Заговор против короны (1/1)

Клод был заперт в тюрьме, всё ещё продолжалась ночь, а на чёрном небе нависала жёлтая луна, которую теперь в темнице не было видно. Арест был как видение, это не укладывалось в его голове, словно происходящее было с кем-то другим, но не с ним. Сколько неслыханных обвинений! Это походило на чью-то шутку. Перспектива ужаса — девушка и её смерть, которую они придумали разыграть. И так самоуверенно он никого не посвятил в этот план. Фролло почувствовал, что его горло разрывает сатанинский хохот. Тюремщик, находившийся за дверью, вздрогнул и решил, что архидьякон повредился рассудком. Любовь будет потеряна, — и это именно тогда, когда она ему доверилась. И он получил её.Натыкаясь на мокрые стены тюрьмы, Фролло чувствовал себя хищным зверем в клетке. Чувствуя головокружение, он готов был упасть и видеть кошмары, как когда-то раньше. Он остановился и взял себя в руки. Нет, не время сходить с ума. Нужно искать выход.Только от мыслей, что она будет похоронена заживо и никто её не раскопает, у него раскалывалась голова. Он отбросил эти мысли. Он утешал себя тем, что цыганку никто не навестит и не увидит её спящей. Через день она проснётся опять, оставаясь в Соборе. Хотя бы от этого факта можно вздохнуть с облегчением. Теперь надо думать, что за обвинения ему выдвинуты. Нужно всё отрицать. Отрицать всё.Не дожидаясь рассвета, он принялся метаться и орать, выкрикивая имена прокурора, королевского судьи и даже лекаря. Он орал, что не знает, в чём его обвиняют, напонимал всем, кто он.К утру явились его обвинители, протоколист, который всё записывал и с ними лейтенант стражи, метивший на место Феба де Шатопера. Фролло выслушал весь издевательский список обвинений. На строке, где его обвиняли серийным убийцей, который притворялся для своих жертв монахом-призраком, он вздрогнул.— Кто такой монах-привидение? — поинтересовался Клод.— Привидение, вампир, оборотень, всадник, называйте как угодно. Дьявол наводивший ужас на людей и убивавший всех ему неугодных дворян и простых людей.— Минуточку! — прервал возмущённый лейтенант. — Под именем монаха-привидения скрывался цирюльник короля Оливье ле Ден, который теперь ждёт своей казни за покушение на жизнь короля. Дьявол уже разоблачён. Преподобный отец не может быть им.Ощутив неожиданную поддержку, Фролло почувствовал небольшое облегчение: он думал, что его врагам стало известно о случае, когда он чуть не убил Феба де Шатопера. Промашка его обвинителей придала ему сил: обвинения против него были списаны с фонарного столба.Королевский прокурор был недоволен и быстро заметил:— О да, совсем забыл — к нынешнему делу это не имеет никакого отношения. Ждите нас за дверями, лейтенант!..Мае Феди вышёл. Прокурор не замедлил сказать арестованному:— Минус одно обвинение не спасает вас от вашей участи.Фролло вздохнул.— Итак, моё единственное серьёзное обвинение — это убийство причетника и девушки. Я оказался на том месте случайно. И в интересах церкви верить мне и не предавать этот казус огласке, иначе и я могу задать встречный вопрос: как у этого дома оказались мои судьи в полном составе.— Вы серьёзно? — прошипел прокурор. — Такому бедному страдальцу готовили ловушку? И без этих убийств у нас предостаточно улик против вас.Клод иронично заметил:— Вы готовили ловушку для красивого спектакля.— Вы убивали их, чтобы совершить ритуал, записанный в книге. Вас будут судить при огромной зале честного народа!— Я готов защищаться. Как можно скорее, тем лучше. Я не совершал убийств, при моём обыске не нашли ножа, на моей одежде не было следов крови. Я видел, как возле дома околачивался цыган, это мог совершить и он. Мои остальные обвинения в колдовстве и ереси не для публичной залы суда, чтобы смешить сброд. Это дело для закрытых дверей. Я готов защищать себя и спорить с богословами, но за закрытыми дверями церковного суда.— Тут вы правы, — согласился Шармолю. — Если духовное лицо совершает преступление, его судят "свои же". Однако,?за государственную измену священника не спасёт ни его сан, ни церковь, ни даже сам Господь Бог.— О каком предательстве речь? — спросил архидьякон, всё ещё находясь в туманных догадках.— Несколько месяцев назад именно вы уговорили короля освободить кардинала из железной клетки, в которой он пробыл 11 лет. Кардинал удар в Италию, однако имел наглость недавно вернуться и участвовать в заговоре. — Клода словно осенил удар. Метр Жак продолжал. — На днях королю стало известно, что всем выгодна его смерть, его должны были зарезать в парадной зале. Король раскусил заговор. Только старый хищник понимает, что слабеет, поэтому он помиловал всех знатных феодалов, в числе которых даже его зять. Но остальных миловать он не желает... чернь. Он приказал казнить своего цирюльника — его ужаснуло то, что и он был причастен к заговору. Ммм... предательства приближённых людей, которых он считал друзьями. Он хотел поймать свою вылетевшую из клетки птичку-кардинала, который тоже хотел пырнуть его ножом со всей честной компанией. Только кардинал сказочно удрал, остались вы, архидьякон Жозасский, который представлял его интересы.Архидьякон побледнел, не найдя ответа. Обвинители ушли.****Мужчина запрокинул голову к мокрому потолку, который заменял небо. Несколько капель упало ему на лоб.— Значит, заговор убить короля. Что может быть ужаснее? Deus propitius esto mihi peccatori*...Да, он участвовал в заговоре. Только это был заговор не убийства короля.Действие дальнейшего рассказа развивалось до событий рассказанных в первой главе данной истории. Именно это сейчас вспоминает архидьякон.Читатель, видимо, хочет знать, что там с похоронами Эсмеральды. Ни**я, читай лирическое отступление.Однажды, предаваясь роскоши и распутству, Папа Римский Сикст Четвертый внезапно, погожим утром июля 1482 года, обнаружил, что апостольская казна пуста.Обстоятельства требовали срочно изобрести что-нибудь. Папа отдал распоряжение взимать со всех христиан налог на вымышленный поход против турок: христиане всей Европы обязаны отчислять святому отцу тридцатую часть своих доходов.Евреям пришлось более туго – с них обязывалось взимать двадцатую часть. Впрочем, им ещё повезло, что его святейшеству не пришла мысль конфисковать всё их имущество.Монахи с присущим им усердием энергично выполняли приказ папы, и вскоре подвалы Ватикана ломились от золота, собранного путем бесстыдного вымогательства. Сикст Четвертый, войдя во вкус, немедленно придумал новый трюк. Он разослал своих легатов по всем христианским столицам, обязав их собирать золото, не останавливаясь перед пытками, виселицами, кострами и всеми видами казни, угодными богу. Испанским легатом он назначил Родриго Борджиа, который в дальнейшем сделается папой и приобретет славу одного из величайших преступников в человеческой истории. Только история не об Испании.В качестве папского легата во Францию был отправлен Джулиано делла Ровере, которому папа приходился дядей.Напоминаю, дело было до начала первой главы данного рассказа.Джулиано делла Ровере давно прибыл в апартаменты Бастилии, где по соседству с приговорёнными узниками, при своём богатстве предпочитал располагаться Людовик XI. Король не обращал внимание на новоприбывшего. Он не отвлекался от доклада об финансовых отчётах, находя что в Париже недостаточно виселиц, позорных стоблов и орудий пыток. Такой?образ этого государя: хладнокровного, расчетливого и беспощадного маньяка, недоверчивого — и суеверного.— За прокорм бездельника-бродяги, находящегося шесть месяцев в камере для грабителей, — шесть ливров четыре су, — зачитывал Тристан Отшельник.— Что такое? — прервал король. — Кормить того, кого следует повесить. Клянусь Пасхой! Я больше не дам на это ни гроша. Скорее передайте это дело господину Фебу де Шатоперу. Пусть обвенчает этого доброго молодца с виселицей.Тристан сделал пометку с своей тетради и продолжил:— Шесть месяцев назад, в день Уродов было сделано при звуках труб на перекрёстках пятьдесят шесть оповещений. Счёт так и не был предан оплате. Францисканскому монаху за то, что исповедовал проститутку, — так и не было уплачено пяти су. Поэту Пьеру Гренгуару так и не было уплачено за мистерию, на постановку которой ему был сделан заказ. Главному палачу города, в прошении написано, выдать шестьдесят су на покупку широкого меча для обезглавливания и казни лиц, а также на покупку прилагающихся к нему принадлежностей...— Довольно! — перебил его король. — Охотно утверждаю эту сумму.— Ваше Величество... — попытался обратиться кардинал делла Ровере, чернобородый, с козлиной бородкой и маленькими колючими глазами.Король отхлебнул из кубка с зелёной жидкостью и откашлялся.— Фу, что за противное зелье? — ворчал он, обращаясь к архидьякону Клоду Фролло, который стоял возле его трона недовольный, потому что его отвлекли от любимого дела — подбешивать цыганку в Соборе. И его срочно вызвал к себе король, требуя, чтобы он принёс зелье, от которого ему становится лучше.— Клянусь Пасхой! — проговорил король. — Каждый день я вижу людей, жиреющих за счёт моей худобы. А кто это здесь? А-а! Ваше высокопреосвященство, так и доложите в Ватикане. Ни я, ни мои придворные не допускают роскоши при дворцах. У нас нет лишних денег и все потрачены на нужные дела.— И вы как христианский король должны осознавать свой долг: защита Европы от турок, — заметил чернобородый.— Не слышу... — король закашлял. — От турок вы говорите?Людовик XI дал знак Тристану Отшельнику дальше перечислять расходы. Одни суммы от утверждал, другие нет. Легат папы не желал терпеть, вертя бородкой по сторонам и стуча каблуком своего башмака.Король с замашками маньяка внезапно вспомнил об римском дипломате.— Ах да, я совсем отвлёкся и забыл про гостя. Не желаете посмотреть на мою прелесть — большие деревянные клетки для узников? Не упустите свой шанс. Если их не увидеть, это значит так и не побывать в Бастилии, хоть вы и были.— Обязательно. Только Ваше величество, как христианский монарх, вы осознаёте, что власть дана вам богом. Его наместник имеет полное право вмешиваться во внутренние дела любой страны.— Ошибаетесь, — прервал его архидьякон Фролло, король пожелал, чтобы он присутствовал здесь. — Его величество оставляет в силе?Прагматическую санкцию?1438, это значит, что любые папские указы должны получить королевскую печать, прежде чем будут утверждены во Франции.— 1438 года? Скорее всего эта санкция устарела.— Я не собираюсь её отменять. Хорошая идея, — заметил довольный король и хлопнул Фролло по плечу.Легат папы был недоволен.— Как священнослужитель, вы, архидьякон Жозасский, понимаете, что это нелепо? Папа неоднократно пытается объединиться с восточной церковью в Константинополе. Если вы не желаете отдавать долг как все правители Европы в помощь нашим братьям в борьбе с неверными, значит стремитесь отколоться от Рима. Это может привести к печальным последствиям. Страна погрязнет в невежестве и в ереси. Мы все должны быть вместе при такой нездоровой обстановке на ближнем востоке.— Мой милый, давай расскажи ему о здоровье на западе, — потёр руки король, обращаясь к Фролло.— Стремлюсь успокоить, это не несёт расширений полномочий для галльской церкви и ни о каком расколе нет и речи, — заметил архидьякон. — Эта санкция законна и подписана предшественником папы по всем правилам.— Значит, его святейшество может её отменить? — сверкнул глазами легат папы.— Может, — кардинал делла Ровере засиял. Фролло продолжил: — Только отмена документа требует подписи двух лиц: и короля, и папы.Дипломат со злыми глазами поклонился и ушёл, проговорив напоследок:— Я сегодня же отправлю гонца в Ватикан. Отмена санкции будет, не сомневайтесь, ваше величество.***Через несколько часов, в уборной делла Ровере прошипел Клоду Фролло:— Надеюсь, что вы, архидьякон Жозасский, повлияете на его величество. Мы все служители Господа и цель у нас одна: направлять разум монархов в нужное русло, не забывая также и о своей выгоде. Чей ветер выгодней для вас? Папа помнит тех, кто верно ему служит и щедро вознаграждает, тогда как старый кашляющий король скуп, никогда не поймёшь, что у него на уме. Своих любимчиков, которых он вчера возвышал, сегодня он может без жалости отправить на дно, если узнает что-то о вашей жизни, что придётся ему по вкусу, — по тому, как архидьякон вздрогнул, легат папы сделал вывод, что ему есть, что скрывать. — Помните, мы все ходим по тонкому льду.Улыбаясь, как демон, чернобородый исчез. Зерно сомнения нашло свою почву. Змей достиг своей цели и словно обвёл шею Фролло.Шагая к выходу по коридорам тюрьмы, Клод держался холодной рукой за свою шею. Нужно не позволить несуществующей змее отогреться на его шее и вырасти... и всё же? Что сделал для него король? У него нельзя попросить помилования для цыганки, поди отними кость у тигра. Фролло желал выговориться, излить кому-то свою душу, и не мог.Его взгляд скользнул в один из тёмных коридоров и Клод шагнул туда, переступая дверь склепа, где покойник ещё жив.Утонченно-изуверские кары Людовика врагам и изменникам были сильным методом воздействия на психологию людей могущественных: рыцари и князья церкви не склонны подчиняться, свои интересы они ставили выше, а вассальная верность была для них категорией временной — сеньора всегда можно поменять. Людовик не хотел, чтобы его меняли.Кардинала ла Балю, человека незнатного король возвысил чуть ли не "из грязи"; сделал своим министром и обеспечил богатым имением. Во время длительного и тяжёлого противостояния Людовика с бургундским герцогом Карлом Смелым ла Балю двурушничал, услуживая и вашим, и нашим. Так поступали многие магнаты. Но когда герцог захватил Людовика в Перонне, жизнь короля была в смертельной опасности и он поручил кардиналу раздать придворным Карла 15 тысяч экю золотом, в надежде, что те воздействуют на своего горячего господина. Ла Балю нагло прикарманил себе собранные деньги — вот этого король кардиналу непростил...Только вмешательство папы и звание кардинала спасли узника от смерти. Король заменил казнь на пожизненное заключение. Его втиснули в тесную деревянную клетку с малыми ячейками решетки, окованную снаружи железом - как зверя. Ни встать, ни сесть, ни лечь, ни повернуться; в полу круглое отверстие понятно для чего... Эти клетки служили в основном средством для серьезного, но недолгого внушения своевольным. А ла Балю просуществовал в такой уже одиннадцать лет. Король изредка заявлялся осмотреть свой ?зверинец? — и проходя мимо стенающего кардинала, потерявшего уже всякий человеческий облик, иронически напевал:А кардинал наш ла БалюСкакал подобно журавлю!Звукоподражания стоящего на четвереньках, заживо съедаемого блохами и вшами?узника я описывать не буду.****Клод опустился возле этой самой железной клетки. В этот момент внутри неё что-то зашевелилось.— Государь!.. — проговорил узник и сразу оборвал себя.— Нет, я не государь, — ответил священник.— И что вам нужно?— Исповедоваться. Исповедоваться в том, что я не могу сказать живому существу, а идея говорить со стенами кажется мне невыносимой. Другое ли дело, человек, повиснувший на пороге смерти?— Уходите, не издевайтесь над бедным узником.— Прошу простить меня. Я лишь хотел узнать, бывали ли случаи, когда священники на законном основании лишались сана? Бывали ли в истории случаи, когда при этом они не подвергали анафеме себя и своих избранниц, не получали отлучения от церкви и проклятий за чудовищный грех клятвопреступления перед Богом. Бывали ли случаи, когда они женились на законном основании и при прощении Господа?— Так это из-за женщины вы надумали изменить королю, — вревел узник. — Из-за какой-то шлюхи! Удивляетесь, преподобный? Тонкие стены между моей тюрьмой и уборной. Я всё слышал, что говорил вам этот человек. Я сообщу Его Величеству, когда он в следующий раз спустится ко мне, что в его окружении есть гад.— Бедный глупец! Король не слышит стенаний тех, стоимость клеток которых подсчитывает.— Я буду кричать, одиннадцать лет я не видел дневного света, это мой единственный способ выбраться отсюда.— Тогда мне придётся убить вас и вы унесёте мою тайну с собой в могилу, — спокойно ответил Клод.Узник оскалил свои гнилые зубы и весело забормотал:— Я не идиот, ваше высокопреподобие, я проверял вашу реакцию. На вашем месте я поступил бы также, я поступал и хуже. Мы можем договориться. В чём конфликт короля с Римом?— Теперешний папа не знает, как отменить Прагматическую санкцию 1438 года, подписанную его предшественником.— У меня есть более поздний документ, в котором Людовик сам отменяет эту санкцию. Все мои документы были сожжены 11 лет назад, когда меня заключили, а некоторые я сохранил в тайнике.— Где он?— Одиннадцать лет я не видел дневного света и больше я ничего не скажу. Поспособствуйте моему освобождению и, клянусь страданиями святых мучеников, когда я восстановлюсь в своих правах кардинала, я поспособствую, чтобы вас лишили сана, на законном основании отпустив вам этот грех.Узник протянул грязную руку.Клод на минуту подумал идти ему на эту аферу или нет? Только мнимая змея уже тугим узлом обвела его шею, чтобы он не подумал отказаться. Пожав руку пленника, он уже видел, как девушка, которая его ненавидит и никогда не испытывает к нему жалости, будет ему благодарна. Что ему даст кашляющий король? Даже если представить, что он добьётся от него помилования для девушки, всё равно останется риск, что Эсмеральда будет забросанной камнями, если вдруг кто-то узнает о её связи со священником. ?Это верное решение служить Риму?, — подумал Фролло. И он сможет жениться на цыганке.****В последующие дни Клод давал королю зелье которое немного уменьшало его кашель. Архидьякон взял направление в своих медицинских заключениях убедить короля, что его болезнь имеет духовный характер. Его съедает чувство вины. Намекал, только намекал про узника.Король не поддавался уговорам, злился, — он не может простить этого предателя и сукина сына в красной рясе, который прикарманил себе деньги, которые шли на выкуп жизни Его Величества. Фролло находил слова, что злость — это и есть болезнь. Именно она как червь поедает его.— Нежеланием прощать и держать злость человек пытает и не прощает прежде всего самого себя. Вы ненавидите кардинала? Болезнь именно из-за него, из-за него Господь шлёт болезнь. Этот кашель из-за мыслей о предавшем старом друге. Спускаясь в помещение тюрьмы, чтобы поиздеваться над узником, вы не чувствуете отомщения. После этих походов ваш кашель усиливается. Как бы Ваше Величество не злилось, но отпустить его — это воля Всевышнего. Когда вы выпустите его, вам станет лучше.Король возражал, что лучше пожертвует церкви дорогостоящую статую Богоматери, чтобы получить прощение у Бога, но кардинала не отпустит. Однажды абсолютно неожиданно для архидьякона король приказал освободить узника, а ведь Людовик никогда не соглашался с Клодом Фролло.Надо ли говорить, что кардинал всех надул: и архидьяка, и папского легата. И никакого документа, спрятанного в секретном месте, у него не было.Именно об этои эпизоде вспомнил Клод в тюрьме. И нервно засмеялся.— Что из последнего сказал прокурор? В каком месте я представлял интересы сукиного сына? Король сам принял своё решение, я тут ни при чём. Надо отпираться до последнего. Документа, который бы посодействовал раскошеливанию короля по желанию Папы Римского, просто не существовало! Надо всё отрицать.Он всего лишь пожалел бедного узника, он сам верил, что этот узник несчастный. Предательство короля — это очередное из нелепых обвинений, доказать которое нельзя.