Глава 59 (1/2)

С праздником вас, милые дамы :) Неисчислимое множество поводов для улыбок и океан счастья, и чтобы вас всегда любили :)А ещё миллион благодарностей Kris11 за очень приятный видеосюрприз к истории - https://www.youtube.com/watch?v=keHSu5fotw8&feature=youtu.be - это было чудесно :)? Unheilig — Sternbild ?В сердце моём твой голос,Он говорит мне — скорей вернись...Я всё время смотрю в облака,Ищу там твоё лицо...Быть может, любовь – это Большая Медведица,И она говорит мне: ?Я буду вести тебя?.Не забывай меня...Передо мной безмолвие,Неведомое далёкое ничто,Но в сердце твой голос -Моя Большая Медведица.Не забывай меня.Unheilig — SternbildГул ветра по ту сторону обшивки вызывал жажду скорости. Больше скорости. Ещё больше. Хотелось закрыть глаза, разбежаться как следует, разогнаться пулей и прыгнуть в небо.— Две минуты. Готовность.Голос Криса на канале связи сплетался с шёпотом ветра и кончиком пера щекотал запястья будто изнутри, под кожей.— Вижу на радаре одиннадцать целей, — доложил Кай.— Повремени. Минута и сорок. Скоро будешь над Монтевидео.Атака на город для всех стала неожиданностью. Не то чтобы фремды вовсе отказались от нападений на невоенные объекты, но такое происходило нечасто и по веским причинам. Фремды предпочитали срывать поставки или атаковать объекты, представлявшие непосредственную угрозу для них. На города они нападали только в первый год войны. Но прямо сейчас беспилотники с боем прошли к Монтевидео и принялись сбрасывать заряды.На базу сигнал тревоги поступил с опозданием. Беспилотники забрались на территорию южнее, и поначалу это приняли за обычную атаку. Не сразу заметили, что беспилотников куда больше, чем казалось на первый взгляд — шли непривычно низко, и радары их не видели, ещё вражины прикрывались маскирующими программами. По предварительным подсчётам фремды запустили к ним не менее шести десятков машин с обновлёнными программами. Больше половины сбили до подлёта к Монтевидео, но стандартных сил одной базы на такое количество просто не хватило. Соседние базы получили сообщение уже после того, как на месте разобрались, что и к чему. Около двух десятков беспилотников в итоге смогли до Монтевидео добраться.Кай уронил истребитель ниже и прошёл над мостом. На проекторе вычертились останки широкой полосы меж берегами, что некогда выглядела монолитной.— Центральный мост разрушен, — мрачно проронил Кай.— Не только, — с явной тоской в голосе пробормотал Крис. — ?Мадонна? тонет. В мае уже не выйдет в море. Соберись. Они крушат южный сектор. Ещё четыре болтаются в восточном. Там школы и клиника.О собственном доме Крис не сказал ни слова, но Кай от души надеялся, что особняк у реки уцелел.— Ответный удар, похоже. Мстят за шухер с Калейдоскопом. Как думаешь, это в самом деле только беспилотники?— Хочу верить, что нет, — со сдерживаемой злостью отозвался Кай, выхватывая на проекторе картинки с причинённым городу ущербом по вине фремдов. — С удовольствием отправлю на тот свет побольше мрази. Но это слишком хорошо для правды.Кай выцепил на радаре алый маркер, стремительно набрал высоту и со скрежетом обшивки об обшивку наподдал тупаку. Того отнесло ближе к побережью, и тогда, выполнив петлю, Кай влепил очередью. Беспилотник рухнул в реку.— Сорок единиц к западу. Двое, — тихо подсказал Крис. — Ещё один на малой высоте там же. Можешь крошить на месте — там уже руины.Кай выругался, выплёвывая слова сквозь зубы. На месте руин были клиника и корпус добровольцев. Когда-то в этом корпусе Кай впервые смотрел на раненых и носился по коридорам в надежде успеть везде и всюду. Случись это вот ?сегодня? десять лет назад, и под завалами внизу вместе с погибшими лежал бы он сам. Сейчас там лежали те, кто помогал пострадавшим и всячески пытался облегчить страдания и физические, и душевные, и эти люди не заслуживали подобной участи. Случай слеп, а на войне — особенно, но как же это было несправедливо...Крис оставался в центре управления. Далеко. На базе. Но Кай чувствовал невидимые объятия будто наяву. Крис знал о его гневе, о жажде справедливости и желании покарать, поддерживал на расстоянии. Стиснув зубы, Кай ловил данные на мониторах, ловил подсказки Криса и жалил бронебойными, сгорая от ярости.— Чисто. Юг.— Юг, — повторил Крис. — Сто две единицы. Две цели.— Осталось?— Девять.— Считай, что уже семь. — Стрелять Кай начал ещё на подлёте, сбивая к чёртовой матери двух беспилотников. Из семи оставшихся троих связали боемнад рекой, потому Кай взялся за четвёрку, рыскавшую над сектором в поисках самых многолюдных объектов.

Три тупака повели себя так, как им и полагалось: обнаружив в непосредственной близости истребитель, они переключились на противника, представлявшего максимальную угрозу. Четвёртый продолжил выполнять предыдущую задачу, проигнорировав Кая. Либо им управляли дистанционно, либо...От размышлений Кая отвлекла троица. Пришлось разбираться поскорее с тупаками, пока подозрительный корабль всё ещё рыскал над уцелевшими зданиями.— Думаешь...— Да. — Кай выбросил в сторону последнего тупака мину с таймером и кинулся за управляемым кораблём, даже не глянув на проектор. Неровный ход вражеского корабля показал, что его вероятный пилот забеспокоился, обнаружив на хвосте Кая. Это его спасло, потому что из-за непредвиденной болтанки Кай промазал. Теперь фремд летел так же непредсказуемо, как летучая мышь.— Вот тварь... — Кай скользнул пальцами по управляющей панели, набирая скорость. В его арсенале не только бронебойные и мины завалялись. Фремд поспешно взял выше, пытаясь оторваться от Кая или хоть выдержать дистанцию и не подпустить к себе.— Как будто он знаком с твоей манерой летать, — едва слышно отметился на канале связи Крис, тоже сообразивший, что именно Кай задумал минуту назад.Фремд ушёл ещё выше в небо, заложил крутой вираж и понёсся Каю навстречу. Поливал огнём из всех орудий.— Пушка!— Знаю. — Кай уронил истребитель к крышам, уходя с линии луча. — Пока слишком далеко, не могу опередить на манёврах. Он пытается держать дистанцию. Понимает, что чем мы дальше друг от друга, тем больше у него шансов продержаться подольше.— Он?— Он. У них нет разделения, помнишь? Одинаковые особи.Кай немного погрешил против истины. Фремды в самом деле принадлежали к одному полу, но делились на три вида: воспроизводящие, хранящие и непроизводящие. Кай в это не вникал — ему было всё равно. Для него ?фремд? означало ?враг, подлежащий немедленному уничтожению — тотальному?.Насчёт тактики фремда Кай не ошибся, но в опыте фремду было точно далеко до Кая, поэтому игра в салочки не могла продолжаться вечно. Кай неумолимо сокращал дистанцию, измываясь над истребителем и выполняя сложные фигуры в небе, чтобы не угодить под раздачу и не потерять при этом в расстоянии и скорости. Его навыки по фигурному пилотажу несомненно превосходили навыки даже большинства пилотов в Фойер-Эскадрилье, что уж о фремде говорить, если чужой атмосферный аппарат уступал в техническом плане истребителям.Едва до фремда дошло, что с Каем ничего ему не поделать, и его гибель лишь дело времени, так сразу фремд тактику изменил — пошёл в лобовую. Решил, что если уж подыхать, так с компанией.— Проверим нервишки, — пробормотал Кай, оставив курс прежним, и положил ладонь на оружейную панель.— Спятил?! Он не отвернёт, не человек же! — забушевал Крис.— Заставлю, — упёрся Кай и плюнул миной из турбины. Убедившись, что есть контакт, круто пошёл вниз. До предела. Крис в голос матерился на канале связи, пока линия нижнего уровня на проекторе стремительно приближалась. Вверху громыхнуло. Кай лязгнул зубами от резкого рывка и вцепился в управляющую панель, поспешно меняя курс и сразу набирая высоту. Почти ушёл от обломков. Немного потрепало, но в пределах нормы.— Чисто, — выдохнул Крис. — Возвращайся, мерзавец. У меня половина косы в седине.— Люблю платиновых блондинов, — устало признался Кай и взял южнее.— Что ты... В другую сторону.— Знаю. Это ненадолго.— Кай, не надо, — попросил Крис.— Я должен. Мне нужно. — Кай снизился, заодно сбавляя скорость. Намеренно смотрел только на карту и не поворачивал голову к проектору. Догадывался. Чувствовал. Крис слишком сильно фонил грустью.Активировав подушку, Кай спустился на широкую дорогу. После посадки рваными движениями выпутывался из сети фиксирующих ремней, переваливал через борт и ловил ртом пропахший расплавленным пластиком морозный воздух.Ни ограды, ни ворот. Рытвины, канавы и кривыми зубьями останки стен. Впереди валялся опрокинутый на бок каменный куб для цветов и блок колонны, усыпанный мелкими выбоинами.

Кай медленно двинулся вперёд, осторожно переступая через обломки. Через минуту вскарабкался по завалу. Если ступени крыльца и уцелели, то их засыпало надёжно. Гостиную он опознал по почти нетронутому камину. Насилу нашёл оранжерею. То, что от неё осталось. В размокшей и чуть присыпанной снегом жиже тонули цветные лепестки. Жалкое напоминание о прежнем великолепии.Под накренившейся плитой Кай отыскал горшок с трещиной и отбитыми краями. Горшок с подсолнухом. На холоде лепестки поникли, и стебель опасно согнулся под тяжестью цветка, но подсолнух выглядел хотя бы полуживым. И это воскрешало надежду на что-нибудь хорошее.Кай лихорадочно разгребал обломки, пока не нашёл худо-бедно подходящую палку. Кое-как приткнул её у стебля и примотал обрывками занавеси, а после с осторожностью нёс горшок к истребителю, придерживая у трещины, чтоб не развалился. Сам не знал зачем и для чего. Нашарил в аптечке бинт с клейкой стороной и обмотал им горшок. И придерживал ногами, когда взлетал.— Мне жаль, Крис.— Ничего. Дом всегда можно отстроить заново.— Не в один день. Мне, правда, очень жаль. Я надеялся... неважно. Просто... — Кай умолк и стиснул зубы. Ярость кипела в крови пополам с болью. Неважно, насколько роскошным был дом Криса, но это был именно дом. Наверняка он значил для Кая не то же самое, что для Криса, но под этой крышей, ныне разрушенной, оставались воспоминания, что имели для Кая особую ценность. Для него этот дом оставался кусочком Криса, а теперь...— Я понимаю. Вернись ко мне. Сейчас. Просто вернись.— Уже в пути. С питомцем.В штаб Кай ввалился вместе с горшком в руках. Под ошалелым взглядом дежурного поднялся по лестнице и толкнул дверь плечом. Крис торчал в кресле за столом. На шум вскинул голову и уставился на Кая не менее ошалело, чем дежурный.— Вот, можно что-то сделать? — Кай водрузил горшок с поникшим подсолнухом на стол. — Я ничего в этом не смыслю, но он вроде не выглядит трупом на все сто.— Господи... — Крис потёр лицо ладонями и вздохнул. — Когда-нибудь я привыкну к твоим выходкам. Наверное. Или нет. — Он подтянул горшок поближе к себе и осмотрел цветок. — Если не подмёрз капитально, то выживет. При должном уходе.— Хочу, чтобы выжил, — упрямо наклонил голову Кай. Хотя бы подсолнух. Единственное, что осталось от дома Криса.Крис поднялся и обогнул стол, мягко тронул Кая за пояс ладонями, после подтолкнул к смежной комнате.— К обеду отмыться успеешь как раз. Иди. — Вопреки собственным словам удержал за плечо и тронул губами висок, снова легонько подтолкнул. — Иди.

В ванной Кай поморщился при виде собственного отражения в зеркале. Умудрился измазаться в копоти, грязи, земле и ещё какой-то чёрной дряни. От комбинезона и лёгкой нижней одежды убойно разило жжёной резиной и плавленым пластиком. Без раздумий Кай запихнул всё в утилизатор вместе с бельём, но от вони избавиться это не помогло. Пустив воду в душевой кабинке, он забрался под струи и остервенело принялся тереть кожу губкой. Перестал считать, сколько раз брал бутылку с гелем и намыливался в попытках отбить горький запах и воспоминания обо всём, что успел сегодня увидеть.Сквозь запотевшую пластиковую панель различил фигуру заглянувшего в ванную Криса. Тот положил у стены свежее полотенце и упаковку со сменной формой, шагнул к панели, коснулся пальцами губ и приложил их к запотевшей преграде между ними. Кай машинально потянулся со своей стороны рукой, прижал ладонь на уровне пальцев Криса, словно поймать хотел, а после тронул собственные губы, оставив на них ?переданный? поцелуй. Глупо и так по-детски, но от этого губы сами складывались в улыбку.— Четверть часа, — тихо напомнил о времени Крис и ушёл, оставив пощипывающим послевкусием оттенок недостаточности. Будто в мире вокруг Кая не хватало какого-то фрагмента, нужного фрагмента. Это ещё отягчалось усталостью. Не физической.

Кай упрямо гнал прочь мысли о разрушенной клинике и руинах корпуса добровольцев. Старался не вспоминать и отгородиться. Старался не думать, как фремд пошёл в лобовую атаку. Повторял про себя, что фремды лишены индивидуальности, и никакой самоотверженности в поступке фремда не было. Судить об этом с человеческой точки зрения не стоило. Но сколько бы Кай ни гнал всё это из головы, оно неизменно возвращалось и утомляло, терзало.Кай затянул ремень на поясе и взъерошил ещё влажные волосы, выскочил из ванной аккурат к началу обеда. Криса нашёл уже в столовой — он занял их столик и разглядывал два подноса. Избавил Кая от необходимости подходить к стойке и распугивать очередь.Обедали молча. Поначалу. Кай старательно работал столовыми приборами и делал вид, что совершенно не замечает подстольную возню. Крис нахально обхватывал его лодыжку босыми ступнями, скинув с них свободные разношенные ботинки. Кай упрямо смотрел только в тарелку, но ногу не отнимал, позволял Крису творить что угодно. Несмотря на игривость, он по-прежнему чуял острую грусть Криса. И он не знал, как много значил для Криса потерянный дом, какие с этим домом были связаны у Криса воспоминания, но ловил звенящую грусть, разлитую в воздухе.Если уж на то пошло, то о Крисе Кай по-прежнему знал немного. Крис редко говорил о себе в панорамном плане, не углублялся в воспоминания, даже старался не думать о прошлом. Пожалуй, Кай слышал от него лишь историю о воздушном шаре и несколько раз видел в сознании Криса картины из прошлого — мельком. При этом Крис не походил на человека, чьё детство могло быть тяжёлым и несчастным, но и на обладателя счастливого детства тоже не тянул.Иногда Каю хотелось спросить об этом, но он себя осаживал. Если Крис не рассказывал, то, быть может, не хотел по какой-то веской причине? А если не хотел, то заставлять не очень красиво. Ещё Кай полагал, что если Крис не говорил о семье и прошлом, то, вполне вероятно, избегал боли.Ханжой Кай не мог себя назвать. Пусть он и помнил о разнице в положении между ним и Крисом, но знал наверняка, что крупное состояние ещё никого не уберегло от несчастий. Может, у Криса в детстве и было всё-всё, но это не означало, что Крис как сыр в масле катался. Кай мог не понять его проблем в силу иного положения, но проблемы наверняка имели место.

В жизни Кая проблемы чаще носили материальный характер: заготовки на зиму, средства на поддержание дома, вложения в коневодство, одежда и учебники для школы, закупка семян и прочие мелочи жизни добровольных поселенцев. Государственная поддержка не была мизерной, но и не была настолько огромной, чтобы покрывать все расходы. У семьи Криса наверняка таких проблем не существовало, но могли быть иные. Хотя Каю не удавалось представить Криса ребёнком, сколько он ни пытался. В его сознании образ Криса оставался неизменным.Прямо сейчас Крис удачно перекрывал грусть иными эмоциями, но Кай всё равно ловил её, мысленно морщился от силы страстей Криса, только закрыться не пытался. Должен выдержать.— Есть новости, — отодвинув тарелку, сообщил Крис официальным тоном и взялся за чашку.Кай вопросительно приподнял правую бровь. Ухом не повёл, когда Крис принялся поглаживать его голень ступнёй. Было приятно, но в эту самую минуту разум Кая переполняли утренние впечатления, воспоминания, руины на проекторе и перед глазами и эмоции Криса. Казалось, голова вот-вот взорвётся, и Кай не знал, где брал силы на внешнее спокойствие. Больше всего ему сейчас хотелось убежать, где-нибудь запереться, отсечь себя от реальности и окунуться в сон без сновидений. Он невыносимо устал и чувствовал себя разбитым вдребезги.— Зуммер прибыл. Сейчас разгружаются в ангаре. Хочет, чтобы ты глянул на робота. Пойдём вместе?Кай перевёл взгляд на длинные пальцы Криса, прикасавшиеся к чашке. Не хотел думать о таком, но невольно думал-таки. Что будет, если он так и не научится смягчать восприятие? Что будет, если он так никогда и не управится с собственными мысленными потоками? Что тогда будет с ними обоими и их связкой? Что, если сложности, связанные с ментальным блоком, непреодолимы в принципе? Как ему тогда вообще быть, если каждый день похож на изощрённую пытку? Он умел выносить боль, это верно. Он мог терпеть. Но терпеть вечно нельзя. И пока что у него ни черта не получалось. Эмоции Криса по-прежнему сметали его, дробили на части, и он не представлял, как с этим бороться.Конечно, Крис говорил, чтобы Кай искал спасение в блоке, но это выглядело нечестным. За блоком Кай чувствовал себя прекрасно, только этот же блок ставил крест на их связи с Крисом. В глазах Криса Кай меньше всего хотел выглядеть трусом и прятаться за блоком. Он даже не боялся отдать Крису часть собственных эмоций и мыслей. Если бы он мог это сделать, сделал бы. Но он не мог. У него ни разу ничего не получилось. Даже сейчас не получалось ровным счётом ничего. Ему было плохо и больно, и он ощущал себя беспомощным, глупо барахтаясь в страстях Криса и не имея возможности ни выбраться оттуда, ни совладать с ними.В груди обжигающей лавой медленно растекалась злость на самого себя. Кай ненавидел чувствовать себя жалким, но в этот миг он был бессилен что-либо сделать. Мог лишь мучиться от непреходящей головной боли, моральной усталости и холодной ярости из-за собственной ментальной бесталанности.

Хуже того, ему пока и способ найти не удавалось, как эту проблему решить. В ментальной сфере Кай оставался новичком и неумехой. У него не получалось донести все тонкости до Криса — даже это. Крис несомненно многое понимал, знал и чувствовал, подсказывал и помогал, но для Кая всё это было тёмным лесом на фоне неспособности изложить Крису в деталях самую суть.Унизительно. Крис просил его не чувствовать себя ущербным, но как?Снаружи разгулялся ветер. Пришлось забираться в меховые комбинезоны и идти к ангарам, прикрывая лица упрятанными в варежки ладонями. Небо оставалось чистым, и снег сверху не сыпался, зато ветер подхватывал горстями лежалый колючий снег и швырял куда придётся. Когда таким порывом било в лицо, казалось, что смёрзшийся снег царапал кожу до крови.В ангар они с Крисом попали спустя четверть часа. Мимо с гудением проползали погрузчики, а под сводом сновали ребята в невзрачной форме исследовательского корпуса. Коротышка Зуммер замахал им ещё издали и с радостным возбуждением сообщил, что скоро распакуют главный приз, над которым он славно поработал.Кай в нетерпении переступал с ноги на ногу и пытался отрешиться от реальности. Слава Богу, он хотя бы не улавливал эмоции прочих людей, а то в довесок к вечному вихрю страстей Криса это стало бы неподъёмной тяжестью. Кай всё так же хорошо улавливал грусть Криса, которая стала глубже и напоминала бездонную пропасть. Крис скрывал это, но для Кая преград не существовало. Он понимал, что вины Криса тут нет. Всё же Крис был живым и чувствовал каждое мгновение своей жизни. Он имел полное право грустить о потерях. И больше всего Кай хотел сейчас поддержать его, утешить, помочь справиться с болью. Если бы он мог. Но всё, что Кай мог, — ощущать всепоглощающую грусть и прочие эмоции, сходить от них с ума, мысленно задыхаться от усталости, отгонять головную боль и собственные эмоции пополам с воспоминаниями, пытаться не думать вообще и молить небо, чтобы голова к чёрту не взорвалась.— Поставь блок, — едва слышно попросил Крис, бросив на него взгляд поверх плеча.— Я в порядке, — сквозь зубы отрезал Кай.— Тебе плохо. Поставь блок.На этот раз Кай промолчал и сделал вид, что не услышал. Тем более, у стены как раз ставили робота и стягивали с него защитную плёнку. Зуммер закрутился рядом с листовым монитором и принялся взахлёб рассказывать о ?начинке?. Медленно, но неумолимо Кай осознавал, что именно сделал Зуммер и какие внёс изменения. С его слов Кай чётко понял, что до Зуммера донесли без искажений все предложения, автором которых был сам Кай, но Зуммер счёл большинство из них...Слепящая ярость застила взор. Сожаление о времени, потраченном впустую, подхлёстывало тяжёлый гнев. Кай вообще не понял, каким чудом Зуммер разминулся с его руками и не встретился с жаждой крови. Далеко не сразу сообразил, что его с силой волокут к выходу. Задохнулся от мощного удара ветром в грудь. Лицо ужалило мелкими льдинками. Кай жмурился от летящего в глаза снега и яростно выдирался из рук, волочивших его к едва различимой громаде штаба. Ругань и слова терялись в вое ветра, а его всё так же упрямо волокли к штабу.У крыльца несколько солдат из вспомогательного подразделения пытались лопатами расчистить ступени. Они пялились из-под вскинутых для защиты от ветра и снега ладоней, как Крис тянул Кая к двери. Буквально силой Крис втащил его по лестнице наверх и втолкнул в кабинет. Он стремительно развернулся, чтобы от души врезать крепко сжатым кулаком в челюсть и с рычанием на Криса накинуться.Да, он жаждал всем сердцем выплеснуть злость и усталость. Не собирался даже уклоняться — отчаянно надеялся, что физическая боль разобьёт звенящее внутреннее напряжение и позволит сделать нормальный вдох. Крис, будто издеваясь, просто старался гасить его удары мягкими блоками. Не сопротивлялся. Это бесило ещё больше. Кай хотел, чтобы Крис его ударил. Как следует. Можно и вовсе прибить, чтоб всем стало проще и легче.Дыхание безнадёжно сбилось на точном тычке в солнечное сплетение. Кай прислонился лбом к груди Криса и замер. Пытался сделать глубокий вдох. Крис небрежно стянул капюшон с его головы и запустил пальцы в волосы. Гладил и перебирал пряди.— Я ведь попросил тебя, упрямая ты скотина. Дыши ровно теперь. И возьми себя в руки. Если грохнешь Зуммера, никому лучше не станет. На дураков не обижаются и не злятся. И ты сам тот ещё дурак. Упёртый придурок. Ты хоть представляешь, что будет, если в Штаб доложат о твоём срыве?— Ты не понимаешь, — едва слышно пробубнил Крису в грудь Кай. Потому что Крис в самом деле не понимал.— Понимаю. Даже представляю, в каком ты состоянии после всего, тут это ещё... Но сейчас мы не можем позволить себе такую роскошь. А теперь попробуй сам понять — даже если бы Зуммер сделал так, как надо, одним роботом войну не выиграть. Объективно. Да, оноблажался, да, уйдёт время, чтобы всё исправить, но одного робота недостаточно. Надо минимум сотню. И сотню пилотов, способных этими роботами управлять. Да, время потеряно, но его потеряно не так много. Это время нужно тебе самому. Утро было тяжёлым для тебя, не думай, что я не заметил. Тебе сложно и с остальным. Не надо взваливать на себя сразу всё — ты и так герой. И не надо думать, что я тебя осуждаю или подозреваю. Я же говорил тебе — когда плохо и тяжело, используй блок. Я не обижусь. Я с блоком хочу тебя не меньше, чем без. Мне вообще без разницы, насколько прочной будет ментальная связь. Даже пусть её не будет вовсе, но у меня будешь ты. Просто рядом. Ты. Потому что не в связке дело. Совсем не в ней. В тебе. — Крис выдохнул и коротко прижался губами к его скуле. — Не пытайся меняться ради меня. Я никогда не хотел тебя менять. Мне нужен ты настоящий. И пусть даже ты всю жизнь будешь колючим дикобразом, но ты будешь моим колючим дикобразом. Моим упрямым придурком.— Сам такой, — глухо прорычал Кай, но прижался к Крису ещё плотнее вопреки собственным словам. Понимал, что Крис прав, но это не утешало. И, прячась за блоком, Кай сам себя ненавидел. За собственное неумение управиться со всей этой ментальной ерундой. То, что прежде казалось таким простым и ничего не значащим, теперь превратилось в нерешаемую задачу.

Кай не понимал, почему прочим так легко давался этот грёбаный с-контакт, а он сам в этом плане походил на младенца и идиота одновременно. Кроме того, его угнетало превосходство Криса в этой сфере. Несмотря на перевес грубой силы в пользу Кая, Крис управлялся с мыслями и сознанием играючи. Крис даже умудрялся улавливать тончайшие оттенки в настроении Кая, хотя доступ в разум Кая был для него по-прежнему закрыт. А Кай мог с лёгкостью прибить кого угодно ментально, но вот то тонкое и виртуозное мастерство, каким обладал Крис, оставалось для него недостижимым.Хотелось бросаться на стены и всё крушить от угнетающей несправедливости и бесплодных усилий. Кай честно старался, но все его старания проваливались в чёрную дыру без малейшей пользы. Он устал переливать из пустого в порожнее, но его нрав и гордость не позволяли признать поражение и сдаться. Скорее, он сдох бы, продолжая пытаться, чем признал собственное бессилие хоть что-то изменить. И пусть даже у него взорвалась бы в итоге голова — лучше так, чем отступить и опустить руки.— Ты наверняка сейчас думаешь, что у тебя ничего не получается, поэтому ты безнадёжен. — Крис снова ласково перебирал волосы у него на затылке. — Это неправда. Во многих связках люди идут к ментальному взаимопониманию и лёгкости месяцы и годы. Даже взаимный доппельгангер не даёт гарантию безупречной и мгновенной настройки. Будь терпеливее. И даже если всё равно ничего не выйдет, это ерунда. — Крис обнял его за пояс и заставил выпрямиться, коснулся лёгким поцелуем брови. — Почему ты не можешь мне поверить? Посмотри и убедись. Я не собираюсь прятаться от тебя. Знаю, ты сам ставишь перед собой цели. Твоё право. Но не возводи цель в абсолют в ущерб остальному. Мы с тобой — идеальная связка даже сейчас. Тебе сейчас не нужно прыгать выше головы и торопить события. Лучше, чем ты летаешь, ты летать не станешь, на какой бы стадии ни был наш контакт. Ты и так летаешь идеально. Поэтому думай сейчас о том, что важнее. Используй блок, когда тебе необходимо. Не доводи себя до эмоционального истощения и перегрузки. Тем более, сейчас, когда они неизбежны после всего, что ты натерпелся в Штабе. Тебе надо восстановиться. И у тебя полно времени, чтобы разобраться во всём самому или с моей помощью, если захочешь. Пожалуйста, Кай, просто услышь меня. Не надо принимать к сведенью или искать скрытый смысл в моих словах. Ничего такого там нет. Просто услышь меня и прими всё так, как есть.Крису легко было говорить такое и не сражаться с собственным упрямством. Крис вообще лучше собой управлял в подобных ситуациях и ставил на первое место собственную выгоду. Кай так не умел. Его гордость всегда была выше его самого на целую голову. Он просто не мог смириться с собственной неспособностью управлять абсолютно всем. Его разум должен был подчиняться ему так же безоговорочно как истребитель в небе. Всё в его жизни должно было слушаться и следовать его воле. Он покоя себе не находил, когда хоть что-то осмеливалось ему противиться и противостоять. Это была личная катастрофа в масштабах вселенной Кая. Точно такая же катастрофа, как плен и атака фремдов на его сознание.— Чёртов перфекционист, — фыркнул Крис и сгрёб его в объятия. — Как со стенкой разговариваю. Но теперь я хоть понимаю, почему из-за плена у тебя так поехала крыша. Невыносимо, да? Терпеть не можешь, когда всё идёт вопреки твоей воле? Ты просто упрямый тиран, которому надо, чтоб всё было именно так, как он хочет.— Сам сказал, чтобы я не менялся, — смертельно обиделся Кай, но вывернуться и ускользнуть не смог.— Сказал. Этого и хочу. Знал бы ты, как меня поражают твои упорство и стойкость. Ни шагу назад. Сдохнешь, но от своего не отступишься. А чуть что не так — и это едва ли не конец света для тебя. Ты очарование ходячее, знаешь? Властное и упрямое очарование ходячее... Готов мир разрушить из-за ничтожной мелочи. Сколько ни смотрю, как ты время от времени попадаешь в ловушки, столько и поражаюсь, как ты всегда умудряешься идти вперёд и добиваться своего. Ума не приложу, как тебе удаётся находить выход и решение, когда это кажется невозможным в принципе.— Столько комплиментов за раз ты мне ещё не говорил. — Теперь стало неловко. Кай всё же вывернулся у Криса из рук, отступил к столу и забрался в кресло Криса. Крис же обречённо вздохнул, закатил глаза и сунулся в смежную комнату. Кай сердито смотрел в монитор и слушал звук шагов Криса, щелчок, с которым распахнули дверь ванной, шум полившейся воды...Машинально он тронул пальцами клавиатуру, влез в профиль Криса и развернул расписание. Снова захотелось что-нибудь разнести или кого-нибудь убить — Крис обнулил его часы. Принудительно. Но даже если бы Кай захотел, уснуть не смог бы. Не сейчас, когда злость на себя пережигала кровь у него в жилах, а внутри по-прежнему звенело напряжение, не находящее выхода.Из упрямства Кай принялся шерстить почту, директивы, графики. Наткнулся на докладные записки Зуммера. Стоило разок бросить взгляд на убожество в чертежах, и Кай развил бурную деятельность. Безжалостно чёркал виртуальным красным маркером и оставлял ядовитые замечания и комментарии. Разнёс в пух и прах, после чего принялся исправлять то, что можно было исправить, и переделывать всё, что коррекции не поддавалось. Откопал старые свои наработки, внёс дополнения и запихнул результат самым наглым образом в данные и Криса, и Зуммера, и в докладной архив Штаба. И плевать, если Зуммера удар хватит при виде чужой самодеятельности.Злорадно поулыбавшись монитору, Кай взялся за внешний контур робота. И там натворил много чего. На чертеже Зуммера дописал без сомнений и колебаний: ?Нежизнеспособно?.Откинувшись на спинку кресла, Кай почувствовал себя котом, напрудившим в чужие тапки. Зато это крошечное удовлетворение собственной вредностью помогло ему сделать нормальный вдох. Напряжение не отпустило, но жить стало повеселее.Кай выбрался из кресла и потянулся, лениво побрёл в смежную комнату. Он уже разделся и сидел на краю кровати, когда из ванной вывалился Крис в полотенце. На ходу подсушивал длинные волосы полотенцем поменьше. Кай не удержался, цапнул Криса за руку, дёрнул, свалил на кровать и прижал собой к матрасу. Жадно припадал к мягким губам — снова и снова. Потом помедлил, поймав взгляд Криса. На миг стало стыдно, потому что поиск утешения в Крисе постепенно превращался в привычку, и это Кая не красило в его собственных глазах.Он неохотно отпрянул, снова сел на краю кровати, повернувшись спиной к Крису. Недовольно отметил, что пальцы на руках заметно подрагивают. Наверное, Крис был прав — он сорвался, нервы ни к чёрту, и, может быть, дальше станет только хуже.Кай растерялся, когда его внезапно опрокинули на матрас. Крис ещё ладонь прижал к груди и надавил, не позволив вскинуться. Ухом не повёл, потеряв полотенце. Кай сопротивлялся поцелую, пытался ускользнуть, но Крис удержал на месте и тронул губами ухо.— Тише, сердце моё. Тише... Просто падай мне в руки. Закрой глаза. Нет ничего. Вообще ничего нет. Есть только мы. Падай и не чувствуй больше ничего. Только себя. Тебе нужно отдохнуть. Падай в меня.Языком по шее — до ямочки меж ключиц. Кай невольно притих под россыпью коротких поцелуев, которыми Крис тревожил его грудь. Крис неторопливо сдвигался и теперь осыпал быстрыми и лёгкими поцелуями сведённые от напряжения мышцы на животе. Не остановился на этом и принялся губами помечать бёдра. Ладонями гладил по ногам, подхватывал, разводил и горячим дыханием дразнил.

Приоткрыв глаза, Кай смотрел, как Крис любовался на крепкий до соблазнительной тяжести член, как пальцем вёл по стволу, повторяя тёмную дорожку вены, что набухла под кожицей. Разомкнув губы, Крис кончиком языка обвёл головку. Лизнул раз, другой, а после принялся осыпать такими же лёгкими и короткими поцелуями, окуная Кая с головой в бережную нежность.

Эмоции Криса были сейчас как на ладони, и Кай задыхался от их напора. Ласка, безудержная страсть и непреходящее восхищение. Ещё немного, и это стало бы поклонением, наверное. Крис прикасался к нему, восхищался, не трогал себя, но его возбуждение было не менее откровенным, чем возбуждение Кая. Внутреннее напряжение, не дававшее Каю покоя в этот день, дрожало и поддавалось, росло и металось в поисках выхода.Крис взял член в рот и принялся мягко посасывать. Чуть придерживал Кая за бёдра, чтобы сгладить резкость непроизвольных толчков, выпускал член изо рта и снова ловил губами с искренним удовольствием. И не менее искренне считал Кая своим.Кай горел внутри, но ему было мало. Звенящее напряжение поддавалось, но не рассыпалось в пепел и походило на оковы.Вскинувшись рывком, Кай ухватился за шею Криса и рухнул обратно, утягивая Криса за собой. Жмурился под россыпью поцелуев, что таяли на лбу, скулах, щеках, веках. Искал губы Криса собственными, пока не нашёл. Вертелся в объятиях, целовал и толкал Криса в грудь, пока не смог перевернуться и вдавить собой в матрас.Крис расслабленно обмяк под ним и раскрыл губы, позволяя забираться языком между, дразнить быстрыми касаниями и оглаживать нёбо. Кай сжимал ладонями бёдра Криса под собой, вёл ниже, впивался ногтями в мышцы на ногах и притирался кожей к коже, стараясь задевать членом член Криса.

?Падай в меня — я поймаю?.Кай хотел. Упасть в Криса. Хотел уже настолько неодолимо, что не мог остановиться. Ему было тесно в берегах. Он искал океан, где мог бы разлиться повсюду, где мог попробовать свободу на вкус, где не осталось бы никаких границ и сдерживающих барьеров. Он хотел в Криса. Хорошо бы, чтоб навсегда. Но даже если только на время...Крис обнимал его, проводил ладонями по спине, обжигал лицо горячим дыханием и успокаивал мимолётными поцелуями. Разрешал бушевать, гореть, искриться и падать.