Эпилого-пролог (1/1)

Хоронили плюшевого мишку,Собирались клоуны и куклы.Так хотели сделать всё по книжке,Но не знали, как читают буквы. (С)Ростислав "Филигон" Чебыкин - Хоронили плюшевого мишкуСейчас. Мари-Сьюзетт-Виктуар Фролло де Тиршап де Мулен, или для домашних просто Мэри-Сью, сидела за столом у окна, подперев ладонью щёку и размышляла о том, как она докатилась до жизни такой. Звоночки обречённости на то, что это всё не может хорошо закончится, прозвенели более двадцати лет назад, когда она, совсем ещё сопливая девчонка, сочеталась браком с подающим надежды молодым крючкотвором на подхвате. У родителей Мэри-Сью были деньги, у молодого крючкотвора длиннющая фамилия. Кроме денег у родителей были так же связи и компромат на... кое-кого. Или на много кого. Кроме длиннющей фамилии у крючкотвора были непомерные амбиции. Ещё у родителей были связи в теневом бизнесе и в верхушке власти города. Ещё у молодого крючкотвора было желание рулить. Что касается самой Мэри-Сью, то она просто хотела замуж. Вернее не так. Мэри-Сью хотела свадьбу. Что бы обязательно в соборе Парижской Богоматери. Она в белом платье, сшитом по последней моде. С голубями, которых выпустят сразу после того, как она выйдет из собора. С лепестками роз, которыми её будут осыпать. С... В общем, со всеми атрибутами, которыми могут щеголять лишь принцы крови, или, на худой конец, короны. Мэри-Сью хотелось СВАДЬБУ. Что бы дорого-бохато, и что бы все незамужние подружки обзавидывались и сдохли от зависти, сучки языкастые. Кроме свадьбы Мэри-Сью хотела того, о чём сучки-подружки рассказывали, когда их крокодители делали вид, что не вслушиваются в то, о чём говорит молодёжь. Ещё Мэри-Сью банально хотела свалить из под крылышка мамы-папы. Пожалуй, единственное чего не хотела Мэри-Сью, это дети. Мол сама ещё не пожила, нигде не была, Мир не посмотрела, и сразу дети? Да не бывать такому! Нет! Никогда! Однако у новоявленного супружника было своё мнение на этот счёт. (Ну надо же! Кто бы мог подумать? - прим. Аффтара) Молодой крючкотвор, практически сразу после свадьбы внезапно ставший судьёй, чётко поставил ситуацию раком. Или ребёнок в течение ближайшие год-два, или в монастырь. Ваши родители, моя дорогая, хорошо поспособствовали моему продвижению по карьерной лестнице, но и вы должны исполнить свой долг жены. К тому же, вы не хотите, что бы в свет просочились Те-Самые-Слухи, благодаря которым вы и стали моей женой? И скабрезно усмехнулся, подлец! Мэри-Сью ломала руки, кусала губы, проливала слёзы, но всё было четно. Бывший крючкотвор, а ныне судья, Клод Фролло, и прочая, и прочая, запер молодую жену в её комнатах и служанок менял каждую неделю, дабы Мэри-Сью не смогла не с кем не то, что бы завести более-менее доверительные отношения, но и попросить помощи у своих крокодителей. Был, был в жизни Мэри-Сью один эпизод, из-за которого могли поползти слухи, которые упомянул новоявленный муж. Наслушавшись рассказов сучек-подружек, Мэри-Сью училась целоваться. На конюшне. С конюшонком на тройку лет себя моложе. Там-то и застала её гувернантка, посланная крокодителями на её поиски. И, естественно, донесла. Ох, что было! Даже хуже тогдашнего заточения в заточения в четырёх стенах. Тогда Мэри-Сью не только лишили сладкого, но и вообще посадили чуть ли не на хлеб и воду до самой свадьбы. В общем, ничего не оставалось Мэри-Сью, как рожать. Ибо с цепью на ноге далеко не убежишь и с глухими служанками не пообщаешься. Только через год, когда она была уже на сносях, муж проявил, как он сказал, христианское сострадание, и не только снял цепь, но и ограничения по передвижению Мэри-Сью по дому, а так же и общению с внешним Миром. Первым делом Мэри-Сью поставила своих крокодителей в известность о том, как с ней обращается её муж. И, о, ужас! Крокодители оказались полностью на стороне её мужа! По крайней мере в данном аспекте их семейной жизни. Мэри-Сью после такой несправедливости рыдала всю ночь и не могла понять, за что Бог так наказал её. Однако, как говориться, люди притираются.И за двадцать лет, Мари-Сьюзетт-Виктуар и Клод Фролло де Тиршап де Мулен, если не научились уважать друг друга, то десяток их детей красноречиво говорили о том, что притирка удалась. Но эти похороны...****** Тётка Роза курила трубку сидя наступеньках фургончика и размышляла о том, что отделалась лёгким испугом. Будь она лет на пятнадцать моложе всё могло бы окончиться гораздо плачевнее и трагичнее. Тётка Роза честно кляла себя на чём свет стоит за то выступление, оказавшиеся таким... удачным. По крайней мере тётка Роза тогда смогла отвлечь внимание посланника нового картеля на себя. Слухи по семье ходили разные. Китай смотрел на Европу, как на новый плацдарм для продажи опия давно и пристально. Семья же тётки Розы продавала гашиш. Всем хочется кушать, и все знают, что больших денег честно не заработаешь. Однако ничего не помешает честно делиться, что бы семью не трогали. Целых тридцать лет всё было тихо, мирно и спокойно. И тут, в один не прекрасный день разведка донесла совсем не прекрасные новости. Китай созрел. Семье только и оставалось, что встретить посланника китайского картеля и, по возможности, договориться. Если получиться. Не получилось. Зато получилось развести такой бардак, что вся договорённость с власть имущими полетела далеко и надолго. У тётки Розы тогда сложилось впечатление, что правы были некоторые, особо одарённые церковники, что пошли работать в инквизицию. Тётке Розе казалось, что место всегда берущего то, что ему дают, судьи Клода Фролло занял доппельгангер. Начался такой трэш, что не то, что в магию поверишь, но и в скорое второе пришествие. В общем и целом всё получилось хуже не придумаешь. Даже с доппельгангером. Что уж говорить о посланнике из Китая. Ещё и эти похороны...****** Джиан Джен сидел в таверне, вкушал местную еду и думал над тем, почему же так сложились обстоятельства, что он не смог договориться с местным же картелем и что ему за это не будет. Впрочем, что именно ему не будет, ещё решит непосредственное руководство Джиан Джея. Непосредственное руководство настаивало если не на замене, то на слияние. Хотя бы на слияние. Но и это Джиан Джен провалил с треском, блеском и плеском. А ведь всё так хорошо начиналось! Взять другую личность и проникнуть в структуры власти удалось в первый же день прибытия в Париж. Капитан Фебус де Шатопер, обеспечивший Джиан Дженю твёрдую легенду, почил в желудках свиней в этой самой таверне. Это была полностью самодеятельность, которую Джиан Дженю ещё предстоит расхлёбывать и расхлёбывать с привлечением всех, до кого он сможет дотянутся. То есть, в одиночку. Взять другую личину было решением необдуманным и, как оказалось на поверку, довольно таки глупым. Прибудь Джиан Джен в Париж тайно, поговори с местным картелем мирно, не выдай Джиан Джен себя за другого, не было бы у него сейчас проблем. Пришёл, поговорил, ушёл. Что сложного-то? Но вот захотелось Джиан Дженю признания у себя на родине, что бы родители Лифен Ксиуиинг ответили согласием на его предложение, взять её в его дом третьей женой. Да и что говорить, Джиан Дженю банально хотелось денег и выебнуться. Последнее получилось лучше всего. Посредник между им и картелем его даже выслушал и пообещал подумать над его предложением, после которого он, вполне себе, мог составить компанию Фебусу де Шатоперу, но в желудках уже других свиней. Или не свиней. А потом началось то, что Джиан Джен посчитал пришествием Чжун Куя с Великого Неба на землю. Кровь, кишки, говнище! И всё потоками по улицам Парижа! Человек, ставший земным воплощением Чжун Куя, казалось сошёл с ума из-за одного маленького, даже незначительного, инцидента с участием посредника и большей частью населения Парижа. Насколько понял Джиан Джен, Чжун Куй захотел нечто другое, чем свои ежемесячные подношения от картеля. Картель же не захотел исполнить его волю, и началось то, что началось. И сейчас Джиан Джен всерьёз думал о том, как бы подстроить свою смерть, вернутся в родной город, выкрасть Лифен Ксиуиинг, забрать все свои деньги и уплыть в Японию. Золото оно везде золото, стоит только переплавить. Но что делать с этими похоронами?..****** Квазимодо как всегда отирался на своей колокольне и что-то мастерил из дерева. При ближнем рассмотрение можно было с вероятностью в сто сорок шесть процентов сказать, что это будет гроб. Ещё один, уже готовый, стоял у стены и ждал своего собрата по традициям. Надгробья, вытесанные из неудавшихся остатков горгулий, стояли рядом с готовым гробом. На одном было выбито "ЛОГИКА", на другом "ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ". Зверем Обоснуем Квазимодо решил заняться потом, когда дозреет до своего нового фанфика. Квазимодо точно знал, что делать со всем этим вообще и похоронами в частности.