Ярость (1/1)

—?Тапи, скажи?— Райво. Ну, повторяй же?— Рай-во,?— уговаривает Кит сынишку.—?Ай-о! —?бодро чирикает рыжик и снова пытается ухватить дымчатый куцехвостый шар на толстеньких лапках. А тот пытается ухватить человеческого детеныша, усердно разевая маленькую, но уже довольно зубастую пасть. Сын смеется. Щенок взрыкивает, тоненько, смешно. Оба одинаково забавные, неуклюжие. Оли с улыбкой наблюдает за этой возней. Они с Томом не решились, а вот какой-то чертов таинственный FD сомнениями не маялся, взял и подарил ей щенка. И, похоже, она вполне счастлива. Fuck! На вопрос?— что еще за FD, позволяющий себе такие почти интимные жесты, она отмахнулась?— а, поклонник один. Р-р-р. Похоже, чувствовать с этой женщиной что-то одно, позитивное, например: счастье, покой, умиротворение?— абсолютно нереально. Обязательно будет темная сторона, ложка дегтя, сомнения червяк, раздирающая душу минорная нота в мажорной на первый взгляд мелодии.—?Там какой-то придурок под нашими окнами во-о-от такенное сердце на асфальте рисует,?— мрачно сообщил только что вернувшийся с работы Том.—?А что сразу я? —?пожала плечами Кит в ответ на их вопросительные взгляды:?— Или у вас поклонниц нет?—?Это пацан.—?С каких это пор слэшеры не в счет? —?съязвила она, поднимаясь и подходя к окну. Оли, полный недобрых предчувствий, сорвался следом.—?Когда я спросил его, какого хрена он делает, он послал меня на хрен! Так что точно не мой,?— парировал Том.—?Хлен! —?бойко выпалил Тапи.—?Не ругайся при ребенке, он же все повторяет! Вообще-то мы в этом доме не одни живем… —?привела еще один довод Кит.—?Извините… —?буркнул Томми. Оли выглянул из окна. Какой-то растрепанный чувак и впрямь старательно выводил баллончиком под гигантским сердцем букву К.—?Подождешь, пока он все слово напишет?—?Сдаюсь, мой… —?вздохнула Кицунэ.—?Знаешь его?—?Угу.Словно почувствовав их взгляд, парень поднял голову и смущенно улыбнулся, увидев объект своего обожания. Присутствие Оливера его, судя по всему, ни капли не волновало. Блин, совсем сопливый, младше Тома точно. И вот че с ним делать?—?Дорисует и уйдет,?— вынесла вердикт Китти и вернулась к играм с детенышами.—?Это часом не тот самый FD? —?мрачно поинтересовался Оли.—?Он самый,?— односложно ответила Кит, не поднимая головы.—?А как он узнал наш адрес?—?Понятия не имею. Я не давала. Он не делает ничего плохого, в конце концов. Я не могу запрещать людям признаваться мне в любви. Как и ты.Кит явно не желала продолжать разговор, и Оли пришлось смириться, сцепив зубы.—?Слушай, он не уходит,?— сообщил Том через час, не меньше, подойдя к окну после того, как сын отправился в свою кроватку, а щенок?— на лежанку.—?Как не уходит? —?удивилась Китти.—?Вот так. Наваял свой шедевр и сидит.Оли снова прилип к окну. Парень сидел на бордюре под фонарем, натянув капюшон толстовки на голову, и курил. Уже стемнело, но он, похоже, планировал ночевать прямо здесь.КИТТИ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ?— особым художественным изыском надпись и рисунок не отличались, леттеринг так себе, но были более чем информативны.—?Я с ним поговорю,?— процедил Оли.—?Нет. Я сама с ним поговорю,?— отрезала Кит:?— Том, пожалуйста… ну ты еще полицию вызови! Да он не опаснее Райво, я его достаточно знаю,?— она вежливо, но твердо уперлась ладошкой Томми в грудь, не давая ему обуться и пойти с ней. Когда Кит чего-то хочет или не хочет… легче переспорить бетонную стену. Она вышла из квартиры, а им осталось только пялиться в окно.Увидев Китти, парень соскочил, пульнул окурок в темноту. Тот мелькнул красным трассером и погас. Что-то стал горячо говорить ей, жестикулируя. Поймал ее руку, прижал к груди. Попытался поцеловать. Том выругался. Оли сжал кулаки.—?Спорим, она его трахнула? —?хрипло, с деланным безразличием спросил он.—?С чего ты взял?! —?возмутился Том.—?Симптомы знакомые наблюдаю. Так ополоуметь можно, только переспав с ней. И до этого крышу рвет, конечно, но уж после… ты себя вспомни. Или меня.—?Блядь, я ему морду набью,?— рявкнул брат, дергаясь к двери, и изумленно уставился на руку Оли, перехватившую его.—?Не надо. Не лезь. Пусть сама разбирается.У Тома от удивления просто челюсть отвисла. Это точно его брат, ревнивый, как черт?!—?Господи, Том! Пусть делает, что хочет, лишь бы не исчезала! —?почти простонал Оли. Шрамы на руках поперек кровотока нестерпимо горели:?— Ты сам говорил?— давай оставим ее в покое! Давай дадим свободу! Оставили. Дали. Че теперь?Она вернулась через пять минут. Улица опустела. Что бы она ни сказала этому пареньку?— это сработало.—?Кит… скажи честно, у тебя с этим… с ним что-то было?! —?выпалил Том, не дав ей разуться. Режим глаза-блюдца был выкручен на полную мощность. Оли даже жалко стало брата. Она оглядела их своим этим изучающим, обволакивающим взглядом и кивнула.—?Охренеть… —?Том дара речи лишился.—?Добро пожаловать в мой клуб, рогатенький,?— хмыкнул Оли:?— С дебютом.Он ждал чего-то такого, и, получив подтверждение, не почувствовал ни особой обиды, ни боли. В конце концов, он все это уже проходил. Да и не только это.—?Я ж говорил,?— с каким-то мазохистским удовольствием сказал он, падая на диван:?— Наша не обремененная буржуазной моралью ли-со трахнула мальчонку…, а теперь играет им как кошка с мышкой.—?Нет,?— спокойно ответила Кит:?— Я с ним не спала.—?Фу-ф! Бля! Китти! С каких пор кивок означает ?нет??! —?воскликнул Том.—??Нет, я с ним не спала??— это мой ответ Оли. А для тебя?— да.—?Это как?! —?охренели уже оба.—?Вот так,?— спокойно повторила свой расклад Кит:?— Каждый услышал то, что хотел. Тебе я уже изменила однажды, и подспудно ты ждешь этого, но очень не хочешь почувствовать снова. Так что мой ответ тебе?— нет,?— говорит она Оливеру и поворачивается к Тому, к которому дар речи возвращается пунктиром:?— Тебе я не изменяла, и сознательно ты, конечно, не хочешь этого, но где-то в глубине души… признай, это словно сняло бы с тебя часть вины перед братом. И за ту маленькую историю с Шел тоже. Так что мой ответ тебе?— да.Расставив свои странные точки над и, Кит спокойно удаляется в спальню, оставив братьев совершенно охреневшими, растерянными и запутавшимися.—?Знаешь… только не говори никому… Иногда я начинаю немного понимать Гарри,?— хрипло произносит Оли.Фрэнк постоял еще немного в тени, в подворотне возле ее дома. Выкурил пару сигарет. Теплый, почти летний, ветер высушил две влажные дорожки на смуглых, еще по-юношески округлых щеках. Они, слезы, как-то сами… когда она вышла и попросила его идти в отель, а еще лучше?— ехать домой, в Лондон.—?Чего ты добиваешься, Фрэнки? Выбесить Сайксов, отхватить люлей? Тебе это нужно? Мне?— нет. Они-то почему должны страдать? Им и так из-за меня досталось не мало. Это наше с тобой дело и только. Я же просила… Фрэнк!—?Я тебе совсем безразличен, получается, так? Надоевшая живая игрушка?—?Нет… ты мне не безразличен…—?Тогда почему ты перестала отвечать на мои сообщения?!—?Решила, что пора с этим заканчивать. Ты переболеешь, забудешь все и станешь жить дальше. Рано или поздно.—?Я не болен, мне не от чего выздоравливать! Я ничего не хочу забывать! Обещай, что мы увидимся завтра… Китти… —?он бы хотел объяснить, как у него жжет в груди, когда она молчит, но ему не хватало слов. Это было такое отчаянье… граничащее с яростью. Но даже повторить то, что он написал только что, у него не поворачивался язык. Он не мог понять выражения ее глаз, они гипнотизировали… и, вопреки губами, велевшим убираться, звали его. Не хотели отпускать.—?Обещай хотя бы отвечать на сообщения, и я уйду,?— попросил он, сжимая ее пальцы:?— Иначе с места не сдвинусь, пусть хоть убьют, мне плевать…—?Хорошо,?— кивнула она и погладила его по щеке, влажной от слез. Он и не заметил, когда они потекли.Человек в капюшоне постоял еще немного, посмотрел на зашторенные окна, за которыми тлел теплый вечерний свет, докурил. Кто-то прошел мимо, звякнул домофоном, вошел в парадное. Человек хотел было выбросить окурок, но передумал. Аккуратно затушив, убрал его в карман. И пошел вдоль улицы вслед за высокой, медленно бредущей, потеряно ссутулившейся фигурой.Утром под входной дверью Том обнаружил роскошный, траурный букет черных орхидей.?Твоя душа темнее, чем они??— таинственно провозглашала записка. Том с досадой пульнул подношение в лестничный проем. То, что он был согласен с содержанием записки, бесило особенно сильно. Откуда ж ему было знать, что цветы не от Фрэнка?