Глава 14: Близость (1/1)

Самый счастливый день в его жизни.Мартин протянул руку вперед и подставил пальцы под полосы лунного света, которые пробивались через окно комнаты. Кожа на запястьях снова горела — испещренная шрамами. Этот Майкл… Он хотел с ним немного поговорить. Сказать самое нужное, чтобы помочь ему вытащить всех их из заточения. А затем Брюс помог бы вновь встретиться с Бобом.Черт. Его рассказ был поверхностным, но этого оказалось достаточно, чтобы воскресить все воспоминания и вновь пережить их. Мартин постарался выбраться из этого омута, пока еще не было поздно. Он хотел остаться в том моменте, сидя на коленях Боба и обнимая его, слушая дыхание и растворяясь в чувстве абсолютного счастья. Не знать, что будет дальше. Не помнить того, что сломает его сильнее, чем господин Мансфилд.Но теперь эти воспоминания вынырнули из глубин его сознания, воскресли в памяти и начали жужжать у самого уха, жаля, как рой разгневанных пчел.Утро.Мартин был счастлив. Стащил одну из рубашек Боба и готовил им завтрак, насвистывая какую-то глупую песенку, надеясь, что впереди только светлое будущее.Дурак, гони их. Пусть уйдут. Он не хотел помнить.Пальцы задрожали в молочном лунном свете.Но он все же помнил лицо Боба в то утро. Тот шок, боль и отчаяние от осознания того, что произошло. Его скрутило, а вместо крика из горла вырывался лишь хрип. Марти не мог понять, что происходит, в ужасе смотрел на Боба и дрожал, как лист на ветру, не в силах сдержать слез.Тогда он впервые захотел вернуться в свою темную комнату, спрятаться в шкафу, чтобы не чувствовать все это, но как назло никто не позволял ему этого сделать. Он готов был умереть, с криком отчаяния хватался за руки бывшего инспектора, которые безжалостно выталкивали его за дверь.Теплые слезы потекли по щекам. Глаза резануло болью.Даже простое воспоминание о том дне выжимало его без остатка, и он становился пустой оболочкой. Забытой куклой с разбитым фарфоровым сердцем.Зачем он решил говорить с Майклом? Почему позволил воспоминаниям воскреснуть в его памяти?Этого уже не остановить.Он помнил свои мучения. Помнил, сколько крови было пролито в этих иллюзорных стенах. Даже Дэннис молился за его душу и просил Зверя уберечь его разум, глядя на то, как Мартин мечется по своей комнате, пытаясь покончить с болью…Но все здесь нереально. И ничего нельзя прекратить.Потом, как в тумане, Марти находил в себе силы вырываться на волю, но не искал лезвий или таблеток, а всегда приезжал к Бобу. Бился в его двери и молил о встрече. Извинялся до хрипоты, до нервного срыва, до боли в горле. Но Роберт только гнал его и грозился вызвать полицию.Время текло медленно, в памяти застряли бесконечные попытки снова встретиться с бывшим инспектором. Никто не может злиться вечно, и он не мог.В тот раз Мартин нашел его в баре за пару часов до закрытия. Посетителей было мало, и Боб пребывал не в том состоянии, чтобы шуметь или драться. По крайней мере, Мартину так показалось. Он осторожно подсел к Роберту, но тот даже не обратил на него внимания, так сильно был погружен в свои мысли.— Пожалуйста, не уходите, мне надо с вами поговорить, — сразу обратился к мужчине Мартин, и Роберт выругался, едва не упав со стула, но Марти подхватил его под руку.— Не трогай меня, — сипло бросил Боб и посмотрел на него красными усталыми глазами. — Сколько можно за мной ходить, Джеймс, я же сказал, чтобы ты катился к черту.Джеймс.От этого имени выворачивало наизнанку, и Мартин не мог его выносить и дальше. Не считал, что теперь это нужно. Он был слишком измотан этим кошмаром, чтобы прятаться и дальше.— Меня зовут Мартин, — тихо сказал он, не зная, как на такое отреагирует Боб.— Хватит выделываться, — злобно проворчал Роберт, но с места не встал. Хотя Мартин подозревал, что Боб просто не в состоянии это сделать без посторонней помощи. Грустно и иронично, но, как оказалось, только усмиренный алкоголем Боб мог подпустить Мартина к себе ближе.— Я не шучу и не прикидываюсь. Если хочешь, спроси потом у самого Джеймса, — недовольно зашипел Мартин, а Боб смерил его, на удивление, осознанным взглядом.— И с какого хера мне в такое верить? — фыркнул он и перевел взгляд на пустой стакан.— Мне справку принести? Меня достало, что ты бегаешь от меня, а я всего лишь хочу поговорить и извиниться…— За то, что втянул меня в свое пидорство? — теперь уже Боб понизил голос и нервно провел рукой по сальным волосам. — Я никогда… я бы… ты еще ребенок! Я вынес тебя оттуда, и ты был совсем… — Он схватился за голову трясущимися руками, едва сдерживая слезы.— Я больше не ребенок. Позволь мне…— Не трожь меня! — Боб попытался отбить его руку и с грохотом рухнул со стула на пол. Бармен устало закатил глаза.— Ему я больше не наливаю. Эй, парень, — обратился он к Мартину, который бросился на пол, чтобы помочь Роберту подняться. — Это твой старик? Выводи его, а то мне не хватало еще, чтобы он пол заблевал.— Не переживайте, я о нем позабочусь, — пообещал Мартин и подхватил Боба, который пытался сопротивляться, но толку от этого было мало против решительного и трезвого юноши. Такси ждало их на улице, и всю дорогу они провели в молчании. Вернее Мартин молчал, а Боб то и дело толкал его и мычал что-то нечленораздельное, похожее на проклятья, но порой и на звуки благодарности.К тому моменту, когда Мартин довел Боба до квартиры, тот успел немного протрезветь, с порога вырвался из рук юноши и прижался к стене.— За помощь спасибо, но теперь проваливай.— Нет. Нам надо поговорить. Я не хочу снова сидеть под дверью, — не согласился Мартин. Терять ему уже было нечего, и отчаяние придавало уверенности.— Уйди, бога ради. Ты хочешь, чтобы я совсем в животное превратился? — взмолился Боб и осел на пол. Он уже не смог сдерживаться, и по щекам потекли слезы, которые он торопливо утер. — Джеймс… малыш, я… я, правда, не могу.— Боб, — мягко позвал его Мартин и сел на пол рядом с ним, нежно улыбнувшись. — Меня зовут Мартин.Роберт смотрел на него, как на больного, и во взгляде его появился страх. Этот взгляд Мартин не забудет никогда.Мартина начало знобить. Он поджал ноги к груди и обхватил их руками. Сжался в комок, стараясь переждать волны боли из прошлого, уже зная, что случилось потом.Роберт был первым, кто узнал о его ?состоянии?. Джеймс это подтвердил, хотя, их ?золотой мальчик? сделал это для того, чтобы отвязаться от бывшего детектива и не просыпаться снова в ?его вонючей дыре?. Надеялся, что правда его отпугнет. Так и случилось.Но в ту ночь после бара Мартин надеялся и даже верил, что все наладится.Он ведь специально ждал, когда Боб допьется до такого состояния, чтобы в нем не оставалось сил на споры. И это сработало, пусть Мартину самому от себя было мерзко. Ночью же, когда он помог Роберту улечься в постель, и сам лег с ним, несмотря на его возражения, сожалений не осталось. А во сне Роберт и вовсе бормотал его имя и не проснулся, даже когда Мартин прильнул к его груди.Уходить из его квартиры Мартин не собирался и до последнего верил, что все наладится.Боб был разбит, а у него появились силы и доступ к деньгам Джеймса. У Мартина было все, чтобы жить вместе с Робертом и заботиться о нем.Он верил в это, когда наутро они проснулись вместе, а затем и всю ту сумеречную неделю, когда жили вдвоем. Он не обращал внимания на страх в глазах бывшего инспектора и просьбы уйти. Он знал, что Джеймс выходил, чтобы поговорить с Бобом и, возможно, угрожал ему. Но Марти было все равно, ведь он возвращался к своему возлюбленному, который больше его не гнал.А в одну из ночей он даже поцеловал Мартина в лоб перед сном, когда юноша юркнул к мужчине под одеяло. Поцеловал и пробормотал какие-то мольбы к Богу, прежде чем уснуть.Следующий месяц мог бы стать ожившей мечтой для Мартина. Только он и Боб. Не важно, что в основном его не было дома — он пропадал на собеседованиях. По крайней мере, так говорил. Не важно, что Роберт с каждым днем становился все более хмурым и раздражительным, выглядел все хуже, а на Мартина срывался все чаще. Дергался и оборачивался при его появлении, продолжая называть его Джеймсом, хотя знал, что он другой. Знал и боялся этого. Он не говорил это вслух, но ему и не нужно было. Принять то, что мальчик, которого он когда-то спас, теперь тяжело болен психически и меняется в буквальном смысле у него на глазах с одного человека на другого… Для Роберта это было слишком. Совсем не то, что он готов был с легкостью принять в своей жизни. И с Джеймсом они много спорили. Мартин видел, каким возвращался из мира МакЭвой, и казалось, что он проходил через мясорубку и не желал больше видеть Роберта. Но его желания не волновали Мартина. Ведь приходя к Роберту домой, ночами он получал все, чего так желал, пусть его мечта и была потоплена в алкоголе.Ночью Роберт сопротивлялся совсем вяло, ворчал меньше, а если свет был выключен, и сам он не мог видеть, что творит, то Роберт даже обнимал Мартина, прижимая к себе. Не противился поцелуям и ласкам, но засыпал после этого полным тревоги.Так прошло еще несколько дней. А затем наступило то утро.Дверь была открыта. Мартин, все еще не теряя надежды, робко вошел в квартиру Роберта и почему-то шепотом позвал его по имени.Тишина… когда она приносила что-то хорошее?Он помнит это слишком хорошо.Боб покачивался из стороны в сторону. Парил над полом. Неподвижный. Пустой. Безжизненный.Марти впервые увидел мертвого человека.Бледная кожа, пустые глаза… Он был словно манекен. Нет! Он не мог быть его Робертом! Не мог! Не мог…Безжизненный. Облаченный в свою старую полицейскую форму… Такой, каким он был в тот день, когда вынес Мартина из логова психопата.Его спаситель болтался в петле между небом и землей, а в голове Мартина, отдаваясь эхом, звучал вчерашний крик Боба.?Мне стоило оставить тебя гнить в том подвале!??Ты решил добить меня???Изнасилован ебаным малолеткой!?Стоило… стоило… Потому что сейчас он снова оказался в той комнате и в ужасе смотрел на единственного, кто был ему близок. И кто покончил с собой из-за него…— Эй, малой, снова в припадке? — голос Брюса выдернул Мартина из транса, но воспоминания о той комнате все еще тянули его на дно, и слезы было не остановить.— Помоги мне, — прошептал Мартин.Брюс закатил глаза и выругался. Покосился на дверь спальни Мартина и прикрыл ее, чтобы никто, не дай бог, не застал его за этим постыдным занятием.Так же, как и тогда.Мартин не понимал, как он умудрялся так долго не замечать сходства между Робертом и Брюсом.Да, их внешность была разной, но так много общих черт. Он заметил это спустя несколько дней, когда лежал бесчувственной тушей на полу своей комнаты, и только Брюс пришел его проверить.Почему именно Брюс из всех, кто был заперт в этом доме?Мартин не знал. Он не ждал, что кто-то забеспокоится о нем. Все проходили мимо, никогда его не замечали, а тот, кто всегда казался самым отстраненным и ненадежным, вдруг протянул ему руку и оказался опорой.Вот и сейчас.Мартин слабыми пальцами сжал широкую ладонь Брюса, и тот помог ему подняться, недовольно покряхтев.— Какого хера ты тут страдаешь, говна кусок? Что стряслось, ты же вроде просто болтал с мужиком Саймона! — грубый тон Брюса подействовал лучше ведра холодной воды, но Мартину все еще было слишком плохо, чтобы говорить, и он с немой мольбой посмотрел на Робертсона. — Ох, нет, отвянь со своими телячьими нежностями. Помню я, что было в последний раз, когда я тебе это позволил. Полезешь со своей гомосятиной, я сам тебя придушу, — сразу ощетинился Брюс, и Мартин смог вздохнуть, чувствуя горечь и боль, но вместе с ними легкое облегчение.Их отношения, похожие на дружбу, Брюс никогда бы не признал публично, даже сейчас пытался скрыться от возможного внимания, прятал свое неравнодушие за грубостью — единственным способом проявлять заботу, который он знал.И годы назад, после смерти Боба, Брюс был единственным, кто не побоялся подойти к комнате Марти, не отвернулся от его страданий. Он просто был рядом. Говорил, что хочет знать, может ли кто-то из них подохнуть в этом месте. Что Мартин просто вызывает у него любопытство. Но он был рядом. И даже не представлял, что спас этим жизнь и рассудок юноши.А затем объятия. Мартин так нуждался в них, а сердце Брюса, оказалось, тоже может быть мягким.И поцелуй… Легкий. Невесомый. В колючий подбородок.Даже тогда Брюс не выбил из него дух. И сейчас Марти не сомневался в том, что его угрозы беспочвенны.— Не смотри на меня так! — прорычал Брюс и неохотно потрепал Мартина по мягким волосам. — Хватит с тебя. Ты сделал то, что хотел?Мартин кивнул.— Что ж, надеюсь, это помогло. А то от воплей Саймона уже не по себе, спать не дает, ублюдок. Да и Агата совсем головой поехала. Ты видел, что эта баба творит? — Мартин отрицательно мотнул головой. — Я ща видел ее у двери в подвал. Она сидела там с той мягкой куклой и пела колыбельную. Ну и кому тут нужен мозгоправ? Значит, как на терапии ходить, так мы с Джеймсом этой херней страдаем, а на деле надо туда было эту шизичку. Да и тебе бы не помешало.— Мне бы не помогло, — грустно сказал Марти.— Ну, как знаешь, — пожал плечами Брюс и смерил юношу задумчивым взглядом. — И что на тебя нашло? Столько времени был в порядке и тут развел это, — упрекнул его Брюс и сел на кровать. Мартин не ответил. Осторожно подполз ближе к Робертсону, так и не вставая с пола, прижался к его ноге и ощутил, как тот на мгновение напрягся, но не стал его прогонять. — Как тебе этот Майкл? — сменил тему Брюс.— С виду добрый, — уже спокойнее ответил Мартин, чувствуя умиротворение от простой близости Брюса, а тот продолжал говорить, чтобы не чувствовать неловкости или, не дай бог, не выдать, что способен о ком-то переживать. ***В голове все гудело, а звуки слышались приглушенно, словно он находился под водой.Эти приступы начались не так давно, и раньше Джеймс не обращал на них внимания. Гнал их от себя, но делать это становилось все сложнее. Он уже не чувствовал своей силы и власти в этом месте, лишь изображал их и понимал, что не сдержит даже Агату, если она решит выйти в свет.Но не это пугало его до дрожи в коленях, а воспоминания. Гребаный Морриган!Еще в прошлый раз он чувствовал это, но из-за таблеток эффект было сложнее распознать, теперь же… Образы в голове было все труднее отогнать. Кровь на полу. Страх. Дрожь в руках. Туман, пугающий Джеймса сильнее всего. Он пытался вспомнить, что было раньше, но не мог. МакЭвой помнил терапию и врачей, ссоры с отцом и матерью, их развод и увлечение гонками, помнил всю свою жизнь. Свою собственную, которую иногда прерывали остальные. Но теперь пробелов становилось все больше.Так это будет? Он будет забывать самого себя, пока не исчезнет?Нужно было выбираться, но выпустить этого Зверя… Слишком опасно. Он чувствовал его в груди. Тяжелый холодный камень, тянущий его на дно. И Джеймс боялся, что не вырвется на поверхность, после того как освободит еще одно живое существо. Тем более такое темное и сильное.Оно шевелилось в черепной коробке с тех пор, как Майкл принялся за работу. Эти расспросы фрагмент за фрагментом вклеивались в его память, но он не признавал этого. Чужие воспоминания не должны были его волновать. Но они его пугали. А инстинкт самосохранения уже кричал о том, что эта память уничтожит его.Но не стоило бояться, если это вернет ему контроль. А вернет ли? Что если этот Зверь вовсе не старая запрятанная личность полная сил, которая их спасет, а что-то новое? Что-то, что хочет забрать его жизнь?Как сказать это Майклу, который уже все решил и делает все возможное, чтобы разбудить Зверя? Что сказать ему, видя, как он преуспел, чувствуя, как личности проникаются к нему теплотой и даже принимают с… радостью? Он мог только врать, что ничего не вспоминает и не чувствует. Так глупо… Он сам отгонял то, что должно было их спасти. Потому что Морриган не прав? Ох, Джеймс чувствовал — его теория верна. И кровь на руках он помнил хорошо. Пелена адреналина перед глазами и все такое легкое и хрупкое. Это Зверь? Это должен был быть он.Глупо бояться самого себя. Или нет? Эта часть его разбитой личности сможет их спасти. Дэннис так считал, и Джеймс был в этом уверен. Потому что чувствовал в себе эту силу все отчетливее. Но если он будет так силен, что сметет их на своем пути? Почему Дэннис уверен, что этот самый Зверь просто так поможет всем им спастись, а затем сгинет в недрах подсознания? Никто из личностей Джеймса не стал бы себя так вести. Даже Агата, которая никогда не стремилась к свету, после встречи с Майклом стала другой. Улыбалась своим мыслям и часто что-то бормотала себе под нос. Джеймс не сомневался, что она так же, как и все остальные, почувствовала вкус к жизни и рвется туда вернуться. Так что его ждет? Дележка тела с этой толпой? Или Зверь, который одолеет всех и выведет их тело отсюда?Почему он должен выбирать?Он не хотел… не так быстро хотя бы. От решения веяло ледяным страхом. Эту дверь он не хотел отпирать.— Джеймс? — низкий голос Дэнниса отвлек МакЭвоя от жутких мыслей, и он резко обернулся, стараясь не выдать своего состояния лысому фанатику.— Что? Марти закончил? — спросил он, словно и не знал ответа на этот вопрос.— Что ты тут делаешь? — вместо ответа спросил Дэннис.— Тут? — фыркнул Джеймс, только теперь осознав, что стоит на лестнице, ведущей к двери в подвал. Свет здесь был тусклый, а дверь внизу прочной и темной. И сколько себя помнил Джеймс, она всегда была заперта. — Просто бродил. Тут трудно понять, сколько нужно ждать, но мы же все договорились помогать Майклу, а сейчас он говорит с Мартином. Он нашел с ним общий язык? — попытался он отвлечь Дэнниса, сменив тему.— Насколько я знаю, да. Это помогло? Ты чувствуешь Зверя? — Дэннис понизил голос и от этого стал звучать еще более зловеще.— Я не знаю. Как это вообще должно быть? С чего ты решил, что он поможет? Это все еще кажется мне бредовой затеей, — пошел в атаку Джеймс, сам не понимая, чего именно он боялся. Дэннис окинул его оценивающим взглядом и скрестил сильные руки на широкой груди.— Я понимаю, вам — тем, кто не чувствовал присутствия Зверя и не видел последствий его силы, — трудно поверить в его возможности. Но я знаю, что он есть. Бродит в этом доме, но пока невидим для нас. Он сможет снести двери этого дома и остановить доктора Морригана. Он выведет нас отсюда, потому что это его предназначение. Но он не станет помогать кому-то одному, а далеко не все сейчас считают, что мы в опасности или что ситуацию нужно менять. А все из-за того, что в этом доме у тебя нет власти. Не отрицай. Все мы это чувствуем.— Тогда с какого хера этот твой Зверь поможет Майклу? — огрызнулся Джеймс.— Потому что он будет знать, что этот мужчина нужен всем. Он станет общей эмоциональной точкой. Нашим посланником. Избранный каждым из нас для того, чтобы говорить со Зверем. Он справится. Уже справляется весьма неплохо.— Я не знаю. Я все меньше уверен в том, что это сработает. Майкл уже познакомился со всеми…— И до сих пор ведет себя спокойно и разумно. Когда в последний раз кто-то реагировал так же хорошо? Было ли такое вообще?— Прекрати, твои бредни про избранного похожи на детские сказки. У него просто хорошая выдержка, и он уже успел привыкнуть к нам, — отмахнулся Джеймс, но внутри все снова похолодело. Это работало. То, что делал Майкл, работало. С каждым его разговором с остальными Джеймс это чувствовал и все меньше был уверен в том, поможет ли им это.— Может, нужно что-то большее, — задумчиво нахмурился Дэннис.— Не знаю, что там еще нужно, но я хочу выпить и просто… ар-р, — Джеймс отошел от лестницы, ведущей в подвал, и решительно направился к выходу, едва не сбив с ног Агату, которая притаилась за углом.Дэннис не стал его останавливать, а Агате только кивнул, напугав этим девушку, и она снова скрылась в коридоре. Бедное создание. Ей меньше всех доводилось видеть жизнь, и порой Дэннис не мог найти причин, по которым она оказалась запертой с ними. Но их сообщество должно быть именно таким. У каждого была своя цель, и только вместе они способны выпустить Зверя на волю. Если раньше он боялся даже думать об этом, то теперь не мог дождаться момента, когда это случится. Он верно служил Зверю, помня о его благосклонности к ним, зная о его щедрости и силе, но не забывая о его сущности.Он — сплошные чувства и инстинкты. Он — мощь, таящаяся в их общем теле.Так, может, нужно сменить подход?На эти мысли его натолкнул Джеймс. Он ослабевал, это было видно, но Зверь так и не был призван, хоть Майкл сумел наладить отношения со всеми. Этого было мало? Зверю не достаточно таких отношений?Дэннис взволнованно провел рукой по гладкой голове.Возможно.Зверь полон эмоций. В нем кипят инстинкты. Пары фраз, сказанных каждым из них Майклу, не хватило, чтобы он с высоты своего древнего восприятия осознал сущность мужчины.Нужно ближе.Как Джеймс. Как Саймон.От этих мыслей стало горячо.Мысли. Мысли. Мысли…Дэннис посвятил свою жизнь защите их небольшого сообщества, он всегда верил в Зверя и молился ему. Отрекся от жизни, вышел в свет только тогда, когда Морриган довел сознание Джеймса до полного разгрома в попытках узнать всех, кто был скрыт в его голове. И он сам дал свое полное согласие на то, чтобы именно Майкл принял на себя честь говорить со Зверем. Но их желания и согласия оказалось недостаточно.Джеймс и Саймон уже были близки с ним физически. Это могло стать тем, что примет и поймет Зверь.Он уже давно так думал. С тех пор как впервые увидел Майкла своими глазами.Сильный и высокий мужчина, пусть худой и жилистый, но его взгляд…Было очевидно, почему его выбрал Джеймс и отчего у Саймона не было и шанса устоять. Но прежде Дэннис не думал об увлечении остальных в таком ключе. А затем он решил проверить обстановку и очнулся обнаженным с невероятной вялостью в теле. Такой приятной и нежной. В душе шумела вода. Минутная слабость. Зудящее любопытство.Он подошел тихо и замер у открытой двери, а Майкл был так расслаблен и невнимателен, что даже не заметил его. А может, принял за кого-то другого, того, с кем у него только что была близость, и потому ничего не сказал, позволив смотреть на себя без стыда и скромности, оставаясь открытым.Дэннису всегда нравилась строгость и сила. И в Майкле они были. Не в характере. При первой же встрече он понял, что мужчина довольно мягкий и беззаботный, но в теле… Тело Майкла было таким же, как на бесчисленных картинах Саймона, расставленных по всей его мастерской. Дэннис прежде видел их, но думал, что Саймон сильно приукрашивал объект своего обожания, не говоря уже о его излюбленном одухотворенном стиле, в котором любой походил на божество. Но увидев этого мужчину в душе, он понял, что Саймона вдохновляли не фантазии, а реальность, которая определенно была достойна таланта их ревнивого художника. Глядя на Майкла, Саймон хотел поклоняться его красоте и увековечивать ее. Джеймс же вряд ли придавал ей столь сакральное значение, для него тело было не так важно. А вот Дэннис…Глядя на четкие линии сильного тела, на лицо с такими строгими чертами и цепким взглядом… Он хотел насладиться этой красотой. Хотел получить над ней власть. Увидеть, как она раскроется на его глазах.И если раньше он мог думать об этом лишь в своей келье, среди сотен изображений лика Зверя, притаившегося во тьме, то теперь у него был повод осуществить свои фантазии.Ведь сделает он это не для себя, а для общего спасения и как подношение их Богу.Эти мысли его приободрили и убедили в правоте. Он давно должен был позволить себе это. Подобная близость не станет нарушением его обетов. Это дар, который примет Зверь со всей своей дикой страстью, и эти чувства он сможет понять. С ними он примет Майкла.Дэннис вздохнул с облегчением и испытал возбуждение от одного лишь предвкушения. Он тихо прошел мимо мастерской Саймона, где тот с упоением работал над черт знает какой по счету картиной с изображением Майкла. Одухотворенный лик, обнаженное тело. Саймон обожал рисовать своих возлюбленных такими, какими воспринимал — подобными богам. ***Майкл умыл лицо, избавляясь от остатков пены для бритья, вытер мягким полотенцем гладкую кожу и устало посмотрел на свое отражение. Хотелось переодеться — он уже и не помнил, сколько проходил в этой одежде. Майкл прошел в гардеробную и начал перебирать одежду: рубашки Брюса, кофты Мартина, джинсы Джеймса. Хотя… они были слишком длинными. Майкл довольно улыбнулся, он и не ожидал обнаружить здесь свои вещи. Присмотревшись, нашел и свою рубашку и даже заметил край куртки среди общей кучи. Неудивительно, что он не обратил на них внимания раньше, гардероб был переполнен и слишком разнообразен, а он не любил долго копаться в вещах. Чудо, что ему подошли спортивки Джеймса, но свои джинсы все же удобнее.Хоть в собственных джинсах он и почувствовал себя комфортнее, но чувство измотанности и непривычной беспомощности никуда не делось.Что еще сделать? Он поговорил со всеми, и пугливый Мартин заполнил пробел. Пусть не во всех деталях, но он знал, что произошло с Джеймсом. Однако Зверь так и не появился и не выбил дверь волшебным образом.Все же это была глупая идея. А он потратил на нее так много времени!Но с другой стороны, все было не зря. То, что он узнал о Джеймсе… обо всех них. Признаться в этом оказалось сложно, но он был в полном восторге. Ощущал себя исследователем с каждой из личностей и чувствовал, что находится в кругу странной семьи. Да, порой было жутко. Порой неловко. Иногда возбуждающе и непристойно, а от мыслей о чулках Агаты Майклу некуда было деться. Саймону, с его припадками ревности, хотелось врезать по смазливой роже и тут же взять на полу, чтобы и думать забыл обо всех этих бреднях. С Джеймсом было легко, он был и лучшим другом, и прекрасным любовником. От Дэнниса по коже бежали мурашки, и Майкл чувствовал себя провинившимся школьником, а Марти… Мартин был так пуглив и привлекателен, что хотелось одновременно и утешить его, скрыв ото всех проблем, и вместе с тем увидеть обнаженным… Майкл не мог понять, почему Марти вызывал в нем такие чувства. Словно с ним все было в первый раз и в то же время в сотый.Они все прекрасны. Каждый, по-своему, заполнил пустоту в его жизни. А стоит им выбраться, как все может рассыпаться, будто карточный домик, и это пугало его. Майкл боялся замкнутых пространств, но в этом доме он начал чувствовать себя увереннее. Это место стало для него другим миром, и уже с трудом получалось вспомнить, как он стоял за барной стойкой. Это же было всего несколько недель назад, а кажется — целая жизнь прошла.Майкл страдальчески вздохнул и, едва вернувшись в спальню, рухнул на кровать.Ему самому стоило лечиться. Это ненормально. Почему он получал странное удовольствие от всего происходящего? Вместе с каждой личностью Джеймса он обретал цель и так много возможностей, что всю жизнь можно потратить на то, чтобы с этим разобраться.— Отдыхаешь? — от низкого голоса Дэнниса Майкл едва не подскочил с постели.— Здравствуйте, — усмехнулся он. Дэннис успел сменить светлую обтягивающую одежду Мартина на более привычную ему строгую и серую. Не забыв надеть очки и пригладить волосы водой. — Поговорили с Джеймсом? Я честно не знаю, что еще сделать, я со всеми уже поговорил. Брюс же не помнит о похищении? — на всякий случай уточнил Майкл, с Робертсоном он встречаться не хотел. Слишком проблемной была эта часть Джеймса.— Возможно, я нашел причину нашей неудачи, — сообщил Дэннис, и Майкл немного приободрился.— И в чем же она?— Я уверен, необходимо показать Зверю, что все из нас доверяют тебе. И тогда он придет на твой зов.— Как это можно показать? — неуверенно спросил Майкл. — Я думал, он появится, если Джеймс вспомнит все о похищении.— И если ты будешь нашей общей точкой. Тем, кому сможет доверять Зверь, потому что все мы тебя приняли. — Дэннис закрыл за собой дверь и, скрестив руки на груди, подошел на пару шагов ближе.— Что нужно сделать?— Зверь — животное. Им правят инстинкты, — уверенно, как никогда, проговорил Дэннис и нервно сглотнул.Тусклый свет. Майкл, несмотря на свою внешнюю мужественность и строгость, почему-то казался едва ли не наивным. Все дело в глазах. Серо-зеленые, добрые, светлые. В морщинках: в самых их уголках, которые так и кричат о том, что этот мужчина часто улыбается. Его голос достаточно тихий и спокойный, с искренним любопытством и вовлеченностью.Он походил на прихожанина в церкви. По крайней мере, таким его сейчас видел Дэннис.Его прихожанин. В его церкви. Верующий в его Бога. Желающий ему угодить.— И как приручать животное? Я не дрессировщик, я думал вы просто скажете ему, что не против и доверяете мне. Этого хватит.— Эмоции. Ощущения. Близость, — коротко пояснил Дэннис, чувствуя, как напряглись мышцы в его теле от этого сладкого предвкушения.— Какого плана близость? — уже понимая, о чем идет речь, спросил Майкл и положил руки на колени, сжимая ткань мягких штанов. Почему-то он выглядел настороженным и едва ли не напуганным. А на Дэнниса смотрел с толикой враждебности.— Такую, которую поймут даже животные, — пояснил Дэннис и, подойдя еще на шаг, встал прямо напротив Майкла, все больше сокращая дистанцию между ними.— Я не думаю, что это сработает, — предупредил его Майкл. — Я не знаю, смогу ли. Я… я, — он занервничал и выругался от переполнявших его эмоций. Наблюдать за этим было завораживающе прекрасно. Дэннис видел, что Майкл предпочел бы уйти, но остался. Он знал, что это может помочь. Но вот что не давало ему согласиться? Он же любил это тело и уже не раз был близок с ним и разными его обитателями.— Что-то не так, юноша? — чуть тише, чем обычно, спросил Дэннис, и Майкл поднял на него решительный возбуждающе-агрессивный взгляд.— Я не говорил этого Джеймсу и Саймону. Не пришлось. Но вам… Тебе, — Майкл поднялся, чтобы не смотреть на Дэнниса снизу вверх. Слишком уязвимым он чувствовал себя перед ним. Тем более, именно эта сторона Джеймса каким-то непостижимым образом казалась крупнее и сильнее, чем остальные, и в его руках чувствовалась мощь. — Я не могу, — Майкл нахмурился, глядя на холодное и сдержанное лицо Дэнниса, и произнес все на выдохе, чтобы сразу избавиться от этой проблемы. — Я не могу этого делать, если я снизу, — сказать это оказалось тяжело, и память с легкостью выудила из глубины проклятые воспоминания. Темная комната. Связанные руки. Завязанные глаза. Чужие руки на его бедрах… — Ни за что! — прикрикнул Майкл, больше на свои воспоминания, чем на Дэнниса, но тот лишь продолжал смотреть с поразительным спокойствием и строгостью. Но если бы Фассбендер опустил взгляд, то мог бы заметить явные признаки возбуждения.— С чего ты решил, что я хочу именно этого? — спокойно спросил Дэннис и отошел от Майкла, чтобы взять стул, стоявший в углу комнаты.— С чего? — переспросил Майкл, но не получил ответа. С чего? С того, что это так и чувствовалось в Дэннисе. Было сложно даже представить, чтобы он просто лежал на спине с раздвинутыми ногами или соблазнительно седлал его, как это, к примеру, делал Саймон. Дэннис… Как каменное изваяние. Все образы, что приходили в голову Майкла почему-то неизбежно были связаны с болью и властью. — Ты говоришь о близости, и трудно поверить, что ты любишь то же самое, что и Джеймс с Саймоном, — развел руками Майкл, но Дэннис только нахмурился и пригладил волосы.— Можешь не переживать об этом. Я бы не стал к тебе прикасаться, — заверил его Дэннис, чем окончательно сбил с толку.— Но ты же только что говорил, что для появления Зверя, способного освободить всех нас, нужна физическая близость.— Да. Но она бывает разной. Сядь, — приказал он Майклу с такой сталью в голосе, что Фассбендер повиновался. Мышцы напряглись, а адреналин вскипел в крови, начиная покалывать под кожей. Он не хотел это признавать, но возбуждение вспыхнуло почти мгновенно. — Мне нужно твое согласие, юноша, — серьезно проговорил Дэннис, стоя всего в шаге от Майкла и глядя на него сверху вниз с той самой строгостью, которая заставляла чувствовать себя школьником в кабинете директора.— И на что именно я должен согласиться? — серьезно спросил Майкл. Будь на месте Дэнниса Саймон или Джеймс, Фассбендер бы наверняка спросил это так двусмысленно, как только было возможно. С ухмылкой и похотью в глазах. Но перед ним был Дэннис. И Майкл понятия не имел, что последует за его согласием, но лишь то, что мистер Дэннис не собирался его принуждать, немного успокаивало. — Мне нужно знать, на что именно я соглашаюсь, — мотнул головой Майкл, стараясь не смотреть на ширинку Дэнниса, которая была в опасной близости от его лица.— Делать то, что я тебе скажу. Без вопросов. Без колебаний.— Это слишком, — согласиться на такое с человеком, о предпочтениях которого понятия не имел, было бы глупо. Пусть даже отчасти это и был Джеймс.— Ты дорог нам. Я не причиню тебе вреда. Не будь таким трусом, юноша, — усмехнулся Дэннис и спокойно подошел к стулу. Сел на него, широко расставил ноги и скрестил руки на груди. — Я не трону тебя. Мне это не нужно.— Тогда секса у нас не получится, — сообщил ему Майкл, на секунду усомнившись, что они вообще обсуждают одно и то же.— Раздевайся, — приказал Дэннис, но Майкл не двинулся с места, хоть и чувствовал, что от всей этой ситуации кровь, как безумная, хлынула к члену.Он хотел отказаться. Послать Дэнниса к черту. Но продолжал молчать.Что с ним происходит? Это… такое странное чувство. Перед ним был человек, которого он не знал, но все же его Джеймс. Казалось бы, давно стоило к такому привыкнуть, с остальными личностями он тоже это ощущал, но без проблем. Здесь же он чувствовал опасность, но понимал, что может доверять этому человеку. И что же ему делать? Мысли о Звере куда-то исчезли. Дыхание стало глубже. Свет лампы бликами танцевал на стеклах очков Дэнниса, а сам он ждал, пока его приказ выполнят. Не двигался. Спокойный. Сильный. Властный.Майкл медленно облизнул пересохшие губы и начал стягивать футболку.Ткань мягко заскользила по спине, взъерошила волосы и упала на пол.Дэннис чуть склонил голову вбок, словно поощряя выбор Майкла.Идиот! Он же опасен. Майкл не знал, что взбредет в голову этому мужчине и как далеко он готов зайти. Что он вообще делал?Ремень щелкнул и как змея заскользил в петлях штанов.Он ведь мог отказаться. Эта мысль не покидала его в этот момент. Майкл физически чувствовал на себе взгляд мистера Дэнниса и сейчас бы никогда не спутал его с Джеймсом. Он не должен этого делать.Вот только... Только...Пульс сбился. Дыхание стало глубже. Возбуждение пульсировало в паху, стучало в ритме взволнованного сердца.Он должен был испытывать отвращение. Быть зол на Дэнниса. Но нет. Вместо этого он чувствовал покалывание в кончиках пальцев и жар в теле, а от этого холодного и хищного взгляда по спине бежали мурашки.Словно его заперли в клетке с голодным тигром, который ходит вокруг. Смотрит и утробно урчит, но на деле остается сидеть на месте.Он хотел привлечь этим Зверя? Майкл не знал, сработает или нет, но и думать об этом не хотелось. Фассбендер с ухмылкой стал наматывать ремень на руку, чтобы чем-то себя занять, и уверенно посмотрел на темную и сильную сторону Джеймса, с которой он еще не был толком знаком.— Тебе нравится смотреть? — уточнил Фассбендер, не спеша полностью раздеваться, но отложил ремень и принялся стягивать носки.— Раздевайся молча, — посоветовал Дэннис и напряг скрещенные руки. Ткань на его бицепсах опасно натянулась, а Майкл постарался вспомнить, всегда ли у Джеймса была такая внушительная мускулатура. Он не казался рыхлым, но чтобы в его руках была такая сила... Может, Дэннис и сам смог бы выломать дверь?— Раздеться полностью?— Да. Тебе же не привыкать? — теперь усмехнулся Дэннис, и от этой ухмылки Майклу стало не по себе. Он не представлял, что лицо Джеймса способно на подобный оскал, а в глазах может таиться такая опасная тьма.Теперь к возбуждению ощутимо примешался страх и забытое чувство похожее на то, что он испытывал на съемочной площадке.— И что это должно значить? — огрызнулся Майкл и поднялся на ноги.— Лишь то, что ты и так знаешь, — спокойно сообщил Дэннис и с интересом посмотрел на полуголого мужчину, оценивая его тело. А ведь картины Саймона не врали.— Я сделал это всего пару раз!— Но раздеваться, когда на тебя смотрят, тебе не впервой, значит, будет просто. Сядь! — приказал Дэннис, и Майкл неохотно подчинился. — Хороший мальчик. А теперь снимай брюки с бельем, — уже спокойнее распорядился он.Это было чем-то новым. Майкл снимался в ?авторском кино?, как называли его на площадке. Но там был оператор и он же режиссер, который снимал все, что было, по ходу давая команды. Похоже? Да. Но отчего-то сейчас все чувствовалось иначе. Куда интимнее и опаснее.— Снимай, — поторопил его Дэннис, и Майкл отбросил ненужную одежду, смотря в холодные глаза собеседника.Его зрачки... Ох.Они так расширились, что глаза казались совсем черными.Дэннис сглотнул вязкую слюну. Кадык медленно дернулся вверх, а ладони вспотели.Какой же он послушный. Эта власть завораживала, а страх в глазах Майкла возбуждал еще сильнее.Такое сильное тело. Рельефное. Хотелось к нему прикоснуться, но этим желаниям Дэннис не собирался потакать, даже малой их части.Остальным повезло с этим юношей. Прежде не находилось того, кто смог бы понять... Мог бы принять... Слушаться его.— Прикоснись к себе, — распорядился Дэннис, и тогда Майкл, не разрывая зрительного контакта, уселся удобнее на кровати и на показ обхватил свой вставший член. Дэннис едва не простонал от возбуждения.Его собственный орган болезненно упирался в плотную ткань брюк, но он только сильнее сжал руки и гнал мысли о том, чтобы коснуться себя. Нет, он этого не допустит.Дэннис не считал себя священником в общепринятом значении этого слова, но в его жизни была вера. Он был предан ей телом и душой и не мог бы нарушить данных этой вере обетов. Но этот обряд близости...— Быстрее, — приказал Дэннис, и его низкий голос прозвучал глухо. Он закинул ногу на ногу, чтобы хоть немного усилить давление на член, но стало только хуже. Мужчина поправил дужку очков и провел средним пальцем по нижней губе, нуждаясь хоть в каком-то прикосновении, но не позволяя себе большего. Темные глаза горели от желания, любопытства и восторга. — Раздвинь ноги шире, — добавил он, жадно, едва ли не одержимо глядя на Майкла.Его подношение страстному Зверю. Его дар существу, полному инстинктов. Этот образ не только для него, но и для Зверя, который уже довольно урчал где-то в недрах их общего дома.Медовый свет смешивался с чернильной тьмой комнаты, и Майкл тонул в нем, ерзал на кровати, комкая белые простыни. Тени скользили по худому телу, рельефному животу, длинным рукам и ногам. Майкл весь казался слишком длинным. Вытянутым. Прекрасным.Если бы все остальные стояли в комнате и наблюдали за этой завораживающей картиной... За тем, как он тихо вздыхал от удовольствия, как капли пота проступали на его лице, как лихорадочно блестели зеленые глаза. Возбужденный и такой покорный. Он послушно продолжал ласкать себя, выставляя напоказ, не стыдясь своего тела, без тени смущения. И глядя, как Майкл все сильнее распалялся, быстрее двигал рукой по твердому члену, с налившейся алым цветом блестящей головкой, слушая, как каждое движение отдавалось хлюпающим влажным звуком, Дэннис понимал, что тот и сам получал от этого удовольствие.Мелкий извращенец. Он строил из себя такого хорошего мальчика, но что на деле? Заметили ли это остальные или были заворожены красотой мужчины? Видели ли они Майкла таким, каким видел его сейчас Дэннис? Не просто обнаженным и вздрагивающим от возбуждения, нет. Все было куда глубже. Куда сильнее.— Медленнее, — приказал Дэннис, чувствуя, что Майкл вот-вот кончит, но тот не послушал. — Я сказал медленнее! — уже сердито сказал он, и на этот раз Майкл слегка замедлил темп, но этого было мало. — Остановись! — новый приказ был выполнен неохотно. — Сожми его у основания. Передохни. Сжимай сильнее, — Дэннис облизнул пересохшие губы и смотрел, как подрагивает возбужденная плоть, а на бордовой головке проступают капли прозрачной жидкости, и нервно сглотнул.Это был Саймон. Его отголоски. Даже если сам Саймон не понимал, что тоже может это видеть. Но такие позывы были свойственны именно ему. Это их художник сейчас бы, как оголодавший зверь, бросился к Майклу. Рухнул на колени и с рвением религиозного фанатика впился губами в налитый кровью член так, что Майкл бы стонал на весь дом. Саймон умел делать это страстно и с отдачей. Мог брать глубоко и любил, когда член скользил по горлу. Любил, когда ему кончают в рот, на лицо, любил этот вкус, но еще больше Саймон обожал видеть полное блаженство на лице партнера...Дэннис встряхнул головой, пытаясь отогнать эти мысли. Только о Саймоне сейчас думать не хватало.— Продолжай, быстро, — приказал он, подавшись вперед и едва не вставая со стула.Возбуждение становилось болезненным, он так и хотел приказать Майклу оставить в покое свой член и начать ласкать его. Ох, да, почувствовать эти сильные руки со вздутыми венами и длинными пальцами на своем члене, это принесло бы блаженство, избавило бы его от боли и жара, от невыносимого возбуждения, из-за которого ощущалась тяжесть в пояснице.— Откинься назад. Да, так, — теряя самообладание, приказал Дэннис, и Майкл откинулся на кровать. Теперь он почти лежал на ней, опираясь только на правый локоть, и продолжая яростно ласкать себя. Фассбендер дышал все несдержаннее и начинал терять остатки самообладания. Его ноги подрагивали, и Дэннис не выдержал. Поднялся с места, приблизился в один шаг и сам развел ноги Майкла шире, схватился за острые колени и навис над мужчиной, замер, с одержимым видом глядя, как тот без остановки ласкает себя. По его руке уже текли капли влаги, а бедра непроизвольно покачивались в такт движениям руки все быстрее.— Давай, быстрее, еще быстрее, — зашипел на него Дэннис и не обратил внимания на то, что пара прядей выбилась из прилизанной прически, облизал сухие губы. — Я хочу, чтобы ты кончил. Сейчас! — Дэннис навис над Майклом и с лихорадочным блеском в глазах смотрел на то, как того накрывал оргазм. Как менялось его лицо от наслаждения, как с губ сорвался тихий стон, бедра напряглись в последнем рывке, а рука последний раз прошлась по внушительной длине твердого члена. Сперма толчками вытекала, растекалась по рельефному прессу, попадала на вздымающуюся грудь с напряженными сосками.Оба дышали одинаково тяжело, но Майкл уже ослаб на кровати, в то время как Дэннис едва не выл от боли и возбуждения, а его член пылал в тугих брюках, так и не дождавшись ни единого прикосновения. Только терся о ткань, но этого было мало, так болезненно мало!Майкл усмехнулся и подался вперед, хотел было уже поцеловать нависшего над ним строгого мужчину, и потянулся к ширинке на его брюках. Но Дэннис отпрянул, так и не позволив к себе прикоснуться.— Нет, — выдохнул он и с трудом сглотнул. Медленно выдохнул, пригладил растрепавшиеся волосы, чтобы они снова плотно прилегали к голове. Голове, в которой набатом стучала кровь, а удары сердца отдавались пульсацией в висках и паху. Напряжение в члене сводило его с ума, он требовал прикосновений, болел и изводил страшной мукой.— В чем дело? — не понял Майкл. Он сел в постели и все так же открыто начал вытирать свое тело краем одеяла. Он не отрывал взгляда от Дэнниса и его возбужденного члена, который, казалось, готов был прорвать брюки. — Не хочешь присоединиться ко мне? Я помогу, — до безобразия соблазнительно пригласил Майкл, и Дэннис стиснул зубы от накатившей волны возбуждения.Дьявол.Он ведь только притворялся милым и заботливым. С самого начала он почувствовал это в Майкле. Остальные не видели, не замечали, не хотели чувствовать этого в нем. Он ведь добр и красив. А еще болен. Это было в его взгляде. В том, с каким упоением он ласкал себя под чужие приказы, как наслаждался возбуждением вперемешку с адреналином. Этот человек войдет в клетку с их Зверем и приласкает его. Бесстрашно заставит монстра мурчать, как домашнего котенка. И он начинал понимать, что это было в Майкле задолго до их встречи. Частичка боли и безумия, которая помогала ему видеть их всех на свету и наслаждаться каждым.— Прими душ, — распорядился Дэннис, все еще тяжело дыша. — Подготовься. Я приведу Саймона. Он очень по тебе истосковался.— Саймона? Сейчас? — встрепенулся Майкл и даже утратил свою соблазнительность. — Дай мне хотя бы минут пятнадцать передохнуть!— В душ, — повторил Дэннис и поправил манжеты своей рубашки. Тело требовало разрядки, стоять было больно. Но он не сдвинулся с места. А когда Майкл направился в ванную, позволил себе обласкать взглядом его упругую задницу.Спокойно. Ему нужно было успокоиться.Дэннис медленно сел на кровать. На то самое место, где только что сидел обнаженный Майкл. Положил руки себе на колени и закрыл глаза.Ему нужен отдых. Ему нужен его храм и голос Зверя.Тот будет доволен этой жертвой. Он насладится этой близостью. А Саймон... Саймон сполна накормит Зверя чистой страстью до самого изнеможения.Он думал так и поступить. И Саймон внутри их дома уже извелся, но вместо того, чтобы дать волю любвеобильному художнику, Дэннис замер у самого порога и обернулся.Холод и одиночество. Они тянулись от него, словно сквозняк по полу.Мартин прятался в тени и, казалось, ни о чем не думал.Майкл ведь просил передохнуть пятнадцать минут перед Саймоном?Так будет даже лучше.Дэннис кивнул сам себе и выбрал следующего претендента на свет.Саймон еще скажет ему спасибо, когда получит полного сил Майкла в свое распоряжение, ну а сам Фассбендер успеет наладить связь с мальчишкой.Все эти связи будут кормить Зверя. Он становился сильнее. Его уже было слышно. Он прятался в стенах дома, рычал где-то в подвале. Он все ближе. Ждет, когда каждый из них оставит одобрительную метку на своем пастыре. Когда учует, что все они выбрали того самого. Единственного, кого Зверь будет слушать.Майкл справится. Он сможет сделать все быстро, ведь уже умудрился получить негласное одобрение и любовь почти всех их.Еще бы тело так сильно не болело от возбуждения.Но проблемы тела уже не были проблемами Дэнниса. Ему нужно было лишь переступить незримый порог, чтобы подтолкнуть Мартина, и он освободится от телесных соблазнов.В темном доме его встретила Агата, робко улыбаясь.Дэннис улыбнулся ей в ответ.— Дитя мое, тебе нужно приготовиться, — начал он, решив предупредить Агату о грядущей миссии.Робкая улыбка исчезла с ее лица, но Дэннис направился прямо к девушке и повел ее в свою келью.Ее очередь стать близкой с Майклом еще настанет.Сейчас был черед Мартина.