Глава пятнадцатая: Отчаяние (1/1)

Го Чжон Ки в детстве хотел стать шаманом. Он обожал дурацкие костюмы, сходил с ума по запахам трав, считал мелодичным звон колокольчиков и умел мастерски врать о том, что говорит с мертвыми. А гадание на картах имеет много общего с обожаемыми негодником карточными фокусами. Капелька актерского таланта, хотя какая там капелька?— Чжон Ки обладал целым баррелем такого добра! И, конечно же, как у любого приличного шамана, у парня была хорошая интуиция. А интуиция подсказывала, что если нуна не вернулась домой до полуночи, то у нее огромные проблемы. Когда она в прошлый раз пропала надолго, то они с матушкой смогли разыскать её только в ВИП-палате какой-то дурацкой больницы. Больницы, по дороге к которой Чжон Ки до сих пор мог пройти с закрытыми глазами. Поэтому ровно в полночь Чжон Ки открыл дверь их с сестрой квартиры, полный решимости найти чертовку, которая, к тому же, умудрилась где-то посеять телефон. ?Может, лучше сразу обратиться в полицию? Они должны знать, что делать в такой ситуации,??— в задумчивости спускался по железной лестнице обеспокоенный парень. Но Го Чжон Ки заблуждался насчет работы в сфере гаданий. Он не смог бы быть шаманом потому, что недооценивал свои экстрасенсорные способности. А неуверенных в себе в шаманы не берут. На обочине стояло такси, немолодой водитель которого тщетно пытался добиться от Го Ха Чжин номер её квартиры. —?Покои старшей придворной дамы расположены во дворце Да-ми-вон! —?уверенно указывала ладонью на их дом нетвердо стоящая на ногах девушка с синими волосами. —?А номер ваши покои имеют? Какой же у них номер, старшая придворная дама? —?господин Чон уже подумывал сорваться на крик и разбудить всех соседей. Может, хоть они заплатят, раз эта… старшая дама всю дорогу так уверенно утверждала, что за нее заплатит кто-то, кто живет у нее дома? —?Айгу! Сестренка, я так волновался! Спасибо вам, добрый человек, что нашли её и привезли в целости и сохранности! Моя Нуна немного не в себе… —?тараторил Чжон Ки, одновременно крутя пальцем у виска и хватая Ха Чжин за плечи, чтобы увести домой,?— Сколько сотен вон, вы говорите? Айгу, господин, я знаю тарифы! Долго тут стоите? Ну ладно-ладно, прошу прощения, я искренне прошу прощения за нее! И пока болтливый парень уводил свою пьяную сестру, таксист Чон поспешно вложил несколько вырученных купюр в кошелек со словами: —?Чтоб я еще раз согласился везти кого-то из твоего бара с пустым кошельком, Иль Ха! Да ни в жизни! Плату вперед! Только так!*** Чжон Ки не смог бы стать шаманом по ещё одной неочевидной причине. Все магические способности в их семье достались Го Ха Чжин. Просто как иначе назвать то, что после вчерашнего… безобразия она проснулась совершенно трезвой и (что хуже всего!) бодрой ровно в пять утра? Ха Чжин сидела на кухне с чашкой крепкого черного кофе без сахара и задумчиво крутила в пальцах визитку. Визитка принадлежала Хёну?— не только её вчерашнему бармену, но и владельцу того самого бара под нехитрым названием ?In taberna?*. Когда-то, в прошлой жизни,?— четырнадцатому принцу Ван Чжону. Её вдовцу. Человеку, который умолял её не забывать его даже в следующей жизни и который, к огромному её облегчению, сам смог всё благополучно забыть. Мужчине, на попечение которого она оставила свою маленькую дочь. —?Я так хочу узнать у вас все ответы, но слишком боюсь, что вы при этом вспомните меня… —?грустно вздыхала девушка, не желая возвращаться в тот бар. Увы, но телефон нужно вернуть. Он остался ?In taberna?, если верить кривому почерку, который сообщал об этом под забавными строками на обратной стороне визитки: ?Если тебе нужен знак свыше, чтобы дать ему свой номер?— подними эту картонку над головой!? —?Почему в нашей семье вся красота досталась мне, а способности пить как не в себя?— тебе? —?сонный Чжон Ки нагло забрал полупустую чашку остывшего кофе прямо из рук сестры. Чжон Ки и вправду не выспался. Настолько, что смог понять насколько горьким и крепким был холодный кофе только спустя три глотка. —?Секрет в качественном алкоголе. И в том, чтобы вовремя освободить от него желудок,?— глядя на то, как начал кривиться от вкуса бодрящего напитка братец, милостиво призналась Ха Чжин. Собственно, этот ?секрет? и был еще одной причиной, по которой ей было так стыдно вернуться ?In taberna?. —?Если не начнешь собираться в течении пятнадцати минут, то опоздаешь на работу,?— сказал брат, заваривая в миске рамен и выставляя на стол кимчи. Сегодня он был тактичен по отношению к сестре, несмотря на все её вчерашние проделки, ещё по одной причине. Го Чжон Ки всегда был в курсе всех сплетен о членах семьи Кан. Даже десятивековой давности, когда их фамилия читалась как ?Ван?. —?Что будешь делать? —?подумав, мальчишка придвинул к нуне свою еще не тронутую миску рамена и начал заваривать вторую порцию. Она должна хоть что-то поесть. —?Он умер. Как и я,?— к счастью, сестра без лишних увещеваний взяла палочки в руки. Парень не заметил, как облегченно вздохнул. Всё было не так плохо, как он боялся. По крайней мере, голодный бунт отменяется. —?Я, конечно, понимаю, что после того, что Кан Кван натворил, он для тебя умер… —?аккуратно начал Чжон Ки, разыскивая под горой грязной посуды в мойке вторую пару палочек, но был перебит Ха Чжин. —?Нет, братик, не умер. Не для меня. В том-то и проблема. Ван Со умер для всех, кроме меня. Сейчас у нас новая жизнь. Теперь он?— другой человек. И я больше не Хэ Су. И Лили тоже давно не Хэ Су. Даже если всё, что случилось в Корё?— правда. Смерть всё стирает. Это только моё наказание и только моё проклятие. Ван Со никогда бы не поступил так, как вечно поступает Кан Кван. Ни со мной, ни с кем-то другим. Я всё утро искала информацию о Кан Кване,?— Ха Чжин кивнула головой в сторону старенького ноутбука на подоконнике. —?Вокруг него всегда уйма женщин. Он любит светские мероприятия и, по словам бизнес-изданий, дружен с несколькими политиками из враждующих партий. Это не Со со своей волчьей верностью, вечной отчужденностью и упрямой бескомпромиссностью. Пора признать это и жить дальше. Девушка думала о Кан Кване постоянно. Она наблюдала за ним во время переговоров с владельцами рекламных площадей, вспоминала их разговор во время первой фотосессии Лили, аккуратно подглядывала сквозь стеклянную дверь, когда дважды в неделю приносила чеки на оплату цветов его секретарю. И озвученные только что выводы у неё напрашивались уже далеко не первый день. —?Ха Чжин… —?Чжон Ки не верил своим ушам. Может, она до сих пор не протрезвела? Неужели она смеет отказываться от него после всего, через что они прошли? —?Не подумай, братик, я никогда не разлюблю его и не забуду. Но я должна признать, что горько ошиблась. Кан Кван?— не Ван Со. Как и вчерашний бармен Хён?— не Ван Чжон,?— по щеке Ха Чжин катилась слеза. —?Что? —?Чжон Ки поднял голову от остывающего рамена, которую он пытался прикончить, пока через слово слушал бредовые размышления Нуны. Он не понял, зачем сестра вдруг назвала его королевской фамилией и при чем тут какой-то бармен. —?Не ?что?, а ?кто?,?— поспешила вытереть ладонью непрошенную слезу Ха Чжин. —?Четырнадцатый принц Ван Чжон, который взял меня в жены перед смертью. Я узнала его во вчерашнем бармене. И, кстати, мой телефон сейчас у него. ?Чжон Ки, миленький, ну пожалуйста!??— Ха Чжин смотрела на всё еще плохо соображающего после недолгого сна брата щенячьим взглядом в надежде, что он согласится забрать её Самсунг как минимум из любопытства. Истории о зяте он любил больше, чем о других принцах. Возможно, потому, что эти двое были чересчур похожи. Го Ха Чжин была той еще кумихо*, так что Го Чжон Ки пообещал заехать в бар тем же вечером. —?Вряд ли он сейчас открыт,?— пожимал плечами парень, крутя в пальцах дурацкую визитку, пока его глупая сестра одевалась в белое с ног до головы. Она, видите ли, решила с сегодняшнего дня объявить траур по своему бывшему! Или если не разлюбила и вроде как должна снова сойтись?— это не бывший? Считается ли вице-президент бывшим, если она, возможно, его будущая жена? В любом случае, с ней сейчас бесполезно спорить. Хотя, почему только ?сейчас?? С другой стороны Го Чжон Ки явно был не из числа тех, кто живет и мыслит рационально. Он переубедит её. Потому что если даже Чжон Ки смог поверить в то, что любовь его сестры преодолела тысячелетие и родилась в теле какого-то наглого богача, то и Кан Квану придется поднапрячь память и вспомнить свою Хэ Су. Ее современный братец лично займется этим. Пока непонятно каким образом, но займется. А вечером набьет морду бывшему зятю. В отличие от Ха Чжин, Чжон Ки даже по отрывочным рассказам, которые наивной сестренке пришлось пересказать несколько раз в деталях, прекрасно понял, что тот её муженек явно был влюблен в Хэ Су. А кто ему разрешал? Точно не Чжон Ки!*** За полчаса до официального начала рабочего дня в Кан групп на корпоративной парковке остывал мотор красного ?Porsche?, а на рабочем столе его владелицы в стакане с кофе таял лёд, пока она сама поспешно просматривала прессу. Специально для директора Кан пресс-служба отцовской компании ежедневно составляла подборку статей и видеороликов, где упоминалась их корпорация. Юридический департамент тщательно анализировал все публикации на предмет клеветы, пренебрежительного тона или неправдивых ведомостей. Если там не было ничего серьезного, то бумаги шли в пиар-отдел для анализа репутационных рисков и учета общественного мнения в пиар-стратегии корпорации. Иногда, если публикаций было мало или они были копиркой друг друга, госпожа Кан Ми просматривала статьи и видео лично. Вчера вечером внушительная стопка бумаг была сколота скрепкой со стикером ?ctrl+c?— ctrl+v?, что означало?— если там что-то проблемное, то текст претензии будет одинаковым ко всем редакциям, а если полнейшая чушь, то отправится к пиарщикам тоже вместе. И в результате, время, которое можно было в тишине родного кабинета потратить на приведение мыслей в порядок перед началом нового дня, госпожа юрист посвятила рабочим задачам. В этом была вся Кан Ми. Женщина жила своей работой. Все её мысли и стремления были направлены именно в это русло. Если она покупала новую одежду, то непременно такую, чтобы была приемлема для офиса. Высота каблука зависела не от погоды или стиля пальто, а от присутствия в ежедневнике судебных заседаний. Конечно, у госпожи Кан было выделено время на чтение и кино в качестве отдыха. На те книги, которые могли быть полезны в её деятельности, и только на то кино, которое мотивировало еще усерднее работать. Время её сна составляло не более пяти часов и двадцати минут ежедневно. И ни на секунду больше. Он был просчитан таким образом, чтобы хватало времени отдохнуть и восстановить когнитивные способности, но чтобы не начали сниться сны. Сны?— для идиотов, которые любят лишний раз поволноваться. Кан Ми не любила. И по поводу собственной внешности тоже. Диета женщины была настолько строгой и сбалансированной, что не допускала ни одного колебания веса или показателя здоровья. Спорт… Он ей не нужен. Она же не выпендрежник Кван! Когда-то у неё была цель, которую можно было достичь только усердно работая. Но всё чаще и чаще девушка ловила себя на том, что забыла о ней. Как истинный самурай: у самурая нет цели, у самурая есть только путь. Но нереально вечно работать исключительно эффективно. Иногда человек допускает ошибки. Бывают ситуации, когда всё валится из рук. В такие дни Кан Ми становилась, опираясь на обе ноги у зеркала в дамской комнате, чтобы ощущать твердую почву под ногами, хваталась двумя руками за раковину, чтобы чувствовать, что точно не упадет, и говорила своему отражению: —?Ты сама этого хотела. Это именно то, к чему ты так стремилась. Ты здесь. Это?— главное. Раньше этот прием неплохо работал. Но с каждым разом терял силу. Впервые, когда она придумала его, внутреннего заряда хватило на неделю. Потом?— на пару дней. Сейчас она дошла до точки, когда приходится чуть ли не орать на саму себя трижды в день. Директор юридического департамента понимала, что загоняет себя. Понимала, что кароси* не щадит людей независимо от возраста. Она следила за здоровьем, чтобы в самый ответственный момент не подвести отца и компанию, но с каждым посещением терапевта, тот неизменно хвалил показатели сахара в её крови и всё настойчивее требовал от молодой женщины посещения психолога. А вчера намекнул на то, что пора бы искать уже психотерапевта. Нет, она не игнорировала предписания врача. Но терпеть не могла мозгоправов. После каждого медобследования, Ми находила нового психолога, но сбегала от него после первого же посещения. Она не собиралась платить людям за то, что они заставили её рыдать в три ручья. Нет, пожалуй, в следующий раз. Хотя она прекрасно понимала, что в ситуации со своим небрежным отношением к психическому здоровью отчаянно кривила душой. Её труд был умственным. И ментальные проблемы, которым она явно подвержена, были самыми опасными для ее положения в компании. Но вместо того, чтобы взять и решить их, она убегала. Она убегала в работу, которая и была её проблемой. ?Не проблемой, а следствием проблемы, ??— подумала Кан Ми, углубляясь в чтение материалов таблоидов. На днях ей попалась статья по психологии, которая утверждала, что трудоголизм?— это метод убегания. И всё это при том, что Кан Ми считала, что она никогда ни от чего не убегала, ведь бегство?— это удел слабых. А Кан Ми не считала себя слабой. Она могла разобраться с чем угодно. Любая проблема: от криминала до копирования рекламных логотипов, от спора с американским антимонопольным комитетом до открытого конфликта с правительством Таиланда. С любой проблемой. Кроме той, которая была ее личной. В точности как тогда, в юности. Как же все запуталось в тот раз! Она, Вивьен, оппа, матушка Ю. Все смешалось. Вначале было хорошо. На новомодном сайте под названием ?MySpace.com? её страничку нашел сводный брат и девочка сбежала к нему из-под отцовского контроля и издевательской ?заботы? мачехи в свободный Бангкок. Там у неё появилась настоящая мать, а не та любовница отца, которая выдает себя за её опекуншу, но которую на деле интересует лишь ее тупой сынок, который, как Кан Ми и предсказывала, в итоге пошёл на наклонной. Ми не признавала, что на самом деле хотела себе одной всю эту заботу. А матушка Ю… она не притворялась хорошей, как госпожа Ли. Нет, она была настоящей. Она реально говорила девочке-подростку, что мир жесток. Она научила выживать и сражаться. А каждый раз, когда у Ми опускались руки, приходил оппа. Оппа был истинным сыном матушки Ю. Но у него была огромная тайна, которой он поделился со своей названной сестренкой. Он имел сердце. Не самое большое, и далеко не на всех его хватало, а почти всё место было занято матушкой Ю. Но однажды Кан Ми поняла, что ей там тоже милостиво выделили уголок. Пусть маленький, пусть, но зато полностью её! Так у неё появился друг. Совсем взрослый брат, с которым они попадали в разные передряги, который знакомил ее с кучей крутых парней, заступался за неё перед учителями и выручал перед матушкой. Они были той еще бандой, от которой подрагивал весь Бангкок. Раньше, в детстве, ее другом и поддержкой был Кан Сынг?— даже когда их разделял океан, брат и сестра сумели наладить тайные каналы связи на разных посвященных хобби сайтах и в чатах онлайн-игр, хотя отец не хотел, чтобы они общались. Якобы в целях безопасности. Но потом, когда Ми повзрослела и ей захотелось влюбляться и хулиганить, Сынг полностью ушёл в попытки построить свой бизнес. Родного брата ей с лихвой заменил оппа. Она вполне могла бы влюбиться в него?— общей крови и общей фамилии у них не было. Все, что их связывало?— это забота матушки Ю и тот полузабытый американский братец по имени Кван. Ми он был родственником по отцу, а оппе?— по матери. Хотя ни оппа, ни матушка Ю не считали его родным. Оппа был кошмарно ревнив и по-детски радовался, что мать избавилась от этого вечно визжащего карапуза, а матушка Ю сказала, что он стал её главной ошибкой. И что лучше бы в тот день у неё родилась Кан Ми. Она даже какое-то время размышляла?— не поженить ли свою дорогую крошку Ми и оппу. Но Кан Ми видела в оппе только брата. Старшего, сильного и чертовски умного. А вот та его новая девушка вызвала куда больший интерес… Нет, Кан Ми! Ты не станешь ни о чем думать кроме учебы! Матушка Ю хочет, чтобы ты училась на юридическом в Сеуле. Тайское образование не так хорошо, как корейское. И какое счастье, что Кан Ми сохранила гражданство! Иначе путь на юридический ей был бы закрыт.* На самом деле, Ми было плевать, кем работать. Она знала, что будет хороша во всем?— от флористики до квантовой физики. Но услышав от матушки Ю, что юристы лучше всего справляются с властью, пятнадцатилетняя крошка Ми развесила по стенам фотографии президентов с юридическим образованием вместо смазливых мальчиков, как это делали ее тайские одноклассницы. Она тогда справилась со всем, кроме… нет, не думать! Просто не думать. Рабочий день уже начался. Кан Ми тяжело вздохнула, сняла трубку внутреннего телефона и нажала кнопку быстрой связи. —?Ын Чоль? Дай мне те письма с жалобами на качество продукции, на них нужно ответить. Что значит, мы этого никогда не делали? Теперь это обязательно! Немедленно мне на стол! Если вздумаешь задерживаться, то будь добр заодно написать объяснительную?— так тебя будет легче уволить. Отлично. Сразу бы так! Кан Ми положила трубку. Работа. Если мало работы, она ее из-под земли найдёт. Буквально: жаловались на упаковку косметики, которую разработала её горе-мачеха. А та ведьма не вылезала из своей лаборатории в подвале. Газеты с кучей фотографий гуляющих за ручку Кан Квана и Вивьен отправились в шредер с функцией последующего сжигания. Кан Ми прекрасно знала, что ее старший единокровный братец тот ещё кобель. А значит, это всё ненадолго. Максимум?— до конца контракта с Вивьен. Значит… Значит снова нужен корпоративный телефон. —?Секретарь Чон? Раздобудь мне контракт с лицом нашей компании. Это в приоритете. Канцелярию временно поручи стажерам. Ничего, что это не входит в план стажировки. Я все равно через неделю вышвырну их на улицу! Кан Ми оперлась локтями о стол и закрыла лицо руками. У неё есть пять минуть. Пять минут на то, чтобы побыть слабой, пока ее лисички несут спасительные бумаги. Женщина не заметила, как приветливо мигнул уведомлением органайзера новенький смартфон, который никогда не знал другого режима, кроме беззвучного. Телефон изо всех сил пытался напомнить глупой директору Кан, что прямо сейчас в её жизни на расстоянии одного звонка есть несколько мужчин, готовых ради крошки Ми почти на всё. Согласно заметкам Органайзера, вечером её со старшим братом Кваном ждал на традиционный ежемесячный ужин вечно занятый отец. А еще вот уже почти два месяца в её жизнь отчаянно старался вернуться родной брат, чтобы поддержать в трудную минуту и посмеяться в счастливую. Самый родной из всех членов её дурацкой семьи. Ее романтический до глубины души гений биохимии по имени Кан Сынг. Но дисциплинированная Кан Ми не стала отвлекаться на телефон. Послав ко всем чертям собственную слабость, она до прихода секретаря отвлеклась только на глоток виски. Бутылка скотча десятилетней выдержки всегда лежала в нижнем ящике её стола. Это было ещё одно нерушимое правило, которое помогало госпоже Кан всегда оставаться на плаву. В любой ситуации.*** Мама Го Ха Чжин и Го Чжон Ки была очень энергичной женщиной. Ей пришлось такой стать?— ведь как иначе, если ваш сын способен создать беспорядок одним фактом своего присутствия в помещении, а дочь забывает ценные вещи где попало. И если обычно её уже взрослые дети, а с недавних пор еще и соседи по квартире, страдали из-за врожденного таланта младшего сына, то сегодня все силы младшего поколения гордой семьи Го были брошены на устранение последствий, к которым привели способности старшей дочери. Проще говоря, во вторник вечером Го Чжон Ки ехал в бар ?In taberna? за мобильником сестры, а Го Ха Чжин?— домой, готовить любимые братом манду* и договариваться в мессенджере с Черным Котом о встрече для возвращения подаренного мамой шарфа. И именно в тот момент, когда после работы пара родственников была плотно прижата друг к другу толпой в вагоне метро, Чжон Ки решил приступить к реализации своего плана по воссоединению корёсской парочки под кодовым названием ?СоСу?. —?Ха Чжин? —?выдохнул великий комбинатор сестре в ухо. —?А что ты такого в прошлый раз сделала, чтобы завоевать этого своего Ван Со? —?Не знаю,?— то минимальное настроение, которое у неё появилось после удачного дня на работе и в предвкушении спокойного вечера дома, пропало сразу же после упоминания об умершем любимом. —?Ты, наверное, его удивила пикапом и флиртом ХХI века, соблазнила по правилам, описанным статьях Cosmopolitan… —?фантазия парня уже работала на полную. А зная его сестру, то места там было мало всем! Ха Чжин попыталась вывернуться так, чтобы заехать нахалу локтем под дых. Увы, но толпа не дала ей ни единого шанса. Пришлось отвечать. —?Да в том-то и дело, что я ничего не делала! —?зашипела девушка похуже бродячей кошки. —?Это Со за мной бегал! В точности, как Кван сейчас за этой… этой… —?Хэ Су,?— не позволяя сестре ругаться в общественном месте нашёл заменитель грубому слову ее талантливый брат. —?Это я Хэ Су! —?зло мотнула головой Ха Чжин, изо всех сил стараясь не повышать голос. —?Я! Он даже не был знаком с ней! Сам как-то сказал, что наша первая встреча была на том мосту! —?Когда он швырнул тебя с лошади? —?Чжон Ки был доволен своей проделкой. Он сеял семена сомнения на благодатную почву. —?Айщ! Не говори о нем так! Он спас меня от смерти, а я… я… посмотрела на него непочтительно. Вот! Это же нравы Корё! —?оправдывала Ван Со ?та самая Хэ Су?. —?Слушай,?— благодаря тому, что дверь открылась и несколько людей покинуло вагон, у Чжон Ки появилось достаточно места для того, чтобы поднять руку и задумчиво пригладить воображаемую бороду,?— а может, на самом деле он все помнит, просто мстит тебе за Ван Ука? —?Тебе на этой станции нужно бы выйти,?— скептически кивнула Ха Чжин на поток пассажиров, которые уже заходили внутрь вагона. Братец Го чуть не подпрыгнул на месте, поняв, что ему придется поспешить, чтобы успеть выскочить, прежде чем поезд метро поедет дальше. Тем более, что он успешно приступил к выполнению своей задачи. Ха Чжин снова начала путаться в современных и корёсских именах. Операция ?СоСу? началась! Ха Чжин же поехала дальше. Её утренние выводы о том, что вернувшаяся память о жизни в Корё?— это её наказание и ничего более, только окрепли. Ведь там Со никогда не давал поводов для ревности. Она всегда была его единственной. Она, которая раз за разом разбивала его глупое сердце из-за Ван Ука. Вот только брат девушки уже не думал о тараканах в ее голове. Мужественный воин прибыл на поле битвы еще до того, как загорелась неприметная вывеска с написанным готическим шрифтом названием ?In taberna?. Чжон Ки с видом завоевателя подошел к ставшему всего за один день легендарным бару. Он думал, как предстать перед переродившимся великим генералом древности, который во времена правления третьего Императора Корё Чонджона мужественно сдержал нашествие киданей на родную страну. В его голове один за одним пронеслись образы джентльмена, своего парня, серьезного молодого человека, незаметного родственника вчерашней посетительницы. Но, как мы уже знаем, именно логика и интуиция были сильными сторонами заслуженного анархиста всея Кореи по имени Го Чжон Ки. Он решил притвориться гангстером. Его ничуть не смутило, что по стилю одежды он был похож скорее на недавно дебютировавшего айдола. Но зато в его рюкзаке завалялись стильные солнцезащитные очки в стиле ретро. Их-то он и нацепил, прежде чем зайти походкой хозяина жизни в темное помещение бара. Чуть не споткнувшись на лестнице и то и дело теряя ориентацию в пространстве из-за неоновых лучей, Чжон Ки подошел к барной стойке, стал к ней спиной и обратился к неряхе с тоннелем в ухе: —?Эй, парень, кто твой босс? —?Чжон Ки поднял подбородок повыше, чтобы сразу показать кто тут главный. —?А кого вы ищете? —?оглянулся на затылок первого клиента бармен Хён. —?Я ищу вашего владельца по имени Хён,?— небрежно бросил ?крутой парень?, стараясь показать, что у него, вообще-то, нет времени на разных мелких барменчиков. —?Это я,?— тяжело вздохнул Хён. Этот певец был уже третьим ?гениальным? музыкантом, который, услышав о наличии подмосток ?In taberna?, пришел упрашивать его на проведение концерта. И Хён мысленно приготовился к издевательствам над любимой гитарой. Почему ему так не везет? —?Ты?! —??певец? же резко развернулся и даже снял очки, чтобы лучше рассмотреть Ван Чжона. Точнее Хёна. Зятька, в общем. —?Ну, допустим, я. А ты кто? —?собственник бара насторожился. Судя по изумлению на лице паренька, дело было не в музыке. Неужели это был журналист, который пронюхал, чей он сын? —?Я, как истинный мужчина, пришел защитить честь Ха Чжин! —?положил на барную стойку перед Хёном его же визитку человек, который к счастью, не имел никакого отношения ни к музыке, ни к журналистике. —?А кто такая Ха Чжин? —?поднял бровь вверх бармен. Судя по наличию в качестве вещдока его визитки, неверная девушка этого горемыки накануне кому-то не тому дала свой номер. —?Один день прошел, а ты уже ничего не помнишь? —?прищурил глаза Чжон Ки. —?Это бедная девушка, чьей беспомощностью ты воспользовался, чтобы украсть её мобильник! Бармен только засмеялся. Значит, вчерашняя Смурфетта постеснялась прийти лично и решила прислать переговорщика. Неудивительно, ведь вчера Иль Ха стоило огромных усилий усадить её в такси?— пьяная девушка назвалась старшей придворной дамой Императорского дворца и требовала паланкин. —?Если бы ты знал, кто я, то не смеялся бы так беспечно! —?выпятив грудь, сказал Чжон Ки, который уже вошел в раж и начал носиться по всему бару, используя столы с перевернутыми стульями как места укрытий при перестрелке. —?Криминальный авторитет, слышал о таком? Еще недавно я скитался по разным уголкам страны, перепрыгивая с поезда на поезд, получил работу, потерял работу, избил босса и выиграл главный приз… Хёну стоило огромных усилий сохранять серьезное выражение лица. Он узнал сюжет новой видеоигры, на которую его не так давно подсадил друг детства по имени Эндрю. Хозяин бара заметил, как устроенный этим парнем шум привлек из кухни его помощницу. Иль Ха не обладала крепкими нервами и предпочитала разбираться с буйными посетителями еще до того, как они начнут портить имущество бара. Недолго думая, она молча подошла к ненормальному и одним привычным движением заломила тому руку. Хён, который привык к подобным чудачествам девушки, уже опустил стул для жертвы бдительности своей помощницы. —?Иль Ха, этот парень утверждает, что он криминальный авторитет. Он у нас впервые, надо бы обслужить как подобает! —?Мне сегодня нездоровится,?— опустил голову пристыженный защитник чести Ха Чжин. —?Вот поправлюсь и снова приду. —?Не спеши уходить, ты же сюда по делу пришел! —?надавил на плечи преступника-неудачника Хён, усаживая его обратно. —?Предлагаю пари. Если выиграешь его, то я не только верну телефон, но и стану твоим другом. За то время, пока Чжон Ки исполнял перфомансы, Хён успел прочитать на своей визитке заметку о мобильнике и дописанные женским почерком пару слов: ?Го Чжон Ки?— мой брат. Г.Х.Ч.?. В одиннадцать ночи Го Ха Чжин услышала звонок в дверь. На пороге стояла невероятно довольная современная версия принца Ван Чжона, который восторженно вручил ей потерянный телефон и в стельку пьяного брата со словами: —?Го Ха Чжин, ты действительно можешь им гордиться. Этот парень?— первый за всю историю бара, кто полностью выпил ?Бронепоезд?*.*** Поздним вечером большой загородный дом приветливо встречал Кан Дэ садовыми фонариками и тишиной у бассейна. Господин президент по праву гордился своим особняком?— ведь он лично участвовал как в его проектировании, так и в постройке. Мужчина строил его, мечтая, что в нем хватит места всем его детям. А закончив строительство, был счастлив привести сюда в качестве хозяйки любимую женщину. Они с Ли Ын Хи через многое прошли?— первая взаимная любовь, куча надежд, уйма планов. Затем?— ужасная ссора из-за требования ныне покойного отца Кан Дэ жениться на богатой вдове с ребенком. А после тяжелого развода с этой женщиной Кан Дэ пришлось жениться уже во второй раз на любовнице, которая родила ему сына и вскоре после свадьбы была беременна дочкой. Тогда Ын Хи окончательно потеряла надежду провести жизнь с любимым человеком и посвятила всю себя науке, а Кан Дэ?— семейному делу, которое наконец-то пошло вверх. О трагедии с его второй женой Ли Ын Хи, которая к тому времени уже несколько лет жила в Токио, узнала из газетных отчетов о расследовании. В тот день она блестяще прошла собеседование на должность заведующей лабораторией известной японской марки косметики. Женщина стремилась заполучить эту должность почти два года, но когда ей позвонили, чтобы сообщить о том, что она принята на работу мечты с неприлично высоким окладом, Ын Хи категорически отказала. Она с малышкой Кан Ми на руках разрывалась между больничными койками в Сеуле, где врачи продолжали бороться за жизнь и здоровье сыновей Кан Дэ. И если кости детей успешно срослись, а травмы были благополучно вылечены, оставив на память только несколько шрамов, то страхи президента стремительно развивающейся компании Кан групп только росли. Ли Ын Хи до сих пор винила себя в том, что тогда так и не смогла отговорить своего мужчину от идеи отправить мальчишек в США. Ей удалось отвоевать у будущего мужа только маленькую девочку?— и то, под предлогом того, что крошки Ми не было в той проклятой машине. Их брак не был простым. Кан Дэ полностью отдавался работе, тогда как карьера Ын Хи пошла ко дну из-за семейных забот. Девочка росла непослушной, упрямой и чересчур своенравной, мальчики же в далёких Штатах поссорились и были насильно разделены. Они были обижены на отца и думали, что их выгнали из дома из-за мачехи. Мачехи, которой было отказано в просьбе навещать этих бедных детей хотя бы раз в несколько месяцев. В итоге, всё, что она смогла сделать?— это втайне от мужа попросить их общего друга Ким Юна, который обосновался в Нью Йорке, присмотреть за Кан Кваном, а своего научного руководителя, который к тому времени уже преподавал в университете Лос-Анжелеса,?— за Кан Сынгом. Она также тайно, от имени мужа, отправляла детям подарки, старалась звонить не реже, чем раз в неделю. И кто знает, может, ей бы и удалось сохранить видимость теплых отношений в этой странной семье, если бы не неожиданная, но такая желанная беременность. Ли Ын Хи была твердо уверена в собственном бесплодии?— так показали анализы, которые ей сделал во времена аспирантуры коллега из кафедры гинекологии. Парень тогда как извращенец гонялся за всеми знакомыми женщинами и искал значение какого-то усредненного показателя одного из женских гормонов для своей диссертации. Женщина, которая в те дни жила с разбитым сердцем и совершенно не думала о личной жизни, смогла достаточно спокойно принять тот факт, что ей никогда не стать матерью. И вот, вопреки всем прогнозам, Ын Хи была беременна. А Кан Дэ наконец смог окончательно прийти в себя. Он окружил жену заботой, ослабил паранойю, стал собранным, уверенным в собственных силах и, казалось, снова помолодел. Беременность была тяжелой. Врачи даже запретили ей вставать и строго предупредили?— это её единственный шанс родить. Увы, но он ей стоил доверия всех старших детей Кан Дэ. Узнав, что жена держала связь с мальчиками, президент не стал гневаться или кричать, чтобы не волновать любимую. Но звонкам и подаркам был положен конец. На случай, чтобы мальчики случайно не сказали ничего такого, что могло бы вызвать волнение мачехи на сносях. А для шестилетней Кан Ми наняли строгую няньку и требовательную гувернантку. К счастью, малыш родился крепким и здоровым, матери же пришлось ещё некоторое время провести в больнице. А потом на несколько лет дом президента Кан групп превратился в крепость,?— куча охраны, камер, личные автомеханик и повар. Так продолжалось почти семь лет. До тех самых пор, пока заказчик убийства второй жены президента Кана не прислал короткое письмо: ?Зачем продолжать тратить силы на Сеул, если ты сам прислал мне великолепный залог?? Конечно, он знал кто это был. Но самостоятельно выдать преступника полиции Кан Дэ так и не смог. И это была еще одна причина, по которой сегодняшний ужин с детьми показался ему невыносимым. Мужчина с тяжелым вздохом открыл двери особняка. Прямо на пороге его поклоном встретила прислуга: —?Президент Кан,?— голос молодой филиппинки был слишком звонким, и мужчина поспешил шикнуть на девушку: —?Тише, не разбуди госпожу. Пусть поспит,?— отдавая пальто, строго сказал Кан Дэ. —?Но она приказала разбудить её, когда вы вернетесь,?— округлила глаза служанка. —?Скажешь что я не велел. Лучше подготовь гостевую комнату. Сегодня буду спать там,?— у Ын Хи был на удивление чуткий сон. А ещё в последние недели она много работала. —?Хорошо! —?поклонилась неугомонная девушка. —?Господин Кан, может, поедите грибного супа, который приготовила госпожа? Я принесу вам немного. Когда его жена умудрялась бывать на кухне, если почти все время проводила в лаборатории, которую он подарил ей взамен на ту, что осталась в Токио, президент не понимал. Но факт оставался фактом. И к тому же, в последние пару недель в ее арсенале вдруг появилось много новых блюд. Терзавшемуся любопытством господину Кану она сообщила только то, что недавно нашла новую подругу. —?Делай только то, что я приказываю,?— строго ответил пытавшейся насильно его накормить горничной хозяин дома. Прислуга в этом особняке была великолепно вышколена. Вышколена не верить ему ни на грамм и непременно кормить строго по расписанию. Но, тем не менее, она из вежливости не стала ему перечить. Просто сделает по-своему. Вернее по-Ын Хи. —?Хорошо,?— поклонилась девушка. Снимая пиджак в гардеробной, Дэ усмехнулся?— из кухни был слышен звон посуды. Супчик и вправду оказался славным. Мужчине даже удалось немного расслабиться в любимом кресле. Вытянув ногу впереди себя, он решил выпить перед сном и подумать над решением нескольких проблем. Кан Дэ не успел и глотка сделать, как хрупкая женская рука решительно вырвала стакан у него из рук. —?Снова пьешь? Совсем о здоровье не думаешь! И главное, прячешься от меня, как ребенок. Вначале кофе, теперь виски! —?суетилась как наседка, укрывая ноги пледом его любимая госпожа Ли. Он готов был выпить и не такую отраву ради сердитого ворчания своей родной Ын Хи. Ни одной женщине в мире он не смог бы позволить заботиться о себе столь настойчиво, бесцеремонно сметая все личные границы. В страхе перед его женой, самого Кан Дэ раз за разом предавала и домашняя прислуга и собственный секретарь. А откуда тогда ей узнать о том стакане капучино несколько недель назад? Вряд ли от угостившей его девушки по фамилии Го. Хотя он бы не удивился. Его жена была способна и не на такое. —?Сколько ещё ты будешь вспоминать тот стакан кофе? Меня угостил хороший человек?— разве прилично было отказываться? —?с мягкой улыбкой ответил господин президент. Кан Дэ позволял своей жене говорить, что ей заблагорассудится ещё по одной причине?— из-за чувства вины. Мужчина жалел, что превратил её молодость в мучительное ожидание, пока он сам заключал другие браки то ради отцовской компании, то из-за собственной безответственности. Но теперь президент не уставал благодарить Небеса за то, что его первая любовь наконец-то стала госпожой не только в его сердце, но и в его доме. И пусть из-за этой самоуверенной женщины собственная прислуга ни во что его не ставит, а секретарь чинно докладывает ей о всех грехах начальника. Пусть она будет у них на первом месте. Это гораздо лучше, чем холодная вежливость по отношению к мачехе со стороны Кан Квана, презрение от Кан Ми или полное игнорирование женщины со стороны Кан Сынга. Кан Дэ понимал, что он паршивый отец, раз не смог наладить отношения между любимой женой и детьми от предыдущих браков. Может, потому он и позволял их общему с Ын Хи сыну буквально всё. Лишь бы его госпожа была счастлива. А госпожа Ли хотела, чтобы сын был свободен в своих решениях. Хотя Кан Дэ прекрасно слышал, как скрипела зубами жена, когда его младшенький вместо того, чтобы поступить в университет, открыл свой ?бизнес?. Посмешище, а не бизнес! Но каким-то чудом этот парень до сих пор оставался на плаву. Невероятный ребенок! Хулиган с характером армейского генерала. —?Как твоя нога? Снова немеет? —?заметив позу мужа, обеспокоенно спросила Ын Хи. —?Ничего страшного,?— поспешил оправдаться Кан Дэ. Но затем признался. —?В последнее время и вправду немеет если долго сижу без движения. —?Давай завтра сходим в больницу на обследование? —?вот вечно она все преувеличивает! —?Завтра не получится, у меня три важных деловых встречи. А потом еще нужно встречать иностранную делегацию. А ночью… —?президент начал поспешно вспоминать, что ещё записано в его органайзере. —?Ладно, я поняла,?— все это время женщина не переставая массировала его ногу. —?Стоит мне предложить тебе пройти обследование, ты находишь миллион отговорок! Но, сам подумай, если ты однажды свалишься, то уже совсем ничего сделать не сможешь. И твои дети уже совсем взрослые, ты сам не раз говорил, что на них можно положиться,?— продолжала взывать к здравому смыслу мужа госпожа Ли. —?Кан Кван и Кан Ми очень способные, только мы не всегда друг друга понимаем,?— вздохнул Кан Дэ. И как эта женщина умудрялась каждый так быстро находить причину его беспокойства? Уму непостижимо! —?Что эти двое опять натворили? —?тяжело вздохнула Ын Хи. И хоть дети мужа от предыдущих браков так и не приняли её заботы, она все равно переживала о всех их проблемах и особенно об их отношениях с отцом. —?Снова рассердили тебя новыми выходками? Между вами тремя есть много недопониманий, но что бы ни происходило, они стараются ради общего дела и умеют вовремя остановиться. И хотя Ын Хи имела в виду то, что эти двое были достаточно умны и осторожны, чтобы не натворить серьезных ошибок, пока Дэ будет отдыхать, сам Кан Дэ волновался совершенно о другом. —?Если бы эти двое умели вовремя остановиться, то не издевались бы так над собой. У одного все личные отношения построены через наши биржевые котировки, а вторая ищет, кому бы покрепче вцепиться в горло за каждый чих в нашу сторону. Сегодня мы трое говорили за ужином. Столько лет прошло, я думал, что мы смогли забыть все обиды. Но они никогда меня не простят за смерть Гвон Хан Чжи. Ужин и вправду был кошмарен. Насколько слаженно эти двое умели функционировать в интересах компании, настолько же ужасны были их отношения, когда дело касалось личных и семейных вопросов. Иногда Кан Дэ хотелось ущипнуть себя?— так ведут себя склочные супруги, а не брат с сестрой. Причем иногда они сами не понимали, зачем пытались задеть друг друга побольнее, а наедине с отцом даже начинали нахваливать один другого, вздыхая о том, что дружбы, увы, не сложилось. Их ссоры напоминали старую привычку, причина которой давно забыта. И только рабочие вопросы могли заново сплотить этих взрослых детей и заставить выступить единым фронтом. И надёжнее баррикад он в жизни не встречал. —?Чаги*, ты приложил немало усилий чтобы позаботиться о нас всех, но, несмотря ни на что, ты должен думать и о своем здоровье. Ты тяжело работал всю свою жизнь, пришло время твоим детям разделить с тобой ношу. Любимая Кан Дэ была мягкой и уступчивой корейской женой. Но если дело касалось заботы о муже, она становилась упрямее тысячи ослов. —?Думаешь, я бы сам этого не хотел? Но они и так перегружены. Младший же прямо заявил, что ноги его не будет в Кан билдинг. Супруги синхронно кашлянули, чтобы скрыть смех. Стены этого дома надолго запомнят тот семейный разговор, когда Кан Дэ с супругой всё-таки позволили младшему наследнику корпорации вместо поступления в университет Корё* заниматься именно тем, к чему лежит душа. Сын же с тех пор считал, что родители всячески препятствуют его свободе и попыткам построить собственное дело. —?Хорошо бы Кан Сынг вернулся и помог тебе,?— время от времени Ын Хи получала новости о младшем пасынке от своего старого учителя. И знала, что он собирался вернуться в Корею. —?Ты тоже считаешь, что так будет лучше? Но могу ли я его просить об этом? —?признаться честно, Кан Дэ и сам о таком думал. Все эти годы он тайно следил за Сынгом и знал о его успехах?— научная степень по биологии, созданный совместно с другом успешный бренд косметики. И очень удачно, что сын наконец нашёл в себе силы вернуться домой. Дэ звал его обратно с того самого дня, как наглеца Квана депортировали из Штатов вместе с той напуганной девочкой. Но Сынг отказывался?— вначале был занят учебой в университете, затем?— диссертацией, бизнесом и девушкой. Сейчас же, очевидно, эти проблемы больше не имели значения. Но почему он даже не пришёл повидаться с отцом, Кан Ми, которая иногда виделась с родным братом, сегодня так и не смогла ответить. —?А почему нет? Кан Сынг тоже твой сын. Ты отправил его и Квана за границу из-за тех покушений и все эти годы защищал от гибели. Он уже совсем взрослый. Скоро он проявит понимание и оценит то, что ты для него сделал,?— продолжала убеждать мужа Ын Хи. Хотя сама госпожа Ли мало верила в собственные слова. Она знала, что в сердце юного Сынга?— огромная обида на ее мужа и, в особенности, на неё саму. —?Я рад, что хотя бы вы с Кваном понимаете это,?— вздохнул Кан Дэ. Спустя столько лет он признавал, что тогда принял слишком поспешное решение. Но Кван за все те годы ни разу не укорил отца, только иногда спрашивал, можно ли вернуться домой. И вернулся. С гарантией в виде пожизненного запрета на въезд?— даже при желании сын не смог бы улететь обратно в Штаты. А Сынг… он всегда был спокойным и рассудительным ребенком. И куда более обидчивым. Но если дети семьи Кан снова воссоединятся?— о большем Кан Дэ не смел и мечтать! —?Ладно,?— Ын Хи поспешила вернуть разговор в нужное ей русло. —?В таком случае, взамен на это послушай меня и давай съездим завтра в больницу на обследование. Кан Дэ заулыбался. Эту женщину невозможно не любить! —?Ладно, уговорила. Послушаюсь тебя. Только разберусь со своим расписанием.*** У Лили зазвонил телефон. На экране мобильного высветился номер Кан Квана. Со вздохом девушка подняла трубку. Он редко звонил ей лично, предпочитая передавать поручения через секретаря. Наверное, это что-то очень важное. —?Господин Кан? —?отвечая на звонок, спросила модель вместо приветствия. —?Лили, вы вечером свободны? —?Кван же решил не медлить и сразу перешёл к делу. —?Что-то случилось? —?Лили внутренне напряглась. Сегодня она решила уйти из Кан билдинг пораньше, дождавшись только традиционного букета от вдруг ставшей одеваться исключительно в белое дизайнерши. —?Может, поужинаете со мной? Нужно же поддерживать легенду,?— устало вздохнул Кван. Его расчёт оказался правильным. После того, как агентство Лили официально подтвердило информацию о романе их главной звезды с первым наследником Кан групп, корпорация поднялась на несколько пунктов вверх в одном из самых влиятельных мировых рейтингов инвестиционной привлекательности компаний Тихоокеанского региона. —?В таком случае, нам нужен ресторан с огромными окнами,?— ответила Лили. Девушка не хотела, чтобы этот ужин оказался напрасным. Им нужно побольше качественных фото, а не как прошлый раз, когда на первых полосах таблоидов ее напечатали с некрасиво согнутым коленом. Менеджер Хан До Ёнг даже сделала ей замечание. —?Я пришлю за вами машину,?— закончил разговор Кван. Ему понравился деловой подход девушки. Всё таки она работала моделью и понимала, что каждое фото папарацци могло повлиять на её дальнейшую карьеру манекенщицы. Ким Сук после этого разговора пришлось поспешно зарезервировать столик у окна в новом рыбном ресторане на северном берегу реки. Если верить отзывам на Гугл-картах, это заведение являлось счастливым обладателем мишленовской звезды.* —?Прошу сюда,?— спустя несколько часов после телефонного разговора официант провел красивую пару к выбранному месту. По словам администратора, они были настолько важными персонами, что со столика пришлось снять резерв месячной давности. Спустя несколько минут после того, как им принесли заказ, Кван заметил слежку со стороны улицы. Следуя оговоренной по дороге сюда системе жестов, Кван протянул руку к Лили, чтобы сообщить сидящей напротив девушке о появлении папарацци. Она же вложила свою ладонь в его и с милой улыбку совсем не мило произнесла: —?Поверните правое плечо в сторону окна. И давайте приподнимем повыше руки. Попробуйте улыбнуться,?— сама же модель в этот момент кокетливо зажмурилась, поворачиваясь лицом к окну, притворяясь, будто услышала самый милый в ее жизни комплимент. Квана такой ответственный подход к делу только насмешил. —?Очень удачно, что в этот раз меня увидели именно с моделью. Хоть фото напечатают красивыми,?— мужчина постарался в этот момент выглядеть как можно доброжелательнее. Он мог сколь угодно делать вид, что все это глупое позирование?— не что иное как блажь его новой сообщницы, но прекрасно понимал, что в ее словах есть рациональный подход. Красивым людям легче вести дела. Это давно доказано учеными.* —?Фото получатся красивыми,?— не унималась госпожа модель,?— только если вы перестанете сутулиться. Кван послушно выпрямил спину. Лили же задумчиво сложила руки на груди и напротив, откинулась на спинку стула. Модель была недовольна напарником по фотосессии?— теперь он выглядел неестественно. —?Вы чересчур напряжены. Это никуда не годится. Попробуйте наклонить плечи чуть-чуть вперёд… нет, достаточно! —?она так увлеклась попытками командовать, что даже выставила ладонь впереди себя. —?Корпус чуть вперед, голову поверните набок и слегка наклоните! Квану, который послушно выполнял команды профессиональной манекенщицы, казалось же, что она пыталась связать его в узел. —?Вы решили поиздеваться надо мной,?— он озвучил единственно возможный вывод. —?Напротив,?— она снова села ровно и притворяясь, что рассказывает смешную историю, сказала, быстро двигая плечами. —?Смотрите сами. Я почти не меняя позу выгляжу совершенно по разному. Обратите внимание на плечи. Так и так?— вот так видно напряжение, а так я кажусь расслабленной. Хотя труднее держать мышечный корсет именно во втором случае. —?Что ж, благодарю за мастер-класс,?— сказал Кван и неосознанно притронулся ладонью к лицу, как будто пытался за ней спрятаться. Мужчина начинал нервничать. Такая уверенная в себе и страстно увлеченная чем-то, в чем она великолепно разбирается, Лили начинала ему нравиться. А ведь у них договор о том, что это всё фиктивно! —?А так лучше не делайте! —?сглотнула враз побледневшая Лили, проследив за его жестом. —?Что? Почему? —?он резко убрал руку. —?Из-за тени от ладони вы выглядите пугающе. Даже кажется, будто появляется огромный шрам. Кван спокойно спрятал руки на коленях. Замечания по поводу внешности для него были довольно болезненны. Но мужчина умел с этим справляться. Он улыбнулся не самой приятной улыбкой и пообещал: —?Я запомню. Давайте приступим к еде. Лили смутилась. Она ненавидела поучать других. Но Кан Кван вроде как сам захотел красивых фото, не так ли? Впредь с ним нужно будет держать рот на замке. Не хватало еще, чтобы они снова неправильно друг друга поняли. Никаких сантиментов! Работа. Это просто её работа. Некоторое время они ели в тишине, пока девушка со звоном не выронила вилку из-за взрыва за окном. Кван взглянул сначала на неё, а затем на окрасившееся в розовый цвет небо. Неудивительно, что она испугалась от неожиданности?— ведь на пешеходной зоне, рядом с которой стоял ресторан, было запрещено запускать фейерверки. Когда прозвучал второй взрыв, девушка чересчур поспешно вскочила с места и попыталась закрыться руками. Тогда мужчина понял, что салюты?— это её триггер*. Он немедленно кинулся к ней и взяв за руку, позвал по имени. Она никак не реагировала, начиная мелко подрагивать. ?Кто эти идиоты?!??— подумал Кван, зло поглядывая в сторону подпрыгивающей и радостно хлопающей в ладоши неподалеку от места запуска фейерверков парочки, сгребая девушку в объятия и продолжая без остановки говорить. Он в юности знал нескольких ребят, которые в Афганистане заработали ПТСР* и смутно догадывался, что за ужас сейчас творится в её голове. Она сейчас не способна сделать и шагу. Вынести Лили отсюда на руках? Или просто попробовать закрыть глаза и уши? Нет, так нельзя?— слишком много народу вокруг! Хотя все окружающие их идиоты любуются взрывами и даже слона не заметят, не говоря о первом наследнике Кан групп, но некоторые из них явно снимают салюты на мобильники. Зачем куче взрослых записывать на видео эти дурацкие вспышки, Кан Кван не знал. К счастью, заряда установки хватило ненадолго. И пока под окнами ресторана пробегало несколько полицейских, Кван быстро вывел заплаканную девушку на улицу и лично отвез в отель, где она поспешно заверила мужчину, что с ней уже все в порядке. Лили не стала рассказывать, как фейерверки стали её триггером. А Кван не стал спрашивать.