридоры больше не спасали, а художник был в таком бешенстве, что его было не узнать. — Я убью тебя! — он пригвоздил к стене бледного как смерть Джеймса, и никогда Мартин прежде не видел, чтобы кто-то мог так просто расправиться с ?главным?. А тот даже не кричал в ответ, не сопротивлялся. Словно у него просто не осталось на это сил. Если бы не Брюс, который подоспел на помощь, возможно, только возможно, но выглядело так… Будто Саймон и вправду был способен убить Джеймса. — Отъебись! — галерист вырвался из рук Робертсона и кинулся уже на него. — И ты тоже? Я думал, тебе насрать на наших мужчин. На моих! Или захотелось развлечься с Майклом? — Совсем рехнулся? — ощетинился Брюс. — Да я твоего пидора даже близко к себе не подпущу. — И правильно! — зарычал Саймон и повернулся к Джеймсу. — Ты тоже не смей его трогать. Плевать, какие у нас были договоренности и что прежде мы могли его поделить. Он только мой. Вы слышали?! — он свихнулся. Сошел с ума, и это пугало сильнее смерти. Марти лишь надеялся, что Саймон не знает о его ночи, проведенной с Майклом. Пусть даже это были простые объятия. Вопль Агаты пробрал до костей. Саймон схватил ее за волосы и потащил в центр комнаты.— Шлюха! — зашипел он на нее, пока девушка пыталась отбиться, истерично моля о помощи. — Пусти ее! — вступился Джеймс, но художник оттолкнул его с неожиданной силой. — Ты была с ним, верно? Конечно, была, тварь. Так вот, даже не думай о нем. Он принадлежит мне. Поняли?! — теперь Саймон обращался ко всем, и сила, которая в нем пробудилась, поистине ужасала. Такой не обладал даже Джеймс. Он понимал это и потому молчал. — Оставь ее. Думаешь, твой Майкл позарится на нее? — фыркнул Брюс. — В том мире она — просто мужик в юбке, а как бы этот голубок ни любил члены, даже его такая херня не привлечет. Так что хватит драть ей волосы, истеричка. Никому твой ебаный Майкл даром не сдался. — Да неужели? — Саймон оттолкнул Агату, и та, тихо плача, закрыла лицо руками. Дэннис, который все это время стоял в углу, смотрел на нее с сожалением. Но как и всегда не сделал ничего, чтобы ей помочь или просто помешать Саймону. Он безмолвно наблюдал за ссорой, а вот Мартин не хотел их слышать и заткнул уши. Все это должно кончиться. Должно. Он бы сбежал, но дверь захлопнулась за художником, и теперь ее невозможно было различить. Дом начал… вибрировать?Нет — дышать. Марти с ужасом прижался спиной к стене и только сейчас осознал это. Стена… Она двигалась. Под ней чувствовалось дыхание. В ней ощущалась жизнь. Весь этот дом ожил.*** Голова гудела от боли и Майкла подташнивало. Он с трудом открыл глаза, но еще до того, как туман в сознании рассеялся, он ощутил на себе вес чужого тела. Разлепив глаза, увидел усмехающегося Саймона, сидящего на нем верхом. В руках у него был огромный нож для мяса. Едва увидев его, Майкл попытался дернуться, но руки и ноги были крепко привязаны к кровати. — Отпусти меня! — взревел Фассбендер. В груди нарастала паника, и сердце бешено колотилось.— Отпусти немедленно, Саймон, — но его милый художник словно не слышал этих слов. — Майкл. Мой дорогой Майкл. У меня было время подумать о том, что с тобой сделать, пока ты был без сознания. Об остальных можешь не переживать. Я позаботился о том, чтобы они нам не помешали, — мужчина склонил голову набок и уставился на Фассбендера с ледяной решимостью. — Знаешь, я даже рад, что мы заперты тут. Так лучше. Но что забавно, — он усмехнулся и покачал ножом в руке. — Даже здесь ты умудрился мне изменить. И вот теперь, думая о проведенном вместе времени, еще до того как мы оказались здесь, я начинаю понимать, что ты всегда был таким. Ты улыбался и флиртовал со всеми и, ох, я хотел бы винить тебя, но не могу. — Я никогда… — Тихо, — Саймон зажал ему рот и с болью улыбнулся, покачав головой. — Я люблю тебя, Майкл. Даже сейчас… я ничего не могу с этим поделать, — он со вздохом опустился ниже, почти лег на мужчину, все еще закрывая его рот.Тяжелый и теплый. С безумием в глазах. У Майкла начала кружиться голова. Он снова рванул руки, но только сильнее затянул узлы на запястьях, а ткань даже не затрещала. — Тише, родной мой, — попросил Саймон, и Фассбендер с замиранием сердца ощутил, как в грудь ему уперлось холодное лезвие, прорывая ткань рубашки и царапая кожу. — Мы будем вместе. Я сделаю так, что остальные не посмеют на тебя даже взглянуть. А для меня… Для меня ты всегда будешь самым прекрасным. Будет больно нам обоим, но это решит проблему. И больше ни одна девушка на тебя не позарится. Я не позволю им. Никому из них. Ты только мой, слышишь?! — на последних словах он сорвался на крик и резко поднялся, сползая ниже по ногам Майкла, с болезненным сожалением смотря на вялый член, прежде чем его глаза вновь запылали бешеной ревностью. — Ты больше никогда мне не изменишь! — Саймон занес руку с ножом. — Нет, нет! Стой, блять, Саймон, нет! — Майкл только и мог, что рваться в своих путах. Ткань затрещала, но выдержала. А нож стремительно опускался, и Майкл понимал, что ему не избежать удара. Все доводы застряли где-то в горле, оставив только страх и панику. А затем… Боль пронзила его бедро. Кровь алыми струями потекла на кровать, а в глазах потемнело. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Майкл чувствовал пульсирующую боль, которая даже близко не походила на ожидаемый кошмар. Приподняв голову, он увидел, как Саймон замер. Нож вошел по самую рукоять в матрас, пройдя по касательной прямо у его бедра и оставив глубокий порез.Опустив голову, художник лишь молчал и тяжело дышал, дрожащими руками сжимая рукоять.— Саймон, — тихо позвал Майкл, стараясь подобрать нужные слова, пока один из его любовников все же не решил его кастрировать. — Милый, положи нож. Поверь, я никогда не изменял тебе и понятия не имею, откуда взялась та записка. Я всегда… — Он ушел, — тихо на выдохе ответил мужчина и поднял испуганный взгляд, но Майкл не смог понять, кто именно из личностей Джеймса сейчас его спас. — Он хотел убить тебя. Мы все это почувствовали. Я… я не могла, а Джеймс сейчас так слаб, если бы не Дэннис, не думаю, что мы смогли бы вернуть его назад. Я никогда не видела его в таком бешенстве. Он — настоящее чудовище. — Агата! — радостно воскликнул Майкл и опрокинул голову на подушку, вздохнув с невероятным облегчением. — Девочка моя, как же я рад тебя видеть! — Он… он ворвался и был настоящим монстром. Кричал, что ты принадлежишь только ему, и был настроен решительно. Он никогда прежде не был таким, — в ужасе лепетала Агата, все еще держась за нож. — Его уже нет, ты все сделала правильно. А теперь развяжи меня, хорошо? — попросил ее Майкл, медленно успокаиваясь. Девушка нервно кивнула и только теперь стала понимать, где и в каком положении находится, а Майкл заметил, что по ее щекам текли прозрачные капли слез. Она сидела на нем верхом и растерянно смотрела на свои дрожащие руки. Одна ладонь была испачкана в крови, медленно стекавшей по ее запястью и оставлявшей за собой темный след. Агата перевела взгляд со своих рук на бедро Фассбендера и с ужасом охнула. — Он… он хотел тебя… Хотел тебе… Я опоздала, он успел… — Только порез, все хорошо. Это не страшно, — заверил ее Майкл, хотя и понимал, что врет. Нож хорошо прошелся по бедру, и кровь уже пропитала простынь. — Ох, боже, а что с твоей головой? — Агата прикрыла рот рукой. — Он оглушил меня. Но ничего страшного. В ванной есть аптечка, развяжи меня, и я справлюсь… — Я не могу тебя развязать, — покачала головой Агата. — Что? — напрягся Майкл и натянул путы на руках, которые уже до боли перетягивали запястья. — Агата, не говори глупостей, отпусти меня. — Я не могу, если он узнает, что я тебя отвязала, то снова обвинит в измене. А Саймона не переубедить, поэтому ты должен быть связан, когда он вернется, — она запрокинула голову и тихо всхлипнула.— Агата, не говори глупостей, он ничего нам не сделает. Развяжи меня! — едва ли не кричал на нее Майкл, но девушка только помотала головой, осторожно слезла с его обнаженных ног и встала с кровати. Смотрела на избитого мужчину с сожалением и смущением, за которыми мерцало отчаяние и… Нет. Это все из-за того, что до этого он был с Саймоном и теперь его огонь одержимости и ревности мерещился в ее глазах. — Он раздел тебя, — она не спрашивала. По крайней мере, это не прозвучало как вопрос. Майкл не сразу понял, почему она это сказала, а затем осознал, что Саймон оставил на нем одну только мятую рубашку. — Я оденусь, если ты меня развяжешь. — Я не могу. Но у тебя сильно идет кровь. Принесу аптечку. Не пытайся освободиться, твои руки и так сильно перетянуты, ты только еще больше навредишь себе, — пролепетала она и торопливо вышла из комнаты. — Агата! Нет, Агата, вернись! Развяжи меня! — Майкл начал биться в постели, пытаясь вырваться, но она была права. Ткань оказалась на удивление прочной и лишь сильнее сдавливала руки. Кровь из разрезанного бедра, рядом с которым все еще был воткнут нож, начала течь быстрее. — Блять! — волна гнева накрыла его с головой, но почти так же быстро отпустила. Так, это Агата. Это легко. Нужно просто найти подход, и она выполнит все, что он попросит. А развязать его — совсем не сложно. Чертов нож! Если бы он сам мог хоть как-то до него дотянуться, но нет! Саймон. Он убьет этого паршивца. А ведь все, абсолютно все его предупреждали, но почему-то Майклу казалось, что пиком ревности будет битье посуды или побег от спора, но никак не попытка кастрации, а то и убийства! Гребаный псих! Не так хорошо он его знал, как казалось. Но хуже всего то, что он все еще был связан, а Саймон мог вернуться в любой момент. — Агата! — вновь закричал Фассбендер, пытаясь призвать свою единственную надежду на спасение. — Агата! *** — Выпустите меня! — дверь затряслась от сокрушительного удара, и Дэннис впервые на памяти всех жителей дома выглядел напуганным. Голос Саймона с той стороны запертой двери звучал сипло от гнева и ревности, и один его звук заставлял все внутри холодеть. — Ты же сможешь удержать его там? — серьезно спросил Брюс и покосился на Дэнниса, пока дверь снова и снова содрогалась от ударов. Казалось, что внутри не человек, а разъяренное животное. — Сможешь? — уже громче спросил Брюс и дернул мужчину за руку, чтобы вывести из ступора. Удары становились все яростнее, но дверь держалась. — Я… не знаю, — прошептал Дэннис и откашлялся, нервно проводя ладонью по лысой голове, стараясь вернуть себе хладнокровный вид. — Какого хера ты не знаешь? Ты разве не такой, к хуям, особенный, что каждого из нас можешь запереть? — взорвался Робертсон и толкнул Дэнниса в плечо. — Я никогда не видел, чтобы подобное происходило хоть с одним из вас, — рыкнул он. — Ну, заебись теперь, — ощетинился Брюс и достал из брюк сигареты, торопливо закурил, и взгляд его зацепился за темный угол, в котором сидел Джеймс. Возле него белым пятном сидел на корточках Мартин и рассматривал его, как любопытный ребенок, изучающий труп голубя, найденный на мостовой. — Эй, ?золотой мальчик?, а ты что скажешь? — Брюс направился к ним, а Дэннис остался следить за дверью, в которую ритмично, словно удары сердца, бился Саймон. — Ему плохо, — тихо сообщил Мартин и наклонил голову, привычным жестом потер свою тонкую шею. — Нашел, черт подери, время. Эй, Джейми, а ну подъем! Нам нужна твоя ?железная воля?, чтобы угомонить этого ублюдка, пока он все тут не разнес, — распорядился Брюс, но его решимость сменилась беспокойством, как только он подошел ближе. Он даже отбросил сигарету, которой не успел затянуться. — Какого хера с тобой творится? — М? — Джеймс поднял на него покрасневшие глаза и посмотрел так, словно только сейчас заметил, что вокруг него что-то происходит. — Что-то… херово мне. Я сам не знаю… я не знаю, что это… Я не помню его, — пробормотал МакЭвой, и Марти осторожно отодвинулся от него подальше. — Дэн, а это дерьмо, как, по-твоему, нормальное? — спросил Брюс, не рискуя приближаться к Джеймсу. — Я знаю не больше твоего. Но выглядит так, словно… — Дэннис запнулся, потому что от нового удара дверь протяжно заскрипела, и уже не верилось, что подобная преграда сможет удержать монстра внутри.Мартин подскочил на ноги и бросился в коридор, но не смог до него дойти. Все в комнате плыло и двигалось. Коридор не приближался. Комната держала их вместе. — Черт, — пискнул Мартин, впадая в панику. — Спокойно, малой, — шикнул на него Брюс, но сам тоже выглядел встревоженным. — Так словно что? — обратился он к Дэннису и сделал вид, что не замечает Мартина, который, не сумев сбежать из комнаты, тенью метнулся к Робертсону и притаился рядом с ним. — Не помню… я… я его не помню, — бормотал Джеймс, вцепившись себе в волосы под пристальными взглядами всех остальных. — Ну, что теперь делать? — обратился Брюс к Дэннису, но тот уже подошел к дрожащей двери и смотрел на нее, как загипнотизированный. — Встретить Зверя, — сипло ответил мужчина.*** Агата собирала все необходимое, чтобы продезинфицировать раны Майкла, и вздрагивала каждый раз, когда слышала его истошный крик. Нет, она не может его отпустить, иначе Саймон навредит ему еще сильнее. Саймон… Саймон...Он пугал ее так, как ничто не пугало. И хуже всего: она понимала, что все его угрозы реальны и это, скорее всего, ее последние часы на свету. Последний шанс побыть с Майклом. Дыхание перехватило от боли. Последний. Агата чувствовала, как рассыпаются прахом все ее мечты, те самые видения будущего, на которые она едва ли не молилась. Та семья, что могла бы у нее быть. Она и ее малыш, ее и Майкла. Настоящая семья. Это все было почти у нее в руках, и она слишком погрузилась в эти фантазии о несбыточном, где все они могут выходить в жизнь и видеться с Майклом. Ей бы хватило немного времени, она не просила большего, но это бы сделало ее счастливой. Агата поняла это, когда Майкл ласкал ее. Так страстно и искренне. Ласкал, как девушку, забыв о ее теле. Он был с ней! То, что казалось Агате недосягаемым, оказалось таким ярким и невыносимо прекрасным, что невозможно было об этом не думать. Год или два, а если повезет, может, пару месяцев.Да, так она хотела. Так робко мечтала хоть когда-то очнуться с любимым в одной постели и ощутить с ним полную близость, видя, что он смотрит на нее и видит именно ее. Ради этого стоило жить! Но теперь Саймон почти отнял это у нее. Вырывал мечты с корнем, резал Майкла, готов был пойти на любое безумство, лишь бы не делить с ними то, что считал своим.— Агата! Его крик. Майкл звал именно ее и не просто потому, что она в этом теле. Он знал о силе Дэнниса и Джеймса — мог позвать их и, возможно, кто-то бы откликнулся. Им не составило бы труда сбить ее с ног, затащить обратно в темный ад из сплетения комнат и коридоров, запереть среди ужасных воспоминаний. Они все это могли. Но она тут. И Майкл зовет ее. Агата тяжело вздохнула и торопливо направилась обратно в спальню. Времени переодеться у нее не было, и узкие джинсы неприятно стягивали ноги. Она осторожно вошла в комнату к привязанному Майклу и, стараясь не смотреть на него, приготовила антисептики, чтобы обработать бедро. — Агата! Слава богу, просто… оставь, я сам все сделаю, ты, главное, развяжи меня, — попросил Майкл на грани паники, но она только качнула головой и стала обрабатывать рану.— Почему… ш-ш-ш, — Майкл поморщился, когда перекись зашипела на порезанной коже. — Я не скажу, что это была ты, я его успокою… — Вижу я, как ты смог его успокоить. Или скажешь, что это не он тебя привязал? — спросила девушка, и Майкл тихо выругался. — Я не знал, что он на такое способен. — Он способен и на худшее. Так что то, что ты привязан — для твоего же блага. Если он решит, что ты был со мной или еще что-то себе придумает, то первым пострадаешь ты. А что бы он ни сделал со мной там… Я выдержу.— Тебе не нужно этого выдерживать. Теперь я готов и хотя бы знаю, что у него проблемы с головой. Договорюсь…— Замолчи! — крикнула Агата и прикусила губу, сдерживая слезы собственного бессилия. — Я пытаюсь тебя защитить, прошу, не заставляй меня, — она продолжила заниматься раной, и Майкл чувствовал дрожь ее рук с каждым прикосновением.А она… Она впервые видела Майкла обнаженным. Да, на нем была рубашка, но все остальное… Ее не должна была смущать его нагота и она не смущала. Видеть ее было приятно. Стирать кровавые росчерки с его бедра было приятно. Касаться его теплой кожи… Видеть расслабленный член. Он не пострадал, хоть она была уверена, что именно его Саймон и собирался отрезать. Он был… такой большой. Куда больше, чем у нее, как бы ни старалась она прогнать эту мысль. В их единственный раз близости не было возможности увидеть Майкла полностью, а теперь у нее уже не будет шанса насладиться этим. Саймон сказал свое слово и выбрал своего партнера. Но почему именно Майкла? Того единственного, кого так сильно желала она. Того, о ком она мечтала и рядом с кем забывала дышать. — Агата? — снова окликнул ее Майкл. Девушка вздрогнула и подняла на него взгляд. — Прости, я обработала порез, но зашивать раны я не умею. Это может сделать Джеймс или мистер Дэннис. Хотя, нет, лучше всего попросить Брюса. Я позову кого-нибудь из них… — Останься, — попросил ее Фассбендер, и от его слов на сердце стало тепло. Девушка счастливо улыбнулась, с трудом сдерживая слезы.— Я останусь. Мне нужно еще осмотреть твою голову, — кивнула она, — но прошу тебя… молчи, — едва ли не умоляла она, понимая, что с каждым словом Майкла и осознанием того, что ждет ее впереди, она теряла саму себя. Ведь там только темнота. Только одиночество. Без Майкла ее ребенку не появиться на свет, и он перестанет ей отвечать. Он не захочет приходить к ней, а она утратит надежду на нормальную семью. Она физически чувствовала, как ее счастье ускользает с каждой минутой. С головой было сложнее, но девушка обработала и эту рану. К ее удивлению Майкл лежал смирно. Но только поначалу. — Что у вас там происходит? Там… где бы это ни было, — тихо спросил он, пока Агата обрабатывала его лоб. — Мы просто живем. Запертые. Все вместе. И ждем возможности выйти. Вот сейчас мне повезло. Но я не знаю, когда снова такое случится, — честно ответила она. — А если я договорюсь, чтобы тебя и остальных выпускали постоянно? Я бы смог достучаться до Саймона, он меня послушает...— Он хотел отрезать твой… член. Я не думаю, что он станет тебя слушать. Уж точно не сейчас. Он в бешенстве, — не согласилась Агата. — Тогда подожду сколько нужно. Разве Саймон все решает? Мне казалось, что Джеймс. — Я не знаю, кто сейчас главный. Это место плохо влияет на Джеймса. Ему вредно тут быть. Еще в прошлый раз, когда доктор Морриган ставил на нем свои опыты, ему стало плохо. Еще до того, как тот стал пичкать его таблетками. Только мистер Дэннис смог все уладить, взяв власть в свои руки. Но теперь, мне кажется, даже он не справится с Саймоном, — поделилась своими страхами Агата, и Майкл нахмурился. — Саймон правда может перехватить всю власть? А как же Зверь, о котором всегда говорит Дэннис? — Я не видела Зверя и ничего не могу сказать. Но кто-то же вывел нас из этого дома после похищения. Я знаю только о том, что была драка…— И погибли похититель и второй заложник, которого держали здесь. А затем детектив вывел вас всех отсюда. Его Марти очень хорошо запомнил.— Должно быть, так. Я не уверена в деталях, — пожала плечами Агата. — И я просила тебя помолчать, — напомнила она, стараясь дышать ровнее и говорить спокойно, а сама старалась как можно чаще прикасаться к Майклу и смотрела на него, с трудом скрывая желание. Он был так красив. Один раз. Всего один раз… Он не позволит. Он не даст. Она помнила взгляд Саймона, чувствовала, каким сильным он стал. — Прости, — прошептала Агата и быстро собрала аптечку, едва ли не выбежала из комнаты, не обращая внимания на то, что Майкл снова ее позвал. Гардеробная, ей нужна была гардеробная. Это последний раз. Она осознала это всем своим существом. Надо переодеться. Сбросить с себя личину Саймона, избавиться даже от его призрака, который налип на ней толстым слоем. Она — не он. Она — никто из них. Последний раз ощутить мягкость юбки и кружево на теле. Последний раз. Саймону не нужно отсюда выходить, ему только на руку это заключение. Здесь, вместе с Майклом, он заполучил всю власть. Кто мог о таком подумать? Агата не могла найти себе места и едва не порвала блузку, пока надевала ее.Последний день. Последний раз. Не будет ни счастливого финала для них, ни разделения времени, ни счастливой жизни Майкла и всех остальных. Будет только Саймон. Он наверняка даже не станет отвязывать Майкла от кровати. Не теперь, когда он больше не верил в его верность, но все еще был им одержим. А они… они будут заперты у себя? В лучшем случае. Это будущее еще никогда не было таким мрачным, и она жалела, что допустила его. Агата же верила ему, он обещал, что все будет иначе! Он говорил, что Майкл будет принадлежать ей, а он выйдет в свет. Он был бы ее маленьким ребеночком. Ему бы не пришлось больше выть за дверью и плакать, ведь ему так нравились колыбельные. Только с ней он тихо смеялся, а остальным даже не показывался. Агата слышала его в подвале, а другие даже не замечали, что у подвала была дверь. Ей обещали, что они будут счастливы! Что у них будет семья!Ее Майкл…Раньше Агата не верила, не считала, что ей это нужно. Саймон выбирал странных парней, и она не хотела знакомиться с ними. Но Майкл…Почему она не могла стать сильнее от боли, как Саймон от ревности? Всегда только тень и неосознанные движения, тихое эхо или шепот в ночи, пока все слишком устали. Она видела только отели и кровати темных квартир, в которых просыпалась. Ей стоило колоссальных усилий — оказаться здесь и помочь ему все это устроить. И что в итоге? Он так и не появился, более того, молчал все это время. А камеры? Был ли от них какой-то толк? Может, он соврал? И давно уже покинул дом? Может, ему это больше не нужно? Все его обещания — ложь? Но она так хотела верить! Она все еще верила в это, потому что расстаться с фантазией, образом счастья, в который она так сильно поверила, было просто невозможно. Ей словно приходилось собственными руками ломать свою грудную клетку и вынимать сердце. Агата чувствовала, как натягиваются жилы и течет горячая кровь из разверстой раны. Девушка хотела умереть, но разве она была на это способна? Теперь она начала понимать Мартина немного больше. Одна навечно. Но сегодня… сегодня она еще здесь. Агата вернулась к Майклу, не понимая, что делает, боясь каждого своего шага, но вместе с тем… Она уже все потеряла. Потеряет через несколько часов. Так пусть будет хотя бы это. *** — Агата! — Майкл едва не сорвал горло, когда в очередной раз звал девушку. Он снова рванул свои тряпичные оковы, но безуспешно. Как ткань могла быть такой прочной? Или это он настолько ослаб? Голову и бедро все еще саднило от боли, но главным было избавиться от пут. А потом… Он понятия не имел о том, что его ждет. Ему казалось, что правила ясны, он знал все стороны Джеймса и нашел с ними общий язык. Теперь же те, в ком он был больше всего уверен, словно сорвались с цепи и стали опаснее тех, кого он прежде опасался. Стук каблуков вызвал мимолетную радость. Майкл поднял голову, чтобы увидеть Агату, но увидев, едва не выругался. Она выглядела не менее безумной, чем Саймон. Только если тот был разгневан, она — была в отчаянии. Девушка ворвалась в спальню, будто смерч, уже успев переодеться. — Я… я никогда прежде не была с кем-то, — выпалила она и рывком вытянула нож из матраса, напугав этим Майкла, но тут же отбросила в сторону. Тот со звоном отлетел к стене, а Агата…Приятная тяжесть и тепло накрыли Майкла, когда девушка оседлала его бедра. Едва не плача, легла сверху, обхватив руками его холодное лицо, робко поцеловала, и лишь тогда первые слезы сорвались с голубых глаз. — Он отнимет тебя у меня. У всех нас. Он может. И сделает это. Запрет нас всех по комнатам, по тюрьмам, а ты будешь только его игрушкой. Саймон не умеет делиться… — Тогда развяжи меня, милая, — ласково попросил Фассбендер.— Он убьет тебя, — зашептала девушка, прижавшись своим лбом ко лбу Майкла, и нервно всхлипнула, ощутив, как его мягкий член коснулся ее обнаженного бедра. — Я… я знаю, что ты не хочешь. Я знаю, как выгляжу и что ты совсем не об этом мечтаешь. Но я так хотела… я так мечтала, что мы сможем быть вместе, как обычные люди. Что у нас будет настоящая семья. Словно я правда… женщина, — ее голос надломился, и она снова поцеловала Майкла, а тот насторожился, потому что отчаяние в голосе Агаты все больше походило на то, что он видел в Саймоне. — Милая, успокойся, — серьезно сказал Майкл, снова пытаясь вырваться из пут, но они держали так крепко, что Майкл снова оказался в полном распоряжении одной из личностей Джеймса. Все они рушились, как дорожка из домино, один за другим теряя рассудок. — Я никуда не уйду, я останусь со всеми вами и договорюсь с Саймоном… — Я хотела, чтобы у нас была семья. Малыш уже ждал нас, но теперь… теперь он не придет. Она начала нести какой-то жуткий бред, но Майкл старался не подавать виду, что испугался. — Мы сможем быть одной семьей. Обещаю. Только освободи… — Я совсем не умею этого делать, поэтому, прости меня, но… я хочу всего раз. Я хочу хоть раз сделать это с тобой по-настоящему, — лихорадочно шептала она и сползла ниже по телу Майкла, пряча у него на груди свое пылающее от стыда лицо. Фассбендер снова ощутил, как потекли чужие слезы, а затем охнул, потому что Агата обхватила его член и попыталась приласкать. — Нет, нет, милая, прошу, не сейчас, — зашептал Майкл куда-то в макушку Агаты, и она замерла, сильнее стиснув его член в кулаке. — Полегче, — зашипел мужчина и попытался усмехнуться. — Я… я знаю, что ты не хочешь именно меня… — Нет, что ты, не в этом дело. Я хочу тебя. Всех вас, Господи, да вы — самое безумное и невероятное из того, что со мной происходило, но я не могу это сделать так. — Потому что я — не Джеймс, — болезненно прошептала девушка, отчаянно пытаясь возбудить Майкла. — Потому что я связан! — едва ли не закричал Майкл, и у него даже сбилось дыхание, а все самообладание, которое он еще мог сохранять до этого момента, полетело к чертям. Перед глазами снова встала та комната, где ребра болели от ударов, а тело обхаживал хренов жирдяй. — Я не могу, не переношу, если меня связывают. Милая, прошу, развяжи меня, развяжи немедленно! — Майкл сорвался, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Паника накрыла волной, и Фассбендер начал вырываться, чем еще больше перепугал бедную Агату, и она что-то начала шептать, соскользнула с его тела, а затем…Лезвие. Ткань лопнула на правой руке, и девушка снова оседлала Майкла, но на этот раз просто, чтобы удобнее дотянуться до второй руки. Едва освободившись, мужчина резко сел, чуть не напоровшись на нож, и Агата испуганно пискнула, откинула его на край кровати, замерла в объятиях Майкла, словно окаменевшая. — Прости, если напугал, — выдохнул он, чувствуя, как Агата ерзает на его обнаженных бедрах. Девушка вцепилась в него мертвой хваткой, уткнулась лицом в плечо и из последних сил сдерживала слезы. — Я хотела… хотела всего раз по-настоящему. Прости меня, я просто не могла… — Все хорошо, тише, дорогая, — Майкл принялся поглаживать ее по волосам и сам успокаивался вместе с ней. — Все хорошо. Мы выберемся отсюда вместе. Все вместе. Саймон меня послушает. У него не будет выбора. И мы это сделаем, слышишь меня? Все будем жить как одна большая семья, — пообещал ей Майкл и ощутил, словно сейчас все они стояли за его спиной и наблюдали: Саймон — с дикой ревностью, Брюс — с презрением, Джеймс — с озорной насмешкой, Марти — с тоской, Дэннис — с холодным осуждением, а сам он сидел перед ними, обнимая Агату. Это ждет его? Выдержит ли он всех их разом? — Мы не выберемся отсюда. Майкл, я должна тебе сказать, — она с трудом отстранилась и утерла слезы. — Я помогла ему привести нас сюда. Он обещал, что тут мы станем сильнее, и не соврал, но то, что происходит сейчас… — Ему? Морригану? — Майкл схватил Агату за плечи и посмотрел на нее так, словно впервые увидел. На глазах девушки вновь навернулись слезы. — Я хотела пожить хотя бы несколько дней. Я не знала, что ты окажешься таким… не думала, что будет так сложно… — шептала она побледневшими губами. — Ты знаешь код от двери? — тут же спросил Майкл, но Агата замотала головой. — Только он их знает, а у меня было совсем мало времени, чтобы что-то сделать. Прости, прости, прости меня, — она снова прижалась к нему, силясь сдержать слезы, и Фассбендер крепче стиснул ее в объятиях, медленно переваривая все, что только что узнал.— Дыши ровно, все хорошо, я не злюсь, — почти не соврал Майкл. — Как мне с ним связаться? — Он сам тебя позовет, — пообещала Агата.Она дышала так рвано, что Майкл не заметил звука шагов в коридоре, но ощутил их каким-то внутренним чутьем. Волоски на затылке встали дыбом, и он почувствовал на себе чей-то взгляд. — Агата, — тихо сказал Майкл девушке, которая так отчаянно к нему льнула. — Когда ты выходила из спальни, ты никого не видела в доме? — Что? — вздрогнула она и испуганно прильнула к нему. — Я не знаю… Я не смотрела, просто прошла до гардеробной, вернулась и… — Подождешь меня? — тихо спросил Майкл, но Агата смотрела на него с ужасом. — Я пойду с тобой, — выдохнула она, и Майкл не стал возражать. Они вместе отвязали его ноги. Фассбендер нашел свои штаны, торопливо натянул их и направился в коридор, пока Агата, словно тень, скользила за ним.Свет в коридоре горел тускло, но хорошо освещал потертые светлые обои.Майкл замер в дверях, и все внутри у него похолодело.Они были так заняты друг другом и разборками, что даже не заметили, как он вошел. Тенью ходил по коридорам, ощущая себя хозяином этого дома и своих подопытных.И теперь он звал за собой. Темные буквы на светлой стене, почерк неровный, размашистый.?Я жду тебя в подвале. Там, где все началось. Наконец-то мы встретимся?.