Lights (1/1)

Слабый огонек зажигалки рассек мутную темень переулка, осветил часть мужского лица, покрытого мелкими рубиновыми брызгами, и лизнул кончик сигареты. Джейсон глубоко и с наслаждением затянулся. Горький дым царапнул горло, обжег легкие и заполнил голову свинцовым туманом, оседая в носу терпкими нотами табака. Раздражающий звон в правом ухе немного ослаб, хоть и не исчез до конца. Его все-таки слегка контузило. Тодд мазнул по мочке ладонью, и на ней остался кровавый след. —?Блядь. Не все и не всегда идет по плану. Даже если ты бывший Робин. Даже если ты ученик Лиги Теней. Даже если ты воспитанник Дукры. Когда рядом с тобой взрывается граната, это всегда имеет последствия. Джейсон небрежно вытер руку о штанину и затянулся еще раз, запрокидывая лицо к небу. Небо низвергало сонмы острых снежинок. Потоки колючих звезд летели в искристой круговерти, выписывали немыслимые пируэты, шуршали по истертой коже куртки, обжигали щеки, серебрили иссиня-черные волосы Колпака. Бешеный танец. Короткий, порывистый, яркий. Мириады ледяных искорок, невинно белых, уникально прекрасных, обрушивались на черный асфальт. Чтобы растаять в багровых лужах крови. Недокуренная сигарета, отправленная в полет по плавной дуге, рассекла белую пелену одинокой кометой. Джейсон выдохнул остатки дыма через нос и наклонился, чтобы закинуть следующий труп в мусорный бак около клуба ?Айсберг Лаундж?. Осталось еще три неудачника, забывших, что работать на Пингвина не только прибыльно, но и крайне опасно для здоровья. Целая гора трупов из наемников около легального заведения будет отличным посланием для Кобблпота. Он поймет, КТО передает ему привет. Ребра прострелила острая боль и застряла где-то в горле цыганской иглой, зазвучала в каждой клетке тела самой низкой нотой. Тянуло лечь прямо в запекшиеся лужи почерневшей крови рядом с поверженными врагами и больше не встать. Под тяжелой подошвой ботинок скрипнули осколки шлема. Тодд натужно охнул, переваливая последнее, изуродованное и уже одеревеневшее, тело через край контейнера. Крышка замогильно скрипнула проржавевшими петлями, отсекая от мира тех, чьи души его покинули уже навсегда.Колпак чувствовал себя бродячим псом, которого переехал грузовик. Раздавленный, грязный, еле волочащий посеченные ноги. Он старался не думать, сколько времени будет вытаскивать из себя осколки и дробины, достигшие цели. И удастся ли вытащить их все. В ухе звенело. На языке поселилась жгучая табачная горечь. Тело, налившееся свинцом, не желало слушаться. Джейсон подобрал мотоцикл, покрытый снегом, словно могильным саваном, оседлал и завел мотор. Набиравшая силу метель тщетно старалась перекрасить безнадежно угрюмый Готэм из черного в белый. Горгульи скалились мраморными клыками, грязные подворотни полнились тенями и шорохами. Звезды обрушивались с неба, чтобы превратиться в грязь на мостовых и площадях каменного чудовища. Уличные фонари кропили мертвенным светом грязно-серое снежное месиво. Скорость смазывала их, превращала в сплошную вереницу расплывчатых бледных пятен, проносившихся мимо. Жгучий ветер бил в лицо и грудь, каждый вдох наполнял легкие осколками стекла. Холод забирался своими крючковатыми пальцами под разорванные пластины кевлара, полз по спине, сдавливал горло. Тодд пришпоривал мотоцикл, держась одеревеневшими мокрыми пальцами за руль, словно утопающий за соломинку. Еще пара километров и он будет на месте. Заброшенный речной вокзал с панорамным пентхаусом, который стал для Джейсона домом, проглядывал сквозь круговерть. В окнах его холостяцкого жилища мелькал свет. Тодд бросил мотоцикл, ввел код, проскользнул в подъезд, вытащил пистолет и распахнул дверь, готовясь к худшему. Но сюрприз оказался приятным. —?Привет, сладкая,?— Колпак опустил пушку, поставил на предохранитель и убрал в кобуру. Она сидела на кофейном столике по-турецки. В старом свитере Джейсона, который подарил Альфред на первый Новый Год в поместье Уэйн. Изящное обнаженное плечо выглядывало из растянутого ворота, тени затаились в ложбинке ключицы. Складки шерстяной ткани лежали на расставленных точёных бедрах, скрывая прелести девушки. Усталость и боль ушли на второй план. Тодду стало интересно, есть ли что-нибудь под свитером или Кошка надела его на голове тело? Длинные волосы воровки были собраны в небрежный пучок и заколоты метательным дротиком. Непослушные пряди выбились из прически и вились на висках, ловя сияние. Сияние. Джейсон с трудом оторвал взор от возлюбленной и осмотрелся. Его аскетичное жилье преобразилось. Гирлянды. Они украшали панно и подставки с холодным и огнестрельным оружием, лежали на стеллажах с книгами, обвивали напольные лампы и плафоны, змеились по полу. И сияли, мерцали, переливались, мигали. Аромат стоял неимоверный, щемящий, душераздирающий. Пахло… домом. Теплом. Счастьем. За грудиной всколыхнулось что-то давно забытое. Забытое, казавшееся чужим и далеким, но такое родное, бесценное. Так пахло поместье на Рождество и Новый Год. Альфред всегда украшал особняк, делал небольшие приятные подарки, готовил ужин, собирал семью. Семью, который у Тодда никогда не было. Сколько раз он успел посидеть за нормальным праздничным столом с Брюсом, Диком и остальными, прежде чем лом Джокера перечеркнул его жизнь безжалостно, одномоментно, слишком быстро? Не больше трех. И вот волшебство вернулось. Вернее, его вернули. Источники аромата определились сразу. Пышные еловые лапы лежали у панорамных окон, увитые красными лентами. Пол вокруг кофейного столика усеивали мандариновые корки. И центром всего этого волшебства была Мила. Как бесподобная богиня, рожденная из золотистого света и графитовых теней, окруженная лавиной разноцветных огней. Кофейный столик казался ее величественным троном, с него свешивались хитросплетения гирлянд, похожих на лозы экзотических растений, усыпанных светлячками. Кошка восседала расслабленно и, вместе с тем, грациозно. Будто прекрасная норна из скандинавских легенд, перебирала сияющий ворох разноцветных огоньков. Ловкие, тонкие пальцы распутывали провода, легко развязывали невероятно сложные узлы. Персональная Верданди Тодда плела его судьбу. Исправляла, выравнивала, вела. Петля за петлей, лампочка за лампочкой, паутина огней обретала форму и смысл. Рядом с обнаженным коленом Кошки стояла миска с очищенными мандаринами, целая горка маленьких солнц. Девушка сцапала один и протянула Джейсону. —?Будешь? —?ароматное солнышко покачнулось на раскрытой ладошке. Только это манящее движение вывело Тодда из благоговейного оцепенения. Он мог любоваться этой картиной вечно. Он отдал бы все, чтобы мгновение длилось и длилось. Пусть оно застынет. Пусть он останется в этом тепле навсегда. С Кошкой. Гирляндами. Мандаринами. Джейсон скинул тяжелые ботинки и куртку, стянул отсыревшую броню, бросил комом в прихожей и, наконец, шагнул в свет. Атмосфера его дома, атмосфера созданная Кошкой, теплая, тягучая, словно патока, прогнала из тела свинцовую тяжесть. Тодд взял угощение и опустился на диван напротив Милы. —?Мой свитер нигде не колет? —?он вонзил зубы в сочную мякоть, не разрывая фрукт на дольки. —?Плохая ночь? —?ответила вопросом на вопрос Мила и поправила ворот, который тут же сполз обратно. —?Сойдет,?— уклончиво буркнул Джейсон. —?Что за праздник? —?Новый Год. —?Хм, на Рождество ты забила. Где-то шлялась. Трубку не брала. А тут?— такая щедрость. —?В России с размахом отмечают только Новый Год, Воробушек,?— пожала норна хрупкими плечами, возвращаясь к своим гирляндам. —?Хорошо. И какая у нас праздничная программа? —?поднявшееся, было, раздражение на Кошку тут же утонуло в кисло-сладком вкусе цитруса, растаяло в мерцании огней, растворилось в безмятежной улыбке вишневых губ. —?Утка с яблоками,?— мурлыкнула девушка и потянулась, демонстрируя грацию пантеры. —?И Каберне Совиньон Screaming Eagle. —?Отлично. Сначала хотел спросить, где ты сперла столько иллюминации, но теперь мне интереснее, кто из богатеев остался без винища,?— ухмыльнулся Тодд. —?Почему сразу, сперла? —?удивление на лице Кошки столь же невинно, сколько неподдельно. —?Все честно добыто, Помидорка! И почему ты сразу подозреваешь меня во всех смертных грехах? —?воровка мастерски изображала оскорбленное достоинство. —?Тебе не нравится, как я украсила твой дом? Ты не рад меня видеть? —?Я рад. И мне нравится. Просто для меня, лично для меня, никто никогда не делал ничего подобного,?— признался Тодд. —?И я скучал по тебе. И меня чуть не грохнули. Кошка плавно поднялась, гирлянды с тихим шорохом осыпались на пол. Девушка встала между расставленных коленей Джейсона. Он подался вперед и уткнулся в ее ноги лбом, словно верный пес. Коснулся тонких, сильных икр воровки, побежал пальцами выше, ощущая под грубыми, стертыми подушечками нежный бархат кожи, нырнул под свитер, собственнически стискивая бедра. Под свитером ничего не оказалось. Осознание этого факта заставило сердце биться чаще. Кажется, только Кошка ждала его ТАК. Кажется, только она всегда приходила вовремя. Как и сейчас. Терпкая, острая страсть смешалась с трепетным чувством благодарности. —?Я вижу,?— протянула Мила. Ее рука легла на затылок мужчины, длинные пальцы зарылись в волосы. —?Ты уже весь диван в крови испачкал. —?Мой диван, что хочу, то ворочу,?— отрезал Джейсон. —?Тогда я сейчас схожу за аптечкой, подлатаю тебя. Потом мы притворимся нормальными, сделаем чинные лица, достанем фужеры и отпразднуем как в безвкусном семейном кино. Идет? —?карамельный голос, с грубоватым акцентом, излишне твердыми ?Р? и отчетливыми ?А? не оставлял шансов на отказ. Джейсон поднял голову и его взгляд утонул в глазах Кошки. В этих ярких, чистых льдинах плясали огоньки гирлянд, расцветали искрами на дне зрачков. Словно звезды Андромеды утонули в северных озерах и замерзли, оставшись в плену холодной синевы навсегда. Впрочем, так оно и было. —?Идет. Только сначала поцелуй меня, Кошка,?— потребовал Тодд. Ему требовалось понять, что это не прекрасное видение, не игра его воображения, не фантазия уставшего мозга. —?Как скажешь, Красный Колпак,?— Мила наклонилась к мужчине и осторожно поцеловала. Тодд лежал на диване с бокалом дорогого вина. Наблюдал, как заснеженный Готэм медленно тает в осколках ночи. На губах все еще играла сладость мандарина после поцелуя. Мила возилась с его ранами. Быстро и споро. Невесомо касалась кожи, штопала почти безболезненно. Изредка она поднимала взгляд, в котором сияли звезды Андромеды. Сияли только для Джейсона.