Глава 2. Танец. (1/1)

В Париже праздник Дня Дурака отмечался зрелищными представлениями и весельем. Куда не глянь – все пели и плясали, растягиваясь в красочной улыбке. В этот день можно было радоваться как бедняку, так и богатому, наслаждаясь вдоль и поперек перевернутым днём. Все будто начинали меняться ролями между собой. Цыгане для стражи и, в большинстве своём, святой церкви, казались обузой. Их не только не любили, но и истребляли, однако те умели скрываться от стражи в своём убежище. Стражники могли назвать честно заработанные цыганами деньги наворованными, но это отнюдь не пугало Уильяма, который готовился к предстоящему выступлению. Как и обещал Мэттью — стоящее представление. Уилл широко улыбнулся в зеркало в шатре, цепляя на мочки ушей пару золотых треугольных сережек и поправляя танцевальный наряд.— Наконец-то праздник, а это значит, что мы заработаем больше прежнего. Ну? Как тебе? Сайфер встал в привлекательную позу и серебристые браслеты на его изящных и тонких ногах звякнули друг об друга. Его кожу покрывал блестящий и свободный наряд, совсем не сковывающий движения. У Уилла были довольно длинные, голубые волосы ниже плеч.

— Это… Рыжий мужчина в цыганском, слегка потрепанном одеянии оглядел Сайфера, вставшего прямо перед ним. Несомненно, наряд был великолепен и слегка поблескивал на свету. Накинутая в этот момент сверху ткань местами была прозрачна. Мэттью сидел на деревянных ящиках, небрежно наваленных друг на друга прямо посреди шатра.— Ты выглядишь очень красиво, Уилл, — похвалив своего друга и товарища, Кавалли изогнул губы в сардонической ухмылке, — но если ты собрался танцевать этом, то, несомненно, они увидят всё твоё ?великолепие?.— Не дразни меня, Мэтт. Я ведь не торгую телом. Это просто танец. Уильям по-ребячески надул губки, складывая руки под грудью. Внешность Сайфера была столь необычна, что по одному только виду тяжело было сказать, к какому полу он принадлежал, если не осмотреть его получше.— Смотри мне, мужчины может будут в восторге, а вот святая церковь не одобряет гомосексуалистов. Ты что, не знаешь нашего архидьякона? Он уже довольно долго истребляет наш народ, – залепетал Кавалли, залившись смехом, от чего Уилл слегка покраснел, смущенно улыбаясь.

Подходя к мужчине, он ткнул обладателя розовато-серых необычных глаз в плечо.— Да ладно тебе, ?Мэтти?! Я ведь не гомосексуалист. Да и к тому же, я делаю это, потому что мне нравится.— Я ведь просил не называть меня ?Мэтти?. Мужчина обреченно вздохнул, ловя на себе испытующий взгляд Уильяма, который фактически прожигал в нём дырку.— А я просил не дразнить меня, ?Мэтти-и-и?, — огрызнулся демон.— Хорошо-хорошо. Я знал, что ты так скажешь. Готов выступать? Уилл вновь развернулся к зеркалу. Он покрутился вокруг своей оси, а прозрачные рукава накидки, которая была поверх обнаженного торса, устремились за ним в полукруге.— Разумеется! Я ведь так долго готовился. Уилл прямо-таки просиял, мягко улыбаясь Кавалли. Через пару мгновений он порхнул к выходу из шатра.— Ого, какой настрой. В таком случае я жду сногсшибательно-сексуальный танец, Уильям.— Да ну тебя, изврат! Спустя мгновение в парня полетела стоящая у выхода палка и рыжий увернулся, пригнувшись. Деревяшка ударилась о ящики и с грохотом упала на землю, поднимая пыль в палатке для подготовки.— В таком случае приступим. Даже не возмутившись, мужчина поднялся и подошёл к выходу из шатра, вставая рядом с Уильямом, а затем осматривая собравшихся зрителей. Сцена была занята, но следующий номер, без сомнения, принадлежал этим двоим. Уилл не спешил покидать шатер и лишь взглянул на вышедшего из палатки Мэттью, когда очередной номер окончился, наблюдая за ним. Рыжий мужчина театрально поклонился, бодро ударяя в бубен. Солнце поблескивало на его волосах, а актерская улыбка начинала завораживать любого уважающего себя зрителя.— Дамы и господа... С довольным выражением он взглянул и на восседающего у сцены, можно сказать, в первых рядах, архидьякона. Он здесь был самой большой и неопровержимой проблемой, как его в шутку называл Кавалли. Где был этот человек, там часто случались несчастья, а потому встречать его улыбкой было неприятно.

— Только сегодня на этой сцене – лучший парень в всем Париже! Уилл~, — мужчина поднял свой яркий плащ, обернувшись вокруг себя и исчезнув, в то время как из шатра ловким движением вышел длинноволосый парень. Под хлопки в ладоши и звон бубна Сайфер начал движения. Перед его глазами растянулась целая толпа из восторженных людей, тут же с любопытством бросивших на него взгляды. В то время, как народ пытался понять, кто он, демон уже покачивал бедрами, и в следующее мгновение его движения стали более быстрыми и гармоничными, подчеркивая не только стройное тело, но и сменившееся чуть серьёзным, привлекательное лицо. В свете солнца он изогнул спину и моментально подпрыгнул, плавно закружившись на деревянной колонне, посреди сцены на городской площади. Когда его ноги поднимались столь высоко, в ловком танце, большая часть его тела была обнажена толпе на обозрение, и половина зрителей смотрела на представление завороженно.— Думаю, Вам нужно расслабиться, — парень склонился перед мужчиной, стоящим подле архидьякона, выставив стройную, обнаженную ножку вперёд.— Прошу прощения? — мужчина в белой ризе приподнял бровь. Перед Уиллом был синеволосый парень с разными глазами, которого, без единого сомнения, Сайфер затянул в танец, ловко закружившись вокруг священнослужителя и не убирая мягкой улыбки со своего лица. Затем Уилл на мгновение замер, ловко вылавливая прямо в воздухе белый цветок, шипов на котором, благо, не оказалось.— Представьтесь, — строго буркнул стражник, когда Сайфер склонился в благодарном поклоне и заправил прядь голубых волос за ухо. Архидьякое, сидящий перед сценой, не без интереса наблюдал за устроившей суматоху фигурой.— Уильям Сайфер, но мои действия абсолютно законны, не так ли, мистер Глифул? — Уилл бросает взгляд разных глаз на мужчину и, ловко минуя стражу, обвязал часть прозрачной ткани вокруг его шеи. И как только ему удавалось действовать так быстро?— Я ведь прав?

Парень мягко заулыбался, восседая на коленях незнакомца, что то ли удивило, то ли разозлило его. Поняв, что дело пахнет жаренным, в мгновение ока Уилл оказался в отдалении, на сцене, словно колдовству. Уследить за его движениями было непросто.

— Пф… Какой позор. В прочем, именно церковь не интересуется подобными извращёнными мирскими делами. Не так ли, наш новый генерал? И именно наша задача искоренить всё зло и порок в городе. Будь то даже содом, в Париже не место таким мерзостям!

С холодным выражением архидьякон вернулся к мужчине в доспехах, тоже заинтересованного увиденным представлением, который тут же сменился в лице.— Мм… Конечно, — скучающе заметил генерал, поправляя серебристый шлем.— Мистер Кадзи? — поинтересовался Глифул у мужчины, которому на вид было чуть больше двадцати пяти, вернувшегося к месту подле него.— А? — тут же отозвался синеволосый священник, немного нахмурившись.— Что Вы думаете на счёт этого? — Стэнфорд оставался холодным, посмотрев на своего помощника.— Это... Не так плохо. Сегодня ведь праздник, — казалось, говоря, он пытался казаться спокойным, ведь именно его Сайфер до этого вытащил на сцену.

— Ладно. Но знаете ли Вы, что совращать мужчин в подобном одеянии – это смертный грех, Уильям? Тем более, что Вы и сам мужчина, — архидьякон сурово усмехнулся, а затем добавил:— схватить его, генерал.— Прошу прощения? — Сайфер похлопал глазами и выступил вперёд, — это часть представления, мистер Глифул, и Вы не можете схватить меня из-за подобной мелочи.— Этот приказ не обсуждается, — голос мужчины стал неожиданно холодным и по телу Уилла пробежались мурашки.— За оскорбление вышестоящих лиц полагается наказание.— Я не оскорблял Вас, — уже не без накатившей неприязни выкрикнул Уилл, не теряя самообладания.— Суть в том, чтобы представление было зрелищным и запоминающимся, правильно? Это расслабляет и волнует зрителей, — Уилл выставил руку вперед, смерив стражу полным неприязни взглядом.— В любом случае, я считаю это неприемлемым. К тому же, как Вы смеете показывать свои колдовские фокусы публично? — мужчина кивнул стражникам, что один за другим начали подступать к одинокой фигуре на сцене.— Их довольно много… Мэтт? Сайфер огляделся в поисках своего друга и быстро нашёл его рядом с собой.— Я тебя понял. Только, прошу тебя, не перебарщивай. Здесь слишком много людей. Попробуй идти по привычному маршруту, — посоветовал Кавалли, загородив путь страже.— Я протестую. Вы знали, что этот танец входит в программу. Мнится мне, Вы просто завидуете способностям моего коллеги, месье Глифул.— Вот ведь. Если будет мешаться – можете убить, — наклонившись к уху генерала, шепнул архидьякон. Уилл же, немедля, прыгнул прямо вглубь взволнованной толпы, которая расступалась перед ним. Ему казалось это не только бессмысленным, но и нечестным. Оставалось надеяться, что с Мэттью не случится чего-то плохого.POV Стэнфорд Глифул не любил праздники. Тем более, столь бессмысленные, как этот. Мужчина в черном одеянии оглядывал веселящийся народ с презрением и неприязнью, считая их лишь снобами и грешниками, уподобляющимися животным. Каждое представление – одно за другим, несуразно и смешно. Способ повеселить крестьян, трудящихся в поте лица, но представителям церкви было приказано наблюдать за торжеством. Представления шли одно за другим – сварливые фокусники, изящные танцовщицы, певички с чудесным голосом. Ничто из этих вещей не могло даже чуть-чуть разогреть сердце архидьякона. Хотя... Кое-что всё же могло. Парень с голубыми волосами был кротким и изысканным, а его танец – особенно привлекательным и ловким. Это было настолько хорошо, что Стэнфорд ни на секунду не мог оторвать взгляда и, слегка приоткрыв рот, в конце концов услышал его голос. Такой же красивый, как каждый изгиб тела, что он наблюдал на сцене. Вот он поднимает свою ногу вверх и с неописуемой гибкостью садится на шпагат. Такой подход только разыгрывал и веселил народ, поражая их диковинными танцами. Уилл взаправду был прекрасен, делая всё это, и его улыбка просто блистала на сцене, завораживая своей красотой.— Уильям Сайфер... Желание дотронуться до его талии было слишком велико, стоило парню с длинными волосами оказаться так близко, что это было непростительно. Сердце забилось быстрее. Глифул протянул руку к голубым волосам, но спустя мгновение Уилл отстранился, вновь оказываясь на сцене, и вместо этого в руке Форда осталась вышитая серебром ткань с легким ароматом лилий. Мужчина слегка потупил взгляд и кашлянул.?Если бы он мог танцевать для меня одного...?, — мелькнула странная мысль в его голове,?Нет, если бы только я один мог касаться этой бархатной кожи и волос... Всё это — грязные мысли?, — он взглянул на Уильяма, тут же ловко ускользающего от неповоротливой стражи в толпе.— Он словно сам дьявол. Такое поведение непозволительно, — его холодное выражение сменилось раздражением.— Когда мы поймаем нарушителя... Что с ним делать? — поинтересовался генерал, скрестив руки на груди.— ...в мои покои, — задумчиво произнёс Стэнфорд негромким, внушительным голосом.— Прошу прощения? — изумился мужчина в серебряных доспехах.— Я хочу видеть его в своих покоях, Фиддлфорд. Сразу, как Вы заполучите его. Что непонятно? — зло рявкнул Форд.— Гх... Я вас понял. Фиддлфорд взглянул на своего товарища с каплей презрения и отдал распоряжения стражникам.— Но, милорд... Какой в этом смысл?— Я хочу устроить воспитательную беседу... К тому же, Вы видели, что он вытворял? Какое наказание у нас полагается за колдовство? — также задумчиво отметил Глифул, на секунду прикрывая глаза. В его голове сразу же мелькнула неприличная картина, от которой архидьякон тут же отмахнулся.?Он... Прекрасен…? — внезапно пронеслась мысль, что заставила его лоб сморщиться, а затем он взглянул на ткань в своих руках.— Смертная казнь, милорд... — с нежеланием ответил генерал, решив не лезть в это дело.— Всем ведьм и колдунов нужно незамедлительно предать огню, чтобы они не распространяли грех по нашему городу. Невозможно обладать такой красотой, если ты не продал свою душу самому Дьяволу, — без сомнений, отметил Стэнфорд. Фиддлфорд отвёл взгляд в сторону, согласившись с его решением.— Вы можете идти, мистер Кадзи. Праздник ещё надолго затянется. Не думаю, что Вам стоит в этом участвовать после подобного инцидента. Мужчина в Чёрном одеянии встал со своего места. Монах, всё это время находящийся рядом, нахмурился, но нечего не сказал по поводу решения архидьякона.— Что такое, мистер Кадзи? Праведный огонь спасёт нас всех. На лице Стэнфорда отразилась неприятная улыбка, с которой тот покинул площадь, направляясь к подготовленной карете.