15 ? 05.02.1999 ? until the last dog dies (1/2)

жанры: экшн, даркфик... последний раунд завершился.

И в помещении повисла гнетущая тишина.

Не веря своим глазам, Кайдзи с ужасом смотрел на разложенные на столе карты, а в голове у него вертелась лишь одна мысль. ?Невозможно?. Так не бывает. Он собственными глазами видел, насколько страшной может быть игра в ?камень-ножницы-бумага?, намного более простая вещь, но он не мог поверить, что игра в кой-кой, затянувшаяся на несколько часов подряд, была настолько... Безумной. Интенсивной. Ужасающей во всем понимании этого слова. Ему пора было уже давно перестать удивляться подобному, потому как жизнь только и подсовывала такие мгновения, но всякий раз Кайдзи поражался — и в этот раз ничего не изменилось. Он чувствовал, как замер сидящий прямо перед ним Ичиджо, видел непередаваемую гамму эмоций в лице Мураоки и Миеши, видел все это — и собственными ушами слышал, как ранее невозмутимый Казуя тихо выругался, после чего поднялся со стула, привлекая всеобщее внимание, и разрушил мгновение тишины всего парой слов, сказанных настолько спокойно, будто бы он не видел все это собственными глазами, и будто бы не огласил свои мысли только что крепким тихим словцом.

— Победитель...Правильное имя.

— ... Ичиджо Сейя.

Он указал на него рукой.

И все.Тишина оборвалась в ту же секунду настоящим гулом. И хотя игра была зрелищем лишь для ограниченного количества людей, тех, кто знал играющих, кто относился к корпорации ?Тэйай?, тех, кто... Кто устроил настоящую шумиху вокруг, непонятно радостную или же запаниковав в ужасе. И Кайдзи не знал, к кому принадлежит, он мог лишь глупо улыбаться, смотря на стол, на ту комбинацию, давшуюся им таким тяжелым жульничеством и риском, такими глупыми поступками, что хоть и не могли сравниться с тем, что творил он во время игры на ?Трясине?, но все равно были по-настоящему безумными и ненормальными. Как и вся эта игра. Да и какое ?их?, это победа была не его, это была победа этого придурка впереди, который даже звука не издал за все это время. И хотя победил вовсе не Кайдзи, и хотя выиграли они лишь часть суммы — большую, по-настоящему, меньшую его куша в прошлом году на сто миллионов, и хотя впереди их ждали еще триста, он все равно не мог описать свои эмоции иначе, как очень глупая, очень по-наивному дурацкая радость, от которой и слова не выходили нормально, лишь какое-то счастливое бульканье.

И в этот момент Кайдзи понял, как чувствовали себя Эндо и Саказаки. Чжань и Марио. Это точно было оно, это чувство. Это странная беспомощная радость, когда твое участие в игре было минимальным, но оно было — потому что поддерживать это тоже важно, очень даже! И пусть поражение в его случае не завершилось бы ничем фатальным, как с теми, кто вспомнился, и пусть, по сути, он пришел сюда только ради одной цели — чтобы нагнать ужаса на Мураоку и смутить его, что привело лишь к худшим последствиям и более жестокой игре, и пусть он чувствовал на себе пожирающие и полные ненависти взгляды со стороны противника, он чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Это было так прекрасно, так сладко, так...Все, что он смог сейчас — с трудом подняться на ноги и на дрожащих ногах подойти к главной, нет, правда, звезде этой игры, после чего опустить руки ему на плечи и медленно, словно боясь спугнуть наваждение, стиснуть в объятиях. Они по-настоящему знали друг друга всего каких-то пару дней, а он уже позволял себе подобное — что-то по-настоящему дерзкое и некрасивое в их обществе, то, за что обычно бы он обязательно получил по шее. Но в ответ Кайдзи не услышал ничего из того, что ожидал, лишь почувствовал, как мелко дрожат чужие плечи и гулко бьется сердце. Он и сам так жутко волновался, что, казалось, не уснет этой ночью нормально, но все это было абсолютно не важно, потому что сегодня ночью они имели право отдохнуть от всех забот, забыть о том, что впереди ждала такая же игра.

В конце концов, они победили. Ичиджо победил.И это было до безумия прекрасное и безобразное чувство.

И не вслушиваясь в шум вокруг, в гул голосов и криков людей Казуи и Мураоки, Кайдзи замер. И время вокруг будто бы остановилось, вместе со всем этим шумом и суетой. И единственным, что двигалось сейчас, была фигура перед ним, что вдруг ожила после мертвого молчания после объявления победы и медленно, словно тоже боясь пропажи этого прекрасного настоящего, подняла голову на него. И смотря в чужие светлые глаза, Кайдзи думал о том, что это второй раз, когда он видел настолько искренние слезы — первый остался где-то далеко в прошлом, страшном и забытом. Тогда то были слезы поражения и страха, а сейчас — безумной радости, той, что заставляла Кайдзи чувствовать сжимающуюся с каждой секундой хваткой на руках, некрепкой, но сильной.— Ты победил, — выдохнул Кайдзи.?Это первая ступень?, — хотел сказать он, но решил не портить сладость столь яркого ощущения. И правда, хоть на сегодня, но стоило забыть о будущем и прошлом, наслаждаться лишь мгновением, тем, что повторится лишь однажды и больше никогда. И оно будет стоить того, яркое, прекрасное, такое же, как и победы Кайдзи. Горько-сладкое ощущение, знание о том, что ты победил, но разрушил чужую жизнь. Но то был Кайдзи, тот, кто слишком беспокоился о чужих людях. И почему-то это страшное безразличие Ичиджо по отношению к другим, то, что сгубило множество жизней, показалось ему по-настоящему правильным.

Иногда надо было думать лишь о себе.Кайдзи так не умел.

— Я... Не знаю... Что это? — голос Ичиджо дрожал. — У меня улыбка... не сходит... Как глупо-то, а?

— Очень, — согласился Кайдзи.

— Ты хочешь... сказать... что это нормально?

Вопрос звучал как-то неуверенно, и Кайдзи еще раз кивнул.— Абсолютно.— И что... все это взаправду?Подумав, Кайдзи все же кивнул. Еще раз.— Конечно. Ты победил, — добавил он спустя мгновение, видя очередную долю недоверия в чужом взгляде. — Обыграл своего противника. И выиграл целых четыреста миллионов иен. И... Не знаю, что еще добавить. У тебя слезы текут.Вместо ответа Ичиджо промычал что-то совершенно невообразимо неразборчивое, после чего громко шмыгнул носом и залился слезами вновь, продолжая все так же глупо улыбаться, и взгляд на это зрелище отчего-то грел Кайдзи душу. Все же он был слишком простым человеком, Эндо был прав. Настоящим дураком. Радовался за тех людей, которые пытались его уничтожить. Никто в здравом уме бы так не поступил, а он делал это с завидной регулярностью, тратил деньги на тех, кого толком не знал, спасал чужие шкуры, помогал — и все лишь потому, что так велело ему сердце. Умные люди так не поступали, но иногда Кайдзи казалось, что он слишком глупый человек. Очень-очень. И то, что Эндо отнял у него деньги — это правильно, так и нужно было. Потому что вместо того, чтобы требовать свои несколько десятков миллионов сейчас назад, Кайдзи мог только плакать вместе с сидящим перед ним придурком, похлопывать его по спине в абсолютно бесполезной попытке успокоить и радоваться. Радоваться, радоваться, радоваться.Но не совсем искренне.

Все дело было в ?противнике?. Почему-то Кайдзи не смог упомянуть Мураоку иначе. По имени, а не назвав его общим словцом. Продолжая чувствовать, как мокнет у него кофта от чужих слез, он во все глаза жадно смотрел на бледного подобно смерти Мураоку, того, кто оказался в дураках во второй раз, из-за него, Кайдзи. И в его пустом взгляде он не видел ничего — лишь разбитую пустую оболочку, полностью уничтоженную очередным крупным проигрышем. С их игры прошел всего год, но Кайдзи, подобно жнецу, вернулся назад и потребовал еще. И в итоге его общий выигрыш составил почти девятьсот миллионов, огромную до ужаса сумму, которую трудно было вообразить. И все это за год — почти что — он потерял. Мураока. Какому-то проходимцу, которого решил обмануть.Иногда судьба была слишком жестока. И зная обо всех грешках Мураоки, помня его ложь и обман, ненавидя его всем сердцем за то, что он переманил Миеши и Маэду к себе на сторону, он все равно не мог чувствовать себя полностью счастливым. Разорять людей было плохо. Он знал ужас долгов — и даже своим врагам подобного не желал, даже таким мразям, как Мураока. В этой игре сразились два ужасных человека, что крушили чужие жизни столько раз, что не счесть, и одному Кайдзи помог — хотя это тоже было абсолютно глупым и неверным решением.Но больше всего его пугало другое.

Человек, что говорил Мураоке что-то на ухо, слишком тихо, слишком неразборчиво, в то время как взгляд его был устремлен на Кайдзи с холодной ненавистью. И если бы это был сам Мураока, он бы понял и принял это, согласившись с причиной — но это был не он. Тот, кого он считал другом. Тот, кто помог ему выбраться на поверхность. Тот, кто пытался обмануть его год назад и развести на деньги.Миеши.

В ту секунду, как взгляды их встретились, тот резко отвел его, но Кайдзи знал.Так просто это не кончится.

И, продолжая крепко сжимать в объятиях настоящего победителя этого адского аттракциона, он думал о том, чем может это отразиться в будущем, искренне надеясь, что он просто слишком много думает. Какой прок Миеши мстить? Не он же разорен. Все равно что тот человек, работавший вместе с Ичиджо — бугай, обещавший сломать ему нос — побежал бы мстить за поражение своего босса. Но ведь этого не случилось, ничего. Мести не было. И, насколько понял Кайдзи из слов Ичиджо, тот даже не думал о подобном.

?Я не хочу, чтобы Миеши мстил ему?. Но ему было плевать на настоящего зачинщика.?Я не хочу разбираться с чужим дерьмом?. Но он и так слишком глубоко влез туда.

Поздно было бежать. И, опустив взгляд вниз, Кайдзи чувствовал лишь мерзкое отвратительное чувство, бегущее по венам. Иногда он бы до жути беспомощен там, где сам напортачил. Но это было неважно, правда! Конкретно сейчас. Ему стоило уделить внимание куда более значимым событиям, тому, что они будут делать дальше — или же, что случится этим вечером. Отпускать подобное событие без праздника было бы глупо, и пусть это была лишь первая ступень в достижении чужой мечты и свободы, к которым он не имел никакого отношения, он все равно собирался сделать так, чтобы и этот шаг остался в памяти теплым и радостным воспоминанием. Ведь именно таким он и был, верно?От мыслей его отвлек Казуя, выросший сзади. Приспустив очки, он с заметной иронией осмотрел Кайдзи, после чего указал пальцем на сидящего поодаль Мураоку, словно вовсе не беспокоясь о том, что тот осознает о чем ведется речь.

— Ну, таких денег у него нет. Около ста миллионов имеется, успел нажить с нашей встречи, но остается еще достаточно весомая часть.

— Опять продадите имущество, как и тогда? — высохшими губами произнес Кайдзи.Медленно Казуя покачал головой с таким видом, будто бы в этих словах не было никакого смысла.— Нет у него никакого имущества, — и поспешил добавить, с гнусной ухмылкой. — Живет он у твоего приятеля. Бывшего приятеля.

— И что же вы будете делать?

Пора было проявить стойкость. Пора было показать, что он тоже гнусный мерзкий человек.

— Как нам получить наличку?

— Не кипишуй, Кайдзи-кун, все просто. Мы повесим на него долг. Особый.Не в силах сдержать оскал, Кайдзи бросил возмущенный озлобленный взгляд в сторону Казуи. В чем-то тот никогда не менялся, и этого было не изменить. Но он помог им сегодня, и, пожалуй, в этот раз он простит эти мерзкие слова и поступки.— Разберете его на куски и продадите на органы?— Этим весь долг не выплатишь, — серьезным тоном возразил Казуя. — Он ?особый? тем, что без процентов. Грубо говоря, вместо того, чтобы платить деньги тебе, оставшуюся сумму долга он будет платить нам. Сразу. Как только получит. Но так как это не долговое обязательство... Не его, то и процентов мы с него не возьмем.

И только в этот момент Кайдзи понял кое-что, отчего взглянул на Казую подозрительным взглядом. Тот не выглядел веселым, хотя раньше бы он заливался хохотом от произошедшего. Может, и было в нем что-то неплохое, хотя и проскальзывало иногда то, что должно было остаться в прошлом. Стоило бы привыкнуть к тому, что Кайдзи наворотил слишком много в этом человеке, и старое иногда всплывало, пусть и перекрывалось новым.— Никаких шахт?..— О нет, Кайдзи-кун, — прищурившись, Казуя покачал головой. — На поверхности в своем казино он нам гораздо выгодней, чем запертый под землей. А потому мы его не тронем.Внезапно, Кайдзи вытаращил глаза и уставился на Казую так, что тот явно озадачился причиной подобного поведения, но стоило ему повнимательней присмотреться, как он заметил, как намеренно избегая слов Кайдзи указывает на человека, стоящего рядом с ним, но так, то всего этого немого указания он не видел. Конечно же ему не хотелось оглашать это вслух, хотя бы потому, что это была действительно больная тема, но чем больше он думал об этом, тем больше соглашался с тем, что это было слишком несправедливо.

Почему Мураока имел право остаться на свободе, когда как...— Это его казино, Кайдзи-кун. И все полученные деньги принадлежат ему. А я работал на ?Тэйай?, сам догадаешься, кому они шли?Это был Ичиджо. Продолжая упираться лбом в чужое плечо, он смотрел прямо вниз, будто бы ему и видеть не надо было всех этих потайных жестов и символов. Прикрыв глаза, он сжал губы в тонкую линию, после чего фальшиво счастливым тоном продолжил под немое сопровождение взглядом Казуи и самого Кайдзи:— Не считай это несправедливостью. Все честно.

Нет, не было. Но Кайдзи решил не озвучивать эту мысль, заместо этого обернувшись обратно к Казуе. Оставался еще один вопрос, интересовавший его все это время, и ему, несмотря на абсолютное нежелание знать подобное, все же нужно было спросить. По многим... причинам.— Твой папаша наблюдал за этим, верно?В ответ Казуя прищурил глаза и медленно отвел взгляд в сторону, после чего выдавил из себя неискреннюю фальшивую улыбку и произнес своим типичным лживым тоном:— На свободе сейчас официально не он, а какой-то Тенрю. Неужели ты думаешь, отцу будет интересно смотреть на игру бродяги и неудачника, что когда-то проиграл тебе?

Кайдзи ответил ему долгим взглядом, и, помедлив, Казуя медленно кивнул.

— Разумеется.

— Что?!

Резко вскинув голову, Ичиджо в ужасе уставился на сына председателя, но дальнейшего сказать ему не дал Кайдзи, крепко схвативший его за волосы на затылке и прижавший лицом к своему плечу. Крепко сжимая зубы, он поджал губы и, продолжая нервно и быстро гладить чужую голову и чувствуя исходящую от тела дрожь, резким тоном бросил:— Заткнись. Не важно. Это все не важно. Все будет хорошо.

Он уткнулся носом в чужую макушку и еле слышно пробормотал:— Никто нам не помешает.— Что ты хочешь сделать?Стоя около роскошного лимузина одного богатенького наглого ублюдка и раскуривая с ним на пару его, не Казуи, собственные дешманские сигареты из соседнего ларька, Кайдзи недоуменно уставился на замершего поодаль Ичиджо. Тот и от курева отказался, ничем это не аргументируя, и если это еще можно было как-то понять и объяснить — не то, что Кайдзи собирался делать это — то отказ от возможности прокатиться до дома с ветерком на роскошной машинке казался ему достаточно глупым и неясным. Сам Кайдзи, хотя и жутко не любил этого признавать, всегда соглашался на подобные предложения Казуи не ради экономии времени, а потому, что внутри всегда водилась дорогая вкусная выпивка, за что, впрочем, он всегда отчитывал этого мелкого пакостника, мол, дескать, как же так, еще совершеннолетия не достиг, а уже можешь отличить виски от бурбона. А сейчас-то был такой повод опробовать все это и тут, и дома!..Едва не выронив сигарету изо рта, успев зажать ее губами в последний момент, Кайдзи недоверчиво покосился сначала на до жути серьезного Ичиджо, после чего медленно, стараясь не отрывать глаз от местного победителя, любимца толпы и просто удачливого ублюдка, перевел взгляд на Казую, который и бровью не повел. Вестимо, того подобные хотелки не интересовали, но вот Кайдзи все же не мог понять, с чего бы тот решил пойти пешком, да не просто пешком, а еще в гордом одиночестве. Поплакать что ль захотелось?— Не, ты давай поясняй. Куда намылился.Когда после такой победы человек шел не праздновать, а становился ужасно серьезным и пытался куда-то свалить, дело начинало пахнуть чем-то не тем. И сейчас был именно этот случай! И как с Эндо! Пока Кайдзи с Саказаки пили отравленное винишко за милую душу, тот только и думал о том, чтобы забрать деньги. Но что же сейчас? Ичиджо и так получил наличные в руки (чемоданы валялись в лимузине), да, он мог сбежать... Но там был не весь долг. А отслеживающее устройство не дало бы ему уйти слишком далеко. В этом не было ровно никакого смысла, и, смущенный этим противоречием, Кайдзи уставился на него с недоумением.

Но в ответ Ичиджо лишь усмехнулся.— Помнишь, я рассказывал тебе о человеке, под чьим именем вышел сюда?Медленно Кайдзи кивнул, ощущая на себе удивленный взгляд Казуи.

Ну конечно. Та часть рассказа, что следовала после драматичного ее завершения. Момент, когда ?Ичиджо Сейя? отказался от идеи выйти на поверхность, но зато на это согласился ?Тенрю Джунпей?. Но большего об этом странном парне он ничего и не знал, Ичиджо обошел его личность достаточно резко, словно намеренно не собирался выдавать каких-то подробностей, а может, он просто бесился от одного воспоминания об этой, как он называл его, макаке.— Он согласился мне помочь не из доброты душевной. Наш уговор состоял из нескольких частей... И одной из них было то, что мне нужно осуществить сейчас. Ну, знаешь, — Ичиджо весело хмыкнул. — На волне удачи.— И?Нетерпеливо Кайдзи вскинул бровь. Он все еще не понимал.— У этой глупой обезьяны есть деньги для его выкупа, — почти по слогам проговорил Ичиджо с таким ядовитым удовольствием на лице, что Кайдзи почти передернуло. — Но только он не может до них добраться, потому что его наебут. Все. Кроме меня.— Потому что у тебя огромный долг?Ичиджо смерил его взглядом и радостно кивнул.— Нет, тупица, потому что я самый честный, самый добрый, самый ответственный среди спиногрызов на шахтах... Конечно же это потому что у меня огромный долг.