Гренгуара посещают гениальные идеи (1/1)

— Проведывайте родственников почаще, — пожелал тюремщик, вешая на дверь замок, и похвалился. — У нас отличное тюремное меню. А если будет небольшая плата, до самой казни ваш брат заживёт, как принц. Могу принести ему матрац и даже тёплое одеяло.Клод пожелал отделаться от него, однако передумал.— Пожалуй, это последнее, что я могу для него сделать, — пробормотал он и протянул управляющему тюрьмы несколько монет.— О, всё будет сделано в высшем разряде! — воскликнул тюремщик. — Скажите, а правду говорят, что цыганка, которая скрывалась в Соборе, сбежала?Клод вздрогнул, как вздрагивал всегда, когда кто-то посторонний упоминал об Эсмеральде.— Кто распространяет такие нелепые слухи? — спросил он.— Она сбежала, потому что отдалась кому-то из стражей, либо целой роте. Теперь она на свободе и танцует на площади, чувствуя свою полную безнаказанность. Её никто не может снова арестовать, так как она загипнотизировала всех солдат.— Как можно в такое верить? Кто распускает такие сплетни?— Вы же понимаете, я тюремщик и мне скучно жить. Я слышал, мимо моего окна шли провинциалы, они обсуждали, какие достопримечательности посмотреть. Отец семейства горел желанием посмотреть на цыганку, которая по слухам очень красива. Над ним посмеялись, потому что цыганка давно под арестом и живёт в келье, как монахиня. Он возразил, ему обещали, что именно сегодня и именно для него она будет выступать возле дома с колоннами в 12 часов дня. Старый цыган задорого продал ему стеклянные бусы, обещая, что каждому, кто бросит ей их, хорошенькая цыганка покажет грудь. Быстро нашлись и другие покупатели.— Мало ли на свете идиотов?— И я думаю, отец Клод. Может и мне стоит раскошелиться, отлучиться и посмотреть, правда ли это она? Мне надоели мои узники.Архидьякон злой направился к дому с колоннами, хоть и не верил ни во что. По мере приближения он увидел огромную толпу, услышал сальные возгласы и громкие восхищения. Фролло удалось пробраться в первые ряды и тогда он разглядел грациозную фигурку, стоящую спиной к зрителям и призывно дрыгающую задом. Дева была одета в синее платье Эсмеральды, то самое с открытыми плечами и рваными рукавами, в котором Клод увидел её в первый раз. На миг он поверил, что это она. Ещё мгновение и дева томно повернулась, стыдливо опуская ресницы, и затанцевала мавританский танец, сверкая аппетитными ляшками в рваных разрезах юбки. Фролло быстро узнал эту красотку.— Гренгуар! — изумлённо крикнул священник. Его крик потерялся среди воплей восхищения. Красотка уже высоко подняла над собой бубен.— Друзья мои! Помогайте мне, — жеманно объявила она и высокомерно смахнула волосы парика со лба. Цыгане поддержали её битьём в свои бубны.— О, легенда! Богиня! Она оказалась ещё прекраснее, прекраснее, чем я думал! — кричал отец семейства.— Милашка, покажи ножки, — захлёбываясь слюной, просил толстяк. Получив монетку, Гренгуар быстро задрал юбку и показал полностью всю ногу до самого паха, поставив её на возвышение. Последовали возбуждённые стоны.— А попку, покажи попку! — вопил ещё один голос.— У козлов больше мозгов, чем у мужчин, — кричала старая ведьма-Фалурдель. — Они даже не догадываются, что это мужик. Стала бы эта чёртова Эсмеральда им отплясывать, если бы ей удалось сбежать. Её бы дух давно простыл.Фролло не отрываясь глядел на Гренгуара и, видя как высоко он задирает ноги, уже понял, что хочет его удавить. Поэт изображал его девушку и высмеивал в ней то поведение, которое ей не было свойственно. Она никогда так себя не вела. Архидьякон не досмотрел спектакль и ушёл, а зря. Продолжение было не менее захватывающим.Теперь немного предыстории. Ещё несколько дней назад Гренгуар был совсем отчаявшимся, его пьесы никто не хотел ставить. Он грезил книгопечатанием, мечтал об издании своей книги, а сам не мог свести концы с концами. Его выступления со стульями в зубах не собирали даже трёх жалких монет.Неожиданно Гренгуара посетила идея выступить в женском платье, женщин куда охотнее встречает публика. В тот же день поэта арестовали. Его прибрало к своим рукам духовенство, ему пришлось выслушивать тяжёлую проповедь о том, что это грех наряжаться в женское платье, от этой проповеди уши бедного поэта порозовели; после его завалили расспросами про архидьякона, не знает ли он что либо о его запрещённых деятельностях. Уже к вечеру поэт был свободен, из всего произошедшего он понял: если и можно переодеваться женщиной, то лишь в угоду служителям Бога. Духовенство разрешило ему выступать в костюме цыганки, чем он с нехилым денежным успехом и занимался. Помощник Гренгуара, бугай по имени Арман Летуаль бегал за ним в костюме чёрной козы во второй части действия. Преподобный Клод Фролло не досмотрел спектакль как раз на этом моменте. Другой бродяга Батист Птицеед, облачённый в чёрные одежды, изображал перевдыхавшего ароматных специй жреца Египта, недовольного, с красным носом; злого и властного. Он хотел помешать красотке танцевать. И в грубой форме ей выразил, что не положено вываливать ляшки возле храма бога Осириса и осквернять его. То ли осёл, то ли козёл Арман громко заблеял, затем прилёг задом к верху и шумно пустил газы. Эти газы олицетворяли злых духов. Злые духи вселились в жреца. И тогда он стал добродушным к сброду и в каноне греческих драм Гренгуара говорил... что-то говорил:"Мать моя Геката! Я прозрел. Вся жизнь моя обман,Пляшите, грабьте подобных вам тупых христиан,Я хочу быть христианином, как вы!"Упав на колени, он распахивал своё чёрное одеяние и все с ахами лицезрели татуировку в виде толстой зелёной русалки и крест на пузе.Одни люди плевались на такое безбожие, другие крестились. Намёк с подачи духовенства негласно объявлял: если колдуны-оборванцы в своём моралите сделали одержимым злыми духами какого-то жреца, значит они и в действительности могут сделать одержимым архидьякона Собора. Всё это было призвано внушать гражданам, у которых архидьякон и без того пользовался дурной славой чернокнижника, мысли, что Клода Фролло необходимо убрать и давно пора отстранить. Жак Шармолю и епископ Луи де Бомон с недавнего времени заметили, что им мешает архидьякон своей неизвестно откуда взявшейся лояльностью к узникам. Он знает больше, чем положено смертному. В богословских спорах он может заткнуть кого угодно и спасти любого обвиняемого в колдовстве, он использует знания, данные богом, в угоду сатане. Они втайне придумывали способы его убрать, для начала — внушить народу мысли о его одержимости и недееспособности.@$$%Клод стоял в стороне — лицезрение переодетого в платье мужчины вызывало в нём чувство гадливости и тошноту в горле, толпа заслоняла от священника действие короткой пьесы. Периодически раздававшиеся приливы хохота подбешивали его сильнее. Наконец-то он дождался и Гренгуар со своей молодой командой выбрался из толпы. Архидьякон, дав пинка приставшим к нему попрошайкам, пошёл преследовать поэта. Пьер скрылся в трактире. Архидьякон остановился у входа, не осмеливаясь пойти дальше.Трактирщик заметил преподобного отца и догадался, что он ищет своего ученика. И сообщил, что на втором этаже своего трактира он снимает комнаты, первая дверь с права — там живёт поэт.&*^&*Гренгуар сидел за столом и брил ноги. Пара девок помогали ему раздеться.— Ты был великолепен! — похвалила его одна мадам. — Не то слово,Эсмеральда тебе в подмётки не годится. Это идиотка! В ней ни капли твоего шарма.— Почему же? Не надо относиться к ней так сурово, — нежно возразил поэт. — Она миленькая и похожа на меня в парике. Эх! Почему я родился не девушкой? Я б вообще не работал. Дорогие подарки, цветы... жаль, что я не мог им показать под юбкой все, что они просили.Вторую девку бесили умозаключения философа, он это видел и продолжал озвучивать свои выводы:— Я понял, что все девочки дуры. Да, да, и ты тоже дура, не смотри на меня так. Редко кто из вас способен вызвать любовь, а ведь надо только пальцем щёлкнуть и все мужчины у твоих ног. Был бы я девушкой, никогда бы не ломался. И никому бы не отказывал. Проводил бы ночи со всеми, кто предлагает деньги и подарки. Это идеальная работа: одновременно получать и деньги, и удовольствие.— Родись ты девушкой, с талантом писать пьесы ты должен был бы попрощаться, — огрызнулась девка.— Дура! Родись я девушкой, все мои пьесы издавались бы под авторством моего мужа, а я был бы благодарной женой и находил бы своё счастье в подчинении мужу. Я с радостью бы принимал всё, что он хочет делать со мной в постели, ведь он мой Бог и я не имею права перечить.В этот момент в комнату вошёл архидьякон, так как дверь не была заперта. Девки хохотнули, Пьер поменялся в лице и смутился.— Метр Клод! Не ожидал вас здесь увидеть.— Пьер, я тебя не узнаю, — молвил архидьякон.— Я такой же, как и раньше. Нахожусь в творческом поиске себя и ищу свой неповторимый литературный стиль.— Недостойное ремесло для философа.— Что поделать? Мне надо на что-то жить. А народ не хочет собираться вокруг мужчины, таскающего в зубах стулья. Справедливости нет. В этом плане легкодоступным дамочкам везло больше.— Ах, ты... — Клод схватил его за горло и вдруг себя сдержал. — Пошли вон! — приказал он девкам.— Да, идите! — подтвердил Гренгуар. Девки ушли.— Пьер, девушка, которая спасла тебе жизнь, опять в опасности, — сказал Клод. — Надеюсь, твой литературный стиль поможет тебе найти способ спасти её от казни.— Как? Её не повесили? Ах! Я совсем не в курсе новостей. Время от времени я всё ещё сочиняю эпопеи и трагедии, я весь в своём мире, реальность меня мало интересует. По правде, я думал, вы пришли, чтобы помочь мне написать жалобу на епископа, мельницы которого облили меня водой. Вы же мне поможете, поэтому я сейчас её зачитаю.Архидьякон не слушал его:— Нужно немедленно придумать, как вывести её из убежища. Счёт идёт не на дни, а на часы.— И что? — спросил Гренгуар.— О, уже придумал, — ответил Клод, суровым взглядом осмотрев весёлого поэта в пёстрых одеждах.— И что же? Не надо на меня так смотреть. Мои танцы — это временное явление.— Церковь день и ночь охраняют. Оттуда выпускают лишь тех, кого видели входящими. Я провожу тебя к ней. Ты обменяешься с ней платьем. Она наденет твой плащ, а ты — её юбку.—?До сих пор все идёт гладко,?— заметил философ.?— А дальше?—?А дальше? Я уйду с твоей женой, ты останешься. Тебя, может быть, повесят, но зато она будет спасена.Гренгуар с озабоченным видом почесал паричок.—?Не понимаю.— Что ты не понимаешь? Тебя может повесят, а я уйду с твоей женой. Что тебе не нравится?Открытое и добродушное лицо поэта внезапно омрачилось, словно веселый итальянский пейзаж, когда неожиданно набежавший порыв сердитого ветра нагоняет облака на солнце.—?Итак, Гренгуар, что вы скажете об этом плане?—?Скажу, учитель, что меня повесят не ?может быть?, а вне всякого сомнения.—?Это нас с ней не касается.—?Черт возьми!?— сказал Гренгуар.—?Она спасла твою жизнь. Ты только уплатишь долг.—?У меня много других долгов, которые я не плачу.—?Мэтр Пьер! Это необходимо. Да и потом... может тебя и не повесят. Ведь не каждый женится, кто обручился. Может быть, ты окажешься перед ротой солдат и одним взмахом ресниц ты заставишь их упасть у твоих ног.— Это слишком нелепо! Я не хочу рисковать!— Что ж, прощай, — сказал Клод и ушёл.— Сумасшедший, — хохотнул Гренгуар.