Белая свадьба (1/2)
День свадьбы был странным. И счастливым, и нет. Осознание того, что это всё не по их обоюдному желанию и что они всю жизнь проживут без любви, коробило и грызло изнутри. Медея понимала, что не сможет признаться Фролло. Не после того, что он сделал. Платье действительно было сшито по личным эскизам Медеи. Она стояла перед зеркалом, расправляя на шее нити жемчуга. Волосы её были распущены как полагалось, указывая на чистоту невесты. Вуаль и фату соединял между собой золотой свадебный чепец. Рукава платья были узкими и длинными, плечи полностью закрытыми. Лиф и корсет были вышиты золотой нитью в искусном узоре. А вот юбка была трапециевидной. Само платье состояло из множества слоев лёгкой ткани и из - за этого казалось, что невеста плывет по ковру к алтарю, будто лебедка.
Золото являлось символом благополучия, а вот жемчуг - слезами. Ведь это день был и радостным, и печальным.
Сначала, Медея не признала Клода, которому очень шли свадебные одежды. Девушка покорно вложила руку в его ладонь и они предстали перед архидьяконом.
Клятву, произносимую самой собой рыжеволосая слышала будто через толщу стекла. Затем, она медленно опустилась на колени перед женихом и поцеловала его руку, принимая его власть над собой и соглашаясь стать ему женой. Медея была прекрасна, если не сказать больше, Фролло смотрел на невесту не отводя взор и ему с трудом удавалось держать лицо, потому как он был буквально заворожен. Этот день действительно был одновременно и радостным, и тяжелым, ко всему прочему, именно в этот день судья собирался сделать еще один серьёзный шаг, только теперь уже полностью по своей воле. Но то случится лишь вечером, когда они останутся наедине друг с другом. А пока он любуется будущей супругой, что плывет к алтарю по ковру и не видит никого более, хотя гостей здесь было достаточно, всё же не абы чья свадьба, а самого королевского судьи. Многие этот брак будут осуждать, мол какая-то простолюдинка стала женой такого человека, кто-то наоборот будет говорить, что зато на старости лет судья узнал, что такое брак и женщина рядом, а там, как знать, может и отцом успеет стать, супруга-то молода и наверняка достаточно здорова, чтобы родить.
Фролло с трудом контролировал себя, чтоб рука его не дрожала, когда он брал руку девушки. Всё то время, пока они стояли у алтаря, произнося поочередно клятву, он неосознанно боялся, что если отпустит её руку, Медея откажется выходить за него и сбежит прямо от алтаря. Но нет, она произносит клятву, а затем покорно целует руку, а затем во всеуслышание их объявляют супругами.
Традиционный поцелуй новобрачных едва не затянулся, потому что Фролло вдруг ощутил, что не в силах остановиться и едва не заключил супругу в слишком крепкие объятия. После венчания был большой праздник и пир, от которого молодожены устали и в какой-то момент судья объявил, что его супруге нужен отдых, поскольку она переутомилась, а потому они вынуждены откланяться и покинуть гостей. Гости некоторые разошлись вскоре, а прочие вообще в какой-то момент забыли, ради чего пришли, потому как в отсутствии виновников торжества, праздновали уже что-то свое.
Супруги Фролло же прибыли домой в карете. Клод сначала подал жене руку, а потом вовсе подхватил на руки и вытащил из кареты, дабы она не оступилась, когда будет сходить с неё в этом роскошном платье. После он увел её в дом, но не отправил к себе в комнату, а привел в свои покои, те самые, где было много жарких и нежных ночей. Плотно закрыв дверь, он бережно снял с девушки фату и вуаль, подойдя к Медее со спины, мягко обнял за плечи и коснулся одного плеча губами. - Я приготовлю купальню. Отдохни немного, - и, сняв камзол, удалился в купальню, чтобы приготовить ванну для них обоих. Пока согревалась вода, судья вернулся обратно в комнату, присел рядом с девушкой, взяв её за руку. - Ты ведь не откажешь своему супругу в первой брачной ночи? - он не ставил перед фактом, он действительно спрашивал её желания, осторожно касаясь губами тонких пальчиков, не сводя при том с неё взгляда. Фролло готовился к серьезному разговору, но чтобы сказать все, что так долго таил в душе, ему нужно было, чтобы Медея хоть немного приняла его и не была холодной и отстраненной. - Хотя, вероятно, я не заслуживаю твоего прощения, ведь я виноват перед тобой, однако я не хочу, чтобы ты думала, будто этот брак был принудительным и ничего для меня не значит. Медея и сама не понимала, что с ней. Её ужасно тянуло прижаться ближе во время поцелуя, обнять крепче и раскрыть губы навстречу. Но хотелось и уйти. Убежать куда - нибудь. Потому они обменялись обручальными кольцами. Из одинакового белого золота. Только камни были разные по цвету. У Медеи то были изумруды.
Пир утомил её. Все эти гости, большое скопление людей вызывали панику. Но Медея не имела права уйти раньше, чем захочет её муж. Девушка принимала поздравления и была со всеми любезна. И едва не вздохнула с облегчением, стоило им отправится в карету. Её муж всё это время будто пытался заботится о ней. Увел с торжества, когда увидел как она устала, поднял на руки, потому что знал, что она может упасть наступив на подол.
Вскоре они оба оказались в покоях самого Клода. Именно здесь по большей части было множество нежных ночей. Другие ночи проходили по иному и в других местах.
Медея тихо вздохнула ощутив сначала свободу от фаты и вуали, а затем, от поцелуя. Что он к ней испытывает? Зачем так играет с ней, если не любит? - Вы сами хотите этой брачной ночи?
Медея опять же поставила вопрос по своему. Ведь зачем ложится в постель если он не будет её желать. Сама то рыжая бестия хочет... И ещё как.- Вы хотите попросить прощения? Так все же, что он значит для Вас? Наш брак. Я догадываюсь, что в большей части Вас вынудили пойти на это. И да, я этого не хотела. Не хотела чтобы на мне женились и ломали свою жизнь против воли.
Тихо ответила Медея и слегка шевельнула пальцами, дотронувшись до сильной ладони Клода. Бровь Фролло слегка приподнялась в изумлении. Она ещё спрашивает, желает ли он этого и это после всех жарких ночей, когда он брал её совершенно искренне, не просто ради удовлетворения своей потребности, ведь дарил ей не меньше ласк и удовольствий в ответ.- Если бы я не желал этого, то не задал бы тебе этого вопроса и отправил бы ночевать в твою комнату, - качнул головой судья, впрочем, в его голосе не было ни раздражения, ни жёстких ноток. - Верно, на этот брак меня вынудили, однако это не значит, что я шёл под венец без собственного желания. Ты взрослая разумная девушка, долгое время состоишь при особе верховного судьи и знаешь многое, как ты полагаешь, за столько лет мали ли накопилось у меня недоброжелателей? А теперь вспомни свое похищение и подумай, готов ли был я рисковать снова твоей жизнью и жизнью ребёнка. Я намеревался отослать тебя не потому, что ты мне стала не нужна, а ради твоей же безопасности и дабы меньше народу знало, что у меня есть дорогая мне женщина и наследник. Фролло чуть теснее сжал ладошку девушки в своей, прильнув губами к пальцам и на несколько мгновений так и замер. Впервые он был настолько откровенен, впрочем, нет, с Медеей это было второе откровение, первое было в тот памятный вечер. - И да, я прошу твоего прощения за то, что незаслуженно обвинил тебя. Ответственность за дитя лежит в равной степени на обоих родителях и этой ответственности с себя я не снимаю. Идем в купальню, тебе нужно расслабиться, позволь я помогу тебе с платьем. Медея не отвела взгляд даже тогда, когда тонкая бровь мужчины взлетела в изумлении. А чего он ожидал собственно после тех дней, когда они отгородились друг от друга? Что она с радостью кинется в его обьятия? Все простит просто и легко? И все же, девушка с неким напряжением ожидала ответов на свои вопросы. - Значит, Вы все ещё желаете меня.
Далее, она слушала Клода и не перебивала. Этот брак оказался для него нисколько не желанным, сколько опасным. Ведь не будь Фролло настолько важным человеком - то завёл бы семью. А так теперь они с ним и с будущим ребёнком ещё в большей опасности... Это пугало. Вспоминались моменты унижения и боли во Дворце."Дорогая мне женщина..." Глаза девушки были широко распахнуты, а в них читался не высказанный вскрик. Удивления и нежности, вновь нахлынувшей на неё от осознания того, что Судья любит не только её тело. Но испытывает нечто большее.