5 (1/1)
Вольф не понял значения странной фразы ?оставайся на своем месте? и внезапно испортившегося настроения итальянца. Но, как и все, чего он не понимал, через минуту выбросил их из головы. Дальше репетиция пошла своим чередом. Ребята оказались очень даже ничего, только бас-гитарист Грэм – высокий темнокожий парень грозного вида со шрамом над левой бровью – все еще косо на него посматривал.Больше всего Вольфгангу понравился один из гитаристов – светловолосый смешливый Михаэль, и он очень удивился, узнав, что тому уже почти сорок – двигался мужчина с энергией подростка и вообще напоминал его самого.Барабанщика звали Штефан, и он вроде бы ничем не выделялся, но стоило ему заговорить, как взгляды обращались на него. Он постоянно вполголоса переругивался с другим гитаристом, Оливером, но чувствовалось, что это дружеские перепалки.Первое, что бросалось в глаза – парни работали на результат. Больше всех, конечно, отличился Антонио, гоняющий всех до посинения из-за малейшей ?лажи?. Впрочем, Вольфганга это не удивило.Он уже понял, что Сальери невероятный перфекционист, из тех, для кого собственный талант – только повод требовать от себя (и товарищей по несчастью) по максимуму. В конце-концов, кто бы еще сумел так впечатлить его отца?? Он всегда такой зануда? – громким шепотом обратился Вольф к Михаэлю.
Он только что получил втык от лидера за попытку импровизации в шестой или седьмой уже по счету песне. Сальери только задрал подбородок и сделал вид, что не услышал.? Это еще не занудство, ? покровительственно усмехнулся блондин. – Привыкай, парень. Алмаз становится бриллиантом только после тщательной огранки. А так им только стекло резать.? Кажется, меня и роль стеклореза вполне устраивала, ? буркнул Моцарт.
Усталые музыканты расхохотались, радуясь хоть какой-то возможности спустить пар, и Вольфганг почувствовал, что прозвище ?стеклорез? приклеится к нему если не навсегда, то недели на две точно.Сыграли еще одну песню – на этот раз ?Шторм?, где клавишных вообще не было и Вольф откровенно скучал, ? после которой Антонио отошел от микрофона, вытащил мобильный и поднял ладонь, прося тишины.
? Алло. Да. Да, я нашел клавишника. Да, я в нем уверен. Отлично, ждем.Затем обернулся:? Вольфганг, сейчас я должен представить тебя нашему менеджеру, герру Розенбергу, ? произнеся фамилию, Сальери еле заметно поморщился. – Он придет через пять минут. Просто не выступай и не удивляйся.
Естественно, после такого предупреждения Вольфганг сгорал от любопытства, и чуть не подпрыгнул, когда дверь открылась. А вошел в эту дверь – громко,почти чеканя шаг – низкорослый лысеющий мужчина лет пятидесяти, с зализанными гелем волосами и маленькими цепкими глазками. Одет он был в нелепый клетчатый пиджак, зато туфли сияли ярче лампочек и напомаженной головы. Неприятный тип, но кажется определенно комедийным персонажем…? Ну, где ваш Моцарт? Здесь он, не здесь? – визгливо выкрикнул тип.Вольфганг шагнул вперед и протянул руку:? Здесь. Здравствуйте, герр Розенберг.Руку новоприбывший ему пожал, но с таким видом, будто она была чем-то неприятным вымазана, и тут же повернулся к Сальери:? Этот непонятный пацан непонятно откуда? Чем ты думал?? Может, вам и непонятно, ? бархатный голос Антонио так и сочился хорошо скрываемым, но все же ощутимым презрением. – Но этот юноша бесконечно одарен, хотя, конечно, я не могу отрицать ни его молодость, ни его неопытность.? Ха! –фыркнул на это менеджер. – Да не может быть этот выскочка воспетым тобой талантом!? И кто же вам такое сказал, герр… ? прошипел сквозь зубы Вольфганг, и неожиданно для самого себя сорвался на крик:
? Если не ваши предубеждения?? Моцарт. – негромко одернул его Сальери.? Ладно! – крякнул Розенберг. – Продолжайте репетицию, Сальери, зайди ко мне после. – Затем развернулся на каблуках и быстро удалился.Еще несколько песен, которые почему-то не клеились у всех, и наконец, Антонио устало выдохнул: ?Все!? и жадно присосался к бутылке минералки. Ребята начали собирать инструменты, а вокалист, утолив жажду, подошел к новичку:? Подожди меня, пожалуйста, я долго не задержусь.Вольфганг кивнул и вышел в коридор. Там он прислонился плечом к стене и погрузился в раздумья, из которых его в следующий миг довольно-таки невежливо вырвали:? Слышь, ты, педик!Грэм. Кто бы мог подумать, что его неприязнь может стать проблемой.? Меня зовут Вольфганг, если ты не запомнил. ? Моцарт бесстрашно встретил взгляд куда более крупного парня.? Да мне насрать, как тебя зовут! Чего ты сюда приперся? Нам здесь такие уроды не нужны! – здоровяк подался вперед и угрожающе навис над юношей.? Какие ?такие??? Пидоры вроде тебя! – в мгновенно отупевших черных глазах не было теперь ничего кроме ненависти.Вольф же пытался держать эмоции в узде и просчитывал, как бы выбраться.? Хм, на мне написано?? Да я вас, уродов, насквозь вижу и дышать одним воздухом не хочу. Вали, откуда приехал!Несмотря на явный риск быть избитым, Вольфганг не выдержал:? Интересно, еще не так давно черных тоже за людей не считали, мм? Да и потом, с каких это пор ты, а не Антонио, решаешь, кому оставаться, а кому уходить?Басист зарычал и замахнулся, но в этот момент соседняя дверь открылась, и оттуда вышел Сальери. ? Грэм!Тот с неохотой отстранился и разжал кулаки.? Что здесь происходит?? Ничего!? Это уже пятое ?ничего? за время нашего сотрудничества.? Ты чего этого педика покрываешь? Или и сам такой? Любовнички, блять!
Здоровяк сплюнул на пол – почти под ноги Моцарту – и развернулся, чтобы уйти.? Грэм! – с нажимом повторил Сальери, и сталь в голосе заставила того замереть.? Вольфганг, как и ты, попал сюда благодаря своему таланту. Но помимо этого, он еще и сын моего учителя, которому я обязан чуть больше, чем всем. А для тебя это было последнее предупреждение.Лидер сумел ободряюще улыбнуться и положил руку на плечо Вольфганга.*** Когда они снова оказались рядом в машине, Вольф заметил, что Антонио буквально трясет от гнева – челюсти крепко сжаты, рука судорожно вцепилась в руль, переносицу прорезала складка – и поэтому не решался заговорить. Правило ?попадешь под горячую руку – улетишь под горячую ногу? он за время жизни с отцом запомнил накрепко – Леопольд срывался крайне редко, но если уж срывался…. Так что первые минуты пути прошли в молчании.? Ты в порядке? – заговорил наконец Антонио.? Да, мне не впервой. Но я так понял, что и проблемы с Грэмом не сегодня начались?? Да-а… ? задумчиво протянул Сальери. – Сложный парень. Родом из Чикаго, один Бог знает, как его занесло сюда. Вырос в одном из тех кварталов, куда чужим и при свете дня лучше не соваться, а уж ночью… Бывший героиновый наркоман, прошел реабилитацию и чист уже три года, с тех пор, как играет с нами. Он искал новый смысл жизни вместо наркотиков, и я ему его предложил. Вот только я начинаю сомневаться, не нарушает ли он обещание – таких вспышек агрессии, как в последние месяцы, я никогда за ним не замечал. Не волнуйся, если хоть раз распустит руки – вылетит пробкой из группы, с этим даже Розенбе-е-ерг согласен.Вольфганг хихикнул – Антонио очень удачно передразнил блеющую речь менеджера.? Кстати, а что сказал Розенберг? И, честно говоря, менеджера рок-группы я представлял себе иначе.? Я тоже, ? усмехнулся Антонио. – В том, что мы играем, он ни черта не смыслит, но он делец. Знает, кому куда нажать, чтобы выбить нам больше эфирного времени, или минимизировать расходы на организацию концертов. Ну, и замены в составе приходится согласовывать с ним. Что же до тебя, то я был очень убедителен, но невзлюбил он тебя с первого взгляда. Да ты не волнуйся, я еще не встречал талантливых людей, которым бы симпатизировал герр менеджер.
Закончив эту тираду, музыкант сам удивился своей разговорчивости.? А как же ты? ? удивился Моцарт.? Меня он терпит. И немного побаивается, понятия не имею, почему.Вольфганг же прекрасно понимал, почему. Если только Сальери не был расположен к собеседнику, от него веяло опасностью. Эта же опасность, вкупе с талантом и красотой, и привлекала мятежные души его поклонников, словно огонь бабочек, но шакалы вроде Розенберга всегда боятся львов. Мог ли Антонио об этом не знать?За разговором время пролетело незаметно, и вот уже автомобиль остановился в гараже знакомого особняка. Сальери вытащил телефон, что-то быстро напечатал – и получил почти мгновенный ответ.
? Гостевая спальня готова, пойдем.Смущенный Моцарт, которому снова открыли дверцу машины, поспешил выбраться наружу.Сальери вошел в дом и придержал тяжелую дверь, чтобы неуклюжего Моцарта ею случайно не стукнуло. Удостоверившись, что здесь проблем у Вольфа не возникло, жестом пригласил его следовать за ним в гостиную и исчез за поворотом.? Va tutto bene?* – обратился он к кому-то по-итальянски.? Si, signor!** – ответил ему звонкий голос.? Вольфганг, знакомься, это моя помощница…? Криста?!