Уравнение (1/1)

Порой Яко начинало казаться, что не все двойки и синяки были влеплены ей незаслуженно. Почему-то до сих пор Кацураги считала, что в материальном мире есть определенный набор неизменных вещей: солнце — сверху, трава — зеленая, Нейро — за работой, но материальный мир в очередной раз загнулся перед Яко в кукиш. Нейро, до того считавшийся величиной постоянной, в эту субботу был обнаружен спящим на диване под вентилятором. Пиджак, оставленный на спинке, видимо жил своей жизнью, поскольку успел доползти до самого пола, а Яко едва ли верила в то, что Нейро мог бросить его просто так. Она потянулась, намереваясь поднять пиджак, но почему-то передумала. Как и все, что путалось под ногами, Яко была хватаема напарником за то, что первым попадалось под руку, но сама не осмеливалась даже уцепиться за его рукав. Насколько ей помнилось, она никогда не касалась его за исключением тех случаев, когда он был ранен — и, пожалуй, еще одного, когда у Нейро завернулось ухо и он упорно тряс головой, отказываясь просить о помощи. Тогда Яко, пытаясь сохранить невозмутимое выражение, поднялась на цыпочки и повернула пушистое ухо обратно, а Нейро как-то странно курлыкнул, удивленно уставился на нее круглым белым глазом — и тотчас же ее укусил. С тех пор он куда тщательней следил за своими ушами и весьма вовремя щелкал челюстью, напрочь отбивая пугливой жужелице желание лезть руками куда не следует.Но день был сложным, а Нейро настолько привык к извечному шуршанию Яко где-то поблизости, что не сразу понял, откуда приближалась опасность. Делать в офисе было особенно нечего. Пошевелив для приличия тряпкой пыль на подоконнике и перебрав на столе папки, Яко осмотрелась. Она не собиралась уходить, не переговорив, но вентилятор гудел, а Нейро по-прежнему не шевелился. Сесть можно было либо на потолок, либо на диван, и Яко, немного покрутившись по комнате, все-таки уместилась рядом с ?помощником?. Наблюдать за его лицом было бессмысленно: спящий Нейро существовал всего несколько часов в сутки, не доставлял неприятностей и не имел ничего общего с бодрствующим. Его перчатки лежали здесь же, и Яко задумалась, рассматривая обнаженное до плеч то, что у Нейро звалось руками. Для ?человека? с тремя фалангами пальцы были явно длинноваты. Сожмешь сильней — и нету Яко.В школе, до знакомства с Нейро она не была сколь-нибудь популярной девочкой и уж точно не могла предположить, что на нее обратит внимание кто-то вроде него. Яко удивляло уже то, что он с ней разговаривал — завистью во взгляде одноклассников и впрямь можно было гордиться. Но как раз сегодня говорить с ней явно не хотели, и Яко, потыкав собственным пальцем в чужой, костистый и узловатый, уныло вздохнула.Взрослый, привлекательный Ногами-сан умел нравиться, особенно когда не разевал пасть и не демонстрировал окружающим шестьдесят четыре треугольных зуба. Девочки додумывали им истории, а разубеждать их в том, на кого именно уходит все ее свободное время, у Яко язык не поворачивался: на работе Нейро выдавал столько романтики разом, что сил засматриваться на рисующихся старшеклассников не оставалось никаких. Яко немного выждала и, намереваясь окончательно убедиться, спит он или нет, взяла его ладонь обеими руками. С тыльной стороны кожа была жесткой, грубой и больше напоминала чешую, но во всем остальном не было ничего необычного. Прикосновения к Нейро не вызывали неприятных ощущений — каждый день Яко видела чудовищ, куда более страшных. И даже была одним из них.Яко поочередно коснулась борозд, рубцов и наростов, ступеней и башен, черепиц неведомых зданий, прохладных и твердых, как улицы брошенных городов, как остовы мертвых динозавров — удивленно потрогала тонкую кожу между пальцами и перевернула ладонь. В одном друзья были правы. Встретить что-либо более невероятное было попросту невозможно, и да — это заставило ее измениться.Несмотря на немыслимые загадки и запутанные расследования, все это время для Яко не было ничего тяжелее попыток добиться уважения существа, во всем стоящего на порядок выше нее. Остального просто не требовалось. Ей, по крайней мере. Что, кроме безграничного терпенья, все это время испытывал Нейро, предполагать пока еще было страшно.Яко проследила путь вдоль руки, длинный-длинный, и потрогала подушечкой коготь. Остро. Кончики пальцев покружили по ладони, оставили теплые следы, обвели невидимые глазу узоры, и, наклонившись, Яко украдкой коснулась кожи языком. Обычная, как у человека. И микробов, наверное, столько же. Ну, ладно.Нейро приоткрыл глаза. Щекотно.Хотелось ухватить ее за язык, поймать между пальцев и как следует дернуть, но тогда он никогда не узнал бы, зачем… Он не стал формулировать, что именно ?зачем?, но это можно было сделать и позже. Когда-нибудь. Нейро вообще не задавал себе вопросов, на которые заведомо не мог ответить. — Что ты хочешь, чтобы я тебе откусил? — меланхолично поинтересовался он, и Яко поперхнулась, поскорее отсев подальше. Подавиться чужими пальцами — довольно глупая смерть.Пожалуй, успела подумать Яко, мечтавшие познакомиться одноклассницы пришлись бы сейчас как нельзя кстати. Раздраженный, нашаривающий перчатки Нейро был страшным, как черт, и злым, как черт, и крайне мало напоминал вежливого ассистента детективного агентства.— Странный ты какой-то, — сообщила Яко, морщась от боли и осторожно пытаясь разжать вцепившиеся в ухо пальцы. — Когда ты не шевелишься, то похож на чучело крокодила, а это жутко. Последние загадки… были плохими?— Да, не все в этом мире одинаково съедобно, спасибо, что напомнила, — процедил Нейро, отпуская ее. — Это потому, что ты обгорел — или потому, что мы так и не поймали Касая? — Чего ради ты притащилась в офис в субботу? — оборвал Нейро.— Мне не понравилось то, что я видела в пятницу. И в четверг. И за неделю до этого…Он прищурился, как-то зло глядя на Яко и оценивающе — на вентилятор. Кацураги поежилась, но отстраняться не стала. Нейро фыркнул. Обнадеживающе.?Ты же знаешь, что ничего не будет? — на всякий случай уточнил Сикс. — Если ты умрешь, есть станет некому?.— Я не умру, — наконец сказал Нейро и уставился Яко в глаза, обрывая все не успевшие начаться тирады. — Что бы ты ни ?видела?, и что бы ни пришло в твою глупую голову. Я не умру.?Не за что?.В отличие от Яко, от беспокойства еще более безмозглой, чем всегда, ни в одном из своих поступков Нейро не видел ничего странного. Ни тогда, ни сейчас. Удивить его могло только то, что остальные не делали того же, что и он. Яко повернулась, словно желая ответить, но осеклась.Нейро знал. Существо, которое он убил, больше не было человеком. Между образом и подобием не осталось ни малейшей связи.Легче от знания не делалось. — Вот, — наконец решилась Яко, заскрипев пакетом. Все было предельно ясно. — Взяла тебе книжку. В ней нет ни одного знакомого слова, так что я решила, что тебе понравится.— Сканави? — приподнял брови Нейро. — Действительно?Яко пожала плечами. Если, как уверяла Канаэ, между мужчиной и женщиной и впрямь существовал универсальный язык общения, в их случае это был язык формул.— И кто тебя надоумил?— Ты.Нейро заинтересованно вытаращился, но Яко осталась сидеть нахохлившись и сжавшись, и это был дурной знак.— Тогда, когда погиб Сасадзука-сан. Было очень страшно и тяжело, ты был мне нужен, и ты на меня наорал. И тогда мне стало ясно, что так поступать нельзя. Ни с кем. Даже с тобой. Нейро зло опустил углы рта.— Если не понимаешь, что произошло…— Я понимаю лишь то, что сейчас все идет очень плохо. Плохо, что Касай ушел. Плохо, что ты ничего не говоришь про Сикса. А еще плохо просто так перестать кушать.— Плохо — убивать то, чего не можешь создать сам.Яко замерла. Вот и все.— Ты пытался, — поняла она, осторожно подаваясь вперед и заглядывая ему в лицо.Из обрезков кожи. Из обрывков мыслей. Нейро нахмурился.— То, что я сделал, не было человеком, — наконец произнес он.— Зера, — догадалась Яко.— Зера.Она помолчала.— Открой.Нейро потянул к себе учебник и фыркнул. Кажется, у Яко вновь было слишком много свободного времени. Под скрепками на страницах висели какие-то снимки.— Что ты сюда налепила?— Ты не узнаешь их? — вот теперь, похоже, Яко была по-настоящему сердита. — Вот на этой фотографии — полицейское управление. Ну, то есть, еще не все — не хватает Тодороке, зато есть инспектор Сасадзука. Вот это Годай… По крайней мере, его ладонь и часть спины. Айя, — продолжила перелистывать снимки Яко. — Моя мама. Канаэ и я. А вот панорама города. Я не знаю всех этих людей, но их ты тоже спас. — Последнюю фотографию она сунула Нейро прямо под нос. — Когда убил Сикса.Он хотел было что-то сказать, но на него смотрели так решительно и упрямо, что любое из выбранных ругательств оказалось бы бесполезным. Сама того не замечая, Яко снова вцепилась в его руку пониже локтя. Что бы ни произошло, по какой-то причине для нее это по-прежнему было важно. Раз за разом пытаться доказать кому-то, — пусть даже ему, — что рядом есть люди, что он не один и что он не отвратителен. — Глупо, — пробормотал Нейро, сдаваясь и закрывая глаза.Ничто не остается тем, чем кажется на первый взгляд. Сикс был загадкой. Яко была загадкой. Из всех этих странных и удивительных чудовищ Нейро не знал никого добрее и великодушнее Годая Шинобу — и не видел пути более страшного, чем тот, которым прошел Сасадзука Эйши. — Наверное, — согласилась Яко. — Но мне кажется, все-таки получилось неплохо.Верно. Совсем неплохо.Жизнь не была таким уж простым уравнением. Не Яко и не ее глупой человечности было знать, есть ли оправдание у убийства — или нет. Но если в материальном мире и существовали неизменные вещи, ни одна из них не заканчивалась разгадкой единственного икса. — Что? — удивленно спросила Яко, перехватив чужой взгляд.— Ничего, — усмехнулся Нейро. И дернул ее за нос. — Насмешило. Дрессированная амеба.Вопрос не в том, существует ли идеальная тайна. А в том, сумеет ли он справиться с ней. Сикс был прав.Человеческие доверчивость и проницательность, мягкость и стойкость не были тем, за что следовало умирать. За них следовало сражаться. И Нейро сражался — за еду. За все живое, теплое, светящееся изнутри — удивляющееся и удивляющее. Оно останется, вне зависимости от того, чем все закончится, останется точно таким же, каким было задолго до него, отзнаменовав лишь одно: сможет ли он стать на ступень выше себя самого.— Открывай и бери лист бумаги. Я тебе покажу, ?ни одного знакомого слова?, — зловеще произнес Нейро.— Ну вот. Я-то хотела как лучше. Обидно, — буркнула Яко, потирая шею.— Обидно будет, если меня не станет, а ты так и не научишься решать квадратные уравнения.Яко не нашла, что на это сказать, но того и не требовалось. ?Находить? всегда было его работой.Все изменилось. Но не стало другим. Нейро усмехался совершенно знакомым образом, и Яко бурчала, больше не желая попасть под тяжелую, не зря изученную руку, нарваться на очередную ловушку, промедлить — и остаться наедине со своей глупой, больше никому, кроме него, не интересной жизнью.