Undisclosed Desires (1/1)
—?Отвернись,?— резко требует она, и Фрэнк покорно отворачивается, пока она одевается. Только что можно было смотреть… и не только… и вдруг?— как отрезала. Опустив голову, он подбирает свои шмотки, разбросанные по траве, и делает попытку натянуть узкие джинсы на влажное тело. Плоховато получается… У него дрожат руки, подкашиваются колени. И вовсе не потому, что весна в Лондоне?— это вам не Тайланд. Ох, что же это было? И что теперь? Что дальше?Одевшись, Фрэнк поворачивается, не зная, куда смотреть. В глаза? Пожалуй, лучше всего в глаза. В бездонные, с хищными искрами… почти нечеловеческие. В них только что такое было…, а теперь? Набежавшее на луну облако скрывает лицо Кицунэ в густой тени, не дав разобрать его выражения. Кровь приливает к щекам, и новая волна дрожи окатывает Фрэнка с головы до ног. Он опускает взгляд, уставившись на ее босые ножки.—?Ты такая красивая… —?тихо говорит он, не придумав ничего лучше:?— Я…—?Тс-с-с… —?она прижимает палец к его губам, заставляя замолчать, и протягивает ему бутылку, потому что сорвать насечки на металлической крышке у нее не получается. Молча дождавшись, пока он одолеет чертову крышку, делает глоток.—?Кайф… —?подбирает свои яркие слипоны и босиком отправляется в сторону освещенной аллеи:?— Поищем лавочку помягче? Все равно мы в ловушке до рассвета. Я точно через забор не полезу, там штыри острые… Дефицита железа мой организм не испытывает.Ага…, а так же дефицита сексуальности и животного какого-то магнетизма… Вот теперь она точно может его сожрать. Продать в рабство или на органы… он поплетется за ней, как собачонка, куда скажет. Намек?— проваливай, если хочешь, более не смею задерживать?— ему совсем не нравится. Не хочет он проваливать.Фрэнк делает крупный глоток. Нет, мало… Еще. Так уже лучше. Или хуже? Он и так словно обнаркоженный. Сердце не хочет успокаиваться… Подцепив свои кеды, он спешит за растворяющимся в сумраке перезвоном.Ложась на первую попавшуюся скамейку, она запрокидывает руки за голову, пальцами едва не касаясь земли. Вздыхает. Бубенчики тихо переливаются и затихают. Грудь соблазнительно обрисовывается под кофточкой, шарики на сосках заметны даже в неярком свете фонаря. Раньше Фрэнк не подозревал, что у живой, не вылизанной фотошопом женщины за тридцать, может быть такое тело. Причем не сказать, чтоб она себя спортом изнуряла или диетами? На ?глазок? он ее реальный возраст и не угадал бы, да только год назад ее лицо смотрело с такого количества плакатов и экранов, и обмусоливались такие подробности ее личной жизни, что уж такой пустяк как дата рождения, само собой, стал достоянием общественности.Скамья достаточно длинная, а Кит достаточно невысокая, чтобы поместиться целиком, и чтоб еще место для него осталось. Не зная, куда деть руки, он терзает бумажный пакет из-под бутылки. Хочется прикоснуться к ней…, но она такая отстраненная, что ему неловко, словно он нарушает уединение какого-то потустороннего существа из параллельного мира, вздумавшего побродить по ночному Лондону. А что, если мисс Роулинг вовсе не выдумала всю эту свою историю, а?Может, нужно было воспользоваться намеком и убраться? Может, все, что хотела?— она от него уже получила, и теперь он назойливая и досадная помеха? Не зная, что делать, он машинально обувается.—?Гид мой, ты что там притих? —?неожиданно спрашивает она, словно удивившись, что ее спутник все еще за каким-то лешим здесь:?— Расскажи еще что-нибудь про этот парк? Пожалуйста. Мне нравится, как ты рассказываешь.—?Мне показалось… в общем, если хочешь… скажи, я уйду…—?Тебе показалось,?— отрезает она.Показалось? Разве она не рявкнула на него, разбив всю наведенную ею же магию, заставив почувствовать себя… а, к черту, она не хочет, чтобы он уходил?— вот что важно! Улыбка расплывается сама собой, он этого даже не осознает. Просто сидит, опустив ресницы, покусывая губы, и складывает из пакета какое-то мега оригами. Прогнув поясницу, Кит одним гибким движением подтягивается поближе, касается его ноги своей босой лапкой, украшенной черным озерным илом и крохотными белыми лепестками. Даже через плотную ткань джинсов он чувствует, какая она холодная. Бросив недооригами, Фрэнк накрывает ее ступню ладонью. Лед.—?Русалочий хвост и лягушачьи лапы теплее твоих ног!Положив ее ножки себе на колени, принимается их растирать. Потом пробует согреть дыханием.—?Только не щекочи,?— придушенным каким-то голосом просит она, округляя глаза. Неужели боится щекотки? Аххах, как мило… Прихватив щиколотку покрепче, он ведет пальцем по своду стопы, и она начинает извиваться, выстанывая:—?Фрэ-э-энк, пожалуйста! А-а-а, ну не надо!—?Вот твоя ахиллесова пята, оборотень?! —?рычит он, и не думая прекращать, и она хохочет в голос, и брыкается до тех пор, пока ей не удается вырваться.—?Садист! —?отбегает от скамейки на пару шагов, чтобы отдышаться, уперев ладони в колени. Рваные рыжие пряди падают на смеющееся личико. Обычная дурачащаяся девчонка. Куда делась вся эта дьявольщина?—?Что за ночка, обязательно извращенец какой попадется,?— говорит она, и тут до Фрэнка доходит… Блин… Да ее фото где-то же в это время и начали по всем каналам крутить с надписью ?Wanted?. Острый приступ сочувствия перехватывает горло. Врагу не пожелаешь того, что пережила эта маленькая женщина.—?Обуйся, простынешь же… —?просит он.—?И чего это все мной командуют? —?бурчит она, и не думая выполнять его просьбу или возвращаться к скамейке.—?Если обуешься, я научу тебя танцевать сиртаки. Идет? —?предлагает Фрэнк сделку, заодно тряхнув едва початой бутылкой:?— Алкоголь и танцы?— прекрасный способ согреться.—?Идет. Предупреждаю?— я грациозна как слон.—?Грация?— последнее, что тебе потребуется,?— смеется он, доставая телефон. Пара минут, и над пустынной аллеей в самом сердце Лондона звенит незатейливая мелодия, такая живая, пропитанная солнцем и беззаботностью… Похожий на фавна смуглый паренек держит ее за руки, показывая нехитрые движения греческого танца. Кит делает ошибку, смеется:—?Фак, я, похоже, просто тупая. Грация не при чем. Покажи еще раз?—?Думаешь, я сам все за пять минут освоил? —?улыбается Фрэнк в ответ.—?Ну… ты производишь впечатление толкового парня.—?Спасибо, очень мило… Нет, вот так ногу, а потом вот так. Ага.—?А зато я умею танцевать раггу…—?Ты?— раггу? Белая девочка танцует раггу? Я хочу это видеть,?— требует Фрэнк.—?Легко… Найди мне Skindred,?— глоток из горлышка, и она делает пару мягких кошачьих движений, разминаясь. Неграциозная она, ну-ну…—?Оно? —?спрашивает парень, когда из динамика начинает литься довольно агрессивный регги-метал. Музыка неприятно напоминает ему, что у этого русского магнита вообще-то целых два татуированных по глотку бойфренда, лабающих и рычащих что-то еще более агрессивное… И даже ребенок есть, вроде бы…—?Пойдет,?— милостиво кивает Кицунэ. Мягкие движения округлых бедер, резкие движения рук, рыжая грива, взлетающая рваными прядями, и тот взгляд…. как на мосту, от которого сжимается что-то в солнечном сплетении и одновременно становится горячо и тяжело внизу живота. Она протягивает руку, изящным жестом предлагая ему присоединиться. Фрэнк поднимает ладони?— мол, я пас. Классно танцует, и мешать не хочется. Зато смотреть?— сплошное удовольствие. Мелодия затихает, на раскрасневшемся личике?— довольная улыбка. Она сдувает прядь с лица и падает рядом с ним на скамейку. Зажмурив один сияющий глаз, вторым косится на Фрэнка.—?Класс. Правда, здорово,?— ему так хочется снова прикоснуться к ней, погладить волосы, поцеловать приоткрытые пухлые губы… они должны пахнуть розами сейчас.—?Хочу еще… Правда, больше я ничего толком не умею, но святую импровизацию никто же не отменял? А поставь случайный выбор? Будет забавно.Полбутылки, и, кто знает, сколько времени, спустя, они все еще танцуют. Захмелевшие, с сияющими глазами, счастливые. Из доживающего последние минуты мобильного льется Muse?— Undisclosed desires. Воздух напоен чем-то сладким, пряным, дурманящим… Она движется так мягко и сексуально… Ею. Все вокруг пропитано ею. Он почти не дышит, когда она приближается. Хорошенькое личико с чувственными губами оказывается так близко…You trick your loversThat you?re wicked and divineYou may be a sinnerBut your innocence is minePlease meShow me how it?s doneTease meYou are the oneОн касается ее щек кончиками пальцев, легонько, погладив шелковую кожу, скользит пальцами в волосы, лаская, приподнимая лицо. Длинные ресницы дрожат, прикрывая пропасть, обрыв, космос, который в них прячется. Он все равно проваливается туда, коснувшись ее приоткрытых губ.