Боб (2/2)

Хорек молча смотрел на него, и по тощему лицу градом катились слезы, с подбородка капая на грудь. Руки его, сжимающие одеяло, тряслись, и Моряк накрыл их своими, большими и светлыми.

- Ты можешь рассказать мне все. Клянусь, что помогу, если это в моих силах.

- А он немой, - снова влезла Жаба, едва ли не впервые вызвав у гостя раздражение.

- Не могли бы вы помолчать? Разве не видите, ребенок напуган до смерти! Кто тебя напугал, дитя? Если не можешь говорить, хотя бы покажи?Взгляд Хорька метнулся к кровати Щенка и тут же, с еще большим ужасом, - к Бобу, который хмуро смотрел на происходящее, скрестив руки. На Боба теперь смотрели все, и Жаба, и Паучиха, и Моряк, и Крыса с Крабом, все они неотрывно глядели на него, будто только от Боба теперь зависело, что произойдет дальше.

А он не знал, что сказать. Знал только, что ему совсем не жалко этого голубого Щенка, как не жалко и остальных, украденных Пиратом. Каждый получает то, что заслуживает.

Поэтому Боб просто отвернулся к стене, не желая, чтоб его использовали. Он ненавидел, когда его используют, еще больше, чем ненавидел пидоров.- Это все мальчишеские дела, - голос Жабы звучал уже гораздо глуше, - Не наше дело.- Раз не ваше, то не могли бы оставить нас? - спросил Моряк.- Между прочим, я директор этого заведения, молодой человек, а вы...- А я тот, кто может сделать вас бывшим директором. Покиньте комнату, пожалуйста. И заместителя директора тоже захватите.

Боб услышал, как Жаба возмущенно фыркнула, помялась еще на пороге, но в итоге ушла вместе с Паучихой, хлопнув дверью. В спальне повисла тишина такая плотная, что хоть ножом режь. У Боба и было ощущение, что сейчас будут резать. Его.

- Этого мальчика ведь не забрали родители? - спросил Моряк, но ответом была ему все та же тишина. Тогда он прошелся по комнате, от одной кровати к другой. В глаза им заглядывает там, что ли? У Боба создалось ощущение, что все взгляды скрестились на его спине, и не удивился, когда его кровать прогнулась под чужим весом. Повеяло одеколоном.

- Как тебя зовут? - спросил гость, и Боб едва поборол желание развернуться и плюнуть ему в лицо.

- Идите нахуй.

- Не выражайся, пожалуйста. Я вижу, что тебе не очень приятна беседа со мной, и обычно не навязываю общение, но ни один из этих мальчиков не будет говорить, потому что все боятся тебя. Я прав?

- Не боятся, а уважают, - глухо поправил Боб и тут же укорил себя. Лучше не отвечать ему, а то...- Пусть так. Ты ведь старший? Сколько тебе лет?

- А что, хотите проверить, не впарят ли вам срок? - нет, не отвечать этому надушенному пидору не было сил. Бобу отчаянно хотело поставить его на место, - Спасибо, не интересуюсь.Моряк игнорировал колкости с твердостью каменной стены.- Выглядишь ты взрослым, так что, скорее всего, скоро уйдешь. Чего тебе терять? Просто расскажи, что произошло.

- А дальше-то что? - Боб не выдержал и резко развернулся, встречаясь взглядом с заботливыми голубыми глазами. Слишком заботливыми для взрослого, потому он даже слегка опешил, растерялся, и Хорек, почувствовав слабину, тихо пискнул:

- Это Щенок!

И заткнулся, поймав уничтожающий взгляд Боба. Четыре пальца. Вот сколько он сломает этому уроду. За каждый раз, что он его сегодня взбесил.

- Щенок - это мальчик, который спал здесь? - удивленно спросил Моряк, - Вы все так же даете друг другу звериные клички?- Они лучше всего отражают человеческую суть, - сказал Боб.Мужчина посмотрел на него, ожидая продолжения, но парень больше ничего не собирался ему рассказывать. Тогда Моряк решил воспользоваться одной из самых правильных тактик допроса - начал рассказывать сам.

- Когда-то я тоже жил здесь. Кажется, лет пятнадцать назад. Тогда "Остров" еще не обтянули колючей проволокой, а во дворе росла яблоня, высокая такая. Там сейчас столовая, - Бобу было решительно все равно, но остальные слушали гостя, раскрыв рот, - Мы уже тогда стали давать друг другу клички, потому что в именах и фамилиях не было смысла. Зачем фамилия сироте? Если семья заберет - новую даст, а когда выйдем отсюда...о таком мы даже не думали.- А как вас звали? - тихо спросил Цербер, на что Моряк улыбнулся.- Белкой. Меня гнобили за цвет волос и за то, что я не хотел пресмыкаться перед главным. Били часто. Наверное, это типично для детей, растущих без родителей.- Типично, - эхом отозвался Хорек и снова заплакал, но уже совсем тихо, чтобы не прерывать рассказ.

- Невесело нам жилось, да вы и сами знаете. Воспитатели злые, каждый сам за себя, а впереди только еще больше лет мучений...казалось, хуже быть не может. Пока однажды не начали пропадать дети.

Теперь замолчал даже фыркающий через слово Боб. Голубые глаза моряка уперлись куда-то в стену над его затылком и смотрели...наверное, в прошлое.

- Все делалось тихо и только ночью. Мы звали похитителя сначала БлагороднымПиратом, думая, что он тайно забирает сирот и раздает их родителям, а потом кто-то нашел у директора свидетельство о смерти одного из мальчишек. Тогда вор превратился просто в Пирата. Его боялись все, но сделать ничего не могли. Этот страх отнимал у нас все, даже те немногие радости жизни, что были в детдоме. Для того, чтобы успокоить себя, старшие придумали "бабочек" и "пташек", говоря, что Пират забирает только их, тех, кому еще не минуло семнадцать. Жертвуя ими, мы как бы обезопасили себя...а потом, в день моего семнадцатилетия, Пират пришел за мной.

То время еще жило в его глазах, и Боб буквально видел дрожащего, слишком высокого, рыжеволосого мальчишку, которого утаскивает на свой корабль грозный Злой Пират.

- Я спал, потом почувствовал неприятный запах, потом будто провалился куда-то...и вот, я уже далеко от "Острова", в какой-то машине, а молодой мужчина за рулем говорит мне заткнуться и больше никогда не открывать рот без приказа. А я ненавидел приказы.- Вы убили его? - прошептал Крыса, и Боб покосился на него с неудовольствием. Глупый совсем, что ли? Или он думает, что это какой-то другой Пират?- Я хотел, - честно признался Моряк, сжав кулаки. Было видно, что говорить ему об этом трудно, - Но Пират оказался слишком силен. Сначала он, похоже, хотел продать меня кому-то, но в итоге передумал и оставил себе. Он...Боб скривился, а у остальных в глазах мелькнул ужас.

- Да, не весело это было. "Белка" был благополучно забыт, а я превратился в покорную тень и делал все, что он говорил мне на протяжение целого года, каждый день думая о том, как сбежать. Однажды...мне просто повезло. Я "уплыл" от Пирата, угнав его любимый автомобиль.

- Моряк...- с благоговением прошептал Краб, и остальные поддержали его одобрительным мычанием. Все, кроме Боба.

- Так вы были его шлюхой?- Можно и так сказать, - мужчина говорил не смущенно, скорее очень грустно, - На какой-то момент я даже начал думать, что все это он делает от одиночества...но есть просто плохие люди, которые делают дурные вещи, потому что такова их суть. Я сбежал, но не мог вернуть ни Попугая, ни Волка, ниГупи, ни...- Щенка, - со всхлипом закончил Хорек, заставив Моряка резко развернуться к нему.- Что ты имеешь в виду?

- А вы сами не поняли еще? - хмыкнул Боб, - Думали, на вас все закончится?

- Я... - впервые на лице Моряка проступила растерянность.- Вы только о себе и думали, - заявил Боб, не обращая внимание на взгляды мальчишек, - Сбежали, а потом решили помочь детишкам, да? Уж лучше бы дали "Острову" утонуть, может, Пират бы успокоился, но нет же...! Моряки на то и моряки, чтобы проплывать и уплывать, не задумываясь, что вы с людьми на берегу делаете!

Пелена ярости застилала глаза Боба. Он понял, кто виноват во всех его бедах. Не Жаба, не Паучиха, не отец, даже не Щенок, а вот этот мужик, возомнивший, что он знает, как для него - и для всех - лучше.

- Садитесь в свою тачку и валите отсюда, пока на Пирата не наткнулись. Небось он узнает свою сучку, если увидит, вдруг решит, что еще не все с вами сделал? А остальных в покое оставьте, особенно псину пидорскую, он заслужил! Они все заслужили, пусть сгорят, твари, пусть их в жопу долбят, пока сами не сдохнут!

Боб уткнулся лицом в колени, пряча влажные от злобы глаза. Его трясло, хотелось выть, ударить кого-нибудь, лишь бы это мучение закончилось и его наконец оставили в покое, вернули ту, старую жизнь, где не нужно было о чем-то думать...и кого-то жалеть.- Что они тебе сделали? Геи? - тихо спросил Моряк, окончательно добивая Боба этим тоном, полным непонимания. Как будто должны быть причины?! Да, они были!- Ненавижу их! Всех ненавижу! Мрази! Хуесосы заднепроходные! Жизнь мне изгадил, падла, тварь, маму бросил, она не выдержала, сдалась... прямо на годовщину свадьбы... а меня...сюда...сука-а-а...Боб больше не мог сдерживаться и завыл уже в полный голос, наплевав, что на него все смотрят, что, скорее всего, смеются над его слабостью. Моряк молчал, остальные тоже, видимо, не зная, что сказать. Действие пришло оттуда, откуда его не ждали.Боба обвили тонкие руки, тощее тело прижалось к его плечу и голос, тихий, всепонимающий голос Хорька раздался над ухом:- Все хорошо, все хорошо, Боб, он ведь не знал, что она так поступит...он просто следовал сердцу...мама все равно любила тебя, просто ей было очень плохо...- Думаешь, я без тебя не знаю? - огрызнулся Боб, попытался оттолкнуть мальчишку, но тот лишь плотнее прижался к нему, гладя по коротким после сегодняшней стрижки волосам.

- Мы твои друзья, Боб, мы рядом, мы все понимаем...- Почему Боб? - голос Моряка раздался откуда-то сбоку, со стороны кровати Щенка, но парню было уже плевать на него. Перед глазами стояло белое, перекошенное лицо матери, распахнутый рот, выпученные, как у рыбы, глаза, тонкая шея, обвитая бельевой веревкой.

- Его в детстве звали Бобик. Знаете, как дворовую собачку, из тех, которых можно пнуть, а она даже не огрызнется, - ответил то ли Крыса, то ли Краб, - Тогдашний заводила его постоянно доставал, пока...- Пока я не столкнул его с лестницы, - выкрикнул Боб, - И я так сделаю с каждым, с каждым...!К тонким рукам присоединились другие, сильные, пахнущие одеколоном. Они легли на плечи Боба, заставив того поднять заплаканные глаза. Моряк смотрел с сочувствием, но уверенно и серьезно.- Не все гомосексуалисты плохие, Боб. Любой человек заслуживает помощи, а некоторые из них даже больше, ведь часто общество обходится с ними слишком жестоко. Ты ведь знаешь, что такое быть слабым. Не просто же так ты оставил часть своего издевательского имени? Тебе была нужна память, Боб, о том, кем ты был, и кем стал. Каждый имеет право стать сильным. А у несчастного мальчика, которого вы зовете Щенком, может уже не быть этого шанса.

- Чего вы хотите? - слабо спросил Боб, утыкаясь в плечо Хорька.

Моряк осторожно улыбнулся, и улыбка эта была похожа на луч, пробившийся сквозь грязь детдомовского окна.

- Почему-то у меня ощущение, что ты знаешь, куда Пират уводит детей.