Глава 1 (1/1)

От удара ставни с глухим стуком бьются о стены. Некоторое время Эрик стоит возле окна, медленно приходя в себя. Это сон. Снова эти кошмары, в которых он крушит, рвёт, разрушает, переполненный яростью и жаждой крови, а потом обнаруживает себя посреди беспорядка дома. Он тяжело выдохнул, темнота ночи пропитана тревожным светом арахны. Некоторое время он стоит закрыв глаза, улавливая мысленным взором затухающие образы сна, затем медленно поворачивается, взгляд падает на висящий на стене меч. Меч с которым его нашли. Три года назад Заснеженную поглотила Скверна, расползлась по всей долине вплоть до Узкого пути. Отец Эрика в это время был там. Когда о Скверне узнал Эрик то сразу бросился к северному поселению, но опоздал. Когда туман растаял, до Заснеженной отправили две группы одну из Серебряного Ручья, другую из Лесной. Северная долина встретила их запустением, истлевшими домами и заражённой землёй. И никого из выживших. Эрика нашли спустя два года в Дальней Роще в беспамятстве, сжимавшего в руке длинный, покрытый узорами меч. Он ничего не помнил, не знал где пропадал эти годы. И хотя шрам — следы заражения — не покрывал его тело, жители Лесной встретили его холодно, даже враждебно. Однако за Эрика вступился призыватель Дурган и его оставили. Он поселился в старом доме на окраине, совмещённом с кузней и стал делать то, что умел лучше всего — ковать металл. - Эрик? Эрик?Он открывает глаза. С удивлением смотрит вокруг. Уже рассвет, он сидит на камне прислонившись к стене кузницы, перед ним человек, на земле наплечный короб, рядом с которым суетится собака.- Эрик, ты в порядке? - в голосе тревога.Он проводит по лицу рукой, пытаясь стереть остатки сна.- Да, Лили, всё хорошо. Просто, хм, не спалось, - пытается уйти от расспросов. - Ты тоже рано встала? Она молчит, вглядывается в него. Знает почему он не спит, хочет расспросить, но говорит о другом.- Ты же знаешь я ранняя пташка, но я ещё не спала, этой ночью арахна была полной, а в её свете шрамы на растениях очень чёткие. Мы с Таптухой были в дальней роще, только что вернулись.Где-то внутри зашевелилась холодная змея, обожгла ядом воспоминаний и пугающими всполохами неясных образов.-Тебе нужно брать с собой кого-нибудь по надёжнее Таптухи когда ты уходишь так далеко.Лесную год назад обнесли камнями и частоколом. Дело в том что с, осквернённых Мороком, земель всё чаще выходили невиданные раньше звери, настоящие чудовища, нередко нападавшие на людей.- Эрик, ты беспокоишься обо мне?Вопрос смутил его.-Хм, да, немного.- В следующий раз ты будешь сопровождать меня. Обещаешь?Он смутился ещё сильнее.- Я? Мм. Ну да. Конечно. Обещаю. Вот только, ты же знаешь, я сам не свой, когда полная арахна.Таптуха возмущённо залаял. Эрик улыбнулся, наклонился чтобы потрепать того за холку, но пёс обиженно отошёл.- Отлично. А теперь я пойду отдыхать. Увидимся позже.Эрик вернулся в дом, съел две лепёшки хинкалы, запив травяным чаем с шиповником и душицей — травяные настои готовила Лили — прибрал разбросанные инструменты в кузнице, хотел выйти наружу, толкнул дверь и едва не сбил седого старика.Тот отступил, вглядываясь в полумрак кузницы.-Здравствуй, Эрик, пусть будут милостивы к тебе боги.Кузнец не вышел, остановился в проеме дверей, исподлобья глядя на стоящего перед ним человека.- Боги умерли старик, и ты это видел.Умиротворённое лицо призывателя, покрытое сотнями мелких морщинок, лучилось добротой и каким-то светом. Веры? - Никто не знает, Эрик, что мы видели и что произошло. Но Боги не умерли тогда. Они живы.Кузнецу было жалко старика, а ещё он его ненавидел. Нет, ?ненавидел? сильное слово. Раздражал? Слабое. - Тогда почему они не отвечают призывателям?Он не любил его, как можно не любить оружие. Застывший смертоносный сплав, острые грани которого – ?вера? и ?боги? могут лишь прерывать и калечить жизни. Он жалел его, как можно жалеть ржавый затупившийся клинок. - Раньше отвечали, сейчас нет. Мы никогда не разгадаем их помыслов. В древние эпохи уже наступали подобные времена когда боги молчали. Возможно они чего-то ждут от людей.?Вера? и ?боги?, калечащие людей грани меча.-Ждут? Чего?На лицо старика легла тень.-Кто знает, кто знает. Он посмотрел куда-то в сторону, замер, погрузившись в свои мысли, Кузнец молчал.- Не мог бы ты помочь старику? – пожевал губами, продолжил. – Доставь послание призывателю Килеку в Серебряный Ручей. Раньше я сам наведывался к нему, но возраст берёт своё.Эрик согласился помочь. Работа хоть и была, но не срочная, а ему нужно было развеяться. И вскоре, миновав ворота, он спустился с холма и повернул на юго-восток.Солнце уже почти добралось до зенита, едва заметная тропинка вилась по склону, то ныряя в небольшие рощи, то устремляясь за очередным ручьём, бегущим с горы. Шлось легко. Ароматы горных трав пьянили, завораживало ярко-синее небо, обрамлённое горными пиками, но всё это казалось каким-то хрупким, как наваждение, как сон. И если отвернуться то всё пропадет. Когда-нибудь так и будет. Природа здесь ещё не тронута праймом, но севернее Скверна отравила всё вокруг. Земля, лес, сами горы всё стало другим.Когда солнце перевалило за полдень, Эрик вышел к пастухам. Первым его заметил чобанти, замер внимательно следя за человеком, когда же узнал кинулся на встречу. Эрик присел, обнял собаку, потрепал по загривку и вместе они спустились к пастуху.Шапи, старый друг отца, встретил кузнеца радостно, он был одним из немногих, кто продолжал хорошо относится к Эрику. Вместе они разделили обеденную трапезу, пока чобанти приглядывал за отарой овец, пасущихся невдалеке. Шапи спрашивал мало, в основном рассказывал сам. О том как протекает жизнь в Серебристом Ручье, о странниках с юга, о скверне. – Идёт своим чередом, вот только каменные стены выросли вокруг поселения, от злых зверей, что бродят по округе. Даже днём староста приказал выставлять сторожевых у ворот, нуу этих не от зверей, а от всяких чужаков с юга, кои похуже зверя. Животину то загнать можно, прибить ежели она слишком то докучает, а эти приходят, будоражат молодёжь. Ищут проклятый прайм, говорят там, у себя, добывают его как уголь в выработках. Загаживают головы молодым своими россказнями о юге, о городах огромных, механизмы всякие показывают. Вот молодым то голову и срывает, нынче уже пятеро утекло, жизнь ихнюю повидать отправились. Вот так поразбегутся все и останутся одни старики. А мы что? Нам жизнь дожить чуть осталось... иэээх так и сгинет наш род. Хотя, что я. Не так, так эдак. Я раньше отару водил к северу от Ручья, а месяц назад овцы стали дохнуть. Трава оказалась отравлена этой заразой. А она такая там сочная, такие луга, жуй не хочу. А здесь, да что здесь. Поговорив ещё немного, Эрик, попрощавшись отправился дальше и вскоре входил в ворота Серебряного Ручья. Не смотря на то что сказал Шапи, сторожевых не было. Сопровождаемый тяжелыми взглядами селян, он быстро нашёл дом призывателя. Возле дома стояла небольшая круглая лохань, молодая девушка, почти девочка в одежде, вышитой защитным орнаментом, ходила вокруг, что-то бросая внутрь. Эрик поприветствовал её, спросил о Килеке. Та уставилась на него, пауза затянулась, наконец она выдохнула. - Ты тоже отравлен Скверной? У меня такое чувство...а шрама не видно. Кто ты? Ты двоишься в глазах. Рябь. Но не отравлен. Кто ты?Кузнец медленно проговорил.- Меня зовут Эрик. Я из Лесной, к Килеку. Он дома?- Хмм. Странный ты. Конечно дома.И она убежала. Пока Эрик обдумывал поведение девушки, она вернулась, а вслед за ней вышел призыватель. Лысина на его голове отвоевала ещё больше территории с момента последней их встречи.- Эрик, Это ты?Он приблизился, но выглядел как-то странно.- Вы...– Да, теперь я тебя узнал.– ...не видите меня?– Вижу, но плохо. Глаза стали подводить. Мы так давно с тобой не виделись. Расскажи о себе. Как кузница? Ты за инструментами к нам? А Дурган не с тобой?– С кузницей всё в порядке, работы хватает. Дурган попросил меня доставить послание. Вот.Эрик передал ему завёрнутые в шкуру планки. – Хм. Спасибо. Сам я конечно не смогу прочитать. Мили позже прочтёт мне. Хорошая девушка, помогает мне, она как и ты пострадала от прайма.Эрик взглянул на стоявшую рядом с призывателем девушку и только сейчас заметил, разбегавшийся по шеи и прячущийся в волосах, витиеватый узор — шрам.– Ты ничего не вспомнил о том, что произошло тогда?Эрик помолчал, будто вспоминал. Откуда-то из глубины стали подниматься раздражение и злость.– Нет. По-прежнему ничего. Только сны, которых я почти не помню и меч. Он говорит мне что-то во сне. Но я не могу понять что.– Да. Этот меч. С которым тебя нашли. Это не просто оружие, Эрик. Дурган и я поняли это сразу. В нём дремлет сила, древняя, сродни богам. И в то же время ему не чужд прайм.– Я это уже слышал, Килек.Разговор стал тяготить его, как и эти люди. Он быстро с ними распрощался и покинул Серебряный Ручей. Путь назад показался намного длиннее чем был на самом деле. Кузнец часто поскальзывался, спотыкался, кусты и земля словно специально цеплялись за ноги. Настроение не улучшилось, наоборот. Воздух казалось стал гуще, плотнее. Эрика не покидала ощущение что там впереди над землёй висит огромная иссиня-чёрная туча, и его путь лежит туда, в неё. Эрик всё время вспоминал Килека и девушку, поражённую праймом. Многие считали, что прайм это проклятие, которое наслали на людей боги. Эрик родился уже в новую эпоху, он не знал богов, не видел на что были способны призыватели. Для него они были просто выжившими из ума стариками, треплющимися о старых временах и годные лишь рассказывать сказки, да успокаивать людей. Их уважали и побаивались лишь такие же старожилы как и они сами. Но даже если то, что он рассказывает правда, кому нужны такие боги, для которых человек лишь игрушка, раб их великих прихотей. Эрик заскрежетал зубами от этих мыслей. Тяжело вздохнул, проталкивая густой воздух в грудь. Они сдохли. Просто сдохли и всё.Когда он вернулся, солнце уже скрылось за горами и на небе проступал силуэт огненной арахны. От взгляда на ночное светило внутри похолодело. По дороге он столкнулся с Амишем, но да же не обернулся на выплюнутые ему в спину слова. К Дургану не зашёл, пошёл сразу к себе, развёл в очаге огонь, сжавшись от холода уселся рядом, пытаясь согреться. Смотрел в огонь, стараясь ни о чём не думать, ничего не вспоминать. Стука в дверь он не услышал. – Эрик?Он вздрогнул, обернулся. Дверь открыта, на него вопросительно смотрит Лили. – Ты готов? Нам пора идти.Проклятье! Он забыл про своё обещание!– Прости, Лили, я забыл. Дай мне немного времени и я буду готов.Она улыбнулась. Всем своим видом излучая хорошее настроение и иронию.– А меч возьмёшь с собой, чтоб защищать меня от чудовищ?Кузнец невольно покосился в ту сторону, где висел меч.- Нет. Ножа вполне хватит. Было уже темно когда они покинули поселение и по горной тропе отправились в сторону Дальней Рощи. Таптуха бежал впереди, то появляясь, то исчезая из вида.Лили всю дорогу о чём-то щебетала, шутила, смеялась и, несмотря на сверлящий его с неба глаз арахны, Эрик почувствовал себя лучше, стал улыбаться на её слова, шутить в ответ. Наверное, только сейчас он понял, что испытывает к ней нечто большее чем просто привязанность. В серебристом свете арахны её силуэт окутывало бирюзовое сияние, черты лица заострились, собранные на голове косы, чухта превращала в прекрасную коруну. Эрик отвернулся, почему-то засмущавшись своих мыслей.Лили была травницей, как и кузнец жила на окраине посёлка, как и к нему к ней относились настороженно. И это она нашла его в Дальней Роще два года назад. Сейчас ближе её у него никого не было.Эрик окинул взглядом склон горы, приближающуюся опушку леса. С весны до поздней осени Лили часто уходила в горы, собирая травы, порой на несколько дней, но никогда раньше её не интересовали поражённые скверной растения. – Зачем тебе заражённые растения? Людям это не нравится, они бояться, что зараза может проникнуть в их дома.Травница оглянулась. Как-то странно посмотрела на него.– Даже яд в малых дозах может быть полезен и исцелять. К тому же зараженные травы я храню за посёлком. Лили внезапно остановилась. – Эрик, посмотри! Шрамы! - Она склонилась, - Небольшие и едва заметные. Прайм уже здесь, в почве. Так близко от Лесной. Вчера я ничего на этой тропе не заметила.Кузнец присмотрелся. Чёрные блестящие паутинки грязью расплескались по траве. – Да, вижу. Если почва в этом месте уже отравлена, то в дальней роще всё должно быть пропитано праймом.Травница повернулась к нему.– Тебе нечего бояться, Эрик, - на мгновение смутилась, – Прости не хотела напоминать. Но после того, что с тобой произошло, ты не подвержен этой заразе. Он как то действует на тебя, но не отравляет как остальных, у тебя не появляется шрамов и ты здоров.Дальше шли молча. Они почти пришли, когда он почувствовал себя плохо. Сердце споткнулось в груди, сжало в тиски, а свет арахны, пробивающийся сквозь кроны, показался настолько ярким, что глазам стало больно.– Эрик, что с тобой?Боль отступила.– Ничего, всё в порядке, идём.– Это из-за Арахны?Он не ответил.Вскоре они оказались на месте.– Вот мы и пришли. Я буду собирать травы, а ты далеко от меня не отходи, а то вдруг чудовища нападут. Хи-хи.Таптуха куда-то убежал. Лили собирала цветы в пучки, укладывала их в короб. Эрик следовал за ней, вслушиваясь в ночные звуки леса и пытаясь справится с головокружением и тошнотой. – А ты знаешь что некоторые узоры на растениях повторяются?Эрик остановился, ему было плохо, очень плохо. Он остановился, согнулся пополам и его вырвало. Лили обернулась, но слова застыли на её губах. Она выпрямилась, трава выпала из разжавшихся ладоней.– Эрик! Туман! Скверна...Кузнец вскинул голову и замер. Белесые полосы тумана, пронизанные зелёными искрами, плыли между деревьев.