Часть 51 (1/1)

Get your motor runningHead out on the highwayLooking for adventureIn whatever comes our wayYeah, darlingGonna make it happenTake the world in a love embraceFire all of your guns at once andExplode into space, - Steppenwolf - "Born to Be Wild". Край растянувшегося на стене белого бумажного полотна метра три в длину с тихим шорохом опадает вниз, срывая кусок скотча вместе с собой, и белой бесформенной массой накрывает стоящую внизу Кортни. Из-под самодельного плаката слышится трехэтажный мат и проклятья в сторону стоящей на верхотуре из стула и трех книг, в чье число входят два справочника и книга по истории английских завоеваний, Пфафф. Глядя сверху на размахивающую руками с растопыренными пальцами под белым куском бумаги женщину, девушка не смогла сдержать усмешки, которая, вопреки всем ее попыткам сохранить спокойствие, превратилась в настоящий, откровенно говоря, ржач. Накрытая, как огурцы в парнике, Лав радостных эмоций подруги не приняла и с чувством полного наслаждения толкнула стул, с которого Пфафф не сказать, чтобы грациозно, но спикировала-таки на пол, приземлившись на мягкое место. Смех ее оборвался лишь на пару секунд, когда его заглушил грохот от падения на пол, но буквально тут же, тяжело потирая поясницу и то место, где спина теряет свое название, басистка привалилась на бок в новом приступе веселья. Видимо, сказывается недостаток сна... Всю прошлую ночь, возомнив себя внебрачной дочерью Сальвадора Дали, вооружившись бутылкой портвейна, красками, которые впоследствии, как и первый предмет, стали причиной появления черных "усов" на лице девушки, карандашами и Эриком Эрландсоном, взятым в количестве одной штуки из собственной кровати, Пфафф решила творить подарок для Кристины собственными руками, ногами и другими частями тела, чтобы хоть как-то выкрутиться и избежать попадания в задницу инородных предметов вроде небезызвестной барабанной палочки. Таким образом, протирая животом ковер в номере Лав, куда подтянулась Линда, дабы продолжить увлекшую ее за время отсутствия подружки беседу с женщиной, и постоянно говоря Эрику, какую позу принять, хотя о его портрете в самодельном рисунке и речи не шло, но просто, чтоб занят был, не одной же отдуваться, Пфафф водила кисточкой и шлепала ладонями, предварительно измазанными в краске, по куску бумаги метра два в длину. Кусок данный появился благодаря не совсем внимательному консьержу, что сдувал муху с кончика своего носа, пока Пфафф, таща шипящего Эрландсона за футболку за собой, взяла на временное пользование без обязанности возврата кусок обоины, стоявший в кучке со стройматериалами для ремонта первого этажа этой своего рода гостиницы. Линда и Кортни в уютной обстановке полутемного номера со скрипучими деревянными полами рассказывали друг другу о своих оставшихся где-то далеко мужчинах, пока Эрик, потягивая пиво, пытался следовать указаниям Крис. Последняя лежала на полу, подражая своему названному отцу в стиле рисования, то есть много странных предметов, похожих на психоделический приход реальности, в котором обязательно есть смысл, недоступный обывателям, и не забывала, время от времени поглядывая на экран работающего телевизора, где передавали "Спиди-гонщик", вставлять свои реплики, когда Линда рассказывала про своего парня какие-то нелепые истории. Восседая в этом гареме, как шах среди наложниц, которым откровенно, вопреки законам жанра, наплевать на своего властелина, Эрик чувствовал себя странно. Пригорюнившись, он постепенно понимал, какие жестокие существа - женщины, которые, как та же Линда, имеют и парня и девушку, пока первого нет, причем девушка сама очень даже не против, а ему, бедному рок гитаристу, достался хрен, плавающий в море безысходности и слюней. Кто бы мог подумать, что эта ангелоподобная блондинка с голубыми глазами и невинным лицом может оказаться чуть ли не настоящей сердцеедкой, взявшей в оборот не одну влюбленную душу? До ужаса знакомая история приключилась с другой блондинкой пару лет назад, однако стоит ли вспоминать о личностях, застрявших, если рассматривать расстояние между Англией и Штатами, в самой жопе мироздания?Итак, в Туманном Альбионе на окраине одного из затрапезных городов тихой провинции неизвестной глубинки в отсвечивающем горящими в выложенными булыжниками стенах окошками трехэтажном домике, призванном принимать приезжающих гостей государства, соответственно не без задней мысли об имении выгоды с сих посетителей, расположилось до хрена народу, в числе которых были и участники группы нелицеприятного для некоторых консервативных англичан названия, их прямое руководство в лицах менеджера, звукаря и оператора, а также парочка друзей. Сложно представить, но уже через несколько часов все эти незнакомые друг другу люди, кто самостоятельно, а кто невольно, примут участие в великой битве американских музыкантов и злобного духа алкоголя, закупленного на земле английской.- Да он же криво висит!- Да сойдет.- Можно подумать, что у нас коллективное косоглазие!- Вот видишь, больным людям нужно держаться вместе, - беззаботно поставив своего рода точку в очередном споре по поводу оформления комнаты, где будет проходить основное действо сил тьмы и градуса, Пфафф шутливо чмокнула нахмурившуюся Кортни, что продолжала сверлить взглядом перекособоченый плакат с поздравлениями от всей группы за исключением Патти, в щеку. Плюнув на эту мелочь, женщина лишь махнула волосами и принялась дальше застегивать молнию на платье, вертясь из стороны в сторону, так как руки не доставали до ее язычка. Ушедшая в себя и сохранившиеся запасы алкоголя Крис подруге никак помогать не собиралась, задумчиво соизмеряя количество участников попойки с имеющимся арсеналом катализатора. Решение сей трудной задачи оказалось более чем неудовлетворительным, особенно когда Шемель, проведшая весь день в попытках развлечь, завлечь и развеселить свою девушку даже не подозревала о косяке товарищей. Эрик, конечно, убрал барабанные палочки в шкаф своего номера, но кто знает, может, у нее запасные есть... - Наро-од! - громкий женский крик откуда-то снизу заставил Пфафф, как гончую собаку, тут же вытянуться со своего места в углу комнаты и резво подскочить, сметая все на своем пути, в том числе и покачнувшуюся Лав. Под девизом "Беги, Лесной болван, беги", девушка миновала недлинный коридор и завернула к лестнице, на ходу удивленно оборачиваясь на звуки джаза, доносящиеся из-за одной из деревянных дверей на втором этаже, по перилам которой благополучно съехала вниз. Эффектное появление на первом этаже было в буквальном смысле заторможено намертво отказывавшейся ехать тканью кожаных джинсов, поэтому, уже не чувствуя себя наездницей деревянной перилины, Пфафф с замешательством на лице медленно, скрипя штанами, доехала-таки до конечной точки своего путешествия, застопорившись, как прибывший поезд. Линда, наклонившаяся у входа рядом со стряхивающим с шапки снег Эриком, чтобы опустить на пол два не больно больших пакета, поднимается в полный рост, убирая с лица светлую прядь, выбившуюся из заплетенных сзади в какую-то мудреную прическу волос, но ее взгляд тут же останавливается на появившейся на конце перил детали. Лицо девушки мгновенно прояснилось, снова обретая ту очаровательную светлую улыбку и искры в глазах, с чем Митчелл протянула руки вперед. "Деталь" же незамедлительно спрыгнула на землю обетованную и за несколько шагов, чуть не снеся скучающего консьержа, от которого даже муха отвернулась, кинув взаимную обиду, преодолела расстояние до входа, тут же влетая в объятья ставшей более высокой из-за каблуков на сапогах Линды. Вопреки ожидаемому запаху сладких духов или кокоса от волос, со всех сторон окутывает морозный свежий запах первого снега, что сплошной стеной прикрыл город от темного неба до занесенных улиц. Конечно, завтра все это добро растает, поэтому детишки смекнули, что выходить на улицы надо прямо сейчас в метель, валяться в грязи и есть снежинки с все еще проглядывающей травой. - Мы там человек десять встретили, а там ветер такой, - оглянувшись на снимающего куртку Эрика, продолжила Линда, когда Пфафф отошла на шаг назад, чтобы девушка могла расчехлиться, - такими темпами в Изумрудном городе перенаселение будет.- Сиэтл ведь не резиновый, как Ноев Ковчег, - согласно продолжила басистка, поднимая пакеты с провизией на предстоящий вечер. Негусто, но жить можно. С такими не вполне радужными, но исполненными верой в будущее мероприятие и милосердие Патти, троица отправилась на второй этаж. ***- Дамы и Господа!- Сеньоры и сеньориты! - И дети любого возраста, дабы усладить ваши глаза и желудки, мы представляем вам скатерть самобранку, приготовленную специально для празднования этой великой даты, приуроченной ко Дню Рождения великолепной...- Умопомрачительной!- Колоссальной, но не в смысле размера.- Прекрасной, как рассвет на южной стороне, девушке! - Ура товарищи! - последние слова тамады в лице Кристен потонули в хлопке взорвавшейся рядом в руках Эрика хлопушке, что засыпала безмолвно сидящую в кружке на полу толпу из семи человек блестящими кусками какой-то фольги. Труды двух провинившихся честным народом оценены по заслугам не были, точнее не сразу. Вышеозначенный народ продолжал сидеть на полу, переглядываясь то ли от немого восторга чрезмерными стараниями двух "ведущих", то ли безмолвно соглашаясь друг с другом, что этим двум пора вызывать отряд людей в белом. Остается только ждать сигнала и тут же бросаться к телефону.- Круто! - наконец подала голос улыбающаяся во все еще заметном ожидании Патти, оглядывая двух замерших с нервными улыбками на лицах, как два брата-алконавта из семейки Аддамс, которые уже мысленно пожелали себе скорой и безболезненной смерти. Крис начала припоминать Евангелие, в то время как Эрик мысленно проговаривал имена всех известных ему Богов всех известных в мире культур. Но, как говорится, обгадил кузов - не будь грузом. Эрландсон лишь продолжал немо глядеть в лица собравшихся, что ожидали продолжения и от него, а Крис почувствовала, что у нее от такого пристального внимания начинает дергаться глаз.- Ну и-и? Чего ж вы молчите, ребят? - А-а, да, Эрик? - повернувшись к гитаристу, что сделался совсем несчастным, нашлась Пфафф, - чего мы, собственно, молчим? Доставай-ка нашу... столичную.- А, это мы мигом, это мы всегда, - пока Эрландсона мгновенно сдуло в другой угол комнаты, Крис принялась рассыпаться в нелепых поздравлениях, от которых Кристина только смеялась, кажется, полностью развеселев в отличие от своей подруги, что становилась мрачнее грозовой тучи с каждым сказанным басисткой словом. Видимо, конспирация и план отвлечения внимания от главного косяка сегодняшнего вечера заранее был обречен на провал, по сему Пфафф благоразумно решила уподобиться товарищу с бутылкой в углу, пока остальные члены группы, Линда с Кристиной и чуваки типа менеджера и прочих приростов компании пришли в себя и уже весьма шумно начали наливать друг другу одну-другую рюмашку, подражая гитарному технику по имени Джон Марвин. Вышеозначенный Джон в свои тридцать с хвостиком приличного кита был весьма колоритным персонажем в круглых очках, вечно веселых рубашках, которые каждый день обозначали что-то чрезвычайно важное, чем он не забывал делиться, и с весомым аргументом в виде пуза, ну так, во-первых, чтоб было, а во-вторых, чтоб аргументировать каждый довод. Эта деталь, однако, не мешала ему производить литургические возлияния чуть ли не каждые выходные и день перед ними и после них непосредственно, ведь живот большой для пива, а не от него. Кто бы мог подумать, что небольшая компания может воспроизводить звук пришедшего к водопою стада буйволов, но именно с этим звуком ассоциировалось возбужденное обсуждение посиделок, грядущего альбома, успеха группы и странных марок вина, доселе никем неизведанных. Смекнув про эту интересную деталь, Крис принялась скрести этикетку на холодной бутылке из прозрачного стекла с такой же прозрачной жидкостью. Если бы хоть кто-то из присутствующих знал, как именно сей продукт был добыт, где и у кого, то вряд ли бы хоть кто-то рискнул притронуться к нему. Тихо фыркая от еле сдерживаемого смеха, Крис сама принялась под саундтрек из всеобщего гомона за спиной вспоминать, как таскалась по площади в поисках спекулянтов или чего-то вроде этого, у которых по дешевке можно было приобрести все, что только в голову взбредет. В Амстердаме, по крайней мере, по ее собственному опыту, таких личностей было навалом. В итоге Пфафф отыскала какой-то закоулок, где толкали всякий хлам явные эмигранты из Камбоджи, как минимум. После некоторых споров, заверений и обмена Пфафф заимела сразу и несколько бутылей с русским пойлом, какой-то странный обветшалый экземпляр "На Дороге" Керуака и пару пластинок в обложках альбомов Abba, внутри которых находились записи Роллингов. Со своей стороны девушка в довесок к деньгам прибавила тщательно ею разрекламированный альбом Нирваны, якобы ни разу не тронутый, редкий экземпляр, над которым рыдали маленькие упаковавшие его негритята, пока злой немецкий босс ходил меж ними, зыркая на несчастных детей своими стеклянными всевидящими глазами, которые потерял в бою, и смачно выражался на ирландском диалекте. Барыга из Камбоджи был настолько растроган этой историей о печальной участи своих братьев, что даже предложил курнуть кальяну, к которому Пфафф из вежливости приложилась разок, а затем, духом не зная, что и кто есть Нирвана вообще, молил рассказать, что сталось с детками дальше, предлагая даже хомячка, которого выкрасили в красный цвет. Последнее было сделано с целью продажи недалеким приезжим сего чуда природы в качестве диковинного зверя под названием "Годзиллус Обыкновенный". Видимо, некая узкоглазость дает о себе знать, из-за чего все странное и непонятное продавец называл Годзиллой. Пфафф же пообещала при следующей встрече обязательно рассказать о дальнейших приключениях немецкого босса и его рабов.- И как это называется?! - свистящий шепот прогремел в левом ухе, как раз в тот момент, когда чья-то рука неожиданно резко развернула Пфафф в другую сторону, несильно взяв ее за ворот футболки.- Это... сейчас, секунду, - прищурившись, Крис принялась расправлять этикетку, - это урожай из лучших погребов необъятных русских просторов и... дальше непонятно, там по-китайски.- Да я не про это! - поморщившись через паузу, повисшую после слов басистки, продолжила Патти, - вы же обещали организовать с моей помощью нормальный собранный праздник, а не пьяные посиделки в номере с какой-то мутной фигней и кривым плакатом. - Во-первых, - сделав важное лицо, начала девушка, - он не кривой, это мое творческое видение. Вот глянь, это как лунная дорожка на картине Айвазовского, куда ни глянь, она идет за тобой, - развернув Шемель лицом к противоположной стене, где, возвышаясь над кучкой празднующих, висел рулон обоев в цветочек с отпечатками рук Пфафф, ее же рисунками и подписями участников группы, которые странным образом походили издалека на какие-то китайские иероглифы, басистка некоторое время вела спокойную полемику с отвлекшейся барабанщицей, указывая ей на разные квадраты, углы, прямые, катеты и точки зрения, - во-вторых, знала б ты, Патти, какую фигню поглощали мои легкие за эту мутную фигню...- Так! Хватит мне зубы заговаривать! - встрепенулась барабанщица, оторвавшись от созерцания плаката.- Что ты! Все будет в лучшем виде. Бюджет и общий вид не главное, тут важен настрой, а уж это будет. Можешь мне поверить... - тихим и многообещающим голосом прибавила Кристен, правой рукой за спиной незаметно подливая в стакан на столике чудо-жидкость, который тут же преподнесла подруге, раскланявшись, - прошу, мадам, - с опасением принюхавшись, девушка покосилась на Пфафф, но глотка два сделала вполне уверенно, из-за чего у Крис аж челюсть свело от одного воспоминания о той фигне, которую она попробовала в баре Сиэтла, - только приглядись, ведь общий вид неважен... Только приглядись, отбрось предрассудки и оковы реальности, и ты все-е увидишь. Абсолютно все-е-е. Ты главное пей-пей, - заметив, что девушка зависла, подбодрила Крис, - все увидишь...Многообещающий тихий голос был последним реальным звуком в ушах и голове Патти, перед расширившимися глазами которой заплясали картинки психоделического мультика под тягучий голос Джимбо, явно знакомого с такими делами. Странные дни настали, ох и странные дни. С чувством выполненного долга похлопав подругу по плечу, Пфафф, довольно ухмыляясь, прошла в своего рода кружок и уселась рядом с Линдой, что была на опасном расстоянии от налитой в ее стакан водки. Ничего не говоря, Кристен, не привлекая внимания девушки, что со смехом слушала Лав, вещавшую о посиделках с "Babes in Toyland" лет пять назад, невозмутимо поставила перед своей девушкой стакан с красным вином из супермаркета, а пойло вылила за спину в горшок с цветком. Если бы представители Гринписа были на этой вечеринке, Пфафф могла бы считать этот момент последним днем своей молодой жизни, ведь уже к вечеру так любимый горничной фикус Адриано погибнет...- А давайте тост! - с радостью и блеском в темных глазах провозгласила еле вставшая на затекшие из-за неудобного положения Сьюзен, чьей прямой обязанностью было благополучие группы, то есть организация туров, концертов и больничных. Видимо, последнее скоро понадобится большей части группы.- Давайте выпьем за финансовое благополучие, успех, здоровье всех наших членов...- Чтоб они стояли и деньги были, - поспешно продолжила Крис, уже обернув свою руку с рукой Линды, чтобы выпить на брудершафт. Глаза сидящей напротив Кортни тут же выпучились.- Где ты этой фигни понабралась?- От твоего мужа, - с таким же сущим непониманием ответила басистка, и для Лав все тут же встало на свои места. Усмехнувшись, женщина приподняла вытянутую руку в сторону сидящей напротив Пфафф, вынуждая ее сделать то же. - Прозит? - лицо Пфафф тут же просияло от знакомой фразы из накрашенных уст Кортни.- Прозит, систер! - со звоном чокнувшись, еще не в буквальном смысле, ибо не та кондиция, с женщиной, Пфафф за один присест выпила содержимое своего стакана, после чего, не сговариваясь, протянула руки к Лав, как и она сама. Губы девушек резко встретились, хотя вся картина для сторонних наблюдателей была скрыта за распушившимися волосами Кортни. С характерным звуком оторвавшись друг от друга, они уселись на свои места под свист собравшихся, в то время как в шутку взревновавшая Линда притянула свою же беспутную девушку к себе, так же крепко целуя и зарываясь в собранные на затылке в какого-то невнятного вида рассыпавшийся хвост волосы.- А давайте в "бутылочку"! - радостно предложил Эрик. Уж лучше б он этого не делал... ***Следующие два, три, пять часов прошли для всей разношерстной компании под покровом алкогольного прихода. Вполне обычное предложение сыграть в нелепую игру от Эрландсона практически переросло в мероприятие масштаба вселенской задницы, сравнимой только с великим переселением народов. Начата игра была с простого распределения на команды и десятиминутное выдумывание различных названий типа "Майн Кампфф"*, в которую входили Кортни и Кристен, что жеребьевкой попались вместе, "Кинда" - Кристина и Линда и прочие выхлопы пьяной фантазии музыкантов и ко. Крутя такую мозолившую глаза Пфафф бутылку из-под паленой водки, которой испили все кроме самой виновницы появления сего продукта, ее подружки, Кортни и Сьюзен, по очереди народ сливался друг с другом в страстных и не очень поцелуях от целомудренных чмоков в щечку в основном между девушками, не связанными друг с другом никакими отношениями, и до полноценных откровенностей, в ходе которых некоторые слишком увлекались. Игра закончилась как раз после того, как Эрик напрочь отказался после смачного поцелуя с Лав "засасывать" тянувшего губы трубочкой техника. Гитарист только головой мотал, бледнея с каждой секундой, хотя Кортни не уставала подкалывать его, советуя представить вместо Джона "Джонни Деппа или же ее (Кортни) собственного мужа, на которого он давно засматривается".Мужчина все же отказался тем более после упоминания голубоглазой блондинки из Штатов, с которой у него не сложилось. Таким образом, исполняя свой долг, то есть желание на пару с тем же самым Джоном, с которым они, нацепив на себя простыни, без особого желания Эрика, постоянно не верившего, что он это делает, отправились под вдохновенные речевки наблюдателей из-за угла к двери, из-за которой доносились звуки джаза. Представившись хозяину двумя магами-ясновидящими потомками Предсказамуса они стояли около минуты на пороге, выделывая всякие шаманские движения под мелодичный скрип зубов Эрика, после чего хозяин радушно втолкнул их к себе. Так находившаяся уже в приличной кондиции компания лишилась двух своих членов. Пространство уже сильно расплывалось перед глазами молодых алконавтов, и Кристен, давно размышлявшая о стадиях адекватности при алкогольном опьянении, назвала это: "Иду на взлет". Ну и пошла, за чем дело стало. Выполнять желания гораздо легче, чем целоваться с пьяными чуваками из окружения, особенно если они загадывают какие-то нелицеприятные части тела типа "подколенного пространства", локтя и ребер. С такой игрой, как оказалось, можно было узнать богатую географию человеческого тела, о многих пунктах которой Крис и не знала. Просветил ее парень по имени Эйдан, который, как ей казалось, был ей знаком и где-то работал с ними. Эйдан же рассказал о том, что в музыку подался от безысходности, ибо его анатомические познания в академии не оценили. Пфафф же, заручившись помощью Кортни, выпало исполнять роль какого-либо музыканта предельно близко к оригиналу. Девушка же, тут же поняв ситуацию и похватав из комнаты разнообразный реквизит типа здорового черного пиджака Эрика, бывшего ей практически по колено, и, захватив гитару лишь для вида, так как решила сберечь уши случайных свидетелей своей пародии, взобралась на подоконник, вселяя в народ мысль, что она решила покончить с собой, поэтому надо на это посмотреть и запомнить. Через некоторое время под аккомпанемент пританцовывающей на земле обетованной Кортни Пфафф настолько вжилась в образ Джима Моррисона, поющего песню Джонни Кэша, из-за чего ей приходилось мяться, как будто ноги не держат, и закатывать глаза, держась за швабру, что уже решила и не входить из этого состояния. Доподлинно неизвестно, исполнила ли она свое решение, так как, спрыгивая с подоконника, случайно заехала шваброй в глаз Сьюзен, после чего скрылась. Примечательно, что спустя некоторое время пропала уже абсолютно никакая Линда. Данный момент вселил в Кортни еще больше уверенности относительно предположения инопланетного вторжения, ведь кто еще мог украсть из номера не стоящую ни в горизонтальном, ни в вертикальном состоянии девушку? Загадка...Но вернемся лучше к пропавшим Эрику и Джону. Заявившись в номер к любителям джаза в качестве ясновидящих парни никак не ожидали, уже заводя руки вверх, чтобы напредсказать всякой хрени, что их встретит не клуб черных трубачей и саксофонистов, а самый настоящий клуб любителей оргий. Немой диалог между людьми внутри и людьми у двери продолжался около пяти минут, после чего один худенький негр в одном галстуке и шляпе сделал неуверенный шаг вперед, выходя из задов компании парней перед ним, а также из задов комнаты. Это послужило толчком для напрягшейся психики Эрландсона, который просто ошалел от переизбытка оголенных мужских задниц и передниц, соответственно, чего он не видел со времен планового школьного осмотра. Резво развернувшись, мужчина тут же начал остервенело колотить в дверь, почему-то забыв, что ее никто не запирал. Пока гитарист сбивал кулаки о деревяшку и надрывал горло, его товарищ по несчастью расслабился, видя, что народ лишь расслабляется, курит травку, придается свободной любви и прочему, к чему никто принуждать не собирается. Джон быстро влился в компанию шоколадных зайцев, покуривая с ними, слушая джаз и изредка поглядывая на психующего у двери молодого товарища. Любителям джаза и свободной любви это не особо понравилось, хотя по началу все терпели, поэтому Эрика наскоро скрутили, замотав его в ту же простыню на манер смирительной рубашки и посадили в угол, сунув яблоко для более живописного вида, ну и чтоб не искажал святую музыку. В течение часа Эрику приходилось сидеть в этой адовой комнатке, попеременно выпадая в сон, принимая коньяк от доброй чернокожей женщины с богатым внешним миром, что освободила его рот от яблока, чтоб потом снова его туда сунуть, и чувствуя какие-то странные химические превращения в животе. Словно там горит что-то, хотя жжение еще не особенно ощутимо.Выбрался Эрик только благодаря своей великолепной смекалке, с помощью которой вначале раза три, подпрыгивая, как куколка тутового шелкопряда на ниточке, пытался биться лбом в окна, а затем решился просто попросить у ржущих с его изобретательности негров об освобождении. Те радушно закивали, дали ему благих напутствий на дорогу, подарили куль с бананами и мандаринами, да и пнули под зад у самого выхода, провожая в дальний путь Эрика освобожденного. Придя в себя посредством поедания бананов в астрономических масштабах, но исключительно в гастрономических целях без всякой задней мысли, хотя этот момент и имел место быть, мужчина отважился вернуться к товарищам, страшась возникающих в голове картин внутри оставленного единственным, как ему казалось, пока Кортни завладел зеленый змий, адекватным человеком. Войдя, он обнаружил лишь одну органичную картину, которую можно было бы назвать лишь одним словом: "Овощи". Народ был не то чтобы не в адеквате, ведь для этого свойства разума нужен сам разум, а у тех личностей, что показывали чудеса сообразительности, пытаясь ловить ртами фрукты, что летели с разных сторон и загорали на полу под воображаемым солнцем наблюдалась поездка вниз по лестнице эволюции. Миновав лежащее на полу ругающееся за то, что он загораживает солнце, тело, Эрик резко изменил маршрут подальше от фонтана фруктов, которые кидала Кристина, а ловила ртом Патти, благо барабанщику зубы не особо нужны, и наткнулся-таки на единственного неопасного в такой ситуации человека - Кортни Лав. С абсолютно потерянным лицом, машинально ковыряя пальцами ковер под собой, Лав смотрела невидящим взглядом вперед и едва шевелила губами, походя на какую-то жертву насилия или свидетеля убийства. Подойдя ближе к женщине в голубом платье с порванными белыми кружевами на рукавах, мужчина с опасением присел перед ней, вглядываясь в ее лицо и пытаясь понять, что она говорит.- Скоро все кончится... Они уже близко, они затаились, они нас убьют.- Кортни?- Они вернулись, они прилетели. Это все неправда, что ежики водят хороводы в кукурузных полях. Это их метка, они уже здесь, - не замечая мужчину, пролепетала Лав.- Кортни, что происходит? Где остальные? - Остальные? - переспросила Лав и, не смыкая губ, шмыгнула носом, переведя бессмысленные чуть ли не слезящиеся, вероятно, от выпитого глаза на Эрика, - а нет больше остальных. Это неважно. Скоро нас всех истребят... - Так ладно, - вздохнув, мужчина приподнялся на ноги, морщась от поразившей живот на секунду боли, но его вдруг перехватили цепкие руки едва держащейся в вертикальном положении Лав, что засыпала его градом бреда и запахом алкоголя.- Грядет новая эра! Машины поработят нас! Мы все умрем! Нам нужно что-то решать, ты не понимаешь! Мы должны выбрать: смерть или предательство! - шатаясь от ужаса, мужчина отцепил пальцы оравшей в ухо Кортни от себя и, с ужасом оглядываясь, направил лыжи подальше от этой обители психов...Чувствующий себя неприлично трезвым, из-за чего опасность собственного положения среди зашитых алконавтов все более яркой мыслью горела в голове, Эрик принялся носиться от одной двери к другой, исследуя весь второй этаж на предмет пропавших товарищей. Если вся эта зараза разбредется из одного номера по разным этажам, то им точно несдобровать, поэтому Эрландсону пришлось играть роль воспитателя или лучше сказать надзирателя в психиатрической клинике, у которого потерялась парочка пациентов. Их лучше всего загнать в одно тесное помещение, а потом усыпить, хотя последнее Эрик по доброте душевной решил не исполнять. Через двадцать минут уже весь второй этаж, включая проходившую полусонную горничную, был в курсе, что где-то рядом на свободе гуляют опасные неадекватные представители человеческой расы. Этот факт, надо сказать, не больно обрадовал постояльцев, чей ночной покой был нарушен остервенелым стуком в дверь, который производил стоящий по ту сторону гитарист. Узрев такую занимательную картину, люди в лучшем случае отвечали, что сейчас уже два с хреном часа ночи, и они вроде как не в курсе. Таким образом, поиски привели гитариста на третий этаж здания, который уже с первых шагов по скрипящей лестнице никакого доверия не внушал, особенно когда глазам открылся темный холодный коридор, едва освещенный каким-то сиреневатым светом из приоткрытых окон. Эрику оставалось лишь тихо красться вперед по коридору, следуя к дальней двери, из-за которой доносились странные звуки, как ниндзя, вздрагивая от малейшего шороха и громко урча животом, в котором явно поднималось восстание из-за попадания туда странного вида водки около трех часов назад. Звуки какого-то старого регги, чьи-то голоса и завывания, смешанные с пьяным накуренным смехом, стали громче, когда Эрик остановился у деревянной двери в самом конце небольшого коридора. Набравшись смелости и свято надеясь, что внутри он не напорется на еще одну кучку извращенцев уже любителей регги, мужчина толкнул дверь вперед, тут же оказываясь в вышедшем изнутри облаке беловатого дыма. - Эх, носили меня ноги по пилюгинской дороге! А вокруг балдели йоги и скакали носороги! Скручивали свои ноги в морской узел осьминоги**! - сидящая в углу среди прочего устилающего пол хлама кучка людей, чьих лиц и фигур нельзя было разглядеть сразу из-за устилающего все дыма, завела нестройным хором какие-то странные стишки собственного сочинения, вытягивая ноты, словно мартовские коты, после чего, заглохнув, чуть ли не дружно приложились к парочке стоящих рядом кальянов. Эрика чуть не накрыла волна сердечного приступа и кровоизлияния во все части тела, когда среди восьми представителей этой курительной коммуны он заметил Кристен и Линду, сидевших в одинаковых сбившихся на бок растаманских шапках...Мир ничтожно тесен, особенно это понимаешь, когда находишься в своего рода аппендиците английской провинции на окраине глухой деревеньки, где даже поезда ходят исключительно из ощущения своей надобности этой захудалой местности. Крис поняла эту мысль очень четко, когда, разгуливая с едва волочащей ноги Линдой под руку, наткнулась на третьем этаже на недавних знакомых камбоджийцев из закоулка в центре. Двое прохлаждавшихся у открытого окна торговцев мигом узнали знакомую покупательницу, что поведала им душещипательную историю об их несчастных собратьях, из-за чего, тут же облепив собой двух находившихся не совсем в кондиции девушек, попросили, перемежаясь с родным диалектом своей далекой Родины, проследовать с ними в их номер, дабы они все могли услышать продолжение поразившей их истории. Оказалось, что эти двое уже успели рассказать об этом, передавая из уст в уста, как легенду, остальным своим товарищам, что находились в номере в количестве еще четырех штук. В любой другой ситуации, имея хоть какие-то остатки разума, Пфафф бы благоразумно отказалась, желая поскорее смыться, дабы не тревожить, видимо, очень яркую фантазию камбоджийцев своими рассказами, но ситуация была прямо противоположна какому-то благоразумию, так что вскоре обе девушки оказались в задымленном номере со звуками регги и кучкой подпевающих камбоджийцев в целой куче хлама из каких-то ковров, кубков, шляп и джинсов. Мало понимающие по-английски камбоджийцы же с открытыми ртами слушали рассказ девушки, который иногда переводил тот самый торговец по имени Джеронимо, с которого все и началось. Линда в это время постигала таинства мудрости растаманов...- Бедные негритята работали и день и ночь, склеивая все швы и обновляя рисунки на обложках, чтобы их грозный властитель не ругался. Пока они клепали обложки для контрабандных пластинок под светом полярной звезды, немецкий босс курил шмаль и предавался вольным развлечениям со своим верным другом - большим хорватским парнем, который отвечал за то, чтобы маленькие рабы не умирали чаще, чем раз в неделю, - затянувшись тлеющей в пальцах сигаретой, продолжала девушка, пока туманные глаза всех собравшихся были устремлены на нее, - но однажды темной ночью явился избавитель, сбежавший уже много лет назад раб по имени Яростный Вепрь. Он был первым, кому удалось сбежать из амбара безысходности и оплота боли на окраине просторов Дикого Запада. Он пришел, чтобы отомстить, он взял своего верного черногривого коня, а также заложницу, кем оказалась жена немецкого босса. Ее ярко-красные губы были ядом, поэтому он не мог не узнать ее из всех. Он потребовал отпустить негритят, но немецкий босс отказался это делать даже за свободу своей жены. Тогда он вызвал его на бой. Они бились день, ночь, еще день, еще ночь. За это время негритята успели вырасти, а жена немецкого босса уже благополучно вышла замуж за одного выросшего раба и счастливо воспитывала с ним детей. Говорят, маленькие негритята смогли понять, что это их шанс бежать, только когда немецкий босс и Яростный Вепрь поседели, и единственным орудием борьбы между ними оказалась игра в шахматы. И вечно длилась и будет длиться эта битва до самого скончания времен или пока на том месте не построят очередное казино. Конец! Пришибленные камбоджийцы еще пару минут сидели без эмоций на накуренных лицах, а затем начали чуть ли не в слезах хлопать, обниматься друг с другом, лопоча что-то и радуясь за своих собратьев, которые смогли. Эрик еще долго не мог отойти от сего рассказа, подпирая стену за собой спиной, чтоб не упала, видимо, с рукой у колотящегося сердца.- Крис? - с опаской подойдя к кучке обкуренных личностей, произнес Эрик, когда Пфафф остановила-таки туманный, но вполне вменяемый взгляд на лице мужчины.- Крис... Какой Крис? Крис в Сиэтле, кто хочет в Сиэтл? - девушка тут же забыла про прифигевшего от такого поворота Эрика и возвратила все внимание на сидящего рядом с ней доброго друга камбоджийца. Тот продолжал втолковывать ей что-то про правила торговли контрабандой и прочие прелести жизнь спекулянтов. За каких-то двадцать минут басистка, время от времени проверяя состояние спящей на ее плече Линды, успевала купить у Джеронимо небольшую тряпицу размеров сантиметров двадцать, на которую были наколоты какие-то старые окислившиеся значки в виде красных звезд с надписями СССР и прочей атрибутикой такого рода. В довесок к этому камбоджийцы все же всучили девушке за доллар выкрашенного хомяка, говоря, что это будет своеобразным талисманом для всего такого непонятного торговцам тура. Уже порядком надышавшийся парами кальяна Эрик решил, что пора вытаскивать девчонок из номера и валить в свой, чтобы запереть всю эту шарашкину контору в одном месте, но его благим намерениям не дано было сбыться. Всех присутствующих буквально ослепил засиявший в открытом дверном проеме желтоватый свет, заставивший думать, что на землю спустился ангел, хотя, когда народ коллективно проморгался, оказалось, что на пороге, едва держась за дверной косяк, встала Кортни Лав. - Глупцы... - заплетающимся языком проговорила женщина, окидывая всех затихших людей мутными глазами, - мы обречены, - после этих слов она тут же повалилась на пол, падая чуть ли не замертво. С этого момента камбоджийцы будто с цепи сорвались. Окинув протрезвевшими глазами собравшихся, семеро смуглых парней сменили туманные мины на опасный прищур и, не сговариваясь, вынули из карманов и из-за поясов брюк кажущиеся слишком реальными пистолеты. Пока никто ничего не успел сообразить, худой камбоджиец в камуфляжных штанах и кожаной жилетке вскочил на стол, чуть не завалившись по пути, и выставил два внушительного вида пистолета в разные стороны.- Если кто-то двинется, бастарды, урою на месте без объявления войны! - добавляя затем пару ругательств на своем родном языке, разъяснил он. Находившиеся в клиническом состоянии американцы вместе с так же ничего не понимающим Джеронимо мигом протрезвели и переглянулись, безмолвно соглашаясь, что они в полной жопе.- В разные стороны! - благоразумно последовав своему же совету себе же, все еще кое-как стоящие на ногах Кристен и Эрик похватали свою поклажу в виде Линды, доброго камбоджийца, которого за руку потащила сама Пфафф, и валяющейся на пороге Кортни. Опасаясь преследования странных оказавшихся гиперагрессивными торговцев, музыканты, таща за собой убитых в хлам друзей, быстро достигли своего номера, где творился настоящий Адъ и Израиль, по сравнению с которым падение Помпеи - ничто. Без лишних размышлений было решено быстро собрать всю разбредшуюся по гостинице шайку и валить на станцию, чтобы уехать как можно дальше из этой дыры мироздания. Эрик отважился вернуться к любителям джаза и, жмурясь, чтобы не увидеть лишнего для своей неокрепшей психики, вытянул расслаблявшегося технаря из номера, пока тот слезно прощался с новообретенными друзьями. Добрый камбоджиец, по поводу нахождения которого в компании Пфафф тяжело спорила с Эрландсоном, что в итоге сдался, помог собрать нехитрые пожитки группы, подтащив пару кошерных вещичек, которые можно было бы загнать лохам за бабки, а также помогал Крис приводить в чувства неадекватных товарищей посредством окатывания тех водой и прочих нелицеприятных процедур. Таким образом, через двадцать минут группа в полном составе со всеми отростками этой компании стояли у порога номера практически вповалку друг на друге.- Все чисто. Текаем, - тихо прошипела рискнувшая высунуть голову наружу Пфафф и, сделав пару неуверенных шагов вперед, махнула рукой остальным, которых подталкивал зажатый меж ароматными телами пышущих перегаром товарищей Эрик, вынужденный отвечать практически всем, кто нес свой бред ему в уши, чтобы никто не начал внезапно буйствовать и грозиться перерезать вены от непонимания окружающих. Гуськом выстроившись друг за другом, поскрипывая половицами, народ преодолел расстояние до лестницы, а потом кое-как, проявляя небывалые чудеса эквилибристики, спустился и на первый этаж. Консьерж еще долго протирал глаза, узрев сей паровозик из Ромашково, медленно скрывающийся в тени холодной ночной улицы, чуть не выламывая двери...- Быстро-быстро!- За нами кто-то гонится?- Это они, я же говорила вам, глупцы, они прилетели...- Давайте в темпе твиста, - подтягивая за собой петляющего на тонких ножках Джеронимо и держа за руку качающуюся из стороны в сторону Линду, крикнула Пфафф, стараясь не выпустить из виду стоящую у станции электричку, которая уже испустила характерный звук, возвещающий о скорой отправке. Эрику же пришлось в усиленном темпе пихать народ вперед, чтобы те хоть немного припустили, дабы успеть на готовый ехать транспорт...Bad boys,bad boys whatcha gonna do whatcha gonna do?When they come for you?Bad boys bad boys whatcha gonna do?Whatcha gonna do whatcha gonna do when they come for you?When you were eight and you had bad dreams you go to schoolAnd that's the golden rule,So why are you acting like a bloody foolIf you get hot then you must get cool! - Bob Marley - "Bad Boys". *Книга Адольфа Гитлера.**Сей милейший стишок не является плодом стараний автора или его тараканов, лишь нагло присобачен к общей картине.