02.11.N года. 3 часть. Запись из дневника рассказчика (1/1)
***Когда Мори, на руках внёс в гостиную тело Алекса, мои мысли начали отплясывать лезгинку на струнах моих нервов. Но с трудом успокоив и приведя их в порядок, я подошёл к Огаю.Николай и Дазай безмолвно последовали за мной.—?Что ты с ним сделал? —?спросил я, подойдя к нему.—?Я не убивал Алекса, просто его сердце не выдержало. —?в пол голоса ответил он мне.—?Звучит так, будто ты оправдываешься. —?начал наступать я.—?Ты не станешь его спасать? —?спросил Николай, стоявший за моей спиной вместе с Дазаем.—?Бессмысленно. Он уже мёртв. —?ответил Огай.—?Нет. Если так, я сам.Я забрал тело Алекса из рук Мори и, развернувшись, ушёл, неся на руках бездыханное тело моего нового друга.Дазай и Гоголь последовали за мной в сторону операционной.Мы скрылись в тени коридора…Наши шаги гулкой дробью отдавались в полумраке коридора, по которому мы спешно шли.Гоголь вместе с Дазаем побежали вперёд, взламывать замок запертой операционной, а я молча поспешил за ними, лишь изредка поглядывая на молчаливое, бледное и безэмоциональное лицо Алекса.Я чувствовал, как его тело медленно остывает.Он умирал.Мой новый друг умирал у меня на руках.Умирал, из-за какого то, жалкого человека, который не хочет спасать умирающего, несмотря на то, что это его долг!Я гневно сжал зубы, так, что они скрипнули.Я чувствовал как ненависть к Огаю и ярость, вызванная его бездействием, медленно заполняют меня.Нет! Нельзя!Нельзя поддаваться тому жалкому количеству эмоций, которые я испытываю!Нет! Не сейчас!Сейчас я должен быть спокоен. Я должен сохранять хладнокровие.Я должен спасти Айзека!Но для этого я должен быть спокоен.Ярость и то неизвестное чувство, которое я испытал когда мы с Алексом впервые встретились, не должны помешать мне спасти Айзека!Айзек?— тот, кто смеется.Но я ещё, ни разу не слышал смех Алекса.—?Пусть это эгоистично, но я, ни за что не позволю тебе умереть, пока не услышу твой смех! —?прошептал я, наклонившись к побелевшему лицу моего прекрасного ангела.Я?— Бог!Алекс, Николай, Осаму…Они?— мои ангелы.И я не позволю никому из них умереть!Только не в мою смену!С Алексом на руках я вошёл в операционную. Там Николай уже во всю руководил Дазаем и вместе с ним готовил операционный стол и инструменты.Я положил Алекса на стол и стал собираться с мыслями, попутно, аккуратно снимая с него смирительную рубашку. Когда же всё было готово и остались лишь бинты на груди Алекса, я произнёс:?— Идите.—?Ты уверен? —?с беспокойством спросил Николай.—?Да. —?ответил я.—?Хорошо. Идём Дазай. —?обратился он к Дазаю, а мне сказал:—?Мы будем сторожить дверь. Мы тебя закроем.—?Да. Хорошо. Спасибо. —?ответил я на автомате, медленно доставая из плеча Алекса самый большой осколок. Ткань бинтов тут же обагрилась кровью.Скрежет шпильки в замке оповестил меня о том, что дверь закрыта.Я вздохнул спокойно.Нет, я доверял своим Ангелам, но я не хотел раскрывать секреты Алекса, о которых я догадывался.Достав все мелкие осколки и обработав раны на лице, я начал потихоньку разматывать бинты на груди, убирая вместе с ними все мелкие осколки, которые не впились в кожу.—?Лишь бы мне не пришлось снова вытаскивать тебя с того света. —?в пол голоса произнёс я.Зная, что он меня не слышит, я всё равно говорил, говорил потому, что надеялся достучаться до его сознания, не дать впасть в кому или же летаргию.Но то, что я увидел, повергло меня в шок.На операционном столе лежало женское тело, грудная клетка которого пересекалась вертикальным шрамом. Казалось, будто мёртвое тело вскрыли, потом зашили, а оно ожило и рана зажила, оставив шрам в напоминание о Смерти.А на шее, широкой улыбкой чеширского кота, растянулся ещё один шрам, который я до этого не замечал.Похоже, что Алекс скрывал его, и видать, очень умело, рас я ничего не заметил.На мгновение я усомнился в правильности своих действий и мои руки мелко задрожали.Но отогнав ненужные мысли я встряхнул головой и сосредоточился.Сейчас от меня требовалось действовать быстро и аккуратно. Я обработал края всех ранений и взяв стерильные иглу и нитку принялся зашивать раны моего друга. Зашив раны и замазав их воском, я принялся ритмичными нажатиями запускать сердце Алекса.Я боялся что ничего не получится и все мои труды будут напрасны, но только я хотел было оставить свои надежды на воскрешение моего экс-друга, как вдруг, словно прочитав мои мысли и услышав мольбы, Алекс ожил.Задышал.Задышал жадно, словно боялся вновь умереть.Я чувствовал как под моими руками тяжело вздымается грудь моего пациента, чувствовал как бьётся его сердце, чувствовал как тепло от моих рук разливается по его телу, чувствовал в этом остывшем, но живом теле силу не сломленного человека.Я чувствовал в этом теле не угасающий огонь вечной жизни.Я оторвал от ожившего тела свои руки и, взяв бинты, принялся заматывать пострадавшие грудь и плечо. Пока я занимался этим, дыхание и сердцебиение Алекса пришло в норму, и я мог быть спокоен за него.Закончив с перевязкой, я подошёл к двери и, позвав Николая, попросил его сходить в нашу с Алексом комнату и принести какую нибудь кофту или рубашку для Алекса.Когда Гоголь вернулся, Дазай проворно открыл замок двери и я, забрав одежду, сказал чтобы они не закрывали дверь.—?Жив? —?не удержался от вопроса Осаму.—?Жив. —?ответил я и закрыл дверь.—?А теперь… —?угрожающе тихо начал я, отдавая ожившему Алексу его толстовку которую принёс Николай, и присаживаясь на край операционного стола.—?Докладай мне все как есть!Лучше горькая, но правда,Чем приятная, но лесть! —?чуть громче, но всё равно шёпотом, чтобы нас не услышали, сказал я.—?Докладаю: помер я. —?отшутился Айзек в открытую насмехаясь надо мною.—?А если серьёзно? —?атаковал я.—?А если серьёзно, то я умер ещё при рождении и меня также вытащили с того света. До тринадцати лет Я?— Катя, а потом я опять умер, меня опять оживили и усыновили с именем Алекс Скот Холмс. А потом я попал в Японию. —?всё это он произнёс на русском.Я заметил, что когда он говорил, его глаза словно остекленели, сделались мёртвыми.—?Можешь рассказать поподробнее? —?спросил я, так же переходя на русский.—?Я родился в Питере. У меня врождённый порок сердца?— транспозиция магистральных сосудов оперирован при рождении. Сейчас аортальная недостаточность второй степени.* Когда мне было тринадцать лет, моих родителей убили. Год я пробыл в детдоме России, потом меня забрала семья из Лондона. Мои приёмные родители дали мне имя?— Алекс Скот Холмс. Через два года моих приёмных родителей убили. Я отомстил и стал серийным маньяком убийцей именуемым Джеком потрошителем, но свидетели называли меня Ангелом кровопролития. В девятнадцать лет попал в Йокогаму. Два года был убийцей ночи и прекрасным баристой дня. Потом меня впервые поймали. Меня поймал прекрасный детектив?— Эдогава Ранпо! Полиция признала меня психически невменяемым. —?он немного помолчал, а затем вздохнул и печально улыбнулся.—?Я попал сюда. —?подытожил он.—?Так я познакомился с мистером Холмсом. —?вновь обратил он всё в шутку.Как Гоголь. Он говорит серьёзно, а потом обращает всё в шутку. —?мысленно сравнил я.—?Почему… Почему сегодня ты… —?я остановился не закончив фразу. Мне не хватило смелости закончить её.—?Почему умер? —?просто, словно спрашивая о том какая завтра погода, спросил Алекс слегка повеселев.—?Огай запугал меня тем что расскажет всем кто я. —?пожав плечами и соскочив со стола, на краю которого мы сидели, ответил он.—?И потом… —?потянувшись и прикрыв рот ладонью он зевнул, а затем закончил?— И потом, мы с Огаем давние враги. Так получилось, что мы одновременно друг другу насолили, а посчитать, что мы квиты, никто не захотел. Вот и воюем. До тех пор, пока кто нибудь из нас не умрёт либо физически, либо душевно.—?Понятно… —?было всё что я мог ответить.Я слез с операционного стола и подойдя к двери остановился. Мне больше нечего ему сказать. Повернувшись вполоборота я посмотрел на него. Он был без толстовки.Стоя ко мне боком, засунув руки в карманы, он смотрел в белый потолок зажмурив глаза от яркого света ламп и слегка улыбаясь.—?Ангел…Он повернул ко мне голову и в тот же момент я был ослеплён счастьем и безумием, светящимися в его глазах.—?Ангел…?—?вновь прошептал я и не в силах больше смотреть на него, поспешно вышел из операционной.Полумрак коридора показался мне тьмой, после яркого света операционной и света излучаемого бледной испещрённой шрамами кожи Алекса.***_____________________________________________________________________________Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие:Часть ещё не закончена! И по сему, в ней будут происходить изменения. За тем прошу не удивляться и не волноваться. Приятного прочтения варианта с изменениями! (Соавтор)(Автор -} Соавтору)Подожди, подожди! Мы ещё только начали! Рано ещё! Рано! Дай я хоть допишу!(Автор -} Читателю)Обещаю, что к 30–31?декабря мы допишем изменения!и может быть напишем половину следующей части… Но это не точно!Храните нервы и рассудок в сберегательной кассе! (Соавтор)Храните жизни в сберегательной кассе! (Автор взял пистолет и пристрелил Соавтора)RIP: Кетти ВейUt nisi in anima, oportet te perdere eam.**Чтобы спасти свою душу, необходимо уничтожить её.Не бойтесь, дорогие читатели, мой Соавтор скоро оживёт.PS: Соавторы бессмертны (в большинстве случаев).До встречи в следующей части!Всех с наступающим Новым Годом!Будьте осторожны, ибо с 25 декабря по 19 января на землю приходят тёмные силы и творят всё что им заблагорассудится!Искренне ваша Автор!)___________________________дальше идёт японский_______________________________***Я долго стоял у двери операционной, прислонившись к холодной стене спиной и, то думая об Алексе и о том, как он прекрасен, то пытаясь прогнать эти мысли.На вопрос Гоголя:?— ?Что теперь??Я ответил сухо, совершенно непонятно, но чётко и ясно:?— ?Ждём!??Ждать? нам пришлось долго. Николай вместе с Дазаем устроились на полу и начали играть в карты. Я какое-то время метался меж двух огней своих мыслей, но после, сдавшись и не придя, ни к какому решению начал наблюдать за неожиданно развернувшейся карточной баталией.И тут я вспомнил нечто важное.—?Где Йосано-сан? Она ведь пошла за нами. Где она? —?спросил я, вспомнив об этом важном пусть и не значимом на первый взгляд обстоятельстве.—?А! Она приходила, но мы её не пустили. Ты не заметил? —?ответил Дазай, изучая сосредоточенное выражение лица Гоголя.—?Джокер! —?победно воскликнул Николай, разрушив планы Дазая как карточный домик.—?Чёрт! —?выругался проигравший суицидник.Тут открылась дверь операционной и, из неё вышел Алекс.Он был похож на бывалого убийцу, насмехающегося над полицейскими.—?Туз крести. —?произнёс он бросив цепкий взгляд на ?поле боя?.—?Нечестно! —?возмутился Гоголь.—?Ха! Я победил! —?победно скрестив руки на груди, провозгласил Дазай.—?Во первых: Победил я;Во-вторых: вставайте с пола, простыните, заболеете и помрёте, а вы, мой Король, почему так халатно относитесь к подобным вольностям? —?обратился он ко мне. —?И в третьих: Идёмте. Пора сделать и мне свой ход. —?когда он говорил это, его искусанные губы приобрели форму кривого оскала, и мне подумалось, что именно с таким выражением лица он убивал людей.—?Ответный ход? Да? —?усмехнулся я.—?Да. —?он посмотрел мне в глаза.В его глазах я прочёл азарт. Он забавлялся.—?Лошадью ходи! Лошадью! —?по-русски воскликнул Гоголь и, собрав карты, перетасовал колоду и протянул одну карту мне, одну Алексу, одну положил себе в нагрудный карман, а четвёртую отдал Дазаю.—?Туз крести. —?ухмыльнувшись назвал карту Алекс и прокрутив её в пальцах ловким движением убрал её в рукав.—?Король крести. —?произнёс я и положил карту во внутренний карман пальто.—?Валет крести. —?удивлённо произнёс Дазай и спрятал карту в карман.—?Джокер! —?блеснув глазами в сторону Алекса, произнёс Николай.—?И что теперь? —?спросил ?Валет?.Алекс наклонил голову к груди, а потом, откинув её назад громко, устрашающе засмеялся. Его смех был похож на гром, что гремит вдалеке.—?Безумие Небожителей! —?насмеявшись, произнёс Айзек, сверкнув безумными глазами, но внешне оставаясь хладнокровным.На моих губах расцвёл безумный оскал. Гоголь так же безумно улыбался, но в его глазах наблюдалась холодность. Лицо Дазая было омрачено печалью и душевными терзаниями.В этот момент каждый из нас был настоящий…Наш квартет, под предводительством Айзека направился в гостиную, где было шумно и суетливо по причине быстро разлетевшихся слухов о смерти Алекса.Когда мы вошли, все замерли.Всё смолкло.И казалось, что даже мир за пределами здания застыл в ожидании чего то необычного.Йосано-сан и Коё-сан, до нашего появления пытавшиеся успокоить пациентов, остановились посреди гостиной шокировано глядя на нас.Мори, который до этого преспокойно пил кофе, вышел с вахты и удивлённо вытаращился на нас, не понимая как это возможно.—?Это было ожидаемо. —?совершенно спокойно произнёс Алекс.—?Но как?! —?воскликнул Огай.—?Ты пробудишься, и твоё сердце оживёт,Когда ты лишишься своей жизни. —?ухмыльнулся Айзек.—?Спасать и воскресать сложно. Мы устали, да и время позднее. Всё завтра. Все вопросы завтра. А теперь, я бы хотел отправиться спать, с вашего позволения. —?слегка наклонив голову влево обратился к ошарашенному хирургу Алекс.Мистер Холмс поклонился на прощание отдельно Огаю, Коё-сан и Йосано-сан, а после тряхнув головой будто откидывая назад волосы и ненужные мысли, выпрямился и ушёл в жилой коридор.Мы также поклонились и поспешили за нашим предводителем. Который уже скрылся за дверью нашей с ним комнаты.Дазай ушёл в свою комнату, Николай последовал его примеру. Я же, остановившись в дверях своей комнаты, бросил последний взгляд на Огая.Он был подавлен и разбит.Я сделал вывод, что в этой партии, победа осталась за Алексом.