6. Игра случая в квадрате (1/2)
Ветер. Ветер порывом сорвал мятую банку с пьедесталамусорной горки, что возвышалась над проржавевшим краем уличной урны. О нет, ветер вовсе не был силен, не был жесток. Просто сама банка была слишком легкой, слишком ничтожной и слишком опустошенной, чтобы противиться влиянию обстоятельств. Угол алюминиевого сосуда коснулся раскаленного асфальта и заскакал по нему, с противным бренчанием распугивая стайку взъерошенных голубей. О, как же они похожи:И на птиц, что предпочли жалкие крохи еды под лавкой простору небес. И на выброшенную банку, потакающую ветрам перемен.
А тяжелые армейские ботинки все отбивали трель по дороге. Они спешили, вот только не знали – куда. В голове роилось слишком много мыслей, вопросов, вариантов возможных путей.И теплое июльское солнце нисколько не успокаивало, даже наоборот – раздражало жаркой сухостью, мешало думать. Они ушли из Клыка. И что дальше? Когда три года назад ему предложили стать во главе отделения Вейла, он отказал. Он был силен, сильнее многих. Воистину многих. И он это знал. Но взваливать на плечи ответственность за судьбы сотен и сотен сестер и братьев, что доверят ему свои жизни? Нет, к такому он готов не был. Не в его двадцать два. Ноша выглядела непосильной, он дал отказ. Дал отказ, ограничившись должностью командира штурмового отряда. И теперь, в свои двадцать пять, Адам Таурус бессчетное количество раз успел пожалеть о принятом им решении.
Что бы вышло, согласись он тогда? “К чему бы привел вас Я?” Белый Клык изменился. Изменилось командование. Изменились слова и лозунги. Но самое страшное — изменились цели и действия. Мирный протест обернулся кровавой бойней, ненавистью и истреблением. Идея равенства переросла в жажду мести и превосходства. А Адам понимал, пусть и боялся признать: не будь рядом Блейк, то он сам бы стоял с карателями в первых рядах.С головы до пят залитый чужой кровью. В глубине души фавн знал, чувствовал — ему нравится убивать. Нравится не сам процесс, в конце концов, он — не садист. Нет, ему нравится эйфория, что жгучим потоком захлестывает сознание, стоит только искре жизни угаснуть в глазах врага. Да, ему нравится убивать. И это не то, чем стоит гордиться.
“Это то, чего стоит бояться” — чтоАдам и понял, когда капля человеческой крови затекла ему в рот. Затекла, потому что он криво улыбался, скаля острые зубы. Вот тогда Таурусу стало страшно. Страшно от осознания простой истины: Рано или поздно к его ногам упадут не враги, но невинные — старики, женщины или даже дети.А может он обернет клинок и против собственных братьев? Легко лаская лезвием чужую плоть, или яростно вгрызаясь в белесые кости. Парень моргнул, прогоняя наваждение. К счастью, с ним была Блейк. Он обернулся, с нежностью обводя взглядом плавные линии гибкого тела. Белладонна, семенящая вслед за ним, чуть улыбнулась, и он не смог не улыбнуться в ответ. Её поддержка, её слова — вот то, что не дало Адаму упасть в бездну. Пусть её цвет — черный, для него Блейк навсегда останется неугасающим лучиком света. Маленькой красавицей, что спасет чудовище из плена ночи… Впрочем, он снова отвлекся. Белый Клык позади. Как и решения Адама, как и их последствия — все в прошлом. Сейчас нужно думать о настоящем.К примеру, будут ли их преследовать? Скорее всего — нет: И он, и Блейк слишком сильны. Никто не станет связываться с ними ради наказания за дезертирство.А если учесть родословную Белладонны, то… Всё обставят как добровольный уход. Что более важно — как быть дальше? Куда пойти? Белла предложила поступить в Бикон, стать Охотниками. Менять мир другими путями. Вот только… В успехе Блейк Адам не сомневался ни на секунду — она всегда хотела этого, однако сам он…
Резкий толчок в плечо заставил Адама оступиться, теряя нить мысли. Черные очки запрыгали по асфальту. Ладони сжались в кулаки. Парень развернулся, чтобы сказать выскочившему из-за угла придурку пару ласковых. Но не смог вымолвить хоть слово. “Придурок” был слеп. А слепые не видят прохожих. И редко питают ненависть к фавнам. — Прошу прошения. Я витал в облаках и не видел, куда иду, — “слепой” посмотрел прямо в лицоАдаму и чуть склонил голову. — А… Да, конечно... Ничего страшного, — пораженно выдохнул фавн.
“Он может видеть?!”
Мало что в мире могло напугать молодого мечника, но под взглядом белесых зрачков Таурус чувствовал себя неуютно. Казалось, фантомные руки ощупывают его прямо под кожей. А ещё незнакомец явно не собирался уходить. Даже наоборот, он улыбнулся, шагнул ближе и открыл рот: — Еще раз прошу прощения, — теперь голос мужчины оказался на удивление приятным. — Но могу ли я поинтересоваться: Зачем вы прячетесь? — Что? — Адам, как и Блейк, не понимал, чего хочет странный слепец. — Ваши рога, молодой человек, — пара фавнов в шоке уставилась на собеседника. — Зачем вы их прячете? Они ведь прекрасны. Конечно, не так прекрасны, как ушки вашей прелестной спутницы. Но все же? Таурус моргнул... А затем снова. И еще пару раз... "..." "..." "..." Так не бывает! Не мог случайно встреченный на улице прохожий, до кучи — слепой, таклегко раскрыть их природу! А впрочем… “Действительно, зачем?” — думал Адам, пока его рука тянулась к закрывающей рога бандане. Раньше они скрывали свои черты из-за связи с Клыком. Мало ли что? А сейчас… Сейчас пришла пора выйти из тени. Вечно прятаться не получится, особенно если Блейк все же затащит его в Бикон. Поэтому… Тугой узел поддался, черная тряпка сползла с головы. Ежик непослушных алых волос, венчаемый изящными темно-коричневыми рогами, явил себя миру. Парень в блаженстве закрыл глаза, позволяя ветру обдуть взмокшую голову. Спустя пару секунд к бандане присоединился и бант Беллы. Покрытые шерстью кошачьи ушки приветливо задрожали. Да, так действительно было лучше. И проще. Адам развел веки и вновь посмотрел на незнакомца. Тот все еще улыбался. Так же тепло,но с некоторой долей насмешки. Таурус напрягся. Его что, всё это время водили за нос?! — Чего?! — прошипел парень. Никто не вправе насмехаться над ним. — Вам, молодой человек, стоило бы воспользоваться расческой, — мужчина указал на ужас, творящийся с красными прядями. — Могу одолжить свою. Мечник подавился оскорблениями. Сзади захихикала Белладонна. Слепец — не расист. Теперь уже точно. — Не стоит. Думаю, у Блейк найдется пара… десятков, — чуть скованно пробормотал юноша с гнездом в волосах. Поначалу девушка не распознала, какую именно эмоцию передает голос любимого парня. Потом поняла — случилось то, что многие члены БК сочли бы невозможным: Адам Таурус, командир ударно-штурмовой группы, смутился. Не так выраженно и не так ярко, как получается у других. Но иначе фавн не умел. И, пожалуй, эту сторону Адама раньше видела только Блейк. В обстоятельствах, гораздо более… пикантных.
Тем не менее, это было именно смущение. Что выражалось и в знакомой мимике парня: в моменты неловкости он всегда робко касался шрама под правым глазом. Еще одного постыдного его секрета. Уродливый рубец, что брал начало у нижнего века и затем уходил по дуге вбок. К виску, через щеку.Отчего-то все в Клыке считали, что это — напоминание о могучем противнике, которого Адам, несомненно, поверг в равном бою. А на деле…Давным-давно, Адам Таурус, тогда еще просто мальчишка с закрытой аурой, работал в шахте. Работал, просто чтобы не помереть с голоду. И вот, в один совершенно не прекрасный день, худая детская ножка не нашла под собой земли. Мальчик споткнулся и… упал.Прямо на острый край кем-то оставленного инструмента. Холодный металл до кости прорвал кожу и окрасилсяалым. Было больно, но он хотя бы сохранил глаз. Такая вот “невероятная” история.Рассказывал он её только любимой. А остальные… Что же, они сами придумали ему легенду. И он не стремился никого разубеждать. Губы тронула ностальгическая улыбка-насмешка. — И да, молодой человек, — речь незнакомца вернула фавна в реальность. — Вижу, вы не часто бываете в Вейле. Если вам нужно место, где можно насладиться красотой дня с дамой сердца, то я бы посоветовал кофейню “Гармония” на пересечении Изумрудной и Тисовой улиц. Там… не страдают от предрассудков. — Я… Я приму к сведению, — Адам дергано кивнул. Мужчина был странным. Его облик, его речь — странным было решительно все. Однако, его предложение…
“Свидание? Сегодня?” — он обернулся к Блейк.Щеки девушки на несколько тонов покраснели. — Ты бы хотела? — Да, — робко ответила кошка, гипнотизируя его золотыми очами. — Тогда, как я могу отказать? — грубая мужская ладонь обвилась вокруг её собственной. Пальцы, его и её, нежно сплелись в одно целое. — В таком случае, не смею вас больше задерживать, — слепец поднял с земли, протер и водрузил на нос собственные очки. — До скорой встречи, молодые люди. Не успел он развернуться, как услышал оклик Белладонны: — Постойте! — Да? — Спасибо! — отчаянно краснеющая девушка лучилась радостью. — За то, что врезался в вашего избранника? — незнакомец покрутил трость в руках. — Право слово, не стоит благодарностей. Он отсалютовал цилиндром, что снял с головы, развернулся и уверенным шагом двинулся вниз по улице. А Адам в мыслях отметил, что все тревоги и беспокойства будто попрятались по углам. Он нашел в свитке рекомендованную кофейню и увлек любимую за собой. “Быть может,этот день не такой уж дерьмовый?” “Какая занимательная пара. Такие сильные, с идеалами, со стержнем внутри. И, вместе с тем, объятые страхом. Причем, чего боятся и сами не знают.Спроси — не ответят.Хотя, последнее скорее относится к юной леди.Страх молодого человека мне знаком весьма и весьма. Всё же, внутренний зверь — не повод для шуток.” Директор назначил встречуна три тридцать, часы сообщали — до встречи еще полчаса. Великий вышагивал по тротуару, размышляя обо всем понемногу. О новой работе. О встреченных фавнах. Или об архитектуре Вейла. Он прожил в городе уже почти год, но каждый день буйство идей и красок не переставало удивлять. Когда корабль покидал берега Анимы, Геллерт ожидал увидеть по другую сторону океана просто красивое место. Нет, конечно, он читал, что Вейл — культурная столица всех четырех королевств, как знал и о технологической отсталости в Мистрале. Но одно дело — знать, и совсем иное — прочувствовать.Город поражал. Поражал единством, синергией старого и нового:Низенькие вычурные домики, что встали по краям улиц еще в прошлом веке, волшебным образом сочетались с сияющими шпилями новостроек. Или с сетью надземного монорельса, который серебряной паутиной растянулся над Вейлом, ночью помигивая россыпью голубых огоньков. А еще Великого влекло небо. Чистое, светящееся лазурью поле, где бродило стадо беленьких облаков-барашков. С первого дня в новом мире небо очаровывало своей свежестью, девственной непорочностью. После грязного смога, оседающего в легких липкими комьями, и ржавых застилающих звезды туч, что сопровождали охотника в Ярнаме на протяжении года, это чувствовалось особенно сильно. Поэтому сейчас Геллерт шел, завороженно возведя голову к небосводу, все больше и больше погружаясь в себя. Мужчину совершенно не интересовал мир вокруг. Все его естество занимали лишь двое: Он и синее Небо. Подошва сапог коснулась проезжей части.
Светофор горел ярко-алым.*** С самого утра Янг испытывала совершенно не свойственную ее характеру и поведениюиррациональную скуку. Младшая сестренкасхватила свою косу, кошелек иупорхнула в город. Тайянг, несмотря на звание лучшего отца, по мнению девушки не обладал необходимым количеством общих для разговора тем. И даже кандидатура Цвая, любимейшего питомца, после действительно долгих раздумий была отклонена. А потому любительницей каламбуров было принято гениальное в своей простоте решение: отправиться в ночной клуб не к ночи, а гораздо раньше — дисплей свитка показывал три часа дня. Так что, не откладывая дело в долгий ящик, будущая охотница пулей вылетела из дома, оседлала верного стального коня и умчалась навстречувеселью.Путь до искомого места не выделялся чем-то особенным… Темная фигура, казалось, выросла посреди дороги. Пальцы судорожно вжали рычаги тормоза. Противный скрип заполонил улицу, эхом отражаясь от зданий. Глухой звук удара, и человеческое тело взмыло в воздух. Спустя миг, растянувшийся в вечность, оно, ударившись оземь, сломанной куклой запрыгало по дороге. С каждым касанием шершавый асфальт, словно холст, красился мазками багрянца. “Как?... Что я...” Зрачки Янг сжались до едва видимых точек.Кровь толчками приливала к голове, отдаваясь тупой болью в затылке. Разум раскаленной иглой пронзили два слова: “Смерть” и “Убийца”.
Изломанное тело подскочило в последний раз и замерло в неестественной позе. Лохмотья белой рубашки, торчащие из-под разорванного жилета,расцветали кровавыми розами. “Но… Нет, я не хотела…” Виски прострелило болью: “Он мертв! ТЫ убила его!” Одеревеневшие пальцы до скрипа прижали гриммовы рычаги к рукояткам.
Бордовые ручейки медленно стекали вниз по улице. Прямо к её ногам, робко касаясь раскаленных шин и подошв ботинок. Блестели на солнце и отражали страх, панику в лиловых глазах. Скрюченная в трех местах рука человека судорожно дергалась, выпрямляясь. “Ему еще можно…” Новый удар: “Ему уже НЕ помочь!Ты бесполезна! Ничтожна! Как и тогда…” Бусинки слез перекрыли взор, что с каждой секундой терял краски жизни. Конвульсия сотрясла каждую клетку мертвого тела. Окровавленный рот выдохнул облачко багровой взвеси, что через миг развеялось на ветру. “Как же… Что я… Что мне…” Соленая влага жгла щеки потоками кислоты. Мир лишился цветов и… Труп встал.