Пусть играет (1/1)
***Мэри Юнис сдержала своё обещание - даже лучше. Она работает медсестрой и каждый день, забирая Джонни из дома Кита, где Грейс и Альма работают нянями, она приходит к Лане. Большинство ночей готовит ужин.
Иногда блондинка позволяет Лане заказать пиццу и девушки рассыпаются на диване, смотрят телевизор, а Мэри развлекает своего растущего сына. Они продолжают делиться поцелуями. Мэри Юнис — единственный человек, который может прикоснуться к Лане, не заставив встрепенуться и Лана пьёт в её физическом присутствии, как будто это последний наркотик, как растение, пьющее солнечный свет и питательные вещества из глубин почвы.Каждую ночь, когда Юнис уезжает, женщина скучает по ней и с нетерпением ждёт её возвращения на следующий вечер.Крёстная там, когда Джонни озвучивает своё первое слово.—Ма!,- говорит он, поднимая крошечные ручки и глядя на Мэри Юнис с непостижимым обожанием - такое же обожание, которое Лана испытывает к Макки. Знает ли она, что её так любят? она задаётся вопросом. Пока Мэри Юнис смеётся и плачет слезами искренней радости, она берет на руки своего сына. Тот бормочет, в восторге от счастья, которое принесла матушке его речь.
—Ма! Ма!Лана никогда не сомневается в том, насколько Мэри Юнис любит Джонни.Она не жалеет о своём решении. Она не может заставить себя полюбить его, за исключением той лёгкой нежности, которую женщина развивает, будто она любит Мэри Юнис достаточно, чтобы время от времени выгуливать её домашнюю собаку. Это займет время. Он её крестник.То, что шатенка не может дать в плане любви, Лана восполняет в финансовой стабильности - в конце-концов, её книга распродаётся, а она точно ни в чём не нуждается. Уинтерс покупает ему одежду, игрушки и книги, больше книг, чем может представить; она забывает все книги, которые покупает, сначала это книги для малышей, затем детские и в конце-концов женщина прогибается, чтобы купить любую книгу, которую сама читает и которая ей нравится, отдавая ту Мэри Юнис, чтобы заполнить полку, когда он станет старше для всего.Когда Мэри приходит к ней, кроткая и извиняющаяся, за помощью по счетам, которые мать-одиночка без среднего образования просто не может себе позволить, Лана крепко её целует и даёт обещание никогда не стыдиться того, что девушке нужна помощь.Джонни уже почти два года, когда Лана впервые прикоснулась к нему совершенно случайно. Уинтерс и Мэри Юнис работают на кухне над спагетти, а мальчик играет со своими мягкими игрушками в гостиной, разговаривает сам с собой, полностью погруженный в свою воображаемую игру.—Откуда взялся розовый единорог?,- спрашивает Лана. Мэри Юнис глазеет на неё, как будто у той выросла вторая голова на шее, пока женщина не поясняет,- Игрушка. С которой он играет. Не смотри на меня, как на чокнутую.Мэри Юнис встряхивается.—Я только что провела десять часов в психиатрической палате и собиралась поклясться, что привела сумасшедшего с собой домой.Лана смеётся и кладёт руку ей на плечо, быстро целуя её в щеку. Мэри поворачивается, чтобы поймать губы Ланы в своих собственных, они обмениваются поцелуями друг с другом.
—Он торгуется игрушками с Джулией. Ей не нравится всё розовое, что дарит Кит. Ей нравятся игрушечные грузовики, с которыми Джонни не играет. Он говорит, что розовый - его любимый цвет, поэтому они обменивают их.В гостиной малыш громко разговаривает со своими игрушками.—Давай, давай, давай!,- Он кидается кругами, сжимая розового единорога, убегая от невидимого врага,- Я думаю, что мы в безопасности, Эффи, - говорит Джонни единорогу.—У него есть воображение, не так ли?,-Лана подмечает.Мэри светится. Уинтерс не всегда любит говорить о Джонни и иногда она не может этого сделать, не вспоминая прошлого, и в те дни Мэри Юнис извиняющимся тоном просит Кита и его семью присмотреть за сыном всю ночь и проводит время с Ланой одна - но она всегда светится гордостью, когда писательница проявляет интерес к её ребёнку. Сердце Ланы греется, когда другая сияет от восторга.—Да! Когда я пришла сегодня, они играли в дочки-матери! Томас был папой, Джонни - мамой, а Джулия - собакой.—Собакой?, - отголосила Лана. Мэри Юнис звонко хихикает.—Нет.. Ни дочерью, ни сестрой, ни второй мамой...—Вконце концов,-думает она, у Томаса и Джулии две мамы..,-Но собака?"—Собака, - повторяет Юнис,- Джонни сказал, что Томас не позволит им иметь детей. Томас хотел только собаку.В гостиной становится тихо, и они обе подозрительно поворачивают головы только для того, чтобы увидеть, как Джонни засовывает свои крошечные босые ножки в туфли на высоком каблуке Ланы после раздачи автографов, на которой женщина присутствовала тем утром.Он балансирует с вытянутыми руками. У мальчишки густая копна темных волос и глаза того же темно-шоколадного оттенка, что и у Ланы, а загорелая кожа покрыта жирными, коричневыми веснушками, разбросанными по всему лицу и рукам от воздействия солнца; он совсем не похож на свою мать, все светлые, бледные, фееричные и красивые.
—Джонни, милый, будь осторожен!,-Громко говорит Мэри Юнис сыну.Лана отмахивается от неё.—Пусть играет.Но звук его имени привлёк внимание и малыш ковыляет на кухню в туфлях Ланы, делая слишком большие шаги, соскальзывая с каблуков, как бы он ни пытался удержать равновесие. Проходя мимо неё, протягивая руки к Мэри Юнис, он спотыкается.—Уф!Быстро, как молния, рефлексом, столь же легкомысленным, как удар ногой по колену, Лана прыгает вниз и хватает его за плечи, чтобы он не упал на пол.Уинтерс ловит мальчика и держит на расстоянии вытянутой руки, его ноги выскальзывают из ботинок.
—Тётя!,- говорит Джонни с большими, как блюдца, глазами.Она смотрит в них очами того же цвета, что и собственные, но не чувствует связи с ним. По её крови течет холодная струя. Это неверно? Мальчик перед нею носит её кровь в своих жилах. Должна ли Лана не любить его? Не должна ли женщина почувствовать некое подобие семейной близости с ребёнком, выросшим в её утробе?Джонни не замечает её внутреннего монолога. Он обнимает Лану настолько крепко, насколько могут его маленькие ручки. Это подмечает голос, который исчез где-то глубоко в горле.
—Ты впорядке?
Он кивает, все еще крепко сжимая её.—Спасибо.Мэри прочищает горло кашлем. У неё нежный взгляд. Лана знает, что видела, как на её лице снова образовались шрамы.—Джонни, тебе нужно навести порядок. Положи туфли на место, откуда ты их и взял.Он кряхтит в ответ.—Сейчас,Джонни.При строгом напоминании он отрывается от шатенки, берёт туфли и уносит их обратно в гостиную.Нежная рука давит на поясницу Ланы. Это смягчает узел боли в подложечной области.—Мне очень жаль, - говорит Макки,- Он любит обниматься. Я пытаюсь научить его сначала спрашивать.—Все хорошо.Что-то в словах Мэри Юнис успокаивает её. Возможно, знание того, что Джонни спонтанно обнимает всех, а не только Лану.—Ты могла позволить ему упасть. Меня бы это не расстроило.—Я знаю,- Лана улыбается.Это не совсем искренне, но Мэри достаточно обнять её и пробормотать слова благодарности.Лана задается вопросом, почему Мэри Юнис благодарит женщину - если Макки чувствует себя такой обязанной из-за туфель, или вся жизнь заставила её почувствовать себя быть обязанной перед Лане, если она дорожит частью семьи, которую Лана позволила ей создать, так много, что она должна поблагодарить Уинтерс за обстоятельства их существования.Лана не спрашивает.Она просто целует её и верит, что этого достаточно.