Сумасшествие. (2/2)
Сказав это, светловолосый гений выпрямился, спеша к певице и оркестру.Сальери самодовольно посмотрел на удалившегося музыканта. Демон хорошо видел истину и мог с уверенностью сказать, что рыбка клюнула на удочку. Всё казалось до неприличного просто.И всё же Антонио решил посмотреть на труды Моцарта. Уже двести лет итальянец выживал музыкой, он питал к ней слабость, она манила и звала его, только поэтому демон и вышел из ада, только по зову музы он здесь для того, чтобы быть выше своего существа.Мелодия зазвучала в его голове, капельмейстер замер. То, что он видел своими глазами и та музыка, что пела в его мыслях, поразили его.Дыхание демона сбилось, сердце стало биться чаще, по пальцам пробежал ток, хотелось сползти по стене, задыхаясь. Жажда, кипучая, словно яд, пробежала по его венам, наполняя сердце жидкой страстью. Душа демона забилась в экстазе, страсть вскипела, мысли затуманились, руки жадно сжали бумагу, тем временем как с губ итальянца слетел тихий стон.Сальери трясло, хотелось разорвать бумагу в клочья и впиться острыми зубами в сонную артерию Моцарта, убив его, высосав душу с кровью.Голодный зверь, что был опаснее и злее Цербера, метался в сердце, грызя и царапая себя самого.Тени – слуги выскользнули из колон, они окутали хозяина, царапая его плоть. Невидимые для всех кроме него,они впивались в его душу и плоть, терзая его.
- Сальери? – В испуге окликнул его Моцарт, вернув на землю.
Антонио змеиными глазами, почти полностью чёрными, впился взглядом в Вольфганга, пытаясь растерзать его одной лишь мыслью.Австриец рефлекторноотшатнулся, отводя взгляд.- Она прекрасна.– Холодно произнёс демон, сгорая изнутри.В его душе загорелся страшный огонь, потухший сотню лет назад и вот опять воскресший. Огонь, что призывал его убить. Но нельзя было впиться в Моцарта. По договору с Мефистофелем, Сальери не мог убить, покалечить или сделать что-то страшное с композитором.
Взяв себя в руки, Антонио змеиной походкой направился к молодому гению. Австрийца пробила дрожь, его глаза в страхе метались по залу, но ноги и не думали слушаться, они застыли на месте.Сальери протянул Моцарту его же творение, впиваясь взглядом в лицо музыканта.- Можете оставить это себе. – Гордо и самодовольно произнёс композитор, на самом деле дрожащий от страха. Но страсть, загоревшаяся пожаром на углях злобы, затуманила взор демона, не дав ему почувствовать фальшь.
- Премного благодарен, - так же холодно произнёс итальянец.Моцарт снова склонил голову, протягивать руку он не решился бы. Что-то нечеловеческое было в этом человеке и это ?что-то? - пугало и манило одновременно.Странные мысли зародились в голове юного дарования, но эти мысли извивались, не желая быть сформулированными.
Сальери поспешил удалиться из зала. Находиться рядом с Вольфгангом было лишком опасно для них обоих. Тени сгущались вокруг демона, пытаясь вползти в его сердце. Они смеялись, неся безумие, они вились, душа и цепляя, они впивались, поливая ядом душу. Всё это вливалось в тёмный, полный зла экстаз.
Возле здания театра стояла тёмно-фиолетовая, местами переходящая в чёрный, карета, запряжённая двумя вороными жеребцами. Тень легла на город, солнце покинуло небесную арену, отдавая сцену своей сестре и любовнице – луне.Экипаж как будто появился из под земли. Тени, отпустили хозяина, одни из них замерли на карете, другие запутались в гривах лошадей, лишь две из них уползли в подворотню, возвращаясь кучером и лакеем. Кучер достал плеть, а лакей почтенно отворил дверь кареты. Как только дверца за хозяином была закрыта, на лошадей посыпался град ударов. Карета помчалась по улицам.
Запутавшийся в своих мыслях, демон не увидел, что карету провожает чёрный пёс, такой огромный, что мог бы завалить целого медведя.Лошади реагировали на присутствие пса лишь стройным бегом, кучер, почтительно наклонив голову, перестал одаривать животных ударами плети.Пёс не стал провожать экипаж до поместья, он, пробежав пару улиц, остановился.Окинув улицу взглядом и не найдя никого, чёрная собака превратилась в хромающего господина, опирающегося на большую, длинную, изогнутую трость. Стукнув тростью по земле, господин ухмыльнулся. Экипаж с четвёркой лошадей выскочил из под земли. Гривы лошадей ещё горелиадским пламенем, а глаза светились огнём, но это было лишь секундным видением. Хромающий господин сел в карету. Кони сорвались с места и исчезли со всем экипажем в темноте.
?Как всё просто?, - улыбаясь, думал Мефистофель. – ?Он сам попался на свои же уловки. И всё же стоит пронаблюдать, игра становится всё интереснее?.В поместье царил беспорядок. Яростные звуки клавесина наполняли его, волнуя вездесущие тени. Демон пытался сыграть что-то своё, но как будто небо решило наказать его и всё что получалось у демона-музыканта лишь повтор чудесных нот, что вызвали в его душе такую бурю. Сальери хотел сжечь партитуру, его разум охватывал бред, желания сменяли друг друга ежесекундно. Вот он, кинул листы в пылящий огонь и тут же сорвался, голыми руками доставая их, борясь с пламенем камина.Итальянец сходил с ума. Ему уже не хотелось играть с душой Амадея, он хотел убить её вместе с телом, впитьсяв неё клыками.
Отменить пари было невозможно, да и имей такую возможность, демон не согласился бы на это.Отныне Моцарт его враг, отныне он не просто цель, но и желанная добыча.Игра стоила свеч, пусть даже они напитали комнату ядом.Ещё никогда поместье на окраине Вены не было таким зловещим.