14 ? 05.02.1999 ? the die is cast (2/2)

Ичиджо взглянул на него с выражением полного недоумения, после чего Кайдзи, сверкая белозубой улыбкой, ударил кулаком по раскрытой ладони и взглянул на него с искренним энтузиазмом:— Эти маленькие собачки, терьеры вроде! Они такие же шумные, мелкие, а еще тявкают постоянно. И внешне похоже, а! Только бант тебе повязать сверху и...Он не сдержал неприлично громкого хохота вперемешку с болезненными стонами, когда ему в живот прилетело чужое колено, причем то, с какой грацией Ичиджо извернулся чтобы ударить его, не могло не поразить Кайдзи. Он еще тогда удивился, в казино, когда этот умник просто перепрыгнул перила и оказался рядом с ним, а то, что произошло сейчас, так и вовсе можно было обозвать чудесами гимнастики и пластики. И, валяясь на снегу в луже собственных слюней, Кайдзи только и мог, что продолжать хохотать в голос при взгляде на лицо Ичиджо, что выражало полный спектр отвращения, начиная от легкого презрения и заканчивая более страшными и уголовно наказываемыми деяниями.

Громко хрустнув пальцами, Ичиджо солнечно улыбнулся и вежливым тоном проговорил:— Знаешь, за убийство мне дадут меньше, чем за проигрыш тебе. Терять мне нечего.— Сейя-тян, как жестоко!..Кайдзи театрально закатил глаза и положил руку себе на лоб, намеренно излишне драматизируя, за что моментально поплатился еще одним точным ударом ноги в живот. Виновник этой шумихи смотрел на него с презрительной возмущенной улыбкой, и, скрестив руки на груди, он поднял голову к небу и грустным тоном заявил:— Мураока так расстроится, что Кайдзи-кун не придет со мной! — он смахнул слезу. — Кто бы мог подумать, что именно сегодня судьба решила забрать его жизнь!..— Будешь выпендриваться, денег не получишь! — решил было возмутиться Кайдзи.

Надо было напомнить, кто тут главный. То есть он. То есть тот, кто дал столько миллионов просто так, без процентов, без расписок. Какой же он был добрый, какой же он молодец!.. Плакать хотелось от подобной щедрости, но проронить слезу перед этим умником значило признать свою слабость и поражение в этой словесной схватке. Ичиджо взглянул на него с легким разочарованием, после чего, задумавшись, указал пальцем на продолжавшего валяться в снегу Кайдзи.— Знаешь, что делают маленькие агрессивные собачки?— А?

Кайдзи недоуменно вскинул бровь, растерявшись уже по-настоящему.И когда Ичиджо поднялся с лавки, он заподозрил что-то неладное.— Они очень больно кусаются!

Такого прыжка он еще никогда не видел!

Оказавшись прижатым к земле чужим весом, Кайдзи попытался было спихнуть этого умника руками, но вышло не особо успешно. Лягаться тоже не помогло, но в ответ на особо бурные действия Ичиджо с наглой злой ухмылочкой вцепился ему руками в лицо, закрывая обзор и не давая нормально дышать. Так бы они и сидели в снегу, как два придурка, один на другом, если бы Кайдзи не схватил руку своего пленителя — что-то заставило его замереть и заголосить, так, что попытка его шутливого закапывания в снежок моментально прекратилась.

— Ого-о-о-о, ай! Ой! Что у тебя с руками?Кажется этот вопрос настолько поразил Ичиджо, что он резко отдернул руки и отскочил назад, смотря на свою жертву с каким-то потаенным страхом, после чего внимательно рассмотрел собственные ладони. Явно не найдя там ничего особенного, он с подозрением взглянул на продолжавшего валяться внизу Кайдзи и прищурился.

— А что у меня с руками?— Они... Такие... Другие...Сейчас Ичиджо выглядел по-настоящему растерянным. Приоткрыв глаза, Кайдзи с мудрым видом потер подбородок, словно вел речь о чем-то чрезвычайно умном.

— Когда ты мне иглы забивал своей тупой игрушкой, ты же делал это лично. Ну и я помню, как схватил ты меня, значит, за руку, и, понимаешь ли — только не бей — я тут почувствовал... Что кожа на руках у тебя такая нежная, прям как у девицы... Ай! Так! Я сказал не бить! Стой! Нет! Прекрати!

Кажется зря он честно признался в собственных наблюдениях.Ичиджо лишь сильнее надавил ему сапогом на живот, после чего издал такой страшный звук, что Кайдзи мог сравнить его разве что с рычанием очень злого дикого зверя, и те глупые собачки, с которыми он в шутку сравнил этого умника минутой ранее, ну никак не подходили под это. Сжавшись в клубок, он закрыл голову руками и невинным тоном пропищал:— А сейчас все в мазолях, это прямо очень разительное изменение! Ай!

Издав протяжный вздох, Ичиджо потер переносицу.— Объясни мне, почему я с тобой, таким идиотом, все еще рядом сижу.

— Это потому что мы друзья?Абсолютно ангельский взгляд Кайдзи явно не нашел отклика в душе у Ичиджо, и когда тот вновь занес ногу, он же было приготовился получить партию ценных уроков о том, что с некоторыми людьми лучше не шутить, и даже зажмурился в страшном предвкушении, но, к своему удивлению, не ощутил ничего. Приоткрыв один глаз, он подозрительно уставился на Ичиджо, видимо, даже и не собиравшегося его бить. Он зло цыкнул и потряс пальцем.— На мне твоя промывка мозгов не сработает, как было с сыном председателя.

— А-а-а, значит, мне надо спасти тебя от смерти, чтобы мы стали друзьями?Кайдзи произнес это ироничным тоном, но то, каким взглядом наградил его за это Ичиджо, заставило его поперхнуться воздухом. Вот уж и правда совсем глупая шутка вышла... Хотя очень правдивая, если подумать. Даже нехорошо правдивая.— Эй, ты чего? Обиделся что ли?Кажется, тут он тоже ошибся, судя по тому, с каким видом Ичиджо закатил глаза.— Мне что, лет десять, чтобы на такую чушь обижаться? — он смерил Кайдзи взглядом. — Могу закопать тебя в снегу, если хочешь. Не обещаю, что не простудишься... И не умрешь в страшной агонии.

В глазах Кайдзи засверкал нездоровый азартный огонек, и он подобрался ближе к Ичиджо, отчего тот скривился со страшным выражением. Было в его мимике что-то такое забавное, когда он делал это искренне, и Кайдзи почти искренне наслаждался каждым его возмущенным взглядом всякий раз, когда сам он начинал нести какую-то чушь в ответ. Это было весело! И очень-очень глупо. Но главное весело.

— Это кто из нас еще простудится?

Это можно было посчитать ужасающе глупым, ужасающе абсурдным, ужасающе... и так далее, так далее, так далее, но Кайдзи не мог ничего поделать. Если подумать, он искренне общался лишь с Сахарой, а с остальными все было как-то... Иначе. По делу. Даже с ребятами из шахт, они редко болтали искренне, скорее лишь жалуясь на обстановку и Оцуки. А сейчас все было иначе, правда!Как с Сахарой.Сахарой, который, послушав его, умер.Может с ним и правда никому лучше не дружить. Может, это его проклятье — обрекать всех на смерть.

— Знаешь ли, после шахт иммунитет ну вообще ни о чем, любой чих — и ты валяешься с температурой, это я по себе знаю! А я-то летом вышел, тепло было, а сейчас зима!— И на что ты намекаешь?Они сцепились, крепко держа друг друга за руки, и чем дольше это происходило, тем больше Кайдзи казалось, что все выглядит как-то слишком глупо и по-детски. Не то, что он был особо против, лучшие человеческие качества раскрывались именно в таких ситуациях, и пусть Ичиджо оставался мудаком даже сейчас, в глазах Кайдзи он стал... мудаком явно поприятнее. Выдавив из себя кривую ухмылку, Кайдзи уже хотел было ответить что-то ядовитое, но Ичиджо его обогнал, состроив невинное лицо и чрезвычайно очаровательным — до отвращения — тоном поинтересовался:— Что, если заболею, будешь за мной ухаживать? В лобик тоже поцеловать хочешь?— Могу и поцеловать!Внезапно Ичиджо широко распахнул глаза, словно искренне удивляясь, и резко отступил — и Кайдзи мысленно отметил, что весьма удачно отразил шутку с первого вечера их встречи. Очень удачно, так, что аж шлепнулся вперед лицом, в сугроб. Тогда его смутили, а в этот раз смутил он. Победа!.. Наверное. Но лежать лицом в снегу, куда он шлепнулся, было не очень удобно и уютно, и, вскочив на ноги, Кайдзи отряхнул одежду, проворчав:— Ладно. Хватит. А то сейчас дошутимся.

Вытрусив из волос снег, Кайдзи хитро покосился в сторону и медовым тоном спросил:

— Что, смутился?Ухмыльнувшись, он с усмешкой взглянул на Ичиджо, и к своему удивлению обнаружил, что тот безо всякого смущения во взгляде смотрит на него, да с таким равнодушием, что можно было поразиться столь быстрой смене настроения. Воистину, этот умник так умело играл на публику, что даже Кайдзи до сих пор не мог сказать, когда он врал, а когда говорил искренне. Ну, прямо как и сейчас. Подперев голову рукой, Ичиджо тяжко вздохнул, всем своим видом намекая, что замучался уже возиться с идиотом.

— Было бы чего смущаться, кретин.— А?

И когда Ичиджо, отмахнувшись, отвел взгляд в сторону, Кайдзи лишь сильнее заморгал. Чего-чего?

Ладно, этот разговор явно шел куда-то не туда.

Вернувшись на лавку, Кайдзи с усердием дыхнул на руки и потер их, чувствуя, как постепенно отходит онемение пальцев. На мгновение он замер, уставившись на шрамы — следы вечного напоминания о том, что он не смог сделать. Что не успел. В ту ночь уверенность в своих силах затмила ему глаза, и он не сумел обнаружить подвоха от председателя, того человека, что мог позволить ему выиграть. Сейчас он вновь был у инициативы, помогал, был тем фактором, что должен был надавить на Мураоку одним своим присутствием. Сегодня не он был игроком, им был Ичиджо — но даже вместе с этим легче не становилось.Сможет ли он сделать все правильно? Сможет ли помочь? Не оступится ли, не увидит ли вновь то же, что и в ту ночь на мосту? Последние слова Ишиды никогда не выветрятся у него из головы. И ведь в его смерти и смерти всех остальных был виноват только он, он и его дурацкий энтузиазм. Они могли отказаться, остались бы в долгах, но были бы живы!..Взглянув на Ичиджо, Кайдзи поморщился. Но тут-то все было иначе. Возвращение было подобно смерти. Он был бы жив, но и не жив — под землей лишь существовали. День ото дня. Год от года. А значит, ему нужно суметь в этот раз, не дать проиграть, не...— С... Ичиджо.Тот взглянул на него с удивлением.Крепче сжав руки, Кайдзи сквозь зубы проговорил:— Если тебе очень страшно, если тебе очень не хочется, то я могу выкупить твой долг. Целиком. У меня есть такие деньги. Только скажи, и я...— Не надо.Такая холодная реплика была ему ответом. Кайдзи резко поднял голову и пораженно уставился на Ичиджо.

Тот не повернулся в его сторону даже, глядя куда-то вдаль серым мрачным взглядом, не говорившем ни о чем хорошем у него на уме. Чуть изогнув губы, он медленно произнес:— Ты и так мне помог. Куда уж больше.

Наверняка ведь ему хотелось сказать ?да?. Услышать желанные слова о том, что не надо больше бояться, все будет решено за мгновение. Что нет больше проблем, что впереди ждет светлое свободное будущее. И Кайдзи, смотря на то, как гордость губит человека, смог лишь крепко сжать зубы.Иногда он мог помочь, но в то же время нет.

Шумно вздохнув, он, плюнув на чужую и собственную гордость, рывком развернул Ичиджо к себе, после чего крепко сжал в объятиях. И не обращая внимания на чужое возмущение он просипел одними губами, так, что даже Ичиджо замер.— Только ты не проигрывай, хорошо??Не как Сахара и Ишида?.Он думал, что сейчас получит по голове за столь наглое действие, что услышит тысячу слов о своей глупости, но ничего не произошло. Замерев в растерянности, Ичиджо явно не знал, что ему делать — как и Кайдзи, что уткнулся носом в чужое плечо. Он не знал, что сказать еще. Но в одном был уверен точно — в том, что не хочет видеть чужое крушение вновь. Ему удалось спасти Казую, Марио, Чжаня. Удасться ли повторить свой подвиг вновь?— Д-дебила кусок, ну конечно! — взъярился было Ичиджо, но как-то вяло.Он неловко похлопал Кайдзи по плечу.— Что же мне еще, в итоге, остается?

Впереди их ждало темное неизвестное будущее, выстроенное на чужой проигрыше и принесенной в жертве чужой жизни. Он вновь увидит Мураоку и Миеши, тех, кто точно не будет рад его возвращению, ведь сулило оно одно.

Смерть.

И, даже зная это, Кайдзи горько улыбнулся.

Выбора у них и правда не было.