III (1/2)
Нью-Гедон, Эротитус
Периферия
19 августа 3026 года -- Прикольный у вас прикид, девчонки! Это типа форма, да?
Они ещё ждали маршрутку, когда к ним прицепилась незнакомая светлокожая девица, одетая на ауриганский манер: розово-бежевая лава-лава на бёдрах и голая грудь. Рыже-каштановые волосы заплетены в дреды, свисающие ниже лопаток, ноги босые; запястья украшены несколькими разномастными ремешками и летнтами, на шее висит нитка резных деревянных бус. На английском она говорила с заметным и сильным акцентом, как не на родном.
-- Да и у тебя прикид не хуже, – начал, было, Хот-Шот и заткнулся, получив ощутимый тычок в бок от Макелины.
-- Ты, вроде бы, не из наших краёв, – заметила Ноэлани.
-- Ваших – каких?
-- Аурига, – ответила девушка.
-- А! Аурига! – девица с дредами жизнерадостно улыбнулась. Лицо у неё было удлинённо-овальное, с остреньким носиком, а зубы крупноваты, чтоб вписываться в канон красоты. – Помню такую, это где наши с быками поцапались лет полтораста назад, нам в школе ещё говорили!
-- Ты капелланка, – недобро прищурилась Маша.
-- Да, а чё?
-- Хрен те в очó! – блондинка отбила на локте.
-- Да ладно тебе, подруга, чего взъелась-то? Мы, вроде, тут не на фронте…
Но Маша уже завелась и обложила девицу по-русски; та ответила.
-- Тише, тише, успокойтесь вы обе, – вклинилась между ними Элли. – Чего сцепились-то?
-- Да ничего! – бросила Мария. – Не хрен тут…
-- Тебя не спросили, пизда лисья! – не осталась в долгу капелланка и явно собралась кинуться на неё с кулаками, так что Элли пришлось сосредоточить усилия на ней.
Ноэлани мгновенно подхватила блондинку под локоток и потянула в сторону магазинчиков. Аннабель понятливо засеменила следом. Через некоторое время Мария перестала упираться и пошла, молча глядя перед собой.
-- Что ты так на неё накинулась? – не выдержала Ноэлани. – Видок у неё, конечно, такой себе, с прибабахом, – девушка покрутила пальцем у виска, – но к нам она, вроде, не со скандалом лезла.
Блондинка медленно повернула голову к ней.
-- Слушай, подруга, – сказала она, – ты, вроде, не из холопов сама? тебе что-нибудь говорит слово кровная вражда?
Ноэлани вздохнула.
-- От их границы до нас, – сказала Мария, – всего пара джампов и три дня подлётного времени от прыжковой точки. Знаешь, сколько раз эти хуи на нас нападали?
-- Догадываюсь, – коротко бросила девушка.
-- Холопам оно, может, и не будет особой разницы, под кем ходить. Но нас вырежут на хрен, когда и если им повезёт захватить наш Рэдфилд. В общем-то, как и мы ихних дворян, если захватываем планету Ляо. Так что кровь тут с обеих сторон, и не хрена этой пизде к нам цепляться. Пусть валит на хер к своему канцлеру!
Ноэлани не придумала, что возразить. Павильоны, ларьки и лавчонки образовывали тут небольшой базарчик; на другой его стороне торчало несколько такси. Девушки подошли к ближайшему и за си-билл поехали в центр нового города, выслушав по пути сбивчивую лекцию о международных новостях. Таксист, пожилой загорелый мужик в светлой рубашке с короткими рукавами и бежевой кепке, курил папиросу в окно, держал руль только правой и, яростно жестикулируя свободной рукой, говорил:
-- Слышали, что Лис назвал сына Хасека своим наследником? Охуеть, только прикиньте, какая у них заваруха начнётся! Ведь кто такой Хасек? Он, блядь, женился на лисовой сестре, которая незаконнорожденная! Так что Морган, конечно, по крови и Дэвион, но ведь сын бастарда! Но Майкл Хасек – это голова… такую комбинацию провернул!
-- А я читала, что Лис женится на наследнице Штайнеров, – вставила Ноэлани.
-- Ну, Штайнеры это да… Катрина Штайнер – это голова, ей палец в рот не клади!
Сидящая позади Маша скривилась, но промолчала. На обнажённые груди своих пассажирок таксист даже не покосился; глядя в окно, Ноэлани отметила, что так здесь на улицах щеголяет пусть и не большинство, но многие женщины. Так что стесняться им с Машей нечего, здесь не чопорный Таурус, где юбку выше колен почитают развратной, а пляжный купальник оставляет открытыми хорошо, если полностью руки и ноги. В ?cole Militaire курсанты разного пола жили и в разных казармах, но горстке ауриганцев ничего отдельно не выделили, поэтому первый год Ноэлани делила комнату с двумя девушками с третьего курса. И помнила, как они были шокированы её манерой не прикрывать грудь даже наедине, внутри комнаты, а тем более – выходить так в коридор общежития, на кухню, в туалет и душ. Впрочем, и у неё привычка соседок таскать на себе много лишних тряпок вызывала недоумение. ?Ну в душе-то, хоть, вы одежду снимаете?? не удержалась разок она, получив в ответ возмущённое фырканье, а потом снисходительные усмешки – что, мол, с дикарки взять.
Новые гедонисты по своему происхождению были таурианами. Из тех, кого тоже давила строгая государственная мораль, и в конце прошлого века они убрались из Конкордата в Римвардный фронтир, осели на Эротитусе. И начали строить здесь свою либеральную утопию с республиканским правлением, свободой любви и свободой торговли. Включая торговлю рабами, подумала Ноэлани, которая в Конкордате запрещена.
-- А вот Эспиноза – тот да… Эспиноза был голова!.. – продолжал разглагольствовать таксист, но Ноэлани не повелась. Меньше всего ей хотелось сейчас обсуждать падение Директората, и что творится теперь в Ауриге.
-- Вот ?Гольденфельд-Банк?, – сказал таксист, останавливая машину. – Приехали, сеньорита.
Ноэлани дала ему двухсибилловую монету.
-- Нам в банк, – напомнила Ноэлани блондинке, уже заглядевшейся на ряд бутиков на другой стороне улицы.
?Гольденфельд? был местной конторой, основанной новыми гедонистами и, как сказала Элли, активно вкладывающейся в бизнес наёмников. Капитан Баррамеда держал там своё золотишко на чёрный день. Здание, которое он занимал, впечатляло: широкое, но не кажущееся массивным, сверкающее стеклом панорамных окон, с просторным холлом, в котором кондиционеры поддерживали комфортную после уличной жары прохладу. Профессионально-улыбчивый молодой человек – не охранник, а клиент-менеджер – встретил Ноэлани и Машу с дочкой на входе и проводил к терминалу, где, выслушав их объяснения, помог взять талон электронной очереди. Ждать надо было минут тридцать-сорок, и это время они решили скоротать в кафетерии.
-- Попробуй эклер, – соблазняла Ноэлани подругу. – Сла-денький…
Мария, хотевшая поначалу обойтись только карамельным латтэ, упорствовать долго не стала. Ноэлани, меж тем, положила на стол компад:
-- Девять и три четверти тонны брони по двенадцать тысяч за тонну – сто семнадцать тысяч си-биллов, – вчера она скачала с бортового сервера ?Кимона? прайс-листы на военную технику, боеприпасы и прочее снаряжение, и теперь очередной раз пересчитывала. – Пулемётных патронов нам пока хватит, а вот Ибанесу надо по две тонны снарядов для его пушки и столько же ракет большой дальности: то, что осталось с Коромодира, мы сейчас отстреляем на огневых тренажах. Значит, по две полные тонны…
Боеприпасы к крупнокалиберным автопушкам класса ?10?, вроде стоящей на ?центурионе? Ибанеса ?люксор? Д-серии, стоили тут по 9,3 – 9,4 тысячи си-биллов за тонну. Ракеты…
-- Почти полсотни! сорок шесть восемьсот средняя цена, то бишь, ракетный боекомплект для Хот-Шота на встанет ещё в девяносто – сотню штук!
-- Это ещё по-божески, – сказала Мария. – Я, пока в армии служила, тоже не парилась ценой выстрела, это потом уже поняла… стоп, тут есть раздача сети?
Ноэлани проверила.
-- Ага. Свободный доступ с ограничением скорости.
-- Глянь, почём будет зенитный боеприпас?
-- Я тебе и без сети скажу: для калибра ?пять? типа как у тебя – двадцать одна тысяча за тонну… тридцать одна тысяча за тонну… тридцать одна пятьсот девяносто, о, уже тридцать одна шестьсот двадцать пять.
-- Вот, видишь. А тонна минимум нам нужна. Лучше две, чтоб оставался запас.