Глава девятнадцатая (1/1)

Ночь и следующий день были до обидного короткими. Так, впрочем, всегда бывает, когда ждешь казни. Но почему-то Волчонок не боялся. Может, он просто надеялся, что в последний момент он опять как-нибудь вывернется, даст знать Люси, что он вовсе не пал, его подставили, он по-прежнему такой же, как и раньше?— ее отец.Неизвестно, о чем думала Лика, тихо сопящая в шею пастырю, но она молчала, как-то особенно подавленно. Пожалуй, она была грустнее, чем сам Айв, которому предстояло живым шагнуть в бушующее пламя.—?Пожалуйста… —?тихо прошептала девушка на ухо мужчине, когда по лестнице загрохотали шаги охранников,?— если услышишь ?бей на смерть??— так и делай. Никакой пощады. Понял?—?Что?Но Лику уже оттаскивали от Пастыря длинными крючковатыми палками, цепляя за одежду и кожу. Девушка вроде отбивалась, но когда один из охранников постучал по решетке странным пультом, она тут же обмякла и покорно позволила вытащить себя из-за стальных прутьев.—?Помни?— насмерть! —?крикнула девушка напоследок. Через несколько часов пришли и за Пастырем. Заковали в наручники, повели. Не меньше десяти тяжело вооруженных солдат. Айв привычным, холодным взглядом отметил самых слабых, словно волк?— детенышей и стариков в овечьем стаде. Но нападать не стал. Слишком рано. Его просто некрасиво, быстро и бессмысленно изрешетят пулями. Как бы хорош воин не был, увернуться от града свинца, выпущенного в упор, в грудь, он не сможет.К тому же казни, особенно такая значимая, всегда транслируются по всему миру. Люси и другие пастыри?— они наверняка увидят.Пастыря, с достоинством вышагивающего, словно не под конвоем, а в окружении охраны, которая ему не нужна, вывели в центр небольшой арены, закрытой со всех сторон. Стражники, пятясь, нырнули обратно, за дверь, и закрыли ее с той стороны. Заскрежетали засовы и мужчина остался в одиночестве на ярко-освещенной холодным светом прожекторов площадке.—?Пастырь! —?под потолком заработал проектор, отбрасывая изображение суда монсеньоров на противоположную стену,?— слышишь ли ты нас, своих отцов?—?Слышу, но вы?— не мои отцы,?— дерзко ответил Айв, встряхивая закованными в наручники руками,?— мой отец?— Господь бог.—?Видимо, это неразумное чадо забыло: идти против Церкви?— значит, идти против Бога.—?Бог с теми кто верует, а не с теми, кто наживается на этой вере!—?Замолчи, святотатец! —?почти зарычал монсеньор. Пастырь пожал плечами и равнодушно уставился в пространство. —?Итак. Мы собрались здесь, что бы судить и исполнить приговор. Готов ли ты принять и исполнить этот приговор?—?Кажется, вы ответили за меня, заперев здесь, в наручниках, а не поставив перед собой, как подобает пастырю, который проливал кровь за веру и выживание всей людской расы.Орелос хватанул ртом воздух?— парировать было нечем. Монсеньоры стали переглядываться. Если продолжить препирательства, наверняка симпатии толп, прилипших к телевизорам, что бы увидеть казнь, переметнутся на сторону дерзкого и остроумного мужчины, который действительно когда-то бился за то, что бы другие жили в мире.—?Ты научился отстаивать свою точку зрения,?— обманчиво мягко вмешался другой монсеньор,?— видимо, в Пустошах было с кем поболтать? Все мы знаем, что там живет только отребье, которое приговорено к смертной казни.—?Чем я занимался на Пустошах, Церковь волновать не должно?— ведь тогда я уже был отлучен, а значит волен сам распоряжаться своей судьбой и жизнью, повинуясь лишь кодексу воина, который Церковь отнять у меня не в силах. Но я знаю, что буду приговорен к смерти не за это. В чем вы обвиняете меня?—?В убийстве.—?Обвинять воина в том, что он кого-то убил?— это забавно, не находите?Удивительно, но на губах Пастыря появилась легкая полуулыбка! Он словно смеялся над всем этим ?судом?, выход из которого один?— смерть.—?Ты убил мирных граждан. И несчастную девушку, мир ее праху.—?Нет. Я не прикоснулся к той официантке и пальцем. Вы убили ее, потому что решили использовать мою честь против меня.—?Видеоматериалы говорят, что ты виновен.—?Если бы мы посмотрели запись целиком, возможно, монсеньоры изменили свое решение.—?Пленка была уничтожена тобой, уцелели лишь некоторые кусочки.—?Согласитесь, удивительно удобно! Материалов нет, свидетелей нет… —?фыркнул Пастырь.—?Достаточно! —?громогласно рыкнул Орелос,?— Посмотрите на этого святотатца, погрязшего во вранье и злобе! Церковь удаляется для принятия решения.—?Удачи! —?крикнул Пастырь, прежде чем погасли экраны. Бесцельно подождав ответа несколько секунд, Айв плюхнулся на мелкий, ровный слой песочка и поджал под себя ноги. Экраны были тусклы и мрачны чуть дольше, чем предполагал Айв, но все равно в какой-то момент вспыхнули, показывая лица монсеньоров.—?Наш приговор?— смерть,?— объявил довольный, как свинюшка в отрубях, монсеньор Орелос,?— Ваше последнее слово?—?Я не верю, что я один,?— гордо вскинул голову Айв.—?Ваша казнь состоится сейчас. Да помилует господь Вашу душу. Приведет в исполнение наш приговор верная слуга Церкви. И имя ей?— Лика! Во веки веков. Аминь.