Бедный Бенджамин (1/1)
Кит выскользнула из теплого, освещенного мягким светом паба на улицу, поискала взглядом табличку, разрешающую курить. Гребанная Европа… Сигаретой не затянешься без оглядки. Курить она не любила и делала это крайне редко, только в охотку, но ведь любой запрет подспудно раздражает, даже если не касается тебя напрямую. Сейчас был именно тот случай, когда хотелось до упора втянуть в лёгкие обжигающую гадость без оглядки на запреты.Отойдя немного в сторону от резкого света фонаря, поближе к урне, девушка пошарила по карманам, выудила узкую длинную пачку, зажала сигарету в пухлых губах и принялась искать зажигалку. Тщетно.—?Дьявол… —?выругалась она. Почему на пути к такому простому минутному делу такая куча препятствий?!—?Called me? —?промурчал низкий мужской голос за спиной. Она вздрогнула, оборачиваясь. Сердце болезненно заколотилось в груди. Какой же она стала трусихой… аж самой противно. Это всего лишь тот симпатичный растрепа, что играл на басу и губной гармошке, и весьма мило пел незатейливые песенки в духе ирландских мелодий для пабов. Расчески и ножниц, похоже, боится как огня…Оглядев ее с высоты своих добрых 6 футов, парень чиркает зажигалкой и подносит огонек поближе. Кит несколько секунд всматривается в его продолговатые черные глаза с густыми ресницами, потом окунает кончик сигареты в оранжевый язычок пламени. Он не отводит взгляд. В свете уличного фонаря парень кажется смуглым, как грек. Пухлые губы, аккуратный кругленький носик. Разрез глаз, очертание скул, золотистый оттенок кожи… Кит готова поспорить, что как минимум половина его крови пропитана солнцем тропиков. Полинезия? Может быть.—?Не угостите сигаретой? —?спрашивает он. Кит молча протягивает пачку, приподняв бровь?— есть только такие. Будешь? Наверняка у него есть свои. Просто пытается завести разговор.—?Сойдёт, спасибо,?— он выуживает тонкую сигарету длинными смуглыми пальцами, неторопливо прикуривает. Глубоко затягивается. Смотрит, как она выдыхает струйку дыма, и расплывается в очаровательной улыбке, делающей симпатичное лицо еще более привлекательным.—?Что? —?резковато интересуется Кит.—?Вы совсем не умеете курить. Это так… мило смотрится.—?Вот уж не планировала сегодня быть милой,?— фыркает она.—?Похоже, вам не надо заботиться о таких пустяках… Кицунэ, ведь так?—?Бедный Бенджамин? —?язвительно парирует она, намекая на название его песенки, и невольно ежится. Чарльз Бенджамин Ховард, будь ты неладен… Сегодня та самая ночь. Ровно год с ее похищения.—?Не… Фрэнк,?— он смеется и протягивает ей ладонь. Открыто, прямо, проламывая своей теплой, обаятельной улыбкой ее колючую оборону. И неожиданно для себя она вкладывает свою ладошку в эту руку. Сколько ему, интересно? Ровесник Томми, кажется. Может, и младше. Бубенцы брякают на ее запястье.—?Китти,?— говорит она.—?Она телефон отключила! —?Оли сжимает айфон в пальцах так, что он, сейчас, кажется, треснет.—?Она предупредила, что отключит… Ты слишком давишь на нее, Оли,?— Том устало трет ладонью переносицу.—?Потому что я боюсь за ее жизнь! Ублюдка так и не поймали! А если он следит за ней?!—?Я тоже боюсь…, но так для нее только хуже. Она уже ненавидит эту круглосуточную охрану, эту гиперопеку. Разве ты не видишь, что она задыхается?—?Вижу… Том. Я все вижу! И я не знаю, как ей помочь.—?Давай просто оставим ее в покое… хотя бы на один день. Она вернется. Погуляет, подумает, побудет наедине с собой. И вернется. В конце концов, здесь ее ребенок.Том замолчал, боясь вслух озвучить терзающее его предчувствие: как бы Кит не вернулась за ребенком. И только.Все плохо. С того дня, как погиб Росво, все пошло наперекосяк и становится только хуже и хуже. Казалось бы, просто собака. Да, умная, верная, замечательная… Но ее гибель пробила какую-то невосполнимую брешь в их семье. И утратой, и новыми страхами, опрокинувшимися и на Китти, и на них с братом.Расследование буксовало, человек, которого зафиксировала камера перед магазином, мог быть кем угодно?— толстовка, джинсы, среднее телосложение, капюшон, натянутый до подбородка. Том в сотый раз прокручивал и прокручивал момент нападения, рывок пса, вклинивающегося между испуганно отпрянувшей, закрывшей собой ребенка, Китти. Его атаку, крепкую хватку на руке, удары ножа, раз за разом вонзающиеся в собачий бок, шею… Он ненавидел каждую секунду этого видео. Он ничего не мог изменить, отмотать назад, вытянуть страх и глухую тоску со дна ее красивых русалочьих глаз. Не мог поднять пса из могилы. Беспомощность и страх… они убивали их всех.Поводок Росво, его коврик и нехитрые игрушки жили на своем месте, терзая сердце воспоминаниями. Она не позволяла их выбросить. Оскар приходил, ложился на место того, с кем воевал поначалу не на жизнь, а на смерть. Вздыхал. Таскал его поводок, словно надеясь звоном карабина выманить неизвестно куда спрятавшегося приятеля на прогулку. Кит цепенела, глотала слезы… Том прикидывал, принесет ли ей облегчение новый питомец? И понимал, что вряд ли. У них с Росво были свои, совершенно особенные отношения, своя история. Она спасла жизнь ему… он?— ей. Просто купленный в зоомагазине беззаботный, лопоухий щенок не смог бы заменить ей погибшего друга.Вчера они поссорились… Оли сказал, что так больше нельзя, собрал вещи Росво и хотел вынести на мусорку. В принципе, Том был с ним согласен. Она уперлась, требуя оставить все, как есть.—?Ты не понимаешь, кем он был для меня,?— сказала, закусив губу, с тем жутким выражением на лице… каменным. За которым неизвестно, что последует.—?Нет. Это я как раз понимаю, милая. Я тоже его любил, и мне тоже его не хватает. Я не понимаю другого?— зачем ты терзаешь себя? Я не понимаю, кто я для тебя? Том? Тапи? Кто мы для тебя? Мы ведь любим тебя, Кит! Ты нужна нам!Слово за слово… до таких вещей договорились… она сказала, что жалеет, что переехала… что вообще связалась с ними, испортив им жизнь… и себе тоже…В итоге, Кит просто хлопнула дверью и ушла, заодно послав к черту ни в чем не повинного охранника. Сын был у Кэрол. Она позвонила, попросила присмотреть за ним пару дней, и уехала в Лондон. А теперь вот выключила телефон, не желая ни с кем разговаривать, нагоняя жути… И Том, и Оли, слишком хорошо помнили, что за ночь сегодня. Ее выключенный телефон в эту ночь?— блядский кошмарный сон, вот что это такое…—?Неважный день? —?просто спрашивает он, задержав ее руку в своей чуть дольше, чем следовало бы.—?Так заметно? —?она возвращает своей ладони свободу, стараясь скрыть внезапно охватившую ее дрожь. Затягивается, надеясь не закашляться. Хватит с нее комплиментов… Дым просто отвратителен на вкус. Но это то, что ей сейчас необходимо.—?Не то, чтобы… Просто такая девушка, одна, грустно курит в закоулке у не самого лучшего паба? Где же ваша свита? Ваши принцы? —?на последних словах лукавая улыбка снова возвращается. Когда он улыбается так, ему не хватает только пары коротких острых рожек, чтоб торчали из его нечесаной копны… Был бы вылитый сатир.Блин, ее, похоже, теперь правда каждый второй британский подданный в лицо знает, вместе со всеми подробностями личной жизни?—?Понятия не имею,?— Кит пожимает плечами:?— Я отреклась от престола и бросила свое королевство.—?Правда? —?его тон едва уловимо меняется.—?На эту ночь точно… —?Кит докуривает и щелчком отправляет окурок в урну. Промазывает, конечно. Со смешком подбирает и пробует снова, вернувшись на то место, где стояла.—?Подожди… так у тебя ничего не получится… Смотри,?— новый знакомый тушит свой окурок, деловито прицеливается, прищурив выразительные глаза… и тоже мажет. Кит не может удержать смешок.—?Кажется, Бог рассыпал кое-над кем слишком много самоуверенности?Растерянно взъерошив всей пятерней и без того растрепущую башку, Фрэнк смущенно улыбается:—?Слажал. Так обычно и бывает… когда очень хочешь выпендриться перед красивой девчонкой. Дубль два?—?Рискни,?— кивает она, приготовившись немного повеселиться.Кажется, на обаянии у Бога рука не просто дрогнула…, а опрокинула всю чашку махом.