Когда жизнь прекрасна (1/1)

Оли переглянулся с братом, подавил смешок и потянулся к животику Кит, чтобы провести по нему пером. Она хихикнула и заерзала от этого прикосновения. Руки, едва прихваченные у изголовья кровати легким шарфом, напряглись.—?Кто? —?ровным тоном спросил Том, кусая губу.—?Оли… —?подумав секунду, выдала она и улыбнулась:?— Перо.—?Она подглядывает! —?возмутился тот и проверил повязку на глазах.—?Я честно угадала,?— парировала Китти, и попыталась ногой нащупать его рядом с собой. Бубенцы зазвенели.—?Не брыкайся, вот это не честно,?— отозвался Оли, чмокнув круглую коленочку. Том скорчил зверскую гримасу и потянулся за мороженым. Они играли в игру ?Угадай, кто?: Китти с завязанными глазами должна была угадать, кто из них и чем к ней прикоснулся. Сегодня она даже позволила зафиксировать руки, и это был не просто шажок в борьбе с ее фобиями?— а огромный шаг. Даже им, любимым, ей трудно было довериться и остаться на какое-то время совсем беспомощной… и расслабленной.Как любая их игра, затеянная в постели, эта так же неизбежно перетекла в прелюдию. Том слизал потекшее по ее теплому бедру мороженое и потянул трусики вниз. Оли поймал губами заострившийся сосок, поцеловал и промурчал:?— Кто?Внезапный детский рев из радио няни стал ответом всем и сразу.—?Тапи… —?вздохнула Кит:?— Развяжите…Натянула трусики и упорхнула в детскую. Том?— следом, вдруг, помочь надо? Оли решил, что там и без него управятся, вздохнул, перекатился на спину и положил руки под голову. Он был совершенно, чертовски, абсолютно, бессовестно счастлив.Как ни печально, но вместе они теперь проводили времени едва ли больше, чем когда жили врозь. Концерты, репетиции, гастроли?— все это по-прежнему растаскивало их по разным частям света и отнимало время. Но Оли знал твердо?— где бы он ни был, в итоге он вернется в дом, в котором царит Кицунэ. Ее маленькие босоножки, ботинки, кеды встретят его на пороге. В гостиной на диване будет валяться забытый планшет, книга, надкушенная ею зефирка или яблоко. На стуле в спальне будет висеть платье, брошенное второпях, или узкие джинсы, на подушке?— медный волос, россыпь косметики на трюмо и нарисованное тушью сердечко в углу зеркала с хищной надписью ?Я съем твое сердце?. И все в доме будет едва уловимо, но вполне осязаемо пахнуть ее телом, ее дыханием, ее духами?— цитрус и ваниль. И это знание давало Оли абсолютный покой.Он сгреб подушку, на которой она только что лежала, и вдохнул этот пьянящий запах, чтобы лишний раз убедиться, что все реально. Возбуждение приятной тяжестью ныло внизу живота, и не думая спадать.Ребенок рос, поразительно беспроблемный?— не болел, плакал редко и только по серьезным поводам, и зеленые его лисьи глазки уже сейчас светились недюжинным пониманием происходящего вокруг. Оли крепко к нему привязался, и как-то совершенно для себя незаметно. Просто другие дети?— это и дело другое. А вот развитие их собственного ребенка заслуживало самого пристального внимания. К тому же, он рос и становился похожим на Китти все больше и больше, просто до бессовестного даже! Оливер как-то поделился с младшим сомнениями?— а не размножаются ли коварные кицунэ почкованием?Впрочем, окончательное осознание того, что он?— отец, и что пацаненка он по-настоящему любит, пришло совершенно одномоментно. Оливер вернулся с гастролей, но порога не успел переступить, как Кит и Том завопили, чтоб он стоял, где стоит, и двигаться не смел. Он послушно замер, даже не успев стянуть обувь. Тапи, сидевший на ковре в окружении игрушек, счастливо улыбнулся ему, продемонстрировав самые милые в мире ямочки на упитанных щечках. Кит поставила его на ножки и легонько подтолкнула.—?Позови его, ну же!—?Приве-е-ет… Иди ко мне, сладенький,?— наклонился Оли, протягивая руки, уже догадываясь, что сейчас увидит. И когда малыш на своих нетвердых ножках доковылял до его ноги, уцепился за джинсы, и, подняв сияющие глазенки, пролопотал?— daddy?— у Оли сперло дыхание. Он сгреб сына в охапку, пряча слезы в пахнущую детским питанием и присыпками кофточку. Пакетик с надписью ?Любовь. Только для Оливера Сайкса? лопнул, ошпарив его с головы до ног.Том, кстати, до сих пор уверен, что это он научил сына ходить. Хотя Кит шепнула по секрету, что пошел тот сам, уцепившись за хвост терпеливого Росво. Ребенку злобная псина позволяла творить с собой просто немыслимые вещи.Оли улыбнулся, вспомнив, как они с братом срались по поводу того, кого из них Тапи должен звать папой. Оли упирался, что отец может и должен быть только один. То есть?— он, по старшинству, ну, и все такое. А Том и ?дядей Томми? перебьется. Последний ни на каких дядь согласный не был. Еще чего!Китти разрубила этот гордиев узел со свойственной ей решительностью. Выслушав их аргументы, она закатила глаза?— идиоты! —?ткнула пальчиком в Оли?— ?папа Оли?, в Тома?— ?папа Том?, и дала развернутое объяснение своему решению:—?Если обычный хомо сапиенс способен не запутаться в четырех дедушках и бабушках, куче дядь, теть, племянников, сестер и братьев, то уж с двумя папами наш Тапи как-нибудь разберется. Бабы, бывает, по сто раз замуж ходят, и каждый новый хахаль?— очередной папа. Вот где травма ребенку…На этом спор был окончен. Тапи уже твердо и осознанно выговаривал ?папа Оли? и ?папа Том?, вызывая у обоих приступы слюнявого умиления. Оли и не подозревал в себе склонности так счастливо глупеть от простых, в общем-то, вещей.Довольно скоро Кит пришлось признать, что, несмотря на наличие целых двух пап, бабушки и дедушки, с их повальной занятостью без няньки им все же не обойтись. Претенденток на роль надзирателя за их сокровищем отбирали строже, чем отбирал бы няньку для наследного принца крови Букингемский дворец.В результате пристального разглядывания, как самих претенденток, так и рекомендательных писем, через лупу, и тщательного получасового допроса каждой с участием Кэрол, конечно же, семья приросла еще одним, пусть и приходящим, членом?— миссис Рочестер. Прямая, чопорная, строгая, в классическом костюме?— такая, тру-мэрипоппинс, она смотрела на этот татуированный шведский бедлам, приподняв бесцветную бровь над изящной оправой очков, и поджав губы.—?Строгость Тапи не помешает, мы ведь совершенно избалуем его… —?вздохнула Кит, когда даже старательный Том получил нагоняй от суровой няньки, за непедагогичный, по ее мнению, подход к решению проблемы первых осознанных капризов малыша.—?Стерва какая… Замуштрует сына,?— бурчал обычно лояльный Том, и старался реже попадаться ей на глаза. Этой дамы, кажется, побаивался даже абсолютно не ведавший страха Росво.Конечно, они иногда ругались, и весьма темпераментно. Конечно, не все было гладко. Ребенок перевернул их жизнь с ног на уши. Они уставали, сердились, и даже как-то целый день не разговаривали. Никто ни с кем. Но тем слаще потом бывали примирения, и тем больше Оли дорожил своей странной, обожаемой семейкой.Дорогуша Чарли, мать его растак, сидел в тюрьме для психически больных преступников, за семью замками и кучей решеток, и никакие амнистии в ближайшие двести лет ему не грозили.Китти планировала скоро по-тихому развестись с Молохом.Жизнь была прекрасна.Брат и Китти скоро вернулись, успокоив ребенка.—?Уснул?—?Ахха,?— ответила она, ныряя под любезно отвернутый Оливером краешек одеяла.—?Следующая очередь?— твоя,?— безапеляционно заявил Том, стягивая джинсы.—?Продолжим? —?промурчал Оли, проигнорировав слова брата, и его ладонь поползла по ее округлому бедру.—?Честно? У меня уже глаза слипаются… —?вздохнула Кит.—?Десять минут назад ничего не слипалось… —?разочарованно вздохнул Оли.—?Убаюкалась вместе с Тапи… Иногда я уже даже жалею… что вы у меня не бисексуалы… —?сладко зевнула она, и перекатилась на живот, хитро прищурив кошачьи глаза.—?Фу-у-у, Кит!!! Прекрати читать этот свой фикбук! —?в два голоса:?— Отодвинься от меня… на всякий случай!—?Я с другой стороны лежу!—?Один хрен?— отодвинься! Еще дальше! И если мне только покажется, что ты ко мне прижимаешься…Кит рассмеялась, перевернулась на спину, обвила их шеи руками, рассыпав серебристый звон, и потянула к себе.Том почти уплыл в сладкое царство Морфея, обнимая ее уставшее от ласк тело, когда поздняя смска заставила его тихо выругаться и потянуться за телефоном, лежащим на тумбочке.—?Шел?! Совсем рехнулась баба… чего ей надо от меня…