Глава 8. "Теперь ты Герой" Часть 1 (1/1)

Последние дни прошли в непрекращающейся суматохе. Альвейг начала активно использовать свои права хозяйки и гоняла меня по различным заданиям, так же заставляя помогать и в своих экспериментах, насколько бы мерзкими они ни были. Не то, что бы я жаловался, но порой их процесс весьма запугивал. Однажды мне пришлось тащить тело мертвой ворожеи из пещеры в наш подвал, где позже данмерка приказала держать ее кишки над головой ради получения какого-то эффекта; я выполнял приказ, терпя капающую на голову кровь и желчь, мерно стекавшие по лицу и попадающие за шиворот, пока она со спокойным лицом осматривала другие внутренности и разрезала желудок даже не вытаскивая его из тела. Подобные вещи мгновенно вызывали у меня тошноту, и после я не мог отойти еще несколько часов, выдерживая ее издевки и позывы к рвоте.Вьюга успокоилась, и с этим маленькие снежинки стали мерно падать на землю, уже через пару дней образовав огромные сугробы. Вся долина внизу образовала собой одно белое полотно, портящееся только кое-где возникающими кострами. С этих пор Альвейг, кутаясь в самые теплые одежды, стала ходить на одинокие прогулки вниз по горе и обратно, возвращаясь в довольно приподнятом расположении духа, а порой обмазанной с головы до ног в крови и окружающим ее ареалом омерзительного трупного запаха. В такие моменты она даже приносила что-нибудь съестное: мясо хоркера, лисы или лося – а я, как делают заботливые и любящие жены, терпеливо ждал непутевую эльфийку и выходил встречать у порога, благо, что кровь на ней никогда не принадлежала человеку. Я надеюсь. Иногда после таких прогулок в ее взгляде прослеживались блики неутолимой жажды, но это были вовсе не игры моего воображения; кажется, удерживая себя от убийства людей, Альвейг упивалась простой охотой на животных. Точнее, резней.Так же я выполнял всю работу по дому: уборка, стирка, готовка – все это данмерка смело скидывала на меня, а сама уходила читать в другой зал, где меня не было.Можно сказать, что она была жуткой грязнулей, но подобного за собой не замечала. Ее никогда не смущала старая, порванная или грязная одежда, которую мне потом приходилось приводить в порядок по собственной инициативе; никогда не убирала за собой рабочий стол, чем мне тоже приходилось заниматься; оставляла вещи в разных местах, совершенно для них не предназначенных, а потом злилась на меня за то, что я не слежу за домом.Однажды я спросил у нее, зачем она сняла с дома заклинания, державшие его в чистоте и порядке. Она ответила, что предпочитает, чтобы жизнь в доме продолжалась только с ее присутствием, словно с чистого листа. И тут мое первое впечатление о ней в плане наплевательства на свой внешний вид и мнение других было подтверждено.Бывало, она так засиживалась за своими исследования, что незаметно засыпала на месте или же могла работать до окончательной отключки организма, будить меня посреди ночи и с фанатичным блеском в горящих дьявольщиной алых глазах рассказывать сонному мне о каком-то прогрессе или новом открытии, бормоча термины, которых я не понимал.Иногда Альвейг относилась ко мне и самой себе весьма благосклонно, и в такие моменты мы сидели в гостиной с кружкой чая или крепкого меда и читали книги, порой она сама зачитывала отрывки по моей просьбе, после чего я медленно засыпал под мелодии ее красивого голоса. Бывало, что мы могли проболтать несколько часов, рассказывая разные случаи из жизни, хотя в основном говорил я, и тогда мерка посмеивалась надо мной и вставляла свои комментарии, порой обидные, порой весьма к месту, но мне было приятно ее участие и внимание.Совру, если скажу, что мы не сблизились за это время. И я, и она стали гораздо лучше понимать друг друга. Она больше не срывалась на мне и даже, кажется, получала удовольствие от моих вечных расспросов, объясняла непонятное и всегда принимала помощь; правда, насмешки никуда не делись, зато теперь мерка терпела мое общество дольше. Я же получал истинное удовольствие от раскрытия все новых и новых сторон ее характера, это стало своеобразным хобби. Для меня, типичного солдата, привыкшему к мечу и щиту, к доспехам и мысли о том, что хорошее зелье лечения вполне компенсирует маг школы восстановления, ее рассказы о магии, старинных учениях и наглядные примеры стали чем-то вроде открытия параллельного мира со всеми его тайнами, загадками и врагами, которых порой и не увидишь. А еще я заметил, что Альвейг лучше, чем старается казаться, просто по неопределенной причине – которую данмерка отказывается объяснять – ей не хватает опыта общения и даже желания связываться с другими. А потому мои притязания на дружбу с ней кажутся ей не больше, чем фантазиями или обманчивой игрой. Но, признаюсь, я не настолько умен, чтобы играть так искусно, а потому моя чистосердечная искренность ставит ее в тупик.Но как бы то ни было, этот день начался вполне обычно…?Если ты сейчас же не встанешь, я позволю призракам разорвать твое сознание на части!? - взорвалась мысль у меня в голове и тут же угасла, оставив после себя пульсирующую боль.Я свалился с кровати и сильно приложился лбом о пол. Жалобно простонав, перевернулся на спину и печально возрился на столь уже полюбившуюся мягкую и теплую кровать.?Перестань так делать, прошу?, - вяло подумал я, не особо надеясь на положительный результат.?Я сказала ?сейчас же?, - грубо напомнила Альвейг, и мне не оставалось ничего более, как, кряхтя, подняться с пола, в полусонном состоянии нацепить одежду и выйти за пределы комнаты, заранее готовясь к очередной порции брани насчет собственного внешнего вида.Подобные мысленные разговоры уже вошли в привычку и даже стали нечто обыденным. Мы частенько переговаривались подобным образом, находясь в разных местах, или когда были слишком уставшими, чтобы открыть рот. Со временем я научился скрывать от нее свои мысли, как это делала она сама. Теперь у мерки не было повода лишний раз надо мной посмеяться.Спустившись на первый этаж и бегло оглядев коридор, я смело направился в подвал, отлично зная, что будь она здесь, уже поджидала бы меня у лестницы с недовольным видом.Что именно и произошло, стоило только оказаться в подвале. Сложив руки на груди, Альвейг, с мешками от недосыпа под и без того красными глазами, ожидала меня у рабочего стола, на котором творился сущий хаос из различных склянок, пробирок, реагентов и бумаг. В воздухе стоял запах сожженных трав и жидкостей, на полу красовалось огромное красное пятно, но перевернутая на столе банка, которую я вчера принес сюда самолично, уверовала меня, что то был всего лишь так любимый эльфийкой томатный сок.- Где мой формалин? – вдруг спросила она, вперив свои алые озерца прямо в меня.Быстро оглядев мерку, я заметив в ее руке банку с тем самым формалином и сглотнул, стараясь оставаться как можно более спокойным.- Он у тебя в руке.Она с ленцой подняла правую руку и посмотрела на банку, словно ничего странного и не случилось.- Спасибо, можешь идти. И приведи себя наконец уже в порядок, выглядишь так, будто тебя елозил по земле великан, - быстро проговорила Альвейг и отвернулась к столу, переливая формалин в другую емкость.- Чем занята? – чисто из приличия спросил я, о чем тут же пожалел.Она повернулась ко мне, с торжественной улыбкой поднимая банку, в которой находился дергающий многочисленными лапками таракан невообразимых размеров.- Чт…что это? – он настолько омерзительно брыкался в жидкости, что я попятился.- Настолько глуп, что не способен различить таракана? – грубо бросила мне и внимательно вгляделась в банку. – Надо долить. Где мой формалин?!- На столе…Она вернулась к своему делу, напоследок махнув рукой, чтобы я ушел и оставил ее в покое. Но я остался, вперив неуверенный взгляд в ее спину.- Ну что еще?! – разозлилась мерка.- Тебе стоит поспать, Альвейг… - осторожно предложил, чем вызвал новую порцию гнева, острые черты лица исказились, а в голосе послышалось рычание.- Поспать?! Что за глупости? Если ты еще не заметил, глупый, то я занимаюсь здесь серьезными вещами в отличие от тебя. Если ты пришел сюда, чтобы елозить мне глаза, Бранд, то советую сию минуту покинуть это помещение и проваливать на все четыре стороны! Вечная жизнь и монстрология – это не грязевой краб, их на голову вместо шлема не наденешь, от них не знаешь чего ожидать. Многие думают, что подобные вещи не вызывают затруднений, но даже величайшие алхимики подрывались на месте из-за своей излишней самоуверенности! Каждый опыт требует огромных затрат сил и концентрации, Бранд, и когда я прошу тебя о помощи, это значит помочь и уйти, а не читать мне нотации! Я держу тебя здесь не для того, Бранд! И, Бранд, если ты вбил себе в голову, что имеешь право указывать мне, как работать, то с радостью тебя огорчу, даже и не мысли об этом, Бранд! Это все, Бранд.На одном дыхании выпалила эльфийка, пока я в ступоре наблюдал за ее жестикуляциями, под конец которых несколько банок полетели на пол, разлив по полу свое содержимое. Гнев ее поубавился, глядя на разбитое стекло, и, громко вздохнув, она произнесла:- Убери здесь все, - и направилась к лестнице, явно намереваясь отоспаться за все два дня без сна. Но проходя мимо полок с травами, остановилась и небрежно пробежалась по ним полусонным взглядом. – Надо сходить в Маркарт за новыми травами.- Только после того, как ты отоспишься.Эльфийка взглянула на меня, пытающегося выглядеть внушительно на фоне хаоса за спиной, и ухмыльнулась, напоследок сверкнув кристаллами глаз.- Не разбей банки, дитя.И удалилась, оставив меня наедине с царившим в комнате бардаком.***- Прости за ожидание, - сказала она мне на следующий день, подойдя к входной двери, где я ожидал ее уже около пяти минут. Она старательно укуталась в зимнюю тунику, нацепив поверх куртку из медвежьей шерсти и такие же рукавицы, сапоги доходили аж до колен, утепленные мехом внутри. Накинув на голову обрамленный мехом капюшон, Альвейг бегло осмотрела меня и недовольно сощурилась. И то верно, ведь для меня, норда, подобные холода были привычны, а потому ограничился я лишь простой осенней курткой да теплыми штанами с сапогами. Все это в купе с моим происхождением и ее уязвимостью к холоду раздражали ее не на шутку, вызывая зависть.- Да ничего, - неуверенно промямлил, все еще удивляясь, что с недавних пор данмерка стала передо мной извиняться.Ей не хватало нескольких видов трав, а потому мы собираемся направиться в Маркарт. Она сказала, что там у нее есть дом, доставшийся от родителей, и мы остановимся в нем. Насколько я знаю, и как подтвердила Альвейг, Предел переполнен разбойниками – Изгоями, а потому нам придется сильно постараться, дабы не попасться им на глаза, но на всякий случай я все же нацепил броню под куртку и взял с собой свой верный меч. Я был полон решимости защитить мага в случае чего, и весь мой вид говорил о безрассудной смелости.Мы спускались с горы около получаса, после чего эльф, посильнее надвинув на голову капюшон куртки, спросила, даже не поворачиваясь:- Почему ты стал Братом Бури?Я немало удивился и даже опешил. Она редко начинала разговор первой, более того, никогда не спрашивала меня о прошлой жизни.- А почему ты спрашиваешь?Данмерка коротко глянула на меня и остановилась у обрыва. Я подошел и глянул вниз – под нами распростерся затерянный в сугробах лагерь Изгоев.- Посмотри на них. Это прошлые жители Предела, которых норды насильно выгнали с родных земель. У них отняли все. Они потеряли все и надеются вернуть – такова их цель и смысл существования. Они сражаются, чтобы будущие поколения жили на землях их предков. Изгои сражаются за свое прошлое, за свою историю и надеются построить будущее.Как данмер я одобряю их стремления, ведь для нас, жителей Морровинда, прошлое потеряно навсегда, а будущее не имеет место быть. Потеря связи с нашими предками, нашими землями стала для моей расы самым жестоким ударом. Мы свято ценим духов прошлого, наших Предтеч и Трибунал. А теперь вынуждены искать пристанище в землях, где нам не рады и где нас с радостью бы истребили. Есть ли для данмеров шанс все исправить, или мы канем в Лету подобно двемерам? Но такие размышления поймет только данмер.Иной же случай: как житель Предела я их ненавижу. Грязные, оголделые варвары, которые разоряют наши земли из года в год, убивают всех без разбора, будь то взрослый или ребенок, норд или представитель другой расы. Убивали, пытали, ели… Неоднократно штурмовали стены Маркарта; и только с приходом талморцев все изменилось – здесь стало безопасней. Все стало лучше с приходом Талмора, и только Ульфрик играет в эту игру, просто желая власти и трона. Вот и все его стремление, ни о каком ?Скайрим для нордов!? и речи не идет.Так остановимся же на том, что у Изгоев есть причина поступать так, как они поступают. Ты же… Ты слишком добр и наивен, чтобы участвовать в этой войне на уничтожение без веской причины. Какова она?Я застыл на месте, испуганно смотря на нее широко раскрытыми глазами. В теле появилось ощущение, будто все барьеры рухнули, и Альвейг вновь читает мою душу словно книгу. Я только и мог, что стоять и не сводить с нее глаз, в голове царил настоящий кавардак из пустых мыслей, а она спокойно ожидала моего ответа, и лицо ее на миг стало по-матерински нежным. В ее словах было столько мастерски скрытой боли, - я и не заметил бы, не будь наши души связаны – о собственном народе, истории, самой памяти, столько ненависти и ярости по утерянному прошлому и жестокому настоящему, презрения к Изгоям – все это заставляло душу трепетать, а пальцы содрогнуться от секундной паники. Я и сам не понимал, с чего вдруг впал в такое состояние, но маг притворилась, что не заметила этого, и все продолжала ждать моего ответа. По Связи – как я теперь предпочитаю это называть – я чувствовал лишь леденящее спокойствие ее собственной души, однако сие позволило привести мысли в порядок. С трудом разомкнув губы, я ответил, пока Альвейг направилась дальше вниз по склону:- Я жил в небольшой деревушке на севере Скайрима…край забытый, а потому никто не мешал нам в нашей жизни. У нас были теплицы, большие дома, и, несмотря на то, что людей нас было мало, мы совместными усилиями построили таверну, где заседали по вечерам и взрослые и дети. Помню, мне тогда было лет 7, когда строительство кончилось. Отец с матушкой – добрые, приветливые люди. В молодости отец служил стражником в Винтерхолде, а когда встретил мать, перебрался в деревню. Обучал детишек сражаться на деревянных мечах, все его обожали. Меня не заставлял обучаться этому искусству, а потому я с удовольствием помогал матушке по хозяйству. Она пекла чудесные пироги. – Я вобрал в легкие холодный воздух, пытаясь вспомнить аромат тех пирогов.- Поразительная ирония относительно твоего отца, - угрюмо протянула Альвейг, однако взглянула на меня, и под ее взглядом я чуть приободрился. С ней нельзя было не согласиться, но Торстейн стал таким не по своей воле.- Это верно… Помню еще, что когда впервые проявились мои способности к магии, я подпалил волосы соседскому мальчишке. Ха… - угрюмо протянул я. – Но все разрешилось само собой, когда посетивший нас целитель заявил, что способности эти крайне малы, я уже рассказывал об этом. – Поднял взгляд на Альвейг, и она кивнула.- Что было дальше?- Дальше пришли имперцы, - я прямо чувствовал, как из голубых глаз моих готовы вырваться молнии, настолько мне было ненавистно само воспоминание о тех событиях, ярко отпечатавшееся в памяти и до сих пор снящееся в кошмарах. – Неподалеку от нас за пару дней до этого обосновались лагерем Братья Бури. Они не трогали нас, мы не трогали их, и все было бы хорошо, если бы за ними по пятам не следовали солдаты Империи. Братья Бури успели уйти, но когда имперцы добрались до нашей деревни, выгнали всех из домов и устроили допрос. Мы их не выдали… И тогда эти мрази стали убивать. – Прорычал я, и мерка прекратила шагать, обернувшись ко мне. – Они стали сжигать наши дома один за другим, убивать мужчин…матушка хотела их остановить, но…они и ее убили. – Дрожащим голосом я все же попытался закончить повествование. – Мы с отцом и еще несколькими выжившими умудрились сбежать и…поступить в Братья Бури.Мы остановились, снег мерно падал на наши головы. Я опустил глаза, не в силах смотреть на мелькнувшую в глазах данмерки жалость, однако в душе ее ощущалось смятение – она не знала, что делать, не знала, как утешать и успокаивать, а потому молчала, продолжая смотреть на мою опущенную голову. Вдруг я почувствовал, как на волосы немного грубо и неумело легка ладонь и слегка сжала светлые локоны. Я понял, что натворил. Ведь таким образом я заставлял Альвейг переживать чувства, доселе ей незнакомые, и она боялась сделать ошибку, что приводило мысли в сумятицу. Однако бахвальство в ее движениях старалось как можно тщательнее это скрыть. - Прости, что заставляю тебя беспокоиться… - тихо прошептал, с удовольствием ощущая прикосновение ее ладони.- Не извиняйся, в конце концов, это было лишь моим очередным эгоистичным желанием.***Еще некоторое время мы шагали по заснеженным тропам Предела. Сверху, с горы, все казалось ровной белой пеленой, но на деле же оказалось постоянными сугробами, в которые проваливался по колено, вечными сюрпризами в виде еле заметного выступа обрыва и выпрыгивающих из-под снега животных. Несколько раз мы удачно скрывались за выступающими из земли скалами от патрулей Изгоев, и каждый такой раз Альвейг нервно воротила нос, будто даже на расстоянии унюхивая от них трупный запах. Мне все же удалось поглядеть на них издалека – одежду их составляли меха животных, сшитые между собой куски кожи, висевшие неровными обрывками на разукрашенных красной краской телах. Их лагеря составляли собой хаотично расставленные палатки, занесенные снегом, а перед входом всегда стояли пики с воздетыми на них черепами животных и людей. Речь их была лающей и порой непонятной, агрессивной и чуждой. Их маги занимались смешиванием эликсиров или же выводили в воздухе пальцами непонятные знаки. Воины их расхаживали с оружием наготове, осматриваясь по сторонам. Увидев все это, я невероятно обрадовался, что мы умудрились скрыться от них, и полностью уверился в словах мерки о них. Их трудно было назвать цивилизованными людьми.- Мы на месте, - подала голос Альвейг, когда мы подошли к огромным воротам, и налегла на створки, поддавшиеся с легким скрипом петель.Я неосознанно задержал дыхание, когда моим глазам предстали могучие развалины двемерского города. Старинные каменные башни поднимались ввысь, обрамленные затейливой резьбой и словно утыкающиеся в небо своими шпилями. Каменные плиты нынешнего времени заглушали звук шагов во всеобщем гаме, царившем на рыночной площади. Я продолжал пораженно взирать на все это величие, когда недовольный голос темного эльфа вернул меня в реальность.- Хватить стоять как истукан.Я потупился и проследовал за ней на площадь. Сквозь прорези для глаз стражники уставились на нас, и мгновенно в очах их загорелись огоньки презрения, стоило только им заметить Альвейг. Маг никак не отреагировала на эти ухищрения и продолжила все так же гордо и свысока смотреть на всех. На меня же уставились пытливые глаза торговцев, явно недоумевающих, с чего это моя особа вместе с ней. В голове же данмерки настойчиво и напряженно крутилась одна и та же мысль, вот только она умудрялась не напускать беспокойство на лицо. ? Только бы не попасться, только бы не попасться…? - слышал я ее мысли.- Альвейг! – неожиданно раздался за нашими спинами радостный вскрик, и мы одновременно обернулись.?О, Намира, дай своему дитя сил?, - пронеслось в голове эльфийки.Нам, а точнее Альвейг, с радостной улыбкой махала редгарка, стоящая за прилавком с драгоценностями. Она улыбалась так ярко и обескураживающе честно, что я почувствовал на своих щеках румянец, наверняка четко проглядывающийся на бледной коже. А вот мерка не разделяла радости женщины и постаралась прикрыть лицо черными как вороново крыло волосами.- Я так рада тебя видеть! – неожиданная знакомая подбежала к нам, озаряя блеском веселых глаз, и взяла руку данмерки в свои ладони. – Тебя так давно не было, как ты? Ты выглядишь очень уставшей, не заболела ли ты часом, замерзла насмерть? Может, придешь к нам сегодня на ужин? – сыпала она вопросами, пока ясный взгляд не упал на меня. – А кто это с тобой?- Бранд, - с недовольством ощетинилась Альвейг и махнула на женщину. – Кера.- Я думала, ты недолюбливаешь нордов, - задумчиво протянула ювелир.- И что?- Приятно с Вами познакомиться, - вежливо отозвался я, постаравшись прервать недовольным монолог эльфийки.- О, и мне с тобой. Можно ведь на ?ты?? – заулыбалась она еще шире, и я, поддавшись порыву, улыбнулся ей в ответ; сердце секундно кольнуло, ощутилось нарастающее раздражение у мерки.- Извини, но я спешу, - поторопилась она и глянула на меня.- Правда? Жаль. Мы ведь так давно не виделись.- Наверняка у тебя есть и свои дела.Перестав следить за их разговором, я сфокусировал все свое внимание на подозрительном мужчине, жавшимся у ларька с мясом. Его блестящие сумасшествием глаза бегали из стороны в сторону, осточертело и панически оглядываясь кругом. Отчаяние так и сквозило от всего его вида, и подозрения еще больше подпитывал мимолетный блеск металла под одеждами. Я направился к нему, не сводя глаз с его дрожащей непонятно отчего фигуры, когда же его глаза резко остановились на подошедшей осмотреть драгоценности девушке. Лезвие кинжала вновь блеснуло под одеждами, и я, уже не слыша за спиной окликов собственного имени, прибавил шагу, почти на бегу доставая из ножен меч.- За Изгоев! – неожиданно возопил мужчина и, вскинув руку с кинжалом, побежал к девушке с намерением изрубить бедняжку на куски.Та даже не успела и звука издать, как холодное орудие смерти нависло у нее над головой. В считанные секунды я вскинул руку с мечем и оказался рядом, всадив оружие в живот сумасшедшего по самый эфес. Кровь обагрила руки, запачкала одежду, но я вытащил меч лишь тогда, когда вздрагивающее в конвульсиях тело перестало дергаться и выпустило из руки кинжал. Оружие упало на каменную плитку, отозвавшись звонким эхом в образовавшейся тишине, за ним последовало и тело, распростершись на мертвом камне древнего города.Все затихли, даже девушка лишь тяжело дышала, от шока будучи не в силах сказать и слова. Кровавое пятно растекалось по плитке, и мне пришлось отступить, чтобы не измазать обувь в крови. Глаза, навидавшиеся трупов, не сводили с тела взора, руки, давно привыкшие убивать, не дернулись. Один из стражников подошел к когда-то живому мужчине и присел подле него на корточки.- Он был одним из Изгоев, мерзкий предатель, - сплюнул он возле тела и отошел.Двое других стражников взялись за тело с обеих сторон и куда-то унесли; а на площади все так же царила тишина.- Этот… этот чокнутый… он чуть меня… не… не убил… - между всхлипами, после превратившихся в потоки слез, заговорила девушка, вскидывая голову и смотря на меня полными благодарности глазами. – С-спаси…бо, - ее голос сорвался, и она кинулась мне в объятия, заревев в голос.Я в удивлении застыл на месте, так и не выпустив меч из рук, подавляя в себе жгучее изнутри желание зарубить ее на месте, ведь в этом милом лице я ясно углядел имперские черты. Мгновенно тело ощутило на себе насмешливый взгляд алых глаз и самодовольную улыбку.?Предложение с кровью девственниц все еще в силе?, - прозвучал в голове веселый красивый голос.?Не дождешься!? - неожиданно для самого себя ощетинился.А девушка все так же продолжала рыдать в моих объятьях, комкая верхнюю одежду, прикрывающую доспехи, своими тонкими руками. Даже через металл брони я чувствовал жар ее тела, и непрекращающиеся всхлипы заменили ненависть жалостью, и я обнял ее одной рукой в ответ, прижав к себе еще крепче, чем она жалась ко мне. Кера благодушно выдохнула и засмотрелась на это, а Альвейг отвела глаза, даваясь смехом.- Молодец, парень, - поздравил меня подошедший продавец мяса и похлопал по плечу, как-то хищно посмотрев и подмигнув мерке, резко переставшей посмеиваться.Но девушка вновь напомнила о себе, прижавшись еще ближе, моя рука легка на ее мягкие волосы и легко провела по ним. Она более менее успокоилась и отодвинулась.- Простите… - всхлипнула она в последний раз, утирая слезы. – И спасибо. Огромное спасибо! У Вас доброе сердце, - имперка провела рукой по нагруднику и с тяжелым вздохом поправила одежду. – Простите… - зажала рот рукой, пытаясь унять всхлипы.- Вам нужно отдохнуть, - просипел ей, та кивнула.Где-то в толпе послышались размеренные хлопки и из скопища людей появился альтмер в сопровождении двух юстицаров. Люди расступались перед ним и оскаливались вслед. Его вид меня так же не особо обрадовал, мантия Талморского посольства была сшита по фигуре, хорошо сидела на стройном эльфийском теле, высоко поднятая голова, вздернутый нос, надменный взгляд, все выдавала в нем типичного альтмера в чужих землях – гордого, но осторожного. Сияющие золотом доспехи его охранников на миг ослепили, пока блики перестали бегать по металлу. Эльф глянул чуть назад и, слегка улыбнувшись, кивнул Альвейг – она ответила тем же. И улыбки эти были отнюдь не надменными, не насмешливыми, а вполне себе обычными, как улыбаются друг другу давно не видевшиеся друзья. Он вновь повернулся ко мне, девушка чуть отступила, будто загораживая себя от взора его ястребиных глаз.- Трогательно, - промолвил он хорошо поставленным звонким голосом, - и так по-геройски. – Вот теперь улыбка стала насмешливой. – Но думаю, стоит перенести празднество спасенной души в более подходящее для этого место, а не устраивать столпотворение на площади города. Вам туда, - он легко махнул тонкой рукой в сторону таверны, и люди поплелись туда, кто-то опустив голову, кто-то злобно скалясь в сторону эльфа, но ему было все равно. Он подошел ко мне и ухмыльнулся, а девушка быстро убежала в направлении толпы. – Похвально, юноша. – Я ссутулился, он не понравился мне с первого взгляда. – Так…- Если хочешь его запугать, то не трать зря время, я знаю его слабости лучше твоего, - перебила его мерка, смотря на талморца с задорным прищуром.- Альвейг, - констатировал факт эльф, и бегло глянул на меня, в его взгляде был заметен блик ненависти вперемешку с удивлением. – Пойдем.Посол развернулся и направился в ему одному известном направлении, юстицары пошли за ним следом, обступив с обеих сторон и не забыв кинуть на меня подозрительный взгляд. Альвейг положила руку на пояс и коротко посмеялась им вслед, мотнув головой и после посмотрев на меня.- Теперь ты Герой, - тонкие губы расплылись в хитрой улыбке, - используй это с умом. – Она кинула еще один взгляд на удаляющийся силуэт эльфа. – Развлекайся.Потрепав меня по светлой макушке, маг с несвойственным для ее рвением последовала следом за процессией, оставив меня одного. Недоуменно глядя ей вслед, я все же мотнул головой, стараясь выбросить мешающие мысли, перевел взгляд на вывеску таверны. ?Серебряная кровь?. Сглотнув, я направился к двери, открыл ее и попал в шум и гам набитого людьми помещения, где все поприветствовали меня поднятыми кружками с медом и элем.