Часть 29 (1/1)

Can't stay at home, can't stay at school.Old folks say, ya poor little fool!Down the street i'm the girl next door,I'm the fox you've been waiting forHello daddy, hello mom!I'm your ch ch ch ch ch cherry bomb!Hello world i'm your wild girl,I'm your ch-ch-ch-ch-ch-cherry bomb, - Joan Jett and the Blackhearts – "Cherry Bomb". Выругавшись от неожиданности, я оборачиваюсь в сторону донесшегося из-за приоткрытых массивных ворот автомобильного гудка. В облаке дыма из выхлопной трубы, поблескивая боками под тусклым светом солнца, чьи лучи едва пробиваются сквозь низкие облака, виднеется стоящий перед воротами черный лексус, водитель которого нетерпеливо гудел, нажимая на середину руля. Отставший от меня на пару метров Эрик машет ему рукой, прося подождать, после чего, повернувшись, улыбается и идет за мной. Непривычно видеть его в таком виде: чуть поблескивающий темно-синий пиджак, надетый поверх легкой рубашки, строгие ботинки. Мне и самой было непривычно, по наводке Лав, выискивать хоть какое-то вечернее платье на предстоящую конференцию музыкальных СМИ, куда приглашены многие известные музыкальные деятели, в том числе и Hole. Дождавшись Эрландсона, я всхожу по ступенькам на крыльцо дома Кортни, слыша какой-то чересчур громкий стук каблуков со своими шагами. Обогнав меня, Эрик пытается первым открыть дверь, пропуская меня вперед, но этого сделать не удается, так как, почти не заметив его маневра, я вхожу в дом сама, краем глаза замечая, как мужчина закатил глаза и проследовал за мной. Глазам снова открывается светлая просторная прихожая с виднеющейся лестницей на второй этаж. Как ни странно, никаких криков или шума из комнат не доносится. Подняв взгляд к потолку, я обегаю глазами пространство прихожей, не замечая никаких изменений. До слуха доносятся тихие голоса из гостиной, куда, переглянувшись со мной, направляется Эрик, оставляя меня стоять в одиночестве в прихожей дома Кобейнов. Прижавшись поясницей к стене за собой, я устало прикрываю слипающиеся после бессонной ночи глаза и накрываю их рукой, чуть потирая. Сейчас я была бы не прочь доспать потерянные часы, но вместо этого придется торчать в полусонном состоянии на конференции. По словам, Кортни это очень серьезное событие, открывающее для нас много новых знакомств, с которыми придут и частые выступления. Возможность и правда представляется неплохая, но перспектива находиться продолжительное время в месте скопления людей не прельщает. Особенно если эти люди незнакомые и с ними придется разговаривать, хотя с политикой Кортни последнее можно автоматически отметать. К тому же вряд ли я смогу говорить хоть о чем-то, когда все мысли забиты лишь одним человеком...Сжав переносицу пальцами, я зажмуриваюсь и чуть ниже съезжаю по стенке вниз, все еще стоя на ногах. Бессонная ночь напоминает о себе, отдаваясь тупой болью где-то в голове и легкой слабостью во всем теле. Ирония, но такое состояние часто наступало у меня после приема героина, хотя при этом симптомы были не болезненными, а скорее приятными. Теперь почти всегда перед мысленным взором встает запомнившаяся до мельчайших подробностей улыбка девушки с длинными светлыми локонами. Доносящийся рядом звук приближающихся шагов заставляет открыть глаза и скосить их в правую сторону. Чуть сузив глаза для большей четкости изображения, я наблюдаю за пятящимся спиной и что-то говорящим находящимся в гостиной людям человека. Светлые растрепанные волосы и скрытые под черной тканью длинного свитера худые плечи не оставляют сомнений в личности человека, что уже успел развернуться и теперь за пару шагов оказывает рядом со мной. - Паршиво выглядишь, - без приветствия замечает Кобейн, тоже прислоняясь спиной к стене и складывая руки на груди. Медленно выдыхая через рот, я киваю и снова потираю глаза ладонью, пытаясь прийти в себя.- Есть немного, я не спала всю ночь. Думала.- О смысле жизни? - хмыкает Курт, когда я все же отнимаю от лица руку и чуть поворачиваюсь к нему лицом, прислоняясь горячей щекой и левой ладонью к прохладной поверхности стены. Он чуть опускает голову, поворачивая ее в сторону, словно выискивая что-то в кармане своих джинсов. Характерный шорох словно ударяющихся о пластмассовые стенки таблеток заставляет меня оторваться от стены, заинтересованно наблюдая за действиями музыканта, который протягивает мне раскрытую ладонь. С подозрением глянув ему в глаза, я опускаю взгляд на его руку, на которой виднеются две голубые таблетки вытянутой формы.- И что это за фигня? - оторвав скептический взгляд от двух таблеток, я поднимаю его на лицо Кобейна, снизу вверх глядя в его глаза. - Что-то типа успокоительного, все тревоги разом унесет, - я еще пару секунд разглядываю его лицо, уловив во взгляде какую-то промелькнувшую хитринку, что присутствует и в кривоватой улыбке. Мысль о том, что Кобейн, наверняка, что-то задумал не оставляет меня, но, решив, что хуже мне уж точно не станет, я киваю.- Только ты тоже бери, - предупреждаю я, на что получаю усмешку со стороны музыканта. Взяв с его ладони вытянутую голубую таблетку, я, не отрывая взгляда от чуть прищуренных глаз, бросаю ее в открытый рот, повторяя действия Курта. Тот тут же запрокидывает голову назад, глотая таблетку, пока я нащупываю в кармане накинутой на плечи куртки небольшую плоскую бутылку с рыжеватой жидкостью внутри, которую припасла специально для предстоящего события, чтоб ненароком не умереть со скуки. Обернувшись по сторонам, я откручиваю крышку, надеясь, что Эрик, с некоторым неодобрением относящийся к моей расположенности к алкоголю, не заметит. Сделав пару глотков, я слышу смех стоящего рядом Кобейн, из-за чего сама начинаю усмехаться.- Ну, удачно повеселиться, - еще раз окинув меня взглядом, с каким-то странным выражением проговаривает Курт и отлепляется от стены, на ходу кинув взгляд на лестницу ко второму этажу, после чего скрывается за приоткрытой дверью под этой лестницей. Проводив его взглядом, я поднимаю глаза вверх, привлеченная стуком каблуков с лестницы. В поле зрения попадает неспешно спускающаяся со второго этажа Кортни в длинном синем платье с открытыми плечами. Мой взгляд случайно опускается на ее ноги, одна из которых при ходьбе видна почти полностью, благодаря широкому разрезу почти от самого бедра. Когда женщина спускается на первый этаж полностью, в ее завитых в частые кудри светлых волосах я замечаю множество маленьких голубых заколок, похожих издалека на едва заметные драгоценные камни. Я чуть неловко прокашливаюсь, когда Кортни останавливается в паре метрах напротив меня и окидывает взглядом ярко выделенных глаз на напудренном лице.- Чудный вид, - наконец, улыбается женщина, кивая на черное платье до середины икр на мне. Я киваю в ответ, наблюдая, как Лав, пройдя мимо меня до вешалки у двери, натягивает пальто. - Хватит прохлаждаться, нам уже пора! - просовывая руку в рукав пальто, кричит женщина в сторону гостиной, откуда медленно плетутся Эрик и Патти в темном костюме, которой я еще не видела сегодня. Лав еще раз проводит с нами инструктаж относительно предстоящей конференции, предупреждая, что если кому-то из нас задают вопрос, то нужно ответить какой-нибудь односложной или заранее заготовленной фразой, которые мы придумывали на прошлой репетиции. Еще раз глянув на себя в зеркало и поправив волосы, женщина выходит из дома, поторапливая и остальных быстрее идти к дымящему у ворот черному лексусу.Сама Кортни садится на переднее сидение, пока мы втроем размещаемся на задних местах. Двери с отрывом в пару секунд с мягким стуком захлопываются, и салон погружается в мягкую полутьму из-за тонированных стекол, через которые пролетающая мимо местность видится в темных неживых тонах. Глянув на виднеющуюся с водительского сидения бритую голову шофера, я, чуть заворочавшись, чем привлекаю внимание сидящего рядом Эрика, пытаюсь достать из кармана куртки лежащую там бутылку, надеясь перебить раздражающий запах дорогой кожи сидений в салоне. Чуть наклонившись к своим же коленям, я, незаметно откупорив крышку, делаю пару глотков, чуть оскаливаясь от неожиданно поразившей горло ядрености напитка. Распрямившись и пару раз моргнув, я засовываю бутылку в рукав и, не придумав ничего лучше, просто опускаю голову на плечо сидящего рядом Эрландсона, чему тот, кажется, рад.Ощущая, как плечо мужчины поднимается и опускается от дыхания, я без особого интереса наблюдаю за виднеющейся через лобовое стекло улицей, по которой мы едем, все больше приближаясь к горизонту вдалеке, но никак не достигая его. Мысли текут более плавно, наверное, таблетка Курта подействовала, пока по сторонам проносятся приближающиеся по мере движения дома, становящиеся все меньше размером по сравнению с районом, в котором живут Кобейны. Неторопливый поток мыслей прерывается, когда, чуть повернув голову в сторону окна со своей стороны, я замечаю проносящихся мимо идущих по тротуару редких прохожих. В сторону проезжающего по дороге лексуса они, кажется, даже не глядят, за исключением маленькой девочки, которую за руку ведет мама. Из-за этой нечаянно увиденной детали я отлепляюсь от плеча Эрика и пододвигаюсь чуть ближе к окну, провожая взглядом идущих по тротуару людей. Выходящее откуда-то изнутри чувство вины накрывает с головой, постепенно отравляя все бывшие до этого мысли о предстоящей конференции. Отодвинувшись от окна, я пытаюсь съехать чуть вниз по спинке неприятно скрипящего кожаного сидения и подтягиваю ноги к себе, стараясь стать, как можно незаметнее, чтобы самой отделаться от охватившего стыда, в который меня вгоняет мысль о том, что еще два года назад я едва наскребала с подработками на нормальную еду, учась в колледже, а сейчас при параде еду на дорогущей тачке на вечеринку с большими шишками, где все будут обсуждать деньги и связи, а еще позировать для фото. Перспектива такого вечера внезапно вгоняет в ужас и волнение. Опустив взгляд с лобового стекла, я оглядываю присутствующих внутри машины, после чего перевожу взгляд на свои колени, разглядывая юбку платья. От самой себя становится вдруг невыносимо тошно и отвратно, что хочется просто потерять сознание и забыть об этих неприятных мыслях. Словно какие-то мировые звезды мы разъезжаем на роскошной машине, спеша на вечеринку, пока одинокие самые обычные прохожие проходят мимо, даже не поднимая головы от дороги под ногами. Мной же одолевает сильное желание выскочить из машины прямо на ходу. Чувство вины охватывает уже от того, что вместо того, чтобы идти по дороге, как обычные люди, одним из которых я являюсь, я еду, словно ходьба это слишком унизительно для таких королевских особ без родословных, как мы. Зажмурившись, я прижимаю пальцы к вискам, пытаясь задушить в себе этот голос совести, который услужливо подает все большие обвинения для меня же. Господи, да я уже попала в этот капкан. Теперь все связано с деньгами: отношения с людьми, дружба с правильными персонами, отношение к тебе остальных и даже искусство, казалось бы, неподдающееся этой денежной чуме. Почему-то суть открывшейся перспективы доходит до меня только сейчас. Я согласилась на то, к чему никогда не стремилась и внутренне презирала, но попалась сама. Как ни странно, но при взгляде на лица остальных участников я не вижу похожих чувств. Патти задумчиво смотрит на изгибы улиц, которые мы беспрестанно проезжаем, обгоняя другие машины, Эрик смотрит вперед, иногда кидая косые взгляды на меня, а лица Кортни, иногда перебрасывающейся с водителем парой фраз, я вообще не вижу. Все внимание останавливается на женщине впереди. Мы действительно многим ей обязаны. Обязаны тем, что группа знакома со многими полезными людьми, тем, что материал продвигается, что к нам постепенно приходит известность, но, как почему-то я замечаю только сейчас, сама музыка тут не играет решающей роли. Для продвижения к цели не используется сам талант участников группы, не используется само искусство, оно является лишь продуктом, который продвигают такие полезные люди, от которых, по большей части, и зависит положение группы. Уже завтра мы сможем стать следующими The Beatles, стоит только заплатить достаточную сумму нужным для раскрутки людям, и тогда материал будет неважен. Все решает имидж, оберегая который Лав и держит нас в ежовых рукавицах, не позволяя сказать слово поперек уже существующего мифа. Значит ли это, что она не уверена в таланте участников своей группы, чтобы позволять продвигать все с помощью именно искусства, которое мы творим? Возможно, ответ положительный...Может быть, так происходит и с остальными группами, которые прочно занимают свое место в истории музыки, называясь культовыми? Просто оказаться в нужном месте в нужное время, и ты станешь знаменит на весь мир и почитаем всеми людьми. В Миннеаполисе не было крутых звукозаписывающих студий, поэтому пришедшие оттуда группы в основном либо не становились знамениты вообще и забрасывали свое дело, либо двигались дальше медленно, но верно, выступая в барах и на редких тихих фестивалях в городе. Так было и с нами, хотя к большой известности не стремился никто из нас. В этом и заключалась идеология музыки для нас и, наверное, для многих других. Основная мысль того, что именно такая музыка - искусство, неподвластное деньгам и прочим приземленным и обыденным вещам - представляет собой своего рода бунт против общественности и ее устоев, исходя из которых деньги могут дать все. Так и казалось в те дни, однако сейчас я, кажется, сама предала свою же изначальную позицию. Что бы сейчас сказал Йоахим, увидев всю эту позорную картину...Выудив из рукава бутылку, я уже без опасения быть замеченной открываю крышку, откидывая ее куда-то на пол, и, шмыгнув носом от злости на саму себя, делаю пару больших обжигающих горло глотков, мечтая, чтобы алкоголь подействовал быстрее. - Ты что делаешь? - свистящее шипение слева от меня привлекает внимание, хотя голову я поворачиваю, только когда рука Эрика хватает мою за запястье. - Руки убери, - кинув косой взгляд на удивленно, но расслабленно смотрящую на нас Патти на другом конце салона, я возвращаю взгляд на лицо Эрландсона, с силой вырывая свою руку из его и отворачиваясь от них в сторону окна. Сделав еще несколько глотков, я снова шмыгаю носом и прислоняюсь лбом к холодному стеклу машины, бессмысленно глядя на пролетающую мимо дорожку тротуара. Глаза на секунду метаются на виднеющееся в боковом зеркале лицо Кортни, после чего я, снова зажмурившись, допиваю обжигающее горло и, кажется, весь пищевод виски, опустошая бутылку из-под него...Сияющие, кажется, отовсюду вспышки фотоаппаратов ослепляют, лишая способности видеть хоть что-то, когда, едва выйдя из машины, мы почти сразу оказываемся на какой-то невысокой платформе, в паре-тройке метрах от которой за протянутым в виде красной ленты заграждением столпились какие-то черные фигуры с камерами. Обилие мерцающего света, заставляет болезненно зажмуриться. Прижав руку ко лбу, я оборачиваюсь назад, прочитывая слова на стене с растянутым на ней полотном за нами. Пару раз пройдясь по названию конференции музыкальных СМИ, я едва успеваю спросить саму себя, что происходит, как чья-то рука, резко схватившая за запястье, быстро разворачивает меня лицом к стене вспышек. Покосившись вправо, я замечаю отпустившую меня Кортни, которая растягивает губы в ослепительной улыбке, иногда примеряя какую-нибудь позу. Таким образом, я, чувствуя себя как-то разбито, словно вытащенной из крепкого сна, едва замечаю, как рука женщины в один миг оказывается на моих плечах, приобнимая для групповой фотографии. Мой заторможенный взгляд проходится по чуть сжимающим плечо пальцам Лав с кольцами на них и покрашенными переливающимся под светом вспышек лаком ногтям. Повернув голову в другую сторону, я чуть отшатываюсь, тут же сталкиваясь взглядом с чуть прикрытой завитками откинутых назад волос Лав. Замерев на пару секунд, я пытаюсь понять, откуда исходит приятный сладковатый запах, притягивающий к себе. Принюхиваясь, я понимаю, что это духи Лав и, поддаваясь какому-то непреодолимому порыву, придвигаюсь ближе к ней, все больше вдыхая этот запах, пока нос не утыкается в теплую кожу шеи. Тепло, кажется, начинает окутывать со всех сторон, и я как-то неосознанно тянусь ближе к ней, уже почти прикасаясь губами к нежной коже, как приобнимавшая за плечо рука вдруг исчезает, как и сама женщина. Открыв глаза и чуть сфокусировав их взгляд на удаляющейся оголенной спине Лав, идущей в компании Эрика и пары репортеров, я делаю несколько шагов вперед, чуть не падая на подгибающихся ногах. Остановившись, я придерживаюсь рукой за стену, уже отойдя от платформы в темный угол, за которым на повороте скрылась Лав и Эрик. В голове разносится громкий монотонный шум, словно кто-то включил телевизор на неработающем канале. Перед глазами буквально на секунду после каждого моргания начинают бегать какие-то катышки и черные точки, похожие на рой мошек, которых я не могу поймать рукой. Где-то на задворках сознания проносится более-менее связная мысль о том, что сегодня я ничего не принимала, и такому состоянию взяться, в общем-то, неоткуда. - Крис, ты как? - прозвучавший в темноте женский голос заставляет обернуться на него, но я тут же отскакиваю назад и, ударившись спиной и затылком о стену за собой, тут же опадаю на пол, видя в глазах множество темных точек.- Ты как? - из темноты постепенно проглядывает озабоченное лицо Патти, обрамленное прямыми русыми волосами чуть выше плеч. Я поднимаю взгляд вверх, отчаянно бегая глазами по темноте, в которой секунду назад увидела какое-то жуткое белое лицо. - Меня чего-то.. прет, - взглянув на Шемель, произношу я полушепотом и снова возвращаю взгляд на своды потолка над узким полутемным коридором, где мы находимся.- Не надо было тебе в машине пить...- Тихо! - свистящим шепотом выкрикиваю я, грозно глянув на отпрянувшую девушку перед собой, - они могут услышать.- Они?.. - приподняв брови, переспрашивает барабанщица, - кто они?- Не знаю, - тоже подняв брови, отвечаю я. Вздохнув и покачав головой, Шемель подхватывает меня под руку и поднимает на ноги, проводя прямо по узкому коридору. В полутемной комнате с множеством зеркал от пола до потолка, в которых отражается сияние множества маленьких лампочек, барабанщица тянет меня за руку, уверенно проходя сквозь толпу непринужденно болтающих друг с другом, пьющих или целующихся людей. Через некоторое время Кортни и Эрик находятся в компании какой-то незнакомой мне длинноволосой блондинки в похожем с Лав платье. Отпустившая мою руку Патти, сказав что-то Эрику, которому буквально передает меня, отходит в сторону, исчезая в толпе незнакомых людей. - Патти сказала, что тебе плохо стало, - наклонившись к моему уху, произносит мужчина, хотя я тут же отхожу в сторону, снова чуть не падая из-за разъезжающихся ног.- Как тут может быть хорошо? - под нос себя проговариваю я, хотя мне самой кажется, что выходит достаточно громко, - целое полчище незнакомых рож. И все-то говорят про свое состояние. "Ах, я вчера пила мохито с водкой, а потом переспала со всем отелем, ха-ха!" - прижав руки к щекам и вытянув лицо, я, говоря полную чушь, стараюсь передразнить какую-то сцену, которой здесь, кажется, не было, как и многих моих противоречивых воспоминаний, - а мой муж сходил на ежегодное собрание охотников и перестрелял всех зверей в лесу, лишь бы моему жабьему высочеству было, что носить зимой помимо шкурок убитых лис!- Так, хватит, - Эрландсон перекрывает мою тираду, хватая рукой за запястье, но, почувствовав настрой бороться за свою независимость до конца, я начинаю брыкаться, пытаясь вырваться, и настолько вхожу в образ, что сквозь крепко сжатые зубы доносится рычание. Мужчина пытается перехватить меня и за вторую руку, кидая косые взгляды на стоящую за моей спиной с какой-то блондинкой Кортни, но мне все же удается вырваться и заехать ему локтем по челюсти. - Ты совсем охренела, что ли?! - шипит Эрландсон, все-таки как-то умудряясь перехватить меня за плечи и прижать спиной к себе. В поле зрения попадают два сначала размытых лица с яркими красными губами и в обрамлении светлых волос. В одной из женщин я узнаю Кортни Лав, что, приподняв одну бровь и держа в руке бокал с шампанским, наблюдает за мной и Эриком. - Кстати, - над ухом снова звучит голос Эрика, как раз в тот момент, когда я, сузив глаза, разглядываю девушку рядом с Лав, - Кэт, познакомься, это Кристен - наша новая басистка. Кристен, это Кэт Бьелланд, наш х...- А-а, - протягиваю я, сообразив, кто эта девушка, - неудавшаяся подружка Курта и вечная соперница Корти? Лицо Лав тут же непередаваемо меняется: ярко-красные губы сжимаются, а глаза округляются после моих слов. На лице же другой девушки появляется какой-то смех, недоумение, а ярко-красные губы растягиваются в какой-то нервной улыбке при взгляде на застывшую Лав.- Это наша Кристи так шутит, - с ощутимым нажимом проговаривает женщина, сжимая пальцами бокал и не отводя от меня прожигающего взгляда.- Что значит "шутит"? - я свожу брови вместе, пытаясь понять, что имеет в виду женщина напротив и при этом уже не так рьяно, но пытаюсь высвободиться из хватки Эрика, - ты же сама говорила, что опасалась за свой брак, потому что эта с...- Да что с тобой сегодня, твою мать?! - оборвав меня на полуслове, повышает голос Кортни, чуть ближе подойдя, чтобы взглянуть в мои глаза. Внезапно внутри что-то взыгрывает и заставляет резко поднять ногу, заезжая охнувшему Эрику между ног. Хватка тут же ослабевает, и я отхожу от сложившегося пополам гитариста, после чего хватаю за руку уходящую вместе с Кэт Кортни, тяня на себя. - Да люблю я тебя, твою мать! - в ответ на раздраженную эмоцию на лице Лав заявляю я и, воспользовавшись ее молчанием от моих неожиданных слов, пытаюсь притянуть к себе, но женщина, возмущенная такой небывалой наглостью с моей стороны, стряхивает с себя мои руки.- Тебе проспаться надо, алкоголичка несчастная.- Да я тебе уже говорила о своих чувствах в Стратфорде, а ты, получается, просто пользовалась мной! - из-за громкой музыки, доносящейся со всех сторон, говорить трудно, что усугубляется еще и шатающимся пространством вокруг меня. Тем не менее, ощущение того, что я уже сама не могу контролировать, что говорю, с опозданием, но доходит до мозга, когда я замечаю, что Лав вместе со своей подругой давно исчезла из поля зрения и, кажется, последней фразы даже не слышала. Глубоко вдохнув, я оглядываюсь по сторонам, натыкаясь на совершенно незнакомые лица вокруг. Кто-то целуется, собравшись по трое по углам, кто-то все так же продолжает пить, общаться. Не понимая точно, что со мной происходит, я, увидев недалеко стол с множеством бокалов и стаканов на его поверхности, решаю, что алкоголь, если не прояснит все мои мысли, то хотя бы поможет их забыть и расслабиться. Подойдя к столу, я осматриваю его содержимое и, выбрав интересующий меня напиток в наполовину заполненных стеклянных стаканах, сливаю их содержимое в свою пустую бутылку из-под виски. Вскоре это странное собрание незнакомых лиц перестает казаться таким безнадежно потерянным...Вправо влево. Окружающее пространство смазывается, превращаясь в горизонтальные полосы флуоресцентных огоньков и разлетающихся в разные стороны капель этого же ярко-кислотного цвета. Пола под ногами я уже почти не чувствую, как и окружающего пространства. Кажется, словно вокруг ничего нет кроме ставшей ощутимой и объемной громкой музыки, что словно ручьем льется по всему пространству, наполняя каждую его молекулу и обволакивая тело. Приоткрыв глаза, я продолжаю трясти головой в такт музыке, как и держащая меня за руки незнакомая девушка с очень короткими светлыми волосами и пирсингом в носу. Она похожа на какого-то эльфа и двигается так же легко, невесомо, прыгая, как и я, под доносящийся из динамиков визг гитар. От своей группы я довольно много времени назад успела отбиться после дачи небольшого интервью паре репортерам, с которыми говорила Лав, а остальные участники группы просто кивали. После этого, вливая в себя, кажется, все больше и больше алкоголя, что только способствовало улучшению настроения, я связалась с какой-то компанией трех моделей, стоявших у барной стойки и обсуждавших наряды других гостей. Воспоминания о том разговоре почти отсутствуют, но, кажется, я внушала им, услышав про их разговор об их парнях, что всем "женщинам нужно становиться лесбиянками, не идя на поводу у общества, которое навязывает всем девушкам предрасположенность к яйцам и членам". Со смехом на это отреагировала только Элис, которая и стала моей компанией на настоящий момент. Вправо влево. Я глушила с ней содержимое одного из столов, делясь какими-то невнятными соображениями о судьбе человечества с такими моральными ценностями. Вряд ли она понимала меня, но, по крайней мере, не уходила. Почему-то на меня напала небывалая раньше разговорчивость, доходившая буквально до того, что я вслух высказывала почти все свои мысли, даже не замечая этого. Таким образом, самый короткий разговор у меня состоялся с какой-то незнакомой лично мне богато одетой парой, при встрече с которыми я начала нести что-то о неравноправии и о том, какие "все богачи жирные идиоты и тупорылые эгоисты со своими силиконовыми мочалками". Продолжать разговор благородная чета не стала.Едва сохранив равновесие, чтобы не упасть, запнувшись о свою же ногу, я придвигаюсь ближе к сияющей улыбкой Элис и, положив одну руку на ее щеку, прикасаюсь к ее губам, целуя, пока руки девушки скользят по моей спине. Улыбаясь сквозь поцелуй, я вхожу в ее игру, перемещая руку на ее ногу, и почти закидываю ее на свое бедро. Внутри что-то едва заметно дрожит, но это кажется совершенно незначительным по сравнению с тем, что я испытывала от одного взгляда на другую блондинку. Этого недостаточно... Сознание снова включается, только когда перед носом оказывается закрытая белая дверь, в которую я случайно впечатываюсь лбом. Очередной провал в памяти заканчивается, и, отойдя на более-менее безопасное расстояние, я прислоняюсь спиной к стене и сужаю глаза, пытаясь из расслаивающихся и троящихся в глазах букв сложить слова. Через некоторое время до меня доходит, что я стою перед дверью туалета, который сейчас бы точно не помешал. Дав самой себе устную установку двигаться только вперед и напролом, я отталкиваюсь от стены за своей спиной и всем тело ударяюсь об дверь, которая тут же открывается внутрь, стукаясь о стену. Колени начинают болеть от сильного соприкосновения с плиточным полом туалета, и, едва приоткрыв глаза и вернув зрению четкость, я наваливаюсь на руки, пытаясь сесть. Белое пространство начинает принимать более четкие очертания, и вскоре я уже могу различить офигевшее лицо смотрящего на меня мужчины, что стоит рядом с писсуаром, издавая характерный плеск. Я медленно поднимаю брови, соображая, что оказалась в мужском туалете, но вместо того, чтобы встать и уйти, я просто поднимаю чуть вверх руку и махаю ею в знак приветствия, на которое мужчина нервно отвечает, тоже приподняв руку. Усмехнувшись на его реакцию, я, начиная что-то говорить насчет этого, сгибаю одну ногу в колене, пытаясь встать, но, потеряв равновесие, тут же падаю на пол, ударяясь головой о плитку и проваливаясь в темноту... ***Вязкая темнота, чьи смоляные волны сковали все тело, склеивая конечности и прижимая меня к чему-то твердому и холодному, начинают постепенно разрываться на части, рассеиваясь перед пробивающимся в глаза болезненным белым светом. Я не видела никакого тоннеля и света в нем, но сейчас кажется, словно я попала в Рай. Вместе с пробивающимся с обратной стороны век светом откуда-то издалека доносится и какой-то мужской голос, невнятно что-то проговаривающий. Начиная ощущать какие-то прикосновения на своем плече и щеках, я с трудом пытаюсь разлепить тяжелые веки. Когда это удается сделать, я едва удерживаюсь, чтобы снова не зажмуриться от пронзившей глаза рези, отдавшейся тупой болью где-то в затылке. На некотором расстоянии от себя я замечаю какое-то размытое темное пятно чьей-то головы и плеч.- Кристен... ты ведь Кристен? Как ты себя чувствуешь? - поморгав, я сужаю глаза, но уже в подозрении и недоверии, так как человека, сидящего передо мной на корточках, я не знаю. Губы мужчины средних лет с достаточно короткой стрижкой и уже виднеющимися залысинами в чуть-чуть поседевших с боков волосах продолжают двигаться, что-то проговаривая, но я в ответ только еще больше морщусь, не в силах разобрать ни слова за монотонным гулом в голове. Широко поставленные на приветливом лице с легкой щетиной на подбородке глаза чуть расширяются, когда мужчина не добивается от меня никакой внятной реакции на свои слова. - Ты меня слышишь? - в ответ от меня доносится невнятное мычание, после которого я ожиданию продолжения фразы от незнакомого мужчины, но тот молчит.- Ты меня изнасиловал? - едва разлепив пересохшие губы, спрашиваю я, едва фокусируя взгляд на расплывчатом пятне его лица.- Что?! Нет! Я и пальцем тебя не тронул.- Так будет лучше для тебя. Иначе я познакомлю тебя с Бостонским гостеприимством, - хриплю я и снова полностью опускаюсь на пол, кладя голову на вытянутую на холодном кафеле руку. - Меня зовут Эверетт Тру, ты, возможно, слышала обо мне. Я журналист, - я нехотя поворачиваю голову чуть в его сторону, щурясь от света с потолка.- Тру? - мужчина кивает, - не, - я снова закрываю глаза, расслабляясь на полу, - не слыхала о таком.- Очень жаль, - в голосе мужчины слышится улыбка, а я раздраженно стискиваю зубы и открываю глаза, поражаясь про себя его нездоровой настойчивости, по крайней мере, так мне кажется, - я друг Курта, а уж его-то ты наверняка знаешь.- Да, я тоже его друг, - я нахожу в себе силы сесть, приподнявшись на руках, - и раз уж мы с тобой своего рода "сводные друзья", то помоги мне найти кое-что, - с этими словами, я кое-как накидываю на замерзшие и почему-то мокрые оголенные плечи куртку и, встав на четвереньки, принимаюсь медленно ползти вперед, передвигая руки и ноги и глазами ища потерянный предмет. Согласившись, Эверетт, поначалу смотревший мою пропажу чуть наклонившись вниз, тоже встает на четвереньки и начинает ползти вслед за мной, тоже обыскивая пол туалета в поисках чего-то неведомого. Путаясь в платье, я, дойдя до одной из кабинок, наклоняю корпус чуть ниже к полу, заглядывая под дверь и постоянно расстроенным голосом твердя про себя: "ну где же он?" - словно я и правда потеряла что-то очень важное. - А что мы, собственно, ищем? - интересуется проходящий такой же маршрут Тру. - Где же он.. понятия не имею, - заглянув под дверь последней пустующей кабинки, я ползу к закрытой двери и, остановившись, тяну ее ручку на себя, когда в дверном проеме показывается какой-то мужчина, тут же опустивший удивленный взгляд на пол, где друг за другом на четвереньках ползут два взрослых человека. Почему-то мужчина тут же уходит подальше от туалета, снова скрываясь за поворотом в зал. Проводив его взглядом, я хмыкаю и снова ползу вперед, но, почувствовав, что мужчина, ползущий за мной, не отстает, со всей силы ударяю его ногой по руке, из-за чего тот, охнув, падает на пол.- Ты чего?- Хрен старый! К жене своей приставай, извращенец, а я, между прочим, влюблена! - кинув косой взгляд на свернувшегося на полу Тру, я пытаюсь подняться на ноги, что удается, хоть и с трудом. Однако вместо того, чтобы выйти в зал, я замираю, удивленная своими же последними словами. - Я влюблена, - на одном дыхании произношу я, чувствуя, что воздуха становится мало, - я влюблена, представляешь?! - чувствуя радостную эйфорию, восклицаю я, переведя взгляд на с трудом поднимающегося с пола мужчину.- Поздравляю, - тихо пропыхтел он, пока я зарываюсь руками в волосы, счастливо зажмуриваясь и почти подпрыгивая от разрывающих чувств.- Так, - остановившись, начинаю я, - мне надо ей позвонить и сказать о своих чувствах.- Кому?- Линде! Точно, надо позвонить, - увлеченная этой мыслью, я начинаю метаться по коридору, выискивая хоть что-то себе в помощь в этом замысле.- Э, телефон рядом со входом в зал, - почесав в затылке, задумчиво проговаривает Тру, наблюдая за мной мутно-зелеными глазами. Я мгновенно останавливаюсь и тут же срываюсь с места, чуть не врезаясь в стену, на которой приделан телефонный аппарат. - Ты знаешь ее номер? - интересуется Эверетт, подходя ближе и прислоняясь боком к стенке, пока я, сидя на корточках на тумбочке у висящего на стене телефона, тыкаю пальцем в первые попавшиеся на глаза цифры.- Нет.- И как же ты будешь звонить?- Руками. Все тихо, гудки, - замерев, я ожидаю услышать нежный женский голос, но вместо него доносится какой-то механический мужской, возвещающий о том, что номер не существует. Потерпев неудачу, я нажимаю уже другую комбинацию цифр снова.- Если набирать разные комбинации цифр по несколько раз, то чисто теоретически я могу попасть на ее номер. Что? - спрашиваю я, поймав скептический взгляд Эверетта. Тот отрицательно качает головой, но после того, как в трубке снова раздается чей-то незнакомый голос, заговаривает снова:- Может, тебе съездить к ней? Адрес-то знаешь? - услышав его предложение, я тут же вскидываю голову, отнимая лицо от коленей.- Точно! - спрыгнув с тумбочки и слегка пошатнувшись при этом, я второпях пытаюсь полностью натянуть на себя куртку, из кармана которой выпадает пустая бутылка виски. С помощью Эверетта, которому по дороге я изливала все свои мечты о будущей совместной жизни вдали от мира, где правят деньги и разврат, я вышла из многолюдного зала в более прохладный коридор, а затем и на улицу. Осенний воздух пробрал до костей при первом же вдохе, сковавшем горло. Дрожащим от холода голосом, чуть подпрыгивая с ноги на ногу, я продолжала расписывать стоящему так же чуть ли не в одной футболке мужчине о своих планах на будущее и о том, что угнетает меня в жизни нынешней. Оказалось, что этот журналист может быть интересным собеседником, с которым можно о многом поспорить и поразмышлять. Пусть моей ужесточившейся позиции насчет денег и их прямой связи с искусством он не разделял, но выслушал и высказался сам, стоя вместе со мной у обочины засыпанной желтыми листьями дороги, где изредка летали машины, в которых я пока безуспешно выискивала автомобиль с шашечками на крыше.Наконец, нужный транспорт появился, и его водитель, увидев отчаянно голосующих на обочине людей, остановил машину рядом с тротуаром. В пылу спора с Тру насчет абсолютной ненужности денег в природе и человеческой жизни я даже не заметила стоящего около нас автомобиля, чьи фары осветили полутемное пространство на ночной улице на пару метров вперед. - Я тебе докажу, что могу спокойно обходиться без всех этих бумажек, - продолжая гнуть свою линию, уже едва ворочая языком, заявляю я, глядя на стоящего передо мной со сложенными на груди руками Эверетта, что со снисходительностью наблюдает за моими действиями. Стянув с себя куртку и едва не запутавшись в ней, я раскрываю все карманы на ней и начинаю вытаскивать все имеющиеся деньги, зажимая купюры и монеты в кулак. - Вот, все до последнего цента, - я поднимаю кулак с зажатыми в нем деньгами над головой, после чего, не глядя, выкидываю за спину на пустынную сейчас дорогу. Подхваченные ветром бумажки отправляются в недолгий полет по воздуху, после чего разлетаются по дороге, приземляясь на асфальт вместе с листьями. - Вот так-то, - победно говорю я, складывая руки на груди.- А платить за такси ты как собираешься? - этот вопрос заставляет меня стушеваться и потерянно обернуться на валяющиеся на дороге деньги. Вздох за спиной снова вынуждает посмотреть на Тру, который полез в карман своих джинсов, выуживая оттуда что-то шуршащее.- Не-не-не, даже не думай, я не возьму.- Таксист возьмет, - нетерпящим никаких возражений тоном заявляет Эверетт и просовывает руку и голову в опущенное стекло со стороны пассажирского сидения, говоря что-то водителю. Когда мужчина распрямляется, я молча оглядываю его лицо, задерживая взгляд на глазах. Почему-то такой поступок со стороны почти незнакомого мне человека сильно трогает меня, приводя в какое-то апатически-блаженное состояние. На вопросительно приподнятые брови и улыбку от мужчины напротив я отрицательно качаю головой и протягиваю руки к журналисту. Засмеявшись, он подходит ближе, обнимая меня за спину, пока я изо всех сил сжимаю его плечи, пытаясь вложить в эти крепкие объятья всю свою благодарность. - Ты хороший человек, - выпустив его, я шмыгаю носом и, проклиная себя за излишнюю сентиментальность, несильно пихаю мужчину кулаком в плечо в знак одобрения. На его приветливом лице снова появляется улыбка.- Я всегда буду тебя помнить, Кристен, - убежденно проговаривает мужчина. Я смеюсь, вспоминая обстоятельства нашего спонтанного знакомства. - Да, только я не Кристен, - подняв на Эверетта уже более серьезный взгляд, неожиданно внятно проговариваю я, - забудь про нее. Этого человека я похоронила глубоко внутри и никогда не позволю взять верх, - сглотнув, я чуть опускаю голову под внимательным взглядом Тру, после чего, снова улыбнувшись, протягиваю ему ладонь, - а помнить ты будешь Мари Пфафф, с которой ползал по туалету на перегонки. Мужчина запрокидывает голову, смеясь над этим моментом. Отпустив его руку, я открываю дверь со стороны пассажирского места и сажусь внутрь, устраиваясь на скрипящем сидении рядом с наблюдающем за всей этой сценой водителем с огромными черными усами и большим носом-картошкой. Снова глянув на Тру уже через приоткрытое окно со своей стороны, пока водитель заводит машину, вставляя ключ зажигания, я махаю ему рукой.- Передавай привет Кобейну, - на прощание отзывается мужчина, после чего со скрипом шин сорвавшаяся с места дымящая машина уносит меня все дальше от этого странного места. ***В ответ на доносящуюся из салона стоящего на обочине дороги такси ругань таксиста я показываю в его сторону средний палец, про себя мечтая просто упасть в кровать и больше ни с кем не видеться и не говорить. Обещавшая привести меня к дому Линды поездка на такси окончилась тем, что у самого ее дома я струсила и упросила таксиста отвезти меня в другую часть города, за что в итоге, оказалось, нужно доплатить. Денег, в свете недавних событий, у меня не оказалось ни гроша, и это не сказать, чтобы очень обрадовало таксиста. Стараясь отрешиться от поражающей голову тупой боли где-то в затылке от большого количества принятого алкоголя и удара об пол в мужском туалете, я прохожу к приоткрытой двери уже знакомого бара, в котором, как ни странно, очень тихо. Войдя внутрь, я замечаю лишь пару сидящих в разных концах зала людей, что с одинаковыми лицами пялятся в стаканы на столах перед собой, и старого почти рассыпающегося на ходу высокого худощавого мужчину с разноцветным колпаком на коротких седых волосах и со шваброй в руках. Быстро отметившись у бармена, заведовавшего ключами от комнат, я, чуть не поскользнувшись на мокром полу, дохожу до лестницы, взобравшись по которой на второй этаж, оказываюсь у закрытой двери. Толкнув ее вперед, я выхожу в полутемный коридор и, с трудом отыскав в темноте нужный номер и ручку двери с ним, открываю ее. На горящий внутри свет я почти не обращаю внимания, быстро залетая в комнату и сбрасывая на кровать куртку. Прижав к шее ладонь, я чуть разминаю ее и болезненно шиплю, слыша раздавшийся где-то в позвонках хруст. Тихий шорох за спиной заставляет обратить внимание на творящееся сзади. Сфокусировав взгляд на сидящем на корточках у раскрытой тумбочки в углу комнаты у двери Кобейне, который, тоже заметив меня, начинает медленно подниматься, поворачиваясь лицом, я медленно разворачиваюсь лицом к нему и замираю. Стоя в трех метрах друг от друга, несколько секунд молчаливой паузы мы просто разглядываем друг друга с ног до головы, но внезапно вырвавшаяся со стороны Курта усмешка при взгляде на порванную сбоку юбку моего платья, словно представляет собой сигнал к действию.- Ты что мне дал, засранец?! - схватив со стола у кровати первый попавшийся предмет, коим оказалось пластмассовое яблоко из декоративной корзинки, я со всей силы кидаю его в сторону Кобейна, но промахиваюсь. Музыкант невозмутимо улыбается, засовывая руки в карманы джинсов.- Я гляжу: вам там весело было, - едва произнеся последнее слово, Курт быстро приседает, уворачиваясь от полетевшей на этот раз корзинки, что с глухим стуком приземляется в стену за музыкантом, - но помогло же.- Помогло?! Да я чуть твою жену на глазах у всех не поцеловала! - Ох, жаль, меня там не было, - сдавленно зарычав сквозь зубы от раздражения, я метаюсь к кровати и, схватив с нее лежащий сверху одеял пульт, бросаю в сторону мелькнувшей светлой макушки Кобейна, но снова промазываю, на этот раз подойдя достаточно близко к цели. От злости я начинаю дышать чаще и, выдыхая через приоткрытый рот и сжимая и разжимая кулаки, медленно хожу из стороны в сторону, не спуская разозленного взгляда с поднявшегося на ноги Курта на другую сторону от кровати. Наглая улыбка на его губах и насмешливый взгляд распаляют меня еще сильнее, принуждая чуть ли не желать наброситься на него и придушить, хотя явный интерес на лице самого инициатора происшествия немного охлаждает мой пыл. - Ух, тигрица! - с игривым рычанием в голосе произносит Курт, поднимая над головой раскрытые ладони с растопыренными, словно когти, пальцами. Это злит еще больше, и я сильнее сжимаю руки в кулаки, чуть ли не оскаливая зубы, хотя Кобейна это, кажется, еще больше веселит.- Ну давай, - подманивая меня руками к себе, музыкант выходит из-за кровати, становясь напротив меня в паре метрах, - подраться хочешь? Махач устроим, а? - я останавливаюсь, все так же тяжело дыша и глядя на вставшего в боевую позицию с поднятыми к лицу кулаками и выдвинутой чуть вперед ногой Курта, - спорим, ты и двух минут не продержишься? Раздраженно фыркнув в сторону, сдувая упавшую на глаза прядь волос, я, не спуская взгляда с Кобейна, чью шею мне сейчас так хочется сломать, быстро подхожу к нему и с размаху сильно ударяю в его раскрытую ладонь кулаком, из-за чего со стороны Курта доносится смех, тут же превращающийся в простую усмешку. Собравшись, я ударяю по его руке еще раз, стремясь сделать это, как можно болезненнее для него самого, но в ответ снова доносится усмешка.- Ты ногу-то хоть выворачивай, - кивнув на мои ноги, проговаривает музыкант, и я, воспользовавшись тем, что он отвлекся, резко приседаю и ударяю его кулаком в живот, правда, чуть убавив силу. Кобейн тут же складывается пополам, беззвучно проговаривая ругательства одними губами и медленно оседая на пол, пока я, шмыгая носом, привожу в норму дыхание и отряхиваю невидимую пыль с платья. Придя в себя, я наблюдаю за Куртом, который, болезненно морщась, садится ближе к кровати, прижимаясь спиной к одной из ее сторон. Убрав со лба волосы и шумно выдохнув, я тоже приседаю на пол рядом с ним, упирая локти в согнутые колени. - Это было нечестно, - тихо проговаривает Кобейн.- А давать мне те таблетки честно? - спрашиваю я, поворачивая голову к нему и тут же закатываю глаза, заметив усмешку на губах музыканта. Даже через боль и после того, как его хорошенько проучили, мысль о собственном удавшемся плане вводит его в радостное состояние. Попахивает психическим расстройством. - Между прочим, все еще больно, - снова бурчит Кобейн после минуты молчания. Я лишь закатываю глаза в ответ на это.- Если думаешь давить на жалость, то иди в задницу, - в ответ доносится усмешка, заканчивающаяся несильным кашлем, - и чего ты вообще сюда приперся? - снова повернувшись к Кобейну лицом.- Кортни сказала, что поедет к Бьелланд на ночь, - нахмурив лоб, я пытаюсь вспомнить, как выглядит носительница этой фамилии, которую я точно видела сегодня, - а я гуляю... сам по себе, - несмотря на все еще оставшееся раздражение по отношению к Кобейну, я все же улыбаюсь в ответ на его слова. Злость постепенно отходит на второй план, скрываясь за чувством какой-то приятной усталости, которую украшает еще и мысль о скором крепком и долгом сне. Иногда этого достаточно для полного, хоть и мимолетного счастья. - Кстати, - я снова поворачиваю голову в сторону заговорившего Курта, который откинул голову на кровать позади себя, - должен сказать, что теперь с тобой стало интереснее.- Тебе стало интересно, когда я стала наркоманкой? - обводя задумчивым взглядом контур его шеи, чуть покрытой щетиной ближе к подбородку, с четко выдающимся кадыком, спрашиваю я. Кобейн на пару мгновений скашивает в мою сторону глаза, после чего снова возвращает взгляд в потолок, не меняя позы.- Ты не наркоманка. И никому нельзя позволять так называть себя, если точно знаешь, что это ложь, - он на пару секунд замолкает, раздумывая, очевидно, над поднятым им вопросом наркомании. Присев на колени и прижавшись боком к этой же стороне кровати, я складываю на ее поверхности руки, кладя на локоть правой голову, и продолжаю разглядывать видимый мне профиль молчащего музыканта. Он продолжает неподвижно сидеть с запрокинутой на кровать головой, пока я от нечего делать разглядываю его разметавшиеся под головой на белой поверхности одеяла светлые волосы с более темными прядями. Чуть сузив глаза, я протягиваю руку к его лицу, убирая с виска длинные пряди, правда, вовсе не из-за внезапного прилива нежности. На открывшемся на обозрение виске я замечаю покрывающие кожу на нем короткие волосы темно-русого цвета, словно недавно их сбривали еще короче. Переведя взгляд на устремленные в потолок глаза Курта, я едва сдерживаю смех, только сейчас заметив эту любовь музыканта к сбриванию висков. - Видимо, я все-таки тоже могу ошибаться, - снова заговаривает Кобейн, не перемещая взгляд больше никуда, - я-то думал, что этот город тебя сломает, да и ломал, однако ты все еще здесь. Вот я теперь и думаю: мазохистка ты или просто упертая до дрожи. - Одно другому не мешает, - отвечаю я и, быстро протянув руку обратно к его голове, дергаю за короткие волосы на виске, из-за чего со стороны наконец задвигавшегося музыканта доносится раздраженное шипение, - ты вот сукин сын крашеный, но, похоже, это никого не смущает. Сжимая растягивающиеся в усмешке губы, Курт поворачивает голову в мою сторону и, чуть вытянув губы, подносит к ним указательный палец. Сдерживая смех, я закрываю глаза, согласно кивая.- Вообще на твоем месте я бы лег спать, потому что эффект от тех таблеток приходит периодами, - мои глаза снова расширяются от удивления, пока Кобейн, проговаривая это, поднимается на ноги, - а я бы не хотел оказаться единственным человеком рядом с тобой в этот момент. Потому как это чревато... - многообещающим более тихим голосом заканчивает Курт и, остановившись у боковой стороны кровати, откидывает край одеяла, кивая на нее. - Только не говори, что это был афродизиак, - с опасением косясь на Курта, произношу я, все еще сидя на полу.- Не говорю. Просто легкое психотропное вещество, - убедившись в относительной безопасности принятой мной таблетки, я киваю и, скинув туфли, быстро забираюсь под одеяло, чувствуя, как от соприкосновения кожи ног и спины с прохладной поверхностью кровати по телу пробегают мурашки. Кобейн, не спеша, проходит к стене с левой стороны и щелкает выключателем на стене, погружая комнату в контрастный мрак. Мне приходится пару раз моргнуть, чтобы привыкнуть к темноте. Чуть вытянув шею, я наблюдаю за худощавым силуэтом проходящего к противоположной стороне кровати Курта и почти тут же слышу тихий скрип, когда он ложится поверх одеяла на спину и вскоре затихает. Сжимая край одеяла в лежащих на мерно вздымающейся от дыхания груди кулаках, я перевожу взгляд с едва виднеющихся в темноте сводов потолка на лежащего рядом Кобейна, поворачивая голову в его сторону. На фоне темно-синего квадрата окна его профиль довольно четко выделяется, становясь словно плотной тенью, четкие контуры которой тут же исчезают, стоит Курту, почувствовав мой взгляд, повернуть голову ко мне, находя взглядом мои глаза. Ориентироваться по его лицу я могу только с помощью тусклых бликов в глазах, но этого достаточно. В мои планы, как, наверное, и в его, не входит бессмысленное разглядывание друг друга в полной темноте комнаты. Мне важно было лишь увидеть, что рядом в этой же самой темноте со мной есть живой человек, а не какая-нибудь галлюцинация или призрак, вызванный обманом моего мозга. Тихо выдохнув через нос, я снова поворачиваю голову прямо, глядя в потолок, но ощущая присутствие такого нужного человека рядом.- На той вечеринке, - почти закрыв глаза, я снова пару раз моргаю, разлепляя веки из-за тихо прозвучавшего голоса рядом, - кроме вас с Кортни кто-нибудь еще был? Я имею в виду каких-нибудь левых мужиков, - помолчав пару секунд, продолжает музыкант.- Вот сам у нее и спросишь, - снова прикрыв глаза, сонно отвечаю я, устраиваясь поудобнее и затихая, - кстати, тебе привет.- От кого это?- От Эверетта Тру.