Глава двадцать седьмая: Филантропы (1/1)

Начиная с первых чисел декабря аллеи, христианские церкви, торговые центры и дома Сеула преображаются самым что ни на есть сказочным образом. Как будто по волшебству, везде появляются огоньки гирлянд, Санта Клаусы, игрушки и корзинки для благотворительности. Тут и там пахнут хвойные ароматизаторы, кофейни наперебой предлагают добавить в кофе пряности вместо льда, а то и вообще снижают цены на горячий шоколад. И под влиянием всей этой замечательной атмосферы уже и ставший привычным холод не так сильно пронизывает, и плохое настроение, соответственно, капельку отступает. Хозяйка известного бренда косметики ?Джун Джу? не то чтобы рьяно относила себя к той трети корейского населения, которая исповедует христианство, но и ни в коем случае не отрицала учение Иисуса Христа. Да и не в характере Ли Ын Хи были споры с Тем, кто проповедовал любовь к ближнему и Чей День Рождения стал столь замечательным праздником. Их с Чаги дом уже начали заполнять маленькие олени, в её ?Ауди? уже вовсю играли рождественские гимны, а в лаборатории кто-то успел развесить бумажную гирлянду. Таковы правила, учрежденные этой маленькой женщиной?— если отгремел её день рождения, значит следовало начинать подготовку к Рождеству. Кан Кван с усмешкой взял из рук матушки Ли спелую хурму и кивнул среднему брату на вазочку с пряниками. Сынг исподлобья взглянул на мачеху и после ее приветливой улыбки принялся жевать покрытого глазурью ангела. Кван всё ещё занимался вопросами передачи дел косметологической компании новому заместителю президента. И если по некоторым направлениям он ограничился коробками с документами и скупым ?Разбирайся. Не забудь нанять секретаря?, то по вопросу ?Джун Джу? предпочел сделать это лично в присутствии матушки Ли. Он всегда уделял особое внимание бренду, который являлся одной из визитных карточек и статей стабильного дохода Кан групп. Особенно в канун зимних праздников, когда в мачеху вселялся Дух Рождества. С таким размахом, как матушка Ли, умели отмечать только ньюйоркцы. Нигде в Корее не готовили такое количество вкусных пряников и не варили столь душистого глинтвейна, как в доме отца. И если бы Кван поддался на воскресные уговоры младшего братца заключить хоть какое-нибудь пари, то он бы поставил десять тысяч вон на то, что эта женщина уже приготовила и спрятала в самом тайном месте рождественский кекс, которому следовало выстояться не меньше двух недель. Потому что сам факт наличия кекса?— с некоторых пор страшная тайна. Матушка Ли до сих пор припоминает старшему пасынку тот случай, когда он по возвращении из Штатов за пару часов нашел и умял это чудо на пару с братом-подстрекателем за целую (!) неделю (!) до Рождества. Ну серьезно, разве это сложно для парня, который в двенадцать развлекался воровством ?закладок? у враждовавшей с ними банды? Правда, за ?закладки? били больнее, чем за кекс… Может, действительно стоит рискнуть и в этом году? В воскресенье, например? —?Ни за что не поверю, что вы заглянули ко мне исключительно ради гостинцев! —?с мягкой улыбкой поддела пасынков Ын Хи, пока в голове одного из них зрел план идеального преступления. —?Если бы не ваши пряники, то я бы заглянул с вопросом передачи дел по компании Сынгу и о том, утвердили ли вы эскизы флаконов, гораздо позже. И не факт, что лично,?— дипломатично парировал Кван, с самым независимым видом пряча в карман завернутое в крафтовую бумагу печенье в виде звездочки. Ли Ын Хи погрозила пальцем так редко бывавшему в столь хорошем расположении духа приемному сыну и, по совместительству, вице-президенту Кан групп, а затем взяла со стола распечатки эскизов. —?Мне ничего не нравится! —?воскликнула женщина и принялась показывать Квану, который, потратив на каждый из предложенных листов бумаги по несколько секунд, тут же передавал проекты брату.?— Эндрю слишком современен для такой задачи. Вот это я возьму для весенней линейки пробиотиков, это пойдет на обновление салонной и уходовой косметики, этот вариант... Допустим, я его не видела. Просто забудем. Вот кое-что, но это не макет, не полноценный чертеж, а всего лишь эскиз, кажется, из чьего-то резюме! Сынок Кван, сынок Сынг, боюсь, мы снова не успеваем со сроками исторической лимитки! Дернув головой на этом её ?сынок?, Кван ещё раз взглянул через плечо чуть сжавшего свободную от бумаг ладонь Сынга на отобранные мачехой варианты. Если она и правда запустит их весной, то уже можно отправлять примеры на стекольные фабрики. Ну, тут Сынг наверняка и без него в курсе что и как. Что до последнего эскиза… знакомый стиль. Пион на заставке его мобильного был исполнен в той же технике. И крошечная пометка в нижнем углу, со вчерашнего дня ставшая на диво понятной, это целиком и полностью подтверждала. —?Думаю, вы как минимум определились с исполнителем, матушка Ли,?— сказал мужчина, постучав костяшкой пальца по автографу ?Хэ Су?. — Автор этого рисунка — ваша подруга по имени Го Ха Чжин. Она вроде бы числится в отделе Эндрю. Сынг метнул сердитый взгляд на брата, пока мачеха аккуратно забрала из его рук обсуждаемый эскиз. Кван, заметив столь пристальное внимание к собственной, излишне осведомленной о должности и творчестве госпожи Го, личности, лишь вскинул бровь, приподняв при этом уголок рта. Средний брат Кан тут же поспешил отвлечься на вопросительный тон госпожи Ли. —?Хэ Су? —?присмотрелась к метке художницы Ын Хи. — Разве это не та девушка, текст интервью которой ты мне присылал в сентябре? —?Это творческий псевдоним госпожи младшего дизайнера,?— нейтрально кивнул Кван. Ын Хи задумчиво наклонила голову и прикусила щеку. Она еще раз взяла в руки эскиз, прикоснулась кончиками пальцев к автографу и часто-часто заморгала. Затем поспешила кивнуть, набрала по внутреннему телефону Эндрю и утвердила эскиз Ха Чжин. И как она только могла забыть? Неужто то снотворное оказалось настолько качественным? —?Спасибо, мальчики, вы очень помогли мне! —?широко улыбнулась женщина переминающимся с ноги на ногу братьям. — Ну что, приступим к бумажным вопросам? Кван только кивнул и плюхнулся на диван, напротив которого на журнальном столике лежало шесть сегрегаторов. Мужчина довольно улыбнулся. Вопрос с исторической лимиткой ?Джун Джу? наконец-то окончательно решён. Можно давать отмашку на съемки рекламного видео. С Лили в главной роли, конечно же.*** —?Это для Лили, не так ли? —?наткнувшись на очередной десерт в холодильнике паба, приготовленный руками Кан Ли Хёна, Иль Ха тяжело вздохнула. —?Тирамису на обезжиренных сливках без глютена и сахара,?— аккуратно переставив хрустальную вазочку на пустую полку, улыбнулся хозяин ?In Taberna?. Барменша отвернулась и выставила бутылку из толстого стекла на стол. В такие моменты, как сейчас, у неё всё сыпалось из рук. А десятилетний скотч разбивать нельзя. Слишком тяжело он ей достался. Поставщики предпочитали работать с заказами покрупнее, чем от крохотного паба. Если бы только Хён это ценил! ?Иль Ха, подмени на баре, там на восемь часов расфуфыренная красотка скучает!? ?Иль Ха, подсыпь этой кошечке побольше льда!? ?Иль Ха, помоги мне познакомиться с той секси!? Иль Ха никто не подменял, не подсыпал льда и не называл секси. Панк, бунтарка, вышибала, друг, товарищ и брат. Она была в этом месте кем угодно, но не женщиной и не девушкой. Дело во внешности? Гардеробе? Тяжелом макияже? Грубом характере? Или в отсутствии того особого женского шарма, из-за которого даже к не желающей заводить ни одного романтического знакомства Ха Чжин мужчины слетались, словно пчелы на сироп? Ха Чжин, к которой она совершенно не понимала, как относиться. С одной стороны, после встречи с этой девицей она в очередной раз поссорилась с дядюшкой Чоном, который поклялся больше никогда и ни за что не пускать в своё такси её клиентов. С другой?— она привела брата, который играл неплохую музыку и фаны которого делали хорошую кассу. С одной стороны, Ха Чжин с первого же дня дала Хёну от ворот поворот и сосредоточилась на страданиях по своему таинственному парню. С другой?— познакомила Хёна с Лили. Проклятой Лили. ?Лили то?, ?Лили это?, ?новая фотосессия Лили и Квана?, ?Лили подписывает новый контракт?, ?Лили появится на телевидении?, ?Лили понравился вишневый пирог?, ?Лили не любит ?Анну Павлову??. Лили-Лили-Лили! Лили. Лили не была дочерью самого уважаемого сомелье Кореи, которая вместо того, чтобы проводить эту зиму в винных погребах Прованса и Тосканы, мешала сеульским выпивохам виски с колой. Не Лили днями училась на экономическом факультете, чтобы ночами сводить бухгалтерию крохотного, хоть и перспективного паба. И уж точно не Лили терпела все похождения парня, в которого была влюблена со времен старшей школы!*** Лили никогда не ходила в старшую школу. И уж тем более не училась в университете. Её старшей школой был Оппа. Её университетом стала Госпожа. И, кажется, ей теперь придется взять в научные руководители для PhD не кого-нибудь, а самого вице-президента Кан Квана. —?Как же бесит! —?с силой втирая утренний крем в теряющую упругость из-за нервов кожу лица, модель снова и снова прокручивала в голове последнюю встречу с главой мафиозной группировки. Её заставили ждать. Сами ?пригласили?, сами заявили, что у Госпожи нет времени. Лили продержали в коридоре три часа без мобильного. ?Госпожа запретила их в Резиденции?. Даже не предложив присесть женщине на каблуках. ?Госпожа не любит лишнюю мебель. Потерпишь?. Три часа. Три проклятых часа она прождала, пока Госпожа, наконец, возжелает её лицезреть. Но даже трех часов оказалось недостаточно, чтобы подготовиться к этой встрече. На самом деле, Лили не хватило бы и трех лет, чтобы войти в одну комнату с Госпожой без учащенного сердцебиения. —?Как прошел аукцион? —?вглядываясь в рекламные снимки своей старой ?игрушки?, Госпожа швыряла просмотренные фото прямо под ноги охране. Лили оступилась. Раньше Госпожа не слушала бы Вивьен, не встань та на колени. А Лили, оказывается, позволена даже такая роскошь, как стоять на негнущихся ногах! —?Зачем я вам? —?вдавливая ногти во внутреннюю сторону ладони, девушка придала голосу уверенное звучание. По крайней мере, она попыталась. На что Госпожа быстро-быстро поцокала языком. —?Вот учишь тебя манерам, тратишь свое драгоценное время, а что получаешь взамен? Только хамство! Только хамство… С этими словами Госпожа наконец швырнула на пол последнее фото и подала знак одному из телохранителей собрать распечатки с пола. Крепкий мужчина-таец тут же бросился к фотографиям. —?Со времен нашей встречи… то есть… когда мы виделись в последний раз,?— начала модель под насмешливо-презрительным взглядом Госпожи,?— мое время очень сильно подорожало! Немолодая годами, но очень ухоженная и оттого красивая той особенной, зрелой красотой, женщина только склонила голову на очередную дерзость. —?Меня волнует одна вещь,?— выждав паузу, за время которой её подопечная успела покраснеть до кончиков ушей, соизволила ответить госпожа Ю. — С годами мы все становимся сентиментальны и наши сердца тоже становятся мягче. Я теперь всё чаще вспоминаю о младшем сыне. Квану уже пора бы позаботиться о своем будущем и устранить братьев с пути к креслу президента Кан групп! Лили вздрогнула. Госпожу не зря называли хорошим оратором?— когда эта женщина говорила, то медленно повышала тон и даже начинала жестикулировать. В конце длинных речей она могла кричать. И только на курсах актерского мастерства, которые манекенщица обязалась закончить согласно очередному дополнению к контракту с Кан групп, девушка узнала, у кого Госпожа подсмотрела эту манеру вдохновлять и убеждать. У Адольфа Гитлера. ?Не удивлюсь, если окажется, что мерзкий немецкий диктатор?— её кумир?,?— подумала девушка несколькими днями ранее, выполняя домашнее задание по ораторскому искусству. —?Почему он должен этим заниматься? И при чем тут я? —?сложила руки на груди Лили, парируя Госпоже, которая пожелала возвести младшего сына на трон корпорации. Госпожа отвела взгляд в сторону и сделала изящный жест рукой. —?В его сердце достаточно ненависти, чтоб пойти против семьи Кан. И ты, как его девушка, способна подлить масла в огонь, чтобы раздуть настоящий пожар. А иначе мне придется расстроить младшего сына информацией о Вивьен Смитт. Лили свела брови к переносице и отрицательно покачала головой. —?Что вам сделала семья Кан? Госпожа тут же королевским жестом взмахнула рукой и отрезала: —?Мою историю тебе знать не обязательно. Не забывай, где твоё место! Модель дернулась, словно от пощечины. Но, сделав несколько вдохов и выдохов, произнесла: —?А как же Кан Ми? Разве вы не её готовили на эту роль? Услышав собственные слова, Лили поспешила зажмуриться. Но ей в ответ раздался только веселый смех. —?Кажется, пришло время для твоего нового урока, Вивьен! —?шутливо погрозила пальцем своей, возможно, уже бывшей подопечной Ю Джу.?— ?Никогда не храни все яйца в одной корзине?. Ни-ког-да, слышишь? —?Да, Госпожа! —?покорно склонилась в поклоне Лили. Девушка закрутила крышку эксклюзивного крема из лаборатории ?Джун Джу?, изготовленного по секретному рецепту специально для неё. Она аккуратно поставила его обратно на туалетный столик возле мобильного телефона, сложила руки перед собой и наконец-то смогла разрыдаться. Пять минут истерики - и она сможет что-то придумать. Просто дайте ей хотя бы пять минут!***Вечер третьего декабря, понедельник За пять минут до конца этого злополучного рабочего дня, когда имя и детали личной жизни Го Ха Чжин стали известны всей корпорации, на рабочем месте девушки зазвонил стационарный телефон. Первым порывом благополучно вернувшейся от частного коллекционера, с великолепными фото таких необходимых им флаконов Ха Чжин было с силой швырнуть проклятое средство связи прямиком в мусорку. Если Лили из-за своей известности постоянно находилась под столь пристальным и настойчивым вниманием, как леди Хэ сегодня после обеда, то её характер и вовсе не противный. Стойкий, женственный, и общается модель вполне даже вежливо… —?Слушаю,?— тяжело вздохнула в трубку Ха Чжин под сочувствующим взглядом перерожденной Сун Док?— предыдущей жертвой местных сплетен. —?Младший дизайнер Го Ха Чжин, директор Кан желает немедленно видеть вас! —?безэмоциональным женским голосом затараторили в трубке.?— Немедленно поднимитесь на тридцатый этаж! Даже не удосужившись послушать её ответ, роботоподобная секретарь бросила трубку. Попросив Хва У дождаться её возвращения, леди Хэ выпрямила спину и направилась к лифту. По приказу самой Императрицы Дэмок! ?Проклятые Хванбо!??— подумала госпожа Го, вслед за девушкой с огромными мешками под глазами двигаясь между столов уткнувшихся в мониторы юристов. Казалось, что законникам Кан групп совершенно забыли сообщить об окончании рабочего дня. Кабинет Кан Ми оказался на удивление аскетичным. Аккуратная, наверняка сделанная вручную из редкой породы дерева именная табличка, медный набор для письма, лоток для бумаг. Не было ни излишне помпезных настольных украшений, ни обилия статуэток из слоновой кости или нефрита, ни вычурных растений. Все свободные поверхности оказались заняты разного рода бумагами и сводами законов. Но к ее удивлению, это не создавало ощущения захламленности или беспорядка. Леди Хэ тут же припомнила, что, несмотря на дурной характер, хозяйство эта женщина, даже будучи подростком, всегда вела великолепно. Сама хозяйка кабинета, не отрывая глаз от макбука, властным жестом руки выставила за дверь что-то тараторившую секретаршу с требованием принести две чашки кофе с молоком. Затем откинулась на спинку белого кресла и пальцем с длинным ногтем указала на экран, дочитывая последние строчки разъяснений по свежим законопроектам. Впрочем, несмотря на концентрацию на экранном тексте, от её глаз не укрылось то, как Го Ха Чжин принюхалась и поспешила найти взглядом просроченный парфюмированный ароматизатор. Поспешно распечатанный и выставленный в центре кабинета после того, как десятилетний скотч пролился на ковер. И нечего так кривить свой носик, младший дизайнер, виски Кан Ми разлила именно из-за реакции на то видео, где ты послала Кан Сынга ко всем чертям. —?До меня долетели слухи о происшествии в столовой,?— наконец-то снизошла к посетительнице Кан Ми, пренебрежительно указав той на диван посреди кабинета, и наконец оторвавшись от экрана компьютера, встала из-за рабочего стола.?— Почему отказала? Не будем отрицать очевидного: мой родной брат хорошая партия во всех отношениях! Ха Чжин не отрывала взгляд от лица наглой Принцессы. Медленно подходившая к дивану, который стоял по другую сторону от журнального столика в центре комнаты, Хванбо Ён Хва никогда с ней не деликатничала. Она всегда подчеркивала, что представляла опасность для маленькой Хэ Су. С другой стороны, без обилия драгоценных заколок и накладных кос, в модном двубортном пиджаке и в черных остроносых ?лодочках? эта женщина выглядела куда более… миролюбиво, чем в Корё, что ли? —?Всё просто. Я люблю другого человека,?— Ха Чжин послушно присела напротив хозяйки кабинета. ?Простите, что в прошлый раз была такой жадной и украла место всеобщей любимицы братьев Ван, Ваше Высочество. Теперь мне нужен только один. И я не намерена отступать!??— подумала девушка, аккуратно сложив руки на коленях и чуть склонила голову, пока директор Кан, усаживаясь поудобнее, вдруг резко замерла из-за ее слов и, кажется, даже задержала дыхание. Кан Ми с огромным усилием сдержала облегченный вздох. А ее вскинутая вверх (в точности как у Квана) бровь и расширившиеся глаза вкупе с секундным замешательством сказали всё об удивлении женщины столь прямолинейным ответом дамы, против которой ещё секунду назад госпожа юрист собиралась направить все свое оружие в виде аргументов, подкупа и угроз. Она уже выбрала пять перспективных невест своему родному брату. И нищенки с именем Го Ха Чжин там уж точно не было. —?В таком случае… нет, ты действительно нечто! —?Кан Ми все же не сдержала нервного смешка, расслабленно откидываясь на спинку дивана. ?В таком случае, убедимся, что ты не врешь, и построим наше общение совершенно по-другому!??— директор Кан внимательно рассматривала сосредоточенное лицо, идеальную осанку, хоть и дешевую, но аккуратную одежду собеседницы, пока безмолвная секретарь подавала кофе. Она напряжена. Готова к бою. Возвела стены и щиты. Не собирается сдаваться. Ладно, Сынг, так и быть, видно, что тут и вправду было на что западать. Не будь эта девочка столь колючей и столь… гетеросексуальной, Кан Ми могла бы даже… Хотя, нет. Нет, не стоит прикасаться к женщине, которой с момента первой встречи отчаянно желаешь свернуть шею! Не ясно почему, правда. И она не была бы Кан Ми, если бы не попробовала разобраться во всём этом! —?Это все, что вы хотели услышать, директор Кан? —?не отрывая внимательного взгляда от госпожи юриста, которая, глядя на нее с прищуром, постукивала ноготками по кожаной обивке дивана, спросила Ха Чжин официально-вежливым тоном. —?Кто этот мужчина? —?поспешила выяснить Кан Ми. А заметив, как начали расширяться ноздри собеседницы, добавила.?— Я могу достать для тебя досье на любого корейца. Откопаю такое, что он сам будет за тобой бегать и умолять родить не менее пяти детей! С этими словами преисполненная чувством женской солидарности директор Кан даже подалась вперед со сладкой улыбкой и хитрым прищуром. Ха Чжин в ответ только фыркнула и скрипнула зубами, отводя взгляд в сторону. Нужно привести в порядок дыхание. Она же давно знает Принцессу. Нельзя поддаваться на провокации?— иначе пропадешь. Ни для кого не было тайной то, сколько детей родилось у Дэмок и Кванджона. Некоторые историки считали это доказательством редкой в те времена любви. Хэ Су же любопытные служанки в свое время успели донести, что во время той ночи, которую после ссоры с ней Со провел в покоях Императрицы, он был неимоверно пьян и звал сестру чужим именем. Её именем. Стоило ли ревновать к этой старой легенде, зная его характер? Вряд ли Ён Хве жилось с ним слишком сладко. Тем более, что в отличие от Хэ Су, она не имела прав уйти из Дворца. —?Благодарю за предложение, но я знаю о нем более чем достаточно,?— спустя минуту вежливо покачала головой девушка в ответ на идею госпожи Кан. Знала бы она, на кого предложила собирать досье! Может, в наше прекрасное время она не рассматривала старшего брата как потенциального мужа. Но кого-кого, а Ха Чжин точно не одобрила бы в качестве жены Квана. Нет, в этой войне леди Хэ обойдется без лишних союзников! —?Чтобы окончательно закрыть вопрос с моим дорогим братом… —?поставив чашку на блюдце, произнесла Ми,?— ты, кажется, считала его другом? Скажи, зачем скрывать от друзей свой настоящий адрес? Ха Чжин поставила опустевшую чашку на чайный столик. Похоже, в этой жизни Принцесса не считает Хэ Су врагом. Эту Хэ Су, если быть точнее. Напряжение между Кан Ми и Лили на том семейном ужине не заметил бы только слепец. —?А зачем скрывать от друзей свое настоящее имя? —?парировала девушка госпоже юристу. Кан Ми хитро ухмыльнулась. Айгу, может, ума у девчонки не очень много, но чувство самосохранения и интуиция явно на высоте. —?Не страшно было оставаться наедине с незнакомцем? —?поддела директор Кан Ха Чжин. —?В наше время девушки могут позволить себе смелость отказать мужчине,?— ответила младший дизайнер, поправив кулон на длинной цепочке, задев пальцем нос и напоследок чуть помассировав горло.?— Особенно те, которые заинтересованы в другом и носят обувь на тонком каблуке. Взгляд Кан Ми тут же упал на сапоги девчонки. Да уж, таким каблучком и вправду можно отбиться от извращенца. Тем более, как выяснилось в прошлый четверг, крови Го Ха Чжин не боялась. Да и решительности ей не занимать. Как говорил придурок Кван: ?She has seen some shit?. А Ха Чжин всё это время не сводила глаз со второй жены Ван Со. Раньше она умела идти по головам. У неё это великолепно получалось. Завидев трон, Ён Хва плевала на смерть отца, предала брата и мать, объединившись с будущей свекровью. Добрые люди в своё время донесли Хэ Су причину, по которой ее пытали. А Со успел признаться, что Императрица боится его шрама. Императрица, из страха перед которой Хэ Су так старательно прятала их с Со дитя. И вот она снова перед леди Хэ. Снова идеальная. Снова утонченная. Снова остра на язык. Но Го Ха Чжин?— не маленькая Хэ Су. Хэ Су вела себя подобающе и следовала правилам. А Ха Чжин нарушает устои, имеет право самостоятельно защищать свою честь и распоряжаться своей судьбой. Сердце Хэ Су испугалось угроз Ван Со и дрогнуло перед мужем сестры, хотя разумом она понимала насколько плохо поступает. Сердце Ха Чжин бьется спокойно?— оно отдано в сильные руки Кан Квана. А разум послушно поддакивает: ?Или он - или никто?. —?Всё с тобой понятно,?— после долгого молчания Кан Ми поднялась с дивана. — Но если передумаешь насчет досье, или вдруг твой мужчина окажется козлом?— приходи. Я знаю одного парня, которому ты бы приглянулась. Красив, богат, нахален и так далее. Если не передумаешь?— всё равно приходи. Выпьем кофе и посплетничаем. Ты забавная. ?А ещё ты внешне похожа на Вивьен. И я завербовала тебя первее Маменьки!??— сладко улыбнулась директор Кан, глядя на то, как встает на ноги эта упрямица. —?Благодарю за предложение, Принцесса,?— склонилась в поклоне Ха Чжин и осеклась. —?Что ты сказала? —?медленно сложила руки на груди Кан Ми. ?Быстро оправилась от испуга. Уже хамит!??— подумала директор Кан, заметив как виновато бегают глазки у оговорившейся дурочки. —?Прошу прощения,?— еще раз, но уже гораздо ниже, чем обычно, склонилась Ха Чжин.?— В компании вас так иногда называют за глаза. В смысле, что вы Кан и у вас есть власть… ?Может и называют, откуда мне знать???— лихорадочно придумывала себе оправдания леди Хэ, пытаясь отвлечь эгоистичную Кан Ми дешевой лестью. —?Прощаю,?— милостиво кивнула девушке Кан Ми. — Можешь идти. Леди Хэ. Ха Чжин не пришлось просить дважды. Спустя пять минут она уже выбежала из Кан билдинг так, будто за ней гнались воины клана Хванбо. Хва У прислала в Какао извинения?— она не дождалась возвращения подруги из-за того, что разболелась голова. В отличие от своей новой ?подружки?, Кан Ми предпочла остаться в офисе. Оказывается, у неё было прозвище! Хорошо, что в ходе расследования она выяснила кличку Го Ха Чжин и смогла парировать. Хорошо, что Го Ха Чжин не была ей врагом. Вцепись девчонка в её брата так, как в своего таинственного мужика?— пришлось бы идти на крайние меры. А насчет дружбы с младшим дизайнером Го Ха Чжин… Ей даже было интересно?— решится ли нищенка на это?*** Го Чжон Ки за эти сутки так и не решился извиниться перед Нуной за то, что вчера не помог ей с Кан Сынгом. Вместо этого он, виновато почесав затылок, подошел к рабочему месту сестры лишь сейчас. —?Пойдешь обедать в столовую? —?перекинувшись парой слов с Хва У, спросил братец Го леди Хэ. —?Возьму на вынос,?— покачала головой девушка, поймав на себе ещё один осуждающий взгляд дизайнера Ли, и направилась к вешалке с верхней одеждой. —?Ты уверена? —?спросил брат, помогая Нуне надеть теплое пальто. —?Не беспокойся,?— ободряюще улыбнулась девушка,?— скоро шум поутихнет. Это и вполовину не похоже на то, что устроили во Дворце министры, когда Со захотел жениться на больной наложнице со шрамом из утратившего власть клана. Парень прищурил глаза. Что-то она темнила. Вчера утром, сбежав куда-то распсихованной, сестра вернулась в крайне мечтательном расположении духа, целый день по-дурацки улыбалась. Её лишь ненадолго отвлекла мысль, что если Черный Кот не остановится с кочхуджаном, то рискует заработать себе язву. Вправив ему мозги, она снова уплыла в свою страну грез и больше не возвращалась. Ещё и это пальто сверху толстого свитера напялила… Ботинки горные с антресолей достала… Куда она собралась? Встав на пороге столовой, Ха Чжин несколько раз сжала и разжала ладонь, а затем резко развернулась и по лестнице сбежала на первый этаж, пряча лицо под капюшоном. В кафетерии из более-менее сытной еды оказались только залежавшиеся хоттоки. Взяв один из них, девушка припомнила те времена, когда каждый свой обеденный перерыв она проводила рыдая у портрета Кванджона. —?И стакан кофе три в одном, будьте добры! —?добавила к заказу клиентка кафетерия, протягивая банковскую карту. Раз уж она собралась поностальгировать о тех временах, когда её единственной отдушиной была выставка картин?— нужно взять весь комплект перекуса. Ключ сработал отменно. А на той инженерной штуковине, где она вчера сидела вместе с современным экземпляром Кванджона, за последние сутки успели появиться деревянные доски, превратив бетонный выступ в полноценную скамейку. Девушка оглянулась и даже попыталась окликнуть вице-президента. Ответом ей было только завывание ветра в вентиляционных шахтах. Ха Чжин пожала плечами и поспешила насладиться обедом. ?Несвежий хотток и растворимый кофе на крыше. Дожилась, придворная Хэ!??— думала девушка, выковыривая языком из зубов слипшийся безвкусный рис. Такой себе пример правильного питания, конечно. И она же вживую видела к чему приводит пресная пища без необходимых витаминов! Те боли, которые терпела ее наставница, Ха Чжин, вернувшись в ХХ? век, описала одному из врачей. —?Рак желудка,?— таков был его вывод. — Без наркотических обезболивающих это настоящая пытка. Неудивительно, что она шла на казнь со спокойной улыбкой. Пройдет много лет, прежде чем уже из-за болезни сердца и обострения травм после пыток Хэ Су перестанет винить себя в смерти леди О. А когда в плохую погоду у Со не находилось для нее времени, леди Хэ, литрами поглощая расслабляющие чаи, даже успевала задуматься о том, что смерть это не более чем конец страдания. И новость о том, что беременность ей не пережить, женщина восприняла не только со спокойным сердцем, но даже с какой-то изощренной радостью. Можно попытаться вернуться домой в ХХI век. Оставалось только готовиться к посмертию, забыть о тревогах и бесконечно лелеять в себе любовь к Его Величеству, которую позже назовет Се Уль. Она, правда, ненадолго засомневалась под кучей убедительнейших аргументов вроде маленького личика, внимательного взгляда, крохотных пальчиков, настойчивого ротика и очаровательного запаха своей девочки. Но, стоило взять ребенка на руки, как в глазах потемнело. Только ужас от осознания того, что она во время следующего приступа дурноты может уронить маленькое сокровище, дал силы позволить Чжону отдать малышку на попечение кормилице. И перестать называть её по имени. Меньше думать о ребенке, чтобы не проболтаться Со, когда он наконец-то её навестит. Ребенок не должен её держать. Не стоило становиться безумным духом и кружить вокруг крохи, словно гадкий призрак. К счастью, она успела подарить ребенку остатки энергии и здоровья, которые годы жизни во Дворце не выжили из Хэ Су. А с папиными генами, которые наверняка подарили дочке тонну упрямства, необычайную выносливость и изворотливый ум, это обещало долгую и насыщенную жизнь. ?Прости, что так редко молюсь о тебе, мой маленький ангел!??— промокнула салфеткой слезу Ха Чжин и подняла повыше подбородок, часто-часто заморгав. — ?Я бы так хотела, чтобы ты родилась у нас вновь! Теперь я не уйду. Мама полностью здорова, Се Уль. Ей больше не придется сбегать от папы.? Ха Чжин не кривила душой. После возвращения памяти девушка внимательно следила за своим здоровьем и не пропускала ни одной консультации у врача. Потому что так хотел бы Со. И потому что в противном случае Кан Кван запретит бухгалтерам выплачивать её больничный. Ха Чжин заулыбалась и бодро откусила ещё немного от хоттока. Всё так же невкусно. Но зато теперь чуть веселее. Может и хорошо, что на её взъелись всей корпорацией из-за Ван Ука? Если бы не это, разве ей бы удалось заполучить этот белый кусок пластика из рук самого Кан Квана, который теперь хранился в крохотном кармашке возле её сердца? —?И всё-таки хорошо, что я тогда умерла,?— сказала невесть откуда взявшемуся у края крыши голубю Ха Чжин. — Поумнела немного. Проблем избежала. Все живы. Отличный метод же! Голубь улетел. Как глупо! Это нервное. Как всегда после воспоминаний о дочери. Скривившись, Ха Чжин всунула себе в рот остатки рисового перекуса и с тяжелым вздохом отставила стакан кофе. Ну и мерзость! Девушка встала и, обняв себя руками за плечи, направилась к парапету, где ещё недавно сидел её последний собеседник. —?К слову о смерти, идеальное же место! —?прокомментировала леди Хэ, на глаз пытаясь оценить высоту небоскреба по соседнему зданию. Не вышло. Тогда она крепко ухватилась за металл перил и встала на носочки, чтобы попытаться рассмотреть прохожих на улице внизу. Ха Чжин не успела даже повиснуть на железном ограждении края высотки, как чьи-то сильные руки изо всех сил дернули её на себя. Взвизгнув от неожиданности, девушка резко разжала пальцы, поплатилась за это потерей равновесия и резко взмахнула руками, пока её прямо в воздухе разворачивали спиной к обрыву. Рука Ха Чжин при очередном взмахе, кажется, зацепила чей-то нос. В следующий миг девушка оказалась тесно прижатой лицом к мужской груди с истошно колотящимся сердцем под колючим костюмом. Леди Хэ попыталась дернуться, но позволив девушке отстраниться лишь на пару сантиметров, мужчина дал ей только согнуть руки в локтях. А затем сжал её в объятиях так крепко, что Ха Чжин даже не смогла пошевелиться. Ей чудом удавалось дышать. Сердце под его пиджаком билось так сильно, что, казалось, обязательно оставит на её шее огромные синяки. Над головой послышалась тихая ругань голосом Ван Со. Чуть подняв глаза вверх, Ха Чжин заметила, как под носом Кан Квана появилась кровь. Наткнувшись на его внимательный взгляд, девушка в панике поспешила опустить голову, снова уткнувшись лбом куда-то в мужское плечо. Пальцы правой руки предательски выпрямились, а ладонь надавила на его грудь в попытках помешать отчаянному сердцу пробить броню ребер. Да, она пытается украсть его себе. Но не в буквальном же смысле! —?Отпустите,?— дрожащим голосом невнятно произнесла Ха Чжин. Нельзя так издеваться над влюбленной женщиной! Еще немного и она примется самым бесстыдным образом поглаживать его грудь, плечи, живот, спину, потянется за поцелуем, потребует взять на руки, да и просто взять… Можно тут, можно начать в лифте и закончить в его кабинете или машине… Ради всего святого, она же не железная! Она же живая женщина, которая так истосковалась, что порой для длинных одиноких ночей хватало всего одного воспоминания о его мимолетном взгляде, о его неизменно-вежливом тоне, которым он произносил это свое невыносимое ?госпожа Го?! О, сколько раз она представляла как сможет наконец-то ощутить тепло его тела, рассмотреть блики во внимательных глазах, поцеловать так, что губы опухнут! Плевать на Лили, плевать на Ука, плевать на всех его принцесс! Наложница, любовница, девушка-на-одну ночь?— плевать! Просто возьмите то, что и так вам принадлежит! Это же пытка, настоящая пытка стоять вот так и не сметь пошевелиться! Слишком крепко. Слишком близко. Слишком… так же. И даже его запах был таким же?— мускус, древесина, травы… Она начинала дрожать. Это всё было слишком для неё, вы слышите?! —?Успокоитесь, потом отпущу,?— стали в голосе Кан Квана хватило бы на прокладку железной дороги протяженностью три тысячи ли*.?— У компании хватает проблем и без самоубийц. Идиот! Придурок! Дать ключ от крыши этой эмоционально нестабильной и крайне эксцентричной женщине! Чем он думал? Уж явно не головой! Надоело курить в одиночестве? Понравились её исторические байки? Так спросил бы и слушал хоть до посинения, она же звала его, когда пришла, но нет! Захотелось понаблюдать, застигнуть врасплох, койот недобитый! Донаблюдался? Застиг? Она же постоянно говорит о мертвецах, ругается с Небесами, и, судя по воскресным словам напарницы Хёна, давно живет с разбитым сердцем! И он не понял, что это симптомы суицидальных наклонностей? А если бы не успел схватить дуреху? Что было бы дальше? Что?! Нет. Нужно абстрагироваться. Го Ха Чжин, Хэ Су, младший дизайнер, штатный историк, любительница виски и странных разговоров сейчас в безопасности. Вполне заслуженно врезала по лицу. Уперлась ладонями в грудь. Замерла, как крохотная птичка. Дрожит, сопит, но хотя бы не рыдает. Сердце колотится, как бешеное?— сейчас пробьет кожу и вылетит с его спины сквозным ранением. Женщина больше не пытается вырваться. Не кричит и не спорит. У неё достаточно возможностей отдавить ему ногу или заехать коленом в пах. Но нет?— стоит без движения. Глубоко вдыхает, чуть задерживает дыхание и судорожно выдыхает. Напугана, но жива. Жива! Вот оно?— повернула голову. Сейчас заговорит. —?Я бы не стала прыгать. Не сейчас,?— после того, как он ослабил хватку, Ха Чжин чуть расслабила плечи и, чтоб не упасть, схватилась за лацканы пиджака.?— У вас кровь. Отпустите. ?Чуть позже?,?— подумал мужчина. Она же сейчас без него даже не устоит на ногах. Повисла на проклятом ?Brioni?* так, что воротник сейчас на шее сотрет всю кожу! Подхватить бы на руки, да чаем где-нибудь в тепле несколько часов отпаивать. С тем чудесным печеньем, ?как в раннем Корё?. В одеяло укутать и заставить выспаться как следует! Мешки под глазами просто огромные. Сдать на попечение матушке Ли?— они же вроде бы дружат? Хотя… нет, не надо! Оставить себе и не делиться с той толпой великовозрастных идиотов, что вечно кружат вокруг неё во главе с растяпой-музыкантом, чьи нелепые ухаживания она по какой-то неясной причине каждый раз принимала с любящей улыбкой. Если отпустить?— она же этим вечером снова уедет с ним домой. В маленькую квартирку на крыше дурацкого дома в районе Итэвон. —?Не верю,?— возразил Кван на её ложь о желании жить. — Вы только что всерьез размышляли о смерти. Сразу после этих слов мужчина зашипел от боли. Шок проходил, а у этой… Хэ Су, оказывается, тяжелая рука. Рука, которая после того, как она спохватилась, тут же отпустила шерстяной пиджак и уже сильнее уперлась в солнечное сплетение. Интересно, если не отпустить, она ударит его снова? —?Я вообще много болтаю,?— продолжая слабо, даже как-то нехотя отстраняться от него, тихо возразила девушка.?— Преимущественно глупости. С тяжелым вздохом мужчина освободил госпожу Го. Но тут же положил ладонь ей между лопаток и подтолкнул в сторону забытого на скамейке стакана худшего кофе во всем Каннам-го. Послушно присев на гладкие доски, которые лежали поверх бетонного выступа, Ха Чжин достала из кармана зимнего пальто пачку влажных салфеток, и, поминутно прося прощения за его травму, тут же протянула её двумя руками Квану. —?Что у вас произошло? —?кивнув головой в знак благодарности, вице-президент принял у горе-суицидницы извинения и салфетки. Вытирая кровь, чуть зажал пальцами ноздри. Хрящ вроде бы на месте. Дышать можно. —?О, только не притворяйтесь, что вы не в курсе,?— закатила глаза младший дизайнер Го.?— Вы же всегда знаете, что и где происходит в Кан групп! Кан Кван попытался фыркнуть, отведя взгляд куда-то в сторону. Но преуспел только в последнем, так как его дыхание все еще было затруднено. —?А вы неплохо меня знаете,?— протянул вице-президент с довольной ухмылкой и зачем-то добавил: — Хэ Су. —?Встречались в прошлой жизни, знаете ли,?— тут же вернула шпильку Ха Чжин. А затем то ли от нервов, то ли от знакомого обращения, то ли из-за его проклятого древесно-травяного одеколона, а может и вообще из-за свежих синяков на плечах язвительно ляпнула:?— Ван Со. —?Что? —?резко развернулся к ней Кан Кван и впился взглядом в расширяющиеся от ужаса глаза медленно осознающей свою ошибку госпожи Го Ха Чжин. —?Что? —?девушка вмиг покраснела и быстро-быстро затараторила заранее заготовленный ответ, замедляясь с каждым словом.?— Ну вы же… сын президента. На высокой должности. То есть как бы из Ванов.* А имя Со значит то же, что и ?Кван?, но этот иероглиф древнее… Кан Кван не отводил от лгуньи взгляд. Глазки бегали, не знает куда деть руки, ссутулилась вся, трет рукавом кончик носа, поменяла тон голоса. Заранее заготовленное оправдание. И он должен на это купиться? Ну да, конечно. Он теперь ?Ван Со?. Кванджон Ван Со? Тот самый, который так похож на собственника здания паба! Из уст девушки, которая в качестве псевдонима выбрала имя ?Хэ Су?. Да вы что, госпожа младший дизайнер Го! Несколько секунд Ха Чжин виновато смотрит на скептическое выражение лица мужчины с нелепо засохшей над верхней губой каплей крови. Затем резко поднимается и делает шаг назад. И еще один. И ещё. Кван поднимается на ноги. ?Хэ Су? ударяется спиной о закрытую дверь. Ругается и самым позорным образом убегает внутрь здания, забыв на крыше недопитый стакан кофе и даже не попрощавшись. ?А ключ и не подумала вернуть?,?— ухмыльнулся Кан Кван, беря в руки полупустой стаканчик. Приоткрыв крышку, мужчина принюхался. Затем, пожав плечами, сделал глоток, скривился от отвращения, но всё же не выплюнул. Айщ, неудивительно, что после этого дерьма её понесло к парапету! Вряд ли она собиралась умирать?— скорее хотела опорожнить желудок! И где взяла эту гадость? Так, а вот и улика?— упаковка от просроченного хоттока с ценником из кафетерия на первом этаже. Кажется, сейчас полетят головы! Впрочем, сосредоточиться на работе удалось не более чем на два часа. Оставшиеся в его подчинении департаменты работали, как часы, встречи у него не запланированы, Лили получила задание готовиться к презентации ?Джун Джу?. Сесть за отложенные ?на потом? документы? Ну да, он сейчас понаписывает! И о Хэ, и о Су в частности, и об истории с Кванджоном в общем. Заказать доставку еды и пообедать нормально? Куда уж! Госпожа Го подкинула такой жирный кусок пищи для размышлений, что можно накормить весь Китан! Если учесть все её странности и ту информацию, которую накануне в баре выболтала помощница младшего брата, то получается весьма интересная картинка. А когда Кван наконец-то (на радость сестрице) слетит с катушек и приплетает сюда еще собственные кошмары, то получится отменная теория заговора. Теория, которая не только объяснит тот странный трепет Го Ха Чжин перед всем, что касается Коре, а особенно?— древней женской шпилькой из отцовской коллекции антиквариата, но даже её истерику в день презентации проекта каталога и ту неясную молитву в ночь перед аукционом. И тот томный взгляд, которым она пожирала его каждый раз при встрече. Ноутбук вице-президента впал в спящий режим. На заставке высветился тот же пион, что и на фоне его телефона. Написанный в той же технике, что и картины тринадцатого сына Тхэджо Ван Гона из отцовской коллекции. ?Копии картин. Бэк А предпочитал не самую долговечную бумагу?. Кван вспомнил те дни, когда он каждый день бывал на их выставке в торговом центре района Итэвон. Её района. Охранника Пака оказалось сложно разговорить после того, как он упустил Хэ Су. Сложно, но не невыполнимо: —?Во всем, что касается Кванджона, я доверяю Безумной. Это точно он нарисован,?— сказал аджосси, лично помогая рабочим с упаковкой ?Одиночества власти?.?— Она по крышам это поняла. Кван-джон. Светоч славы. —?А ещё она как будто скорбит по кому-то,?— добавил на прощание охранник Пак после того, как у черного выхода бронированный микроавтобус увез картины в сторону принадлежащего отцу хранилища антиквариата. —?Уж не по Кванджону ли? —?съязвил Кван раздражающему своей бесполезностью аджосси. Кан Кван захлопнул крышку ноутбука, взял пальто и попрощался с секретарем Ким. —?Завтра в обед у вас встреча с… —?схватив планшет, последовала вслед за боссом единственная женщина в этой корпорации, которая ни разу ему не лгала. —?Перенесите на два часа, секретарь Ким. И начиная с завтрашнего дня по утрам сообщайте мне прогноз погоды на обед. —?Хорошо! —?сделала пометку стилусом Ким Сук.?— Что касается кандидатур на должность секретаря для господина Кан Сынга… —?То этот вопрос я вам делегирую целиком и полностью,?— уже войдя в кабину лифта, уважительно склонил голову Шеф. — До завтра. На сегодня вы свободны. Ким Сук насмешливо фыркнула и вернулась за рабочий стол. Уйти пораньше, ага, конечно же! Она не какой-нибудь работник по найму! Она?— настоящий профессионал! Что до Кан Квана, то он уже успел швырнуть на заднее сидение уже осточертевшей ему спортивной ?Шевроле? пальто и завести мотор. Может, на зиму стоит взять внедорожник? С подогревом сидений и отменной системой безопасности. Да, и определенно стоит присмотреться к ?Genesis G80?*.

Высокая скорость заставляла голову работать гораздо лучше. Иногда, если требовалось принять важное решение, наследник Кан групп мог часами гонять по скоростным трассам в округе Сеула. —?Хэ. Так читалась моя фамилия в Корё. А Су означает ?вода?. ?Она считает, что Четвёртый Император Корё выглядел точно так же, как собственник здания?. —?Может ли это быть простым каламбуром? —?спросил мужчина вслух?— Кван-Джон, Кан-Кван? Ты бы поверил в такое объяснение, великий Волк? Мальчик по имени Кан Кван заинтересовался историей Кореи, как только научился читать. Каламбур с именем древнего реформатора так запал в душу, что заставил его искать в их характерах общие черты. И Кван непременно их находил. Он даже будучи ребёнком понимал, почему древний правитель принимал те или иные решения. Мог просчитать, что Кванджон сделал бы, поменяйся в Корё расклад сил. ?Что бы на моем месте сделал Кванджон???— так порой себя спрашивал юный наследник семьи Кан в сложных ситуациях. И Кровавый Император всегда давал дельный совет. Но в истории этого человека были недостающие звенья. Зачем он вообще ввязался в борьбу за трон? Почему его реформы столь демократичны даже на взгляд современников Кан Квана? Как можно было отпрыску аристократии понять нужды рабов? Кто его научил этому? В чем причина столь резких изменений в политике после ?золотых годов? правления? Почему с каждого полотна он смотрел с такой болью, что маленький Кан Кван готов был сам взвыть от тоски и бежать, заглядывая в каждый уголок страны, лишь бы найти… кого-то определенного? Вот только его судьбе было плевать на все поиски. По дороге на занятия с моккомом*, куда он уговорил маму записать их с братом, у машины отказали тормоза. Крик, боль, темнота. Когда он очнулся в больнице, то пришла красивая женщина, представилась Ли Ын Хи, взяла мальчика за руку и сообщила, что мама навсегда уехала на Небеса. —?А братик? —?сжал кулачки Кван, вспомнив, как тот отстегнул ремень детского кресла. —?Он спит в соседней палате,?— вздохнула красивая женщина и поудобнее перехватила на руках маленькую сестричку. Хорошо, что Сынг спал. Хорошо, что маленькая сестричка ничего не понимала. И пусть маме на Небесах тоже будет хорошо. А вот папе было плохо. Он снова стал таким же, как после того случая, когда хённим Чоль потерял ножку. И когда Квана выписали вместе с Сынгом, у которого всё лицо было перебинтовано, папа сказал, чтобы они собирали вещи: —?Вам, дети, уже пора отправляться на учебу в Америку. Госпожа Ли Ын Хи, которая теперь жила с ними и разрешила называть себя просто маменькой Ли, тогда сильно поссорилась с папой. После этого отец разрешил маленькой Ми ещё немного пожить в Корее. А Кван, заметив, как рано утром маменька Ли вышла из спальни отца, взял с нее обещание заботиться о папе вместо него. Маменька Ли обещание выполнила. Она до сих пор держит слово. Как и всегда. Кроме разве что того раза, как она перестала звонить и слать им с Сынгом подарки в Штаты. А спустя год хённим Юн?— который принял Квана в собственную семью как родного сына,?— сказал, что у Квана родился маленький братик. У Кванджона тоже было много братьев, с которыми он рос порознь. Ван Со убивал волков и пугал своим крутым шрамом бандитов в провинции Шиджу. Ну, по крайней мере, один ученый так написал. Правда, еще он написал что-то про волшебный крем, приготовленный по морскому* рецепту. Кван тогда крепко задумался и попросил болеющую жену Ким Юна научить его маскировать шрам с помощью косметики. Это же особая примета! А членам банды не стоило в приличном обществе светить особыми приметами. Ну, если притвориться, что его частная школа могла считаться приличным местом. Шли годы. Паренек взрослел и набирался собственного ума. Все реже он полагался на ?как бы поступил Кванджон?. Не стоило играть в Древнее Зло на улицах Нью Йорка. Особенно после того, как жена Ким Юна сгорела от рака, и из-за его депрессии банда начала терять влияние. На их улицах все чаще стали заправлять мексиканцы. А когда уроды пристрелили их парней, между шпаной началась война. Какой тут Кванджон? Да этот белоручка, по мнению юного Кан Квана, сбежал бы от первого же шакала, из которых мексиканцы сформировали свою мерзкую группировку. Отец не знал о его участии в банде. Во время редких визитов в США Кан Дэ спрашивал исключительно об оценках и настойчиво требовал от старшего сына получить достойное первого наследника Кан групп образование. —?Ты вернешься в Корею только с дипломом Лиги Плюща. Ким Юн отнесся с пониманием к желанию Койота ненадолго отойти от дел и полностью сосредоточиться на учебе. Сколько бы мальчишка ни смеялся, что его английский лучше корейского, опекун прекрасно видел, как тот тосковал по дому. Наглец вытянул из него все истории об отце, Кессоне, брате и Корее. Нечего ему погибать от шальной пули копа. Пусть учится и возвращается обратно! Опекун Ким будет рад увидеть это воочию. Если свеже диагностированный рак не сожрет его гораздо раньше. А Кан Кван с присущей юности дерзостью поступил в Гарвардскую школу бизнеса. Как ему это вообще удалось провернуть, он сам слабо понимал. Среди достижений указал то, что выжил в автокатастрофе. Среди неудач?— первую драку в составе банды. Причиной получения МВА?— необходимость управления отцовской компанией. Вопросом, на который хотелось бы ответить, выбрал: ?Как я собираюсь совмещать опыт управления древних корейских императоров с методами современного менеджмента?.* Со временем студенчество так увлекло старшего сына Кан Дэ, что он окончательно сменил суету Нью Йорка на исторический центр Бостона. Поэтому известие о последней стадии смертельной болезни хеннима Юна застигло готовящегося к выпускным экзаменам Кан Квана врасплох. Взяв на похоронах Ким Юна клятву с побратимов по банде заботиться о шестнадцатилетней Ким Сук как об их общей сестре, Кван уехал обратно в Бостон. Нужно получить диплом и уговорить отца взять девочку на попечение. Если её отец позаботился о Кване, то Кван должен отплатить ему тем же. Иначе быть беде. Весть о беде настигла Квана на вечеринке в честь сдачи последнего экзамена. Ким Сук влезла в неприятности и без парней?— неопытная девчонка набралась долгов ради лечения отца. И не у кого попало, а у контор тех самых мексиканцев. Выродки не согласились ни на прощение, ни на рассрочку, поставив эту смелую девочку перед выбором без выбора: или её продадут сутенерам, или выдадут замуж* за сорокалетнего Диего ?Падре? Санчеса?— одного из их главарей, чьи предыдущие жены были жестоко убиты. Как и для отца, слово ?честь? для Ким Сук было не пустым звуком. Она выбрала брак. А чтобы юная невеста не передумала, мексиканцы оставили её у себя в плену. Единственным способом увидеть и вытащить девчонку было венчание в церкви. С вечера в округе храма запарковалось около двух десятков старых ?Мустангов?, под завязку набитых парнями азиатской наружности и большими пушками со сбитыми серийными номерами. Кван же снял номер в мотеле. Пользуясь тем, что он уже несколько лет не был в Нью Йорке, у него оставался шанс пробраться на церемонию в качестве неузнанного гостя со стороны невесты. План сработал. Обаятельная улыбка денди во фраке, отменное знание испанского и похвала внутреннему убранству храма помогли быстро найти общие темы с прекрасной сеньоритой Изабеллой. Представившись сыном старого друга, что опоздал на похороны, Кван два часа пудрил старушке мозги тем, как он рад оказаться на свадьбе будущей сеньоры Санчез. Ах, какая жалость, что сеньорита Ким выбрала в мужья не его, какая жалость! Она, должно быть, выросла в настоящую красавицу! Наконец заиграло расстроенное пианино. По проходу, вслед за разбрасывающими белые лепестки роз детьми двигалась она. Уткнувшись глазами в пол, с заплаканным лицом под вуалью, в похожем на зефир платье шла к алтарю его младшая сестренка. Кван никогда не позволял её называть себя ?Оппа?. Потому что в Корее у него уже была родная сестра. —?Ну тогда стань моим женихом!?— потребовала когда-то шестилетняя девчонка.?— Мама говорила, что женихам нравится, если их называют Оппа! Когда Ким Сук прошла мимо Кан Квана и сеньориты Изабеллы, молодой мужчина заметил на её руке обручальное кольцо матери, которое девочка носила со дня её смерти. На шее Квана болталось такое же кольцо, украденное с руки покойного хеннима Юна. Он собирался при случае вернуть его девчонке. Вот сейчас и отдаст. —?Пусть те, кто против этого брака, говорят сейчас или молчат вечно,?— сказал священник и Кван поднялся. —?Преподобный,?— выпрямившись во весь рост, громко обратился к святому отцу ?Оппа?.?— Является ли скрепленная клятвой на Святом Писании помолвка невесты с другим мужчиной препятствием этого брака? Ким Сук резко обернулась и вырвала ладони из рук Диего. Кван поднял на уровень глаз руку с надетым на палец кольцом Ким Юна. Она сразу же разгадала его план. —?Ты всё ещё любишь меня? —?дрожащим голосом спросила юная невеста, перекрикивая шепотки сеньоров и сеньор. —?Всегда любил! —?разведя руки в стороны, Кван сделал шаг к этому смелому ребенку. Ким Сук не пришлось просить дважды. Самым что ни на есть кинематографичным образом она побежала по проходу в объятия Койота. ?Все в порядке, сестра, я рядом. Не бойся, теперь прикрою.? —?А что будешь делать с её долгами, Жоппа? —?засунув руки в карманы, спросил Диего. —?Выплачу всё до цента,?— парировал Кван. —?В таком случае,?— оглядев ?помолвленную? парочку с головы до ног, Диего достал пушку и направил её в голову Квану,?— неужели гости зря собирались? Святой отец, обвенчайте их! Прошу, сеньор, займите мое место! Ким Сук побледнела. Она не хотела замуж. Ни за кого. Её не интересовали ни мужчины, ни женщины. И Кан Кван из спасителя вдруг превратился в злодея. —?Я увезу тебя в Корею. Не бойся, не трону,?— чуть слышно шепнул на ухо уже своей невесте не менее бледный Кван. Как назло, церемонию никто не прервал. Никто не назвал причин почему они не могут быть вместе и вот уже звучит требование священника принести брачные обеты. Он поклялся всегда её защищать. Она поклялась в вечной верности. Клятву скрепили поцелуем. Первым и единственным поцелуем в этом браке. Под дулом пистолета они вышли наружу. Под дулом пистолета они сели в машину с привязанными сзади консервными банками. Под дулом пистолета их привезли в когда-то принадлежавший матери невесты ресторан под названием ?Немой монах?. После вручения подарков ?миссис Кан? забаррикадировалась в туалете, взяв в заложники ?подружек? с помощью всунутого ей в ладонь новоявленным мужем револьвера, а Кван швырнул вазу с цветами в окно. Это было знаком для парней на ?Мустангах?. Они просто вошли, ткнули ему один из автоматов и пустили очередь в толпу мужчин с ?Кольтами?. Кван так и не узнал, сколько человек он убил. Койот был профессионалом. Он стер отпечатки пальцев и успел взорвать все ?грязное? оружие гранатой. Его молодая жена тоже оказалась не промах?— она смыла все патроны из револьвера в унитаз прежде, чем копы взломали дверь снаружи. Данное перед алтарем обещание Кан Кван тоже выполнил. После громкого процесса, в ходе которого нанятый отцом лучший адвокат штата Нью Йорк по имени Луис Литт доказал, что это было защитой жизни и частной собственности (по взявшимся из ниоткуда документам ресторан все ещё принадлежал Кимам), суд пожизненно депортировал Квана из Соединенных Штатов. Для Ким Сук, осужденной на два года колонии за то, что с помощью незаряженного револьвера удерживала заложников, удалось добиться экстрадиции. Уже в Корее девушке заменили наказание условным. Впрочем, это ничуть не помешало Ким Сук по просьбе ?мужа? поступить на курсы секретарей, чтобы выполнить свою часть брачной клятвы. Сам Кван тем временем пытался обжиться в компании отца. Всё работало не так, как его учили в Гарварде. Приходилось все постигать на ходу. Кроме разве что работы со службой безопасности здания. О, слежка, оружие и расследования?— это уже целиком и полностью его стихия! И хорошо, что он этим занялся?— накрыв новеньких курьеров, которые то и дело лезли в служебные помещения, Кван вышел на их логово. В логове было полно наркоты и пара знакомых рож. Из тех, которые, словно крысы, бросили банду после вести о болезни хеннима. Ким Юн говорил, что они теперь ошивались где-то в Таиланде. Имя Ю Джу?— биологической матери Квана?— тогда повисло в воздухе. Мужчина не стал деликатничать?— он поджег склад и сдал бешеных крыс копам прежде, чем отец бы отдал приказ их разговорить. Может, мать из Ю Джу и была препаршивейшая, но дарить отцу улики на неё Кван не стал. Мать есть мать. После этого случая они впервые крупно поссорились с отцом. Кван психанул и ушел в армию республики Корея. Спустя год отец отойдет и сам позвонит ему. А до того, в компании матушки Ли, к нему регулярно катался младший брат. Мачеха… он был виноват перед ней за то грубое отношение в подростковом возрасте, когда она снова попыталась завязать общение. Кван не знал, как извиниться. Он так и не решился подарить ей красивый бронзовый гребень в форме бабочки в честь примирения. Тем более, что кто-то из парней, увидев его с заколкой, ляпнул, что такие гребни традиционно дарят девушкам, к которым есть чувства. Госпожа Ли хорошо знала традиции. А Кван боялся, что его не так поймут. Поэтому он принял решение относиться к ней просто почтительно. Как к матери брата. Как к жене отца. А к Квану она не имела никакого отношения. Вот и все. С прохождением службы, вопреки всем опасениям по поводу его прошлого, не было никаких проблем. Армия казалась просто санаторием. Кван любил оружие, был хорошо подготовлен физически, а его характер помог быстро завоевать авторитет среди других солдат. Полиция ненавидит преступников не только за нарушение правил, но и за то, что они слишком похожи. Хорошо организованная банда мало чем отличается от легальных силовиков. Разве что отношением общества. Даже тип девушек, которые заглядываются на бандитов и военных, один и тот же. Кван в те дни был как никогда счастлив, что не успел дооформить официальный развод с Ким Сук. Она, ненавидящая мужское внимание, всем в своем колледже сказала, что замужем за солдатом, а Кван оказался среди той категории счастливцев, которых ждали девушки. Хоть бы и ради подписи на бумаге о разводе. Да и без свиданий с девушками в ситцевых платьях можно было провести побольше времени на полигоне. А женщины? Изредка на него нападало романтическое настроение и он ночью убегал из комнат на стадион. Там он смотрел на созвездия, коверкал их названия и мечтал о будущем с той, которая полюбит его со всеми странностями и грехами, глупыми шутками и драками, звоном оружия и попытками не испортить романтику. А растрачивать своё время попусту на дурочек, которые из-за шрама на лице считали его ветераном сражений, он не собирался. И фиктивный брак с Ким Сук стал отличным союзником в борьбе с глупыми фетишистками. В день, когда он дембельнулся, майор позвонил отцу и поблагодарил за отличную службу и великолепную дисциплину, которую его сын запросто поддерживал в своем взводе. Кан Дэ был так горд, что даже отдал сыну кресло вице-президента Кан групп. А Ким Сук получила вместо статуса жены контракт первого помощника Кан Квана. —?Я не собираюсь жениться вновь,?— сказал Кван, подписывая бумаги на развод. — Можешь пользоваться статусом моей жены сколько угодно. —?Я совершенно искренне обещала перед алтарем хранить вам верность. Но позвольте остаться не более чем младшей сестрой и секретарём.

Кан Кван тогда посмеялся, но просьбу помощницы выполнил. Она была права?— величайшей глупостью было бы оставаться женатым на младшей сестре. Он бы ещё на Кан Ми женился, честное слово! Вскоре вся эта чушь выветрилась из головы. Работа поглотила их. Кольца родителей остались у секретаря Ким. Кван принялся крутить показушные романы, экспериментировать с биржевыми котировками, очаровывать инвесторов, сбивать спесь с конкурентов и, в качестве отдушины, время от времени ругаться с Кан Ми. Зачем ругаться с родной сестрой, за которой скучал пятнадцать лет? Просто в этом была какая-то странная отрада: наорали друг на друга - и вроде бы полегчало. А затем шли и работали дальше. На радость папочке. Хэппи Энд? Был бы, если бы тогда, два с половиной года назад, в его жизнь тяжелой поступью не вернулся Кванджон. Кан Кван видел своего секретаря настолько растерянной и несчастной только дважды?— на собственной свадьбе и после того телефонного звонка. —?Мой крестник утонул,?— уронив новенький телефон на пол, прошептала враз побледневшая секретарь Ким. Он отложил все дела и лично отвез девушку в больницу, куда, как сообщили истеричные родители, был доставлен полумертвый ребенок. Оказалось, что паника была поднята зря. Юный Бон Ын Йоль отделался легким испугом и болтал ногами в кабинете врача, жуя витаминный леденец. В соседней палате врачи пытались стабилизировать состояние девушки, которая и спасла ребенка. Кан Кван мельком увидел её через стекло двери. Да и как сказать увидел?— что можно рассмотреть за спинами медсестер и плетением трубок, подсоединенных к маске, полностью закрывающей лицо? Разве то, что она вся из себя маленькая, тоненькая, хрупкая. Словно сломанная. ?И с огромным сердцем, которое вечно болит за другого?, — подумал вице президент и мотнул головой. Это всё стресс! Он не задерживал дыхание при виде её! Из палаты вышел доктор. Он истолковал присутствие Квана по-своему: —?Вы ее муж? —?сочувственно заглядывая мужчине в сером костюме в глаза, произнес медик. —?Что нужно? —?вздохнул господин Кан. Парни из его банды часто попадали в больницу. И если доктора начинали разговоры о семейных узах, значит, требовались деньги. А деньги у него определенно есть. По крайней мере для девицы, которая спасла жизнь Ын Йоля. —?Да, до тех пор, пока ваша жена не придёт в себя, потребуется китайский препарат. Наша система здравоохранения официально не закупает его из-за фармакологического скандала. Но без этого препарата в ее состоянии можно просто не выйти из комы,?— пояснил доктор, скупо жестикулируя. Удивительно, сколь циничны бывают медики! Ежедневно вырывая людей из лап смерти, они утрачивают чувствительность как к чужой боли, так и к собственным патриотическим идеалам. Слова, которые могли стоить журналисту или политику карьеры, в устах врача звучали так же буднично, как разговор о цене на рис. —?Используйте для ее лечения это. Она безлимитна,?— Кан Кван протянул доктору кредитную карту. — Присылайте моему секретарю отчеты о тратах. Целевые я оплачу. В конце-концов, девушка спасала жизнь ребенка. Она заслуживает помощи. —?Госпоже Го повезло с мужем,?— со слащавой улыбкой и низким поклоном принял карту доктор, даже не поинтересовавшись его именем. В ответ Кан Кван только фыркнул. Он бы никогда не женился на такой дурынде! Тем же вечером Ким Сук познакомила его с родителями малыша. Уникальная пара?— владелец центра искусств Бон Си А и начинающий политик, лидер радикальной политической партии феминисток Мо Син Чжун остались ночевать в больнице, дожидаясь анализов воды из озера. Мальчик успел наглотаться, прежде чем та алкоголичка вытолкнула его на поверхность. Почему алкоголичка? Доктор, выклянчивший кредитку, решил держать "мужа" в курсе о состоянии здоровья ?жены?. И виновато сообщил, что в крови девушки обнаружили количество алкоголя, сильно превышающее норму. Придется сделать промывание желудка. Кван, поддерживая легенду, уточнил, не беременна ли она, и подписал согласие на все необходимые медицинские процедуры. Что случилось дальше, Кан Кван не поинтересовался. Счёт по кредитке контролировала секретарь Ким. Якобы ?жена? впала в глубокую кому, а семейство Бон выплатило за неё огромный кредит и внесли залог в полицию за арест её младшего брата. Да, уж, типичная семейка паразитов! Но вице-президенту было уже не до них. На производстве в Китае вспыхнули страйки, что поставило под угрозу миллиардные контракты компании. Руководство фабрик разводило руками, требования рабочих менялись ежедневно. Ситуация вывела вице-президента из себя, и он, позвонив старым американским и армейским друзьям, собрал несколько отрядов и поехал в Китай. В итоге, переодевшись оборванцем разговорил людей и натурально охренел от нечеловеческих условий труда. Удалось раскрыть несколько махинаций и не самыми гуманными методами ослабить власть собственников. Почему? Потому что так в своё время поступил Кванджон. Да, к нему в голову снова вернулся проклятый Кванджон! У Кан Квана после посещения больницы начались сны о Кванджоне. Вернее, не совсем так. Кан Квану снилось, что он и есть Кванджон. Только не великий император, а юный мальчишка. Его дразнили волком, он много дрался, таскал за собой вечно окровавленный клинок, а его жизнь наполняла боль от шрамов, заглушаемая лишь душевной тоской. Тоски не было в тех снах, где появлялась юная девушка. Он ни разу не видел её лица, но её объятия узнал бы из тысячи. Тихий мелодичный голос успокаивал сердце, а несусветица, которую она болтала, заставляла кривить губы в усмешках. Девушка, судя по оговоркам, была воспитана в современной Корее и постоянно нарушала обычаи древнего Корё своим живым нравом и вздорным характером. Она его, юного и озлобленного на весь мир, вначале боялась, затем сочувствовала, и, наконец, объяснила, как скрыть шрам. Она никогда не давала ему спуску и призывала к ответственности. Она стала любовницей и отдушиной молодого Императора. Она была причиной завоевать трон. А он говорил ей несуразицы и поступал, как последний негодяй. Неудивительно, что она, в конце-концов, всегда уходила от него и умирала. Это всё было полнейшим бредом. Потому что (Кан Кван прочитал все хроники и пообщался со всеми найденными им историками Корё) той девушки никогда не существовало. Ни одной записи, ни одного упоминания о придворной даме по имени Хэ Су. Именно с этим именем на устах он умер во сне, будучи Кванджоном. Умер спустя бессонный год и больше к нему не возвращался. А найти Хэ Су не представлялось возможным. Кванджон в его снах приказал уничтожить все ее портреты и ни под каким предлогом не вносить имя в хроники. Единственной надеждой Кан Квана была их общая дочь по имени Се Уль. Се Уль была внебрачной и непризнанной дочерью древнего императора и мифической наложницы. Было ли это правдой? Ведь даже у Кванджона из снов доказательств не было. Вот только кто мог так любить ребенка своей единственной женщины от другого мужчины? Нет, так мужчины относятся только к родным дочерям. Как Ким Юн любил Ким Сук. Как отец обожал нахалку Ми. Как сердце Кванджона разрывалось от мыслей о мятежнице Се Уль. Он так и не забрал у историка, который искал информацию об этой девушке, обнаруженные им материалы. Заплатил за работу и попросил отложить до лучших времен. Голос историка был слишком взволнован. И Кан Кван испугался, что Се Уль на самом деле не существовало. А значит и дамы с именем Хэ Су тоже. Совсем. Никогда. И вот теперь появляется эта Го Ха Чжин, которая смотрит так же, как Хэ Су. Говорит, как Хэ Су. Молчит, как Хэ Су. Прижимается к нему, как Хэ Су. Говорит, что она и есть Хэ Су. Неужели, пазл наконец-то складывался? Что если всю свою жизнь он тосковал именно по Хэ Су? По госпоже младшему дизайнеру Го Ха Чжин? Кван резко ударил по тормозам перед съездом на площадку, из которой открывался чудесный вид на Сеул. Он вышел из машины и достал из кармана пачку сигарет. Покрутил, принюхался и швырнул её с обрыва. Пора бы наконец-то бросить курить. Она ненавидит запах табака.