Глава 22 (1/2)
? Гран-КуражЪ - У ветра спроси ?Две недели прошли спокойно. Даже сирена ни разу не взвыла. Фремды шерстили границы к северу и к югу, но к базе-А15 пока не лезли.Кай в основном торчал в ремонтном цехе в компании Чанёля, летал на симуляторах или пропадал на занятиях по картологии. Колено зажило и больше не беспокоило болью, хотя кошмаров это не отменило. Высыпаться по-прежнему как следует не удавалось, однако до обострений дело не доходило.Чанёль и Бэкхён неизменно поднимали Каю настроение своими заскоками, а заскоков у них хватало. Временами ему хотелось придушить Бэкхёна за фюрерские замашки — тот любил покомандовать. Чанёль спускал фюрерские замашки Бэкхёна на тормозах и добродушно улыбался.Подловив удачную минуту, Кай всё же спросил о том, что его интересовало. О слиянии разумов. И о том, при каких обстоятельствах он встретил Бэкхёна впервые.— Гм... — Чанёль озадаченно потянул за рыжеватую прядь, заложил её за ухо и смерил Кая недоумевающим взглядом. — Ты в самом деле думаешь, что при слиянии разумов это вот так вот? Ну, вроде как в порядке вещей лезть без предупреждения в чужую голову и смотреть всё подряд?Кай только плечами пожал. Он никогда не состоял в с-контакте и знал лишь то, что им рассказывали.— Слушай, я понятия не имею, как это в связках, где пилот и фюрер уже давно друг с другом, но поначалу это непривычно. Лучше всего получается именно в небе, в бою, например. Оно тогда само как-то. И всё сконцентрировано на действиях. Ты летишь, он тебя ведёт. На остальное нет времени. А так, в обычной жизни... это по разрешению. И каждый сам решает, сколько показать, а сколько не показывать. Не знаю, как лучше объяснить. Нельзя зайти в чужой разум так просто, как в открытую дверь. Просто если я хочу, чтобы Бэкхён что-то увидел, я показываю ему, если он хочет посмотреть. Он делает так же. Заходить дальше без разрешения... мы так никогда не делаем. Это ведь даже опасно, потому что его разум отличается от моего. Мы разные тут. — Чанёль хлопнул себя по лбу. — В его голове всё выглядит совсем по-другому, понимаешь? Если полезть дальше, это может затянуть так, что уже не выберешься или с катушек слетишь. Особенно когда ты сам не эмпат и фигово в этом шаришь. Я не знаю, как далеко может забраться Бэкхён и делает ли это, но… Так могут далеко не все. В его разуме другие законы, и они отличаются от моих.Так у Кая появилась пища для размышлений, хотя он всё равно не понимал, как это объединение разумов может быть частичным или же иметь границы.А потом Крис вызвал его к себе.
Кай прикинул, что вроде бы ничего натворить не успел, держался от Криса подальше и за все эти дни видел Криса только мельком в столовой. Не то чтобы намеренно избегал, но всё же старался сталкиваться пореже нос к носу. Тем более, Крис так ничего и не предпринял после выходки Кая с торчанием на вышке, что тоже настораживало.Крис ждал его в кабинете: сидел за столом, просматривал отчёты о недавних поставках и, не отвлекаясь от отчётов, небрежным жестом предложил присесть тоже.
Кай опустился в кресло у стола и навострил уши. Крис, как показала практика, умел отмачивать нечто непредсказуемое и играть на собственных принципах так, что угадать мелодию не выходило. При этом Криса совершенно не смущало обстоятельство, что он заодно играл на нервах других людей, доводя их до ручки.— Твои документы прислали.При этих словах Кай едва не выдохнул с нескрываемым чувством облегчения.— Надо съездить за ними в Монтевидео в Военное Управление. Нас ждут завтра, так что готовься. Я отвезу тебя после завтрака. Заберёшь документы — и сразу обратно. За истёкший месяц у тебя не было отгула, так что в этом месяце ты сможешь взять два сразу, как только документы будут на руках. Тебе их разбить? Или лучше сразу два вместе?— Два вместе, — поразмыслив, решил Кай. — В конце месяца.— Хорошо, я внесу потом данные в твой график. Поглядишь. Если захочешь другие дни, просто скажи мне — я посмотрю, что можно сделать.На этом и закончили.Кай особого трепета не ощущал. Он уже привык быть без документов. Даже отсутствие банковской карты его не беспокоило.
Подумаешь, документы... Но мороки по получению восстановленных документов избежать не вышло бы. Кай не тешил себя иллюзиями и предполагал, что проторчать в Военном Управлении им придётся полдня, не меньше.Как Крис и обещал, после завтрака подогнал к центральному корпусу уже знакомый вездеход. Тот самый, на котором приехал на базу в день торжественного и проблемного прибытия Кая к новому месту службы.Кай без спешки обошёл вездеход, распахнул дверцу и устроился на заднем сиденье, проигнорировав немного растерянный взгляд Криса. Видимо, Крис думал, что Кай сядет спереди, рядом с ним, как было в прошлый раз.Кай намеренно обманул ожидания Криса. Собственные ожидания он обманул тоже. А сел назад именно для того, чтобы быть подальше от Криса. И чтобы болтать в пути стало неудобно.Они и не болтали.Крис выехал за главные ворота и почесал по трассе на Монтевидео. Кай поначалу уныло рассматривал непримечательные обочины, слегка побитые инеем, а потом задремал.
Наверное, потому что Кай уснул в пути — в движущейся машине, сон отличался от привычных уже кошмаров. Его покачивало на удобном сиденье и мало-помалу утягивало в топкую дрёму.Каю впервые приснилось не пребывание в плену, а бой накануне. Кай старался не вспоминать о нём, но сон беспощадно подсунул яркие картинки.Тогда Кай всё ещё служил в Фойер-Эскадрилье и входил в диверсионно-штурмовой расчёт блокпоста у Дункельзее.
Дункельзее располагалось в пяти сотнях километров от Монтевидео, если брать строго на юг. Если брать к юго-западу, то там и полусотни не вышло бы, потому что Монтевидео выстроили на судоходной реке Монте, впадавшей в Дункельзее, и Монтевидео был одним из судостроительных центров Бранденбурга. Раньше. Теперь всё это почти не имело значения, поскольку фремды на море не воевали. Причин этого никто не знал, но фремды ни разу в воду не лезли и не показывали никакой морской техники, а может, вовсе ею не обладали.Так вот, полгода назад Кай воевал при блокпосте на северном побережье Дункельзее. В пяти сотнях километров к югу от Криса. Не подозревая о существовании Криса вовсе.Блокпост перекрывал единственный путь по суше между морем и горной цепью. Фремды пытались пройти блокпост и уничтожить его едва ли не каждый день. И едва ли не каждый день Ваймар наносила ответный удар. Или пыталась предупредить очередную вылазку фремдов.В тот — особенный — день Кай получил банальное задание по предотвращению атаки фремдов и полез в истребитель на рассвете.
Его вёл земляк — Ким Минсок. Они оба учились в той же школе в Вайсгау, а потом их свело волей случая в Фойер-Эскадрилье.
С Минсоком Кай летал три месяца и был всем доволен. Минсока отличали серьёзность, спокойствие и ответственность. И Минсок в принципе не любил трепаться ни без повода, ни по поводу. Минсок вообще открывал рот так редко для разговоров, что когда он это делал, все ему внимали, как Будде. А ещё Минсок был неподдельно отзывчивым в постели и ни разу не выразил удивления из-за предпочтений Кая. И ему ни разу не пришло в голову обвинить Кая в насилии или прочей подобной ерунде.
Можно сказать, Кай отлично поладил с Минсоком. Оба чаще молчали, чем говорили, но вместе им было комфортно даже молчать.— Чисто до самой, — коротко бросил Минсок сонным голосом во время взлёта. Кай принял к сведенью, пусть и не ответил. Минсок привык.На пути к границе в самом деле было чисто. Настолько чисто, что Кай спустился вниз на предельно возможную высоту и шёл прямо над спокойной морской гладью. Посмотреть никак, зато видно на проекторе, да и чувство возникало особенное при полёте над водой. Как будто на истребитель снизу и сверху воздействовали одновременно две одинаковые силы, пытались притянуть к себе. Когда истребитель шёл в идеальном балансе между ними, Кай ощущал непередаваемую лёгкость. Как истинный вкус свободы. Он ощущал себя богом. Оставалось только добавить кораблю вращение по продольной оси — и всё. Бог как есть. В вечном танце на пути к неуловимой и недостижимой линии горизонта.Спустя час Кай думал, что станцевал в небе последний раз в жизни.Никакая засада его не ждала — он спокойно добрался до временного лагеря фремдов. Да и атака началась и продолжилась по плану. Ничего особенного. Обычный бой, каких на счету Кая хватало. Пока не вышли из строя все датчики истребителя.
Кай так и не понял, что именно произошло тогда. По нему несколько раз попали вскользь, но уничтожить все датчики было невозможно. Пусть внешние и накрылись, но на истребителе стояли и внутренние — под защитой обшивки, как раз на тот случай, если бы внешние повредили.
Тем не менее, датчики из строя вышли все. Разом. Вместе с системой.Кая напугать так просто не получилось бы, но пульсар тоже перестал работать. Кай не слышал своего фюрера из-за пропавшей связи и ничего не видел. Он оказался в прямом смысле слова во тьме и без глаз. Совсем один в полой металлической скорлупе между небом и землёй — в абсолютной изоляции.
Чистые мерцающие мониторы, полосы помех на проекторе и тишина в эфире. Впереди перед глазами — глухой свод кабины, сквозь который нельзя смотреть и видеть. Только по ту сторону обшивки — негромкие и то близкие, то отдалённые звуки боя.Если бы истребитель угодил под импульс глушителя, картина была бы похожей, вот только движок заглох бы. Но всё работало исправно, не считая связь и датчики.Кай вёл истребитель буквально вслепую, полагаясь исключительно на инстинкты опытного пилота и своё умение превращать звуки в зрительные и тактильные ассоциации.Держать корабль на нужной высоте он мог и так, но вот уворачиваться от лучей и зарядов...Он продержался немногим меньше пятнадцати минут до того, как его всё-таки сбили. Прямая очередь бронебойными из усиленной установки вспорола корабль от носа до хвоста.
Кай засмотрелся на синее-синее небо в просветах в обшивке над головой, потому не сразу заметил, что бронебойными ему разнесло правую ступню, раздробило колено и серьёзно разодрало бок. Аптечку он активировал машинально — на одних голых рефлексах. Даже боль осознать сразу не смог, а когда смог, обезболивающее и заморозка уже почти полностью отрубили чувствительность.
Хуже того, Кай честно пытался сесть, включив подушку не по инструкции, но вырубился через минуту, подумав напоследок, что танцевал в небе последний раз в жизни. Посожалеть о чём-либо он просто не успел.Очнулся он уже в прозрачной банке у фремдов в гостях и познакомился с тем, что есть подлинный ад. Очнулся, к слову, целым и невредимым. С правой ступнёй, чистым коленом и неповреждённым боком. Если сначала недоумевал по этому поводу, то немного позднее фремды постарались развеять все его иллюзии по поводу хоть небольшого сходства с людьми.
Они восстанавливали тела пленников вовсе не ради их хорошего самочувствия. И не ради милосердия или облегчения страданий. И гуманность они понимали совершенно иначе.Фремды восстанавливали тела пленников только для новых опытов и только потому, что получить пленников было непросто. Если бы пленник погиб, заменить его новым объектом для исследований оказалось бы трудно. Люди редко выживали после падения истребителя или после попадания в истребитель луча пушки. Точно так же редко люди выживали после очередей бронебойными в наземных боях или после сброса бомб беспилотниками.А Каю просто не повезло посадить истребитель и остаться в живых, хотя он и не помнил, как именно и куда упал, и почему фремды его нашли.В вездеходе Криса на пути в Монтевидео Кай спал и видел во сне вновь тот бой, что счёл более полугода назад последним для себя. Проснулся он в тот самый миг, как во сне очнулся в плену и поддался панике, обнаружив себя в жидкости в узком замкнутом пространстве.К счастью, проснулся Кай без спецэффектов. Его просто рывком выдернуло из сна и вскинуло.
Через секунду он смотрел в окно на мелькающие по сторонам афиши и щиты с предупреждениями. Потом впереди забелели арочные столбы моста через реку, а вдали над ровным речным полотном — мачты.
Монтевидео — край верфей и доков, где строили и ремонтировали морские и речные суда. Родина ?Морского Дракона? — судостроительной компании, которая ещё и перевозками занималась.
Кай не знал, каково сейчас положение ?Морского Дракона?, но ещё полвека назад эта компания входила в десятку крупнейших на Бранденбурге и занималась строительными проектами по специальным заказам даже для других планет системы Ваймар.О ?Морском Драконе? Кай впервые услышал от деда. Тот ходил капитаном на большом транспортнике лет пятнадцать — ещё до появления на свет Кая. Дед часто рассказывал маленькому Каю о дальних ходках и нередких приключениях в открытом море — таил надежду, что внук пойдёт по его стопам.
Было время, когда Кай разрывался между двумя желаниями: пойти в морскую академию или пойти в лётную.
Быть может, перевесило то, что рос он в восточном Вайсгау, где повсюду высились деревья и горы, а к морю удавалось выбраться не слишком часто. Да и на море он оказывался либо в лодке, либо на плоту, а вот у дяди под рукой водился целый старый корабль, пригодный для полётов.Быть может, сыграла свою роль несчастливая склонность Кая наскребать себе на хребет.