чужие ошибки не учат ? кайдзи, мио (1/2)
временные рамки: пост-канон пятой части, ауИгры — это вещь особенная.Не каждый может стать игроком. Кому-то смелости не хватало, кому-то ума, а некоторым, у которых было и то и другое — удачи. Иногда даже умнейший человек ошибался, а все потому, что судьба не хотела давать ему и шанса. Кайдзи видел таких людей, тех, кого он мог бы назвать истинно ?гениями? своего поганого дела. И все они ему проиграли, хотя за ними была длительная подготовка, хотя они могли просчитать каждый его шаг. Все дело было в удаче. Судьба любила Кайдзи, и пусть тогда давно она наказала его за самоуверенность отрезанными пальцами, все же, она не забыла его полностью. И это он понимал всю ту длительную череду успешных игр, игр на грани, начиная с победы над Оцуки и заканчивая разгромным поражением Казуи.
Но Кайдзи боялся.Страх — нормальная вещь для игрока. Проигрыш означал смерть, здесь, в подпольном мире. Или что-то не такое страшное, но тоже не очень. Пальцы, ухо — пришитые, они были хорошим напоминанием о наказании. Да и чужой опыт тоже засчитывался. Может, именно страх и был тем мотивом, что помогал ему побеждать раз за разом. Нет ничего хуже страха — даже смерть. А все потому, что боясь ты живешь. Мерзкое чувство, честное слово.
Тогда, в день его первого настоящего знакомства с Эндо, он познакомился с этим чувством по-настоящему. Потому что испугался за мать и сестру. Долг был его — грубо говоря, это была вина Фурухаты, но в тот момент это никого не волновало — проблемой, и он, даже будучи ленивым озлобленным на жизнь ублюдком не собирался подставлять их. Иногда Кайдзи казалось, что именно поэтому судьба присмотрелась к нему. Игралось, забавлялась, а потом наградила. Теперь Кайдзи был опытным игроком — настолько, что его даже побаивались.
Это льстило.Но и раздражало.Ловя на себе осторожные взгляды таких же грязных игроков, Кайдзи чувствовал себя не в своей тарелке. Он не был злодеем, но иногда ощущал себя именно так. Когда соглашался на игры, о которых трепалась одна агрессивная малявка, будь проклят этот Казуя и его тупые насмешки. Поэтому, чтобы хоть как-то успокоить себя, Кайдзи иногда проходился по соседним казино, тем, что ловко балансировали на грани закона и беззакония, и где его никто не знал. Там в нем видели лишь неудачника и мусор, и это было почти блаженно.И в одну из таких встреч.Что-то пошло не так.Точнее, Кайдзи увидел игру. В ней не было ничего особенного, просто самоуверенный простак с треском проигрывал такой же наглой девице, и, казалось бы, посмотреть на это зрелище пару минут и забыть — только вот Кайдзи, взглянув на девушку, почти обомлел от ужаса. Он знал это лицо лучше остальных, еще бы, потому что видел ее каждый день на протяжении долгих восемнадцати лет, до тех пор, пока не переехал в Токио для поступления, что и не сделал. И чем дольше он видел победную улыбку на лице этой девушки, чем дольше смотрел, как ловко она обыгрывает несчастного простака в покер, тем быстрее рос ком в него в груди. Он, конечно, хотел этой встречи, но не таким образом. Не в этом месте, грязном и развратном, принадлежавшем миру порока и лжи, что стал ему домом.Это была Мио.Ито Мио.Его старшая сестра...Абсолютно опьяненная победой, на выходе она даже не взглянула на подозрительную темную фигуру, выросшую рядом с ней в одно мгновение. И стоило сумке с деньгами оказаться вырванной из ее рук, стоило подружкам этой идиотки взвизгнуть в ужасе, стоило Мио обернуться в гневе и страхе одновременно — как она замерла, растеряно смотря на Кайдзи. И, держа сумку с ее деньгами над головой, Кайдзи сверлил ее раздраженным взглядом, не зная, с чего начать этот разговор.
Повисла неудобная тишина.Кайдзи не рассчитывал, что все будет настолько тяжело. Он-то думал, что сможет по-быстрому отчитать сестру, сказать ей, дескать, игры — зло, и вообще не стоит к ним прикасаться, но видя ее искренний растерянный взгляд, да и просто видя ее — ту, кого он не видел уже добрых несколько лет — Кайдзи понял, что у него абсолютно нет плана. Пять лет назад он уехал из дома и больше они не виделись...Может, он и не имел уже права ее ругать. Сам натворил таких дел, что не описать.Внезапно, одна из подруженек Мио удивленно пискнула и указала на Кайдзи пальцем.— А это не Морита-кун?То ли братские чувства в нем взыграли, то ли еще что-то, но Кайдзи буквально навис над Мио и грозным тоном поинтересовался:— Какой еще Морита?!Летом кафешки работали допоздна, что было очень кстати.Оторвавшись от назойливых подружек и вернув сумку с деньгами в руки сестры, Кайдзи вместе с ней отправился в одно из таких местечек, и по пути Мио щебатала о разном — о том, как уволилась из кафе, в котором работала во время учебы в университете и наконец поступила на работу в правительстве, о матери, о многом — рассказала, что было дома, как все поживают, даже о кошке своей, той, которую Кайдзи не любил с самого детства, рассказала. Но ни слова о том, как она докатилась до азартных игр. И, не прерывая ее, Кайдзи молча слушал и иногда что-то переспрашивал. Самому ему было нечего рассказать, до встречи с Эндо его жизнь была серой лентой повторяющихся действий без какого-либо вкуса, а затем началась та история, знать о какой Мио было совершенно не обязательно.Она не видела его шрамы на пальцах — хорошо, что их скрывали перчатки. Сколько бы Кайдзи не ругался на сестру, он не мог не признать, что все же любил ее и не желал волновать по лишнему поводу, тем более тому, в каком он был виноват сам. И, как она молчала об играх и том Морите, он молчал о своей жизни.
Но так было ровно до того, как они пришли в кафе. Заказав что-то, лишь бы отмазаться от внимания официанта, Кайдзи уставился прямо в глаза сестры, с удовольствием потягивавшей коктейль из трубочки. Он не мог сказать, что внешне или характером она особо изменилась, она была все той же Ито Мио, которую он хорошо помнил — что таскала его за уши, когда он прогуливал школу, что помогала сделать домашнее задание, или что приходила выжатой словно лимон после работы и учебы, которой он готовил ужин по ночам, лишь бы она хоть что-то съела. Мио не строила воздушных замков и поступила не в особо престижный, но хороший университет и не стала переезжать в Токио, а он-то... Столько понаобещал, столько планов строил — и ничто из этого не сбылось.Но кому нужно все это, когда в кармане у него есть миллиард иен, что все рос и рос, спасибо подпольным играм. Спасибо Казуе. Кайдзи настолько глубоко погряз в этом дерьме, что понимал, что никогда не выберется отсюда. Но он не хотел, чтобы туда лезла и его сестра.
— Откуда у тебя этот шрам? — внезапно поинтересовалась Мио, указывая пальцем на свою скулу.Но говорила она, конечно же, о его. Осторожно коснувшись вечного напоминания об игре с Тонегавой, то, что было куда заметней, чем отрезанное ухо, Кайдзи вяло улыбнулся и покачал головой. Он смотрел на ароматный кусок отбивной перед собой, но кусок в горло не лез.— Связался с плохими людьми.
— Тебя избили?
Она выглядела обеспокоенной, и, кисло скривив губы, Кайдзи покачал головой.— Нет. Я сам это сделал. Потому что связался с плохими людьми. Считай это просто след моего по-настоящему безумного действия, чей результат я тебе не покажу, — он прищурился. — А причина всему — азартные игры. В которые ты тоже влезла, между прочим.Вспыхнув, Мио отвела в сторону смущенный взгляд.— Н-ничего подобного! Всего-то парочка игр... — она закашлялась, когда почувствовала на себе еще более пристальный взгляд брата. — Ты что, связался с якудза? У тебя долги? Скажи, если тебе нужна помощь, я могу...— Мне. Не нужна. Помощь.
Кайдзи произнес это ледяным тоном.Он не хотел принимать ни от кого помощи. Точнее, дело было не в этом — он был бы рад тогда, несколько лет назад, когда Эндо объявил ему о долге, но не сейчас. Доброта сестры трогала, но Кайдзи не хотел, чтобы она тратилась на чужие проблемы. Она так легко предложила помощь, что это было отвратительно. Она все еще любила его, а Кайдзи тратил свою жизнь впустую. Крепко сжав кулаки, он отрицательно покачал головой.— У меня нет долгов. Больше.
На последнем слове он сделал ударение.Кто бы мог подумать, что его жизнь так лихо повернется из-за мудака Фурухаты. Теперь он буквально купался в деньгах, жил припеваючи — да вот только почему-то беззаботная серая жизнь из прошлого казалась радостней и приятней. Кайдзи не мог назвать причину. Он не знал. Он был доволен своей жизнью, но все равно скучал по тому времени. Медленно опустив взгляд на свои руки, он вперился в невидимые под тканью перчаток шрамы.