Глава 2. (1/1)

1095 год ПьяченцаВ этот чудеснейший мартовский денек в этом прекрасном городе Пьяченце, Папа Римский Урбан II ходил то в зад, то в перед по своей комнате. Раздумывая о том, что ему принесли гонцы из Византийской Империи. А подумать было о чем. Ещё когда только неделю назад, кажется утром, рыцари сообщили о гонцах, да ещё и из Византии, Урбан понял, что намечается нечто серьезное. А когда взял документ, заверенный печатями патриарха Николая и императора Алексея, нервно стал вчитываться в слова, чуть ли не выронил лист от того, что руки дрожали. — Это…это простор возмутительно! Никакие еретики, а уж сельджуки и подавно, не смеют даже приближаться к нашим землям и землям, где проживают христиане! Надо начать подготовку немедля! Это шанс! Шанс чтобы зять святую землю, Иерусалим! А ещё, возможно, если получится и Византию забрать под свое влияние…тогда эти варвары с востока будут тоже под наши контролем. Это и хороший шанс откинуть императора Генриха ещё дальше. Ибо на кону стоит право возведения священнослужителей в сан епископа. Или он, или я! С этими словами Папа Римский отложил документ на стол рядом с окном и крикнул в закрытую дверь, чтобы подозвать к себе одного крайне верного человека. - Уважаемый Граф Бульонский!!! Попрошу вас войти, дело имеет важный характер, вас это касается в первую очередь!В ответ на это, дверь быстро отворилось и в комнату вошел Готфрид Бульонский. Граф статной походкой шагал к Урбану. Когда впервые Папа Римский узнал о этом человек, со слов Анны Комнины, вернее с её рукописей, где сей человек описывался как очень богатый, весьма гордившийся храбростью и знатностью своего рода. Был и богобоязненным, и справедливым даже по нынешним меркам. Как только Папа Римский взглянул на него, то снова обрати внимание на его внешность. Он был высок ростом, и хотя нельзя было сказать, что он был очень высок, однако он был выше, чем люди среднего роста. Он был человеком с несравнимой силой с крепким телосложением. Да и сам по себе был писаным красавцем, от чего все дамы, что встречали этого кавалера всегда мечтали о нем. А самое главное, Готфрид был гениальнейшим стратегом и тактиком в военном деле. Любая военная операция, что бралась в руки этого воина всегда выполнялась с великолепием. Казалось иногда даже и Урбану, что уж говорить про простых воинов, его благословил в этом деле сам Бог. - Вы звали меня, Ваше Святейшество? Я прибыл совсем не давно. И… как я понял, дело крайне важное? - Да, уважаемый граф. Все дело будет касаться вашей способности в военном деле. - Военном деле? Значит, поход, но на сей раз под, видимо, знаменем Святой Церкви? Во имя Господа Бога?- Да, ты полностью прав! Дело вот какое… Сельджукский Султанат набирает силу на Святой Земле и принижает христиан. А также уже точат зубы к Византии…- Святая Земля!? Вот …вот ведь – благородный граф не мог даже и найти не бранного слова для описания столь ужасающей его ситуации, когда вспомнил про вторую част предложения Урбана - погоди-ка…Византия? А разве они не не нервные-ли в нашем понимании? Хоть и христиане, но не такие, да и вообще…Византия одним словом…- Стой, стой! Не время для этого. Если мы разобьём этих проклятых сельджуков, мы приобретем вес и ценность в глазах людей Византии. Нам нужно это. Потом, когда придет время, мы просто сделаем иную Византию. Ту, что будет католической. Истинно христианской. Вера в Господа наконец будет восстановлена по всей Европе…разве что эти варвары востока…но о них потом!- Да…хм…дело славное и угодной Богу! Я поддержу вас, Ваше Святейшество, не волнуйтесь. Мне дозволено начать собирать силы госпитальеров из личных отрядов для этого похода?- Госпитальеров говоришь? Конечно же! Это точно воодушевит простой люд, и они сами пойдут за нами в битву! — Вот и отлично! Значит, такова будет воля Господа нашего. Вы благословите меня и сотни ратных воинов в день начала похода по землям еретиков? - Да, конечно же! Это убедит ещё не так скоро, примерно через год. Но не переживай, я произнесу такую речь, что породит искру в сердцах людей и воодушевит их на подвиги ради веры и Бога!- Хм...хорошо. Тогда, я должен кажется уже идти – подготавливать своих людей. До встречи в таком случае, Ваше Святейшество.-Да, удачи вам, граф Бульонский.На этом их диалог исчерпал себя и граф с гордо поднятой вверх головой удалился в коридор, закрыв попутно за собой дверь в комнату Папы Римского. Урбан, находясь в тяжёлых раздумьях и подумать не мог, то прямо за дверью могло бы происходить нечто ужасное. Просто не могло бы быть места такому деянию здесь. Но место, как всегда, нашлось.-…все понял, Генрих? – спросил у своего преемника граф, видом говоря ему нечто тайное, так как вели диалог эти двое шёпотом. - Конечно, граф! Но…разве я смогу сам лично сделать это? - Не бойся, Генрих. Это сделаешь не ты, а верная служанка Урбана, которую мы подгорим принести херувима Истинного. Но не раньше, чем он объявит о начале похода. А там мы и приведем в исполнение гениальный план Истинного Божества. - Хорошо, ежели так. В таком случае я должен идти и начинать организовывать доверенных нам просветлённых госпитальеров? - Да, иди, Генрих. На этом Генрих кивнул головой графу Бульонскому и пошёл к другой двери с винтажной лестницей вниз, где и располагалась комната отдыха для рыцарей Ордена Госпитальеров. Все же за день медики уставали так сильно, что почти валились с ног. Только вера помогала им держатся в особо тяжелые дни наплыва больных людей. Спустившись в подвал, Генрих увидел всего около 33 госпитальеров, 13 из которых, непосвященных, спали на своих кроватях, а оставшиеся 13 просвещённых уже надевали на себя броню и брали оружие. - Братья, все готово для первой жатвы? – спросил тихим голосом Генрих у госпитальеров. - Да, брат Генрих. Мы проснулись раньше всех неверных и тех, кто мог бы рассказать. Они и так слишком много подозревали. Но…неужели они не могут принят просветление, как мы? Ведь Истинный так силе…- Отставь свое беспокойство по этому поводу же. Я понимаю, каково это. Терять своих близких, пускай и бывших, братьев. Но таков путь, начерченный нам Истинным. Так что не бойтесь совершать то, что предначертано! - …Да…точно! Во славу Истинного!С этими словами один госпитальер поднял над первым спящим меч и, замахнувшись посильнее, воткнул прямо в голову. Смерть наступила мгновенно, но тело инстинктивно все же начало дрожать и в итоге спрятанный рядом с рукой малый кинжал с сильным звуком упал на пол. Первым проснулся старый госпитальер слева от двери и, так как был ещё в сонном состоянии даже не захотел вставать. Раскрыв глаза, он увидел своего верного помощника – Ричарда. Ричард был всегда верным человеком ему. Этот госпитальер был высоким статным мужчиной, с фанатичной преданностью церкви и своему делу. Именно на него Вальтер – так звали главу Пьяченского Ордена Госпитальеров и мог положится и доверять ему. И увидев его с просинью с мечом в руках он сильно удивился.- Х..Р…Ричард…что ты…- договорить Вальтер не успел. Меч пронзил грудную клетку главы, и тот, вздрогнув, открыл рот и стал выплевывать кровь.- Кха! ААААААААА!!! Р-Ричаард! – крик умирающего разбудил ещё рыцарей. Те быстро попытались вскочить с кроватей, но телах их плохо слушались. Остальные госпитальеры время зря не теряли и принялись устраивать натуральную кровавую бойню. Десятки криков наполнили комнату, а брызги крови и её потеки казалось были везде. Вот Вильгельм загнал в угол комнаты своего друга – Стефана, который громко умолял его одуматься и вспомнить, что они вместе все служат Богу и помогают простым людям.- Вильгельм!!! Стой!!! Мы же братья!!! Ради нашего Господа Бога, опомнись, ты христиа…- договорить бедолага не успел, как его голова была отделена от туловища мощным взмахом меча Вильгельма. От этого тело начало медленно заваливаться на бок, а алая кровь начала хлыстать по шее вниз, заливая пол и часть стены рядом. Позади Вильгельма, сразу два госпитальера натурально раздирали кинжалами одного несчастливого рыцаря, чьи крики разносились особо громко на всю комнату, из-за чего у оставшихся жертв стыла кровь в жилах. Вот Эдвард наконец взял в руки свой меч и могучим взмахом снес голову неудачно повернувшемуся от тела от Стефана Вильгельму. Тот упал спустя мгновенье, заливая пол кровь, а голова отлетела к трупу Стефана. Размахнувшись ещё раз, будучи в ярости, он начал отражать атаки предателей, которые заметили и решили сразу толпой убить успевшего встать на ноги рыцаря. Но Эдвард не зря среди Ордена прослыл по прозвищу “Сильный”. И словно подтверждая это, он бросился вперед, снося и раскидывая всех подходящих к нему противников и направился бегом к двери, которую не стали закрывать. Выбежав на площадку с лестницы кверху, Эдвард бегом поднялся вверх и, выбив плечом прикрытую деревянную дверцу, ввалился в коридор. Тяжело дыша, он прислонился к стене и начал стирать со лба крупные капли пота. Как вдруг послышался топотом ног в латах. Повернув голову с уже начавшим наступать образами, из-за осознания, что только что было там внизу, он увидел вдруг выходящего из той самой двери Генриха.- Г…Г-Генрих!? Скорее сюда! Братья сошли сума или подверглись нападению демона! Вильгельм убил своего лучшего друга!! Понимаешь-ли ты это, Генрих!? Они дружили ещё с монастыря, с 10 лет! С первой зашитой раны, с первой тренировки на мечах! Генрих на это слегка грустно улыбнулся и стал качать головой. Как бы выражая понимание всему этому.- Эдвард…я понимаю, тебе все это приснилось, но не бойся. Просто пойдем вниз, опять. Уверяю, там нет ничего такого. Право дело, не бойся же.Эдвард в ответ на это, тот внимательно наконец посмотрел на Генриха и широко раскрыл глаза и быстр оглянув на уже пришедший в негодность меч, которым теперь разве что камень в храмах выковыривать, да простолюдинов пугать, повесил его на пояс, и сказал голосом напиленными гневом, яростью и обречённостью. - И ты с ними заодно! Всюду предатели! Предатели, что отринули веру, идеалы и опровергли доверие своих братьев!- Ну что ты, что ты. Я тебе даже помогу! Хе… - с этими совами Генрих достал странное устройство из-за спины. И к своему ужасу, он узнал это оружие неуклюжего убийства зазевавшихся рыцарей. Китайский лук наоборот, как любил его называть Стефан. Стефан. Мысль о мести буквально впала в душу Эдварда, но он тут же отбросил её. Не время. Так он только проиграет. Видимо, раз на крики никто не вышел, либо в монастыре никого нет, либо, что скорее всего и хуже, все предали законы Божьи. Вспомнив моментально о арбалете, он обратил внимание на то, что он был меньше и компактнее. Генрих же вскинул арбалет и нацелился на Эдварда. И в ту же минуту выстрелил из него стальным болтом с острейшим наконечником. Удача и предчувствие, словно длань Божья вели шли бок о бок с Эдвардом. Видимо и в этот раз так было. Болт со всей своей силой угодил в стенку рядом и там застрял. Генрих сразу нажал какую-то кнопу и болт с нижней конструкции арбалета двинулся вверх. Не дожидаясь повторного применения смертельного оружия, он быстро со всей скоростью, на которую только был способен поедал к другой двери и, выбив её могучим ударом, ворвался внутрь и моментально запер за собой её. Оглядевшись по сторонам быстро, он обнаружил окно, ведущее прямо в конюшню. Быстро скакнув к окну, Эдвард разбил кулаком стекло и быстро полез в него. Сначала свесив ноги, а затем примерив глазом расстояние, прыгнул в удачно подходящую повозку снизу. Все же расстоянии в два этажа помогло в этом. Когда крестьяне на улице услышали звук бьющегося стекла, то словно на удачу последнему госпитальеру, посмотрели на другое окно с другой стороны храма. Приевшись в стоге сена, он мысленно скрутил пальцы, в надежде, что крестьяне достаточно спешат, чтобы все проверять после этого. Как оказалось, удача была вновь на его стороне. Крестьяне, пожав плечами продолжили свой путь из города по дороге, периодически подгоняя лошадку, что тянула все это по дороге. Судьба его в корне изменилась теперь.Генрих, смотревший с улыбкой на удаляющуюся повозку, хмыкнул и произнес.- Что же…по плану Готфрида, мне надо будет подкинуть ему таких же непросветленных людей с помощью таких же жатв. И название надо бы. Скажем… - взгляд уперся на картину, где была нарисована собака, что нападала на зайца – скажем, пусть будет Цербер. Гениально и просто. Все равно не удалось бы обеднить сейчас всех. Слишком ещё они не готовы. Даже я не был готов по началу. Впрочем, надо вернуться к жатве и обратить погибших в высших. Тех, кто связан напрямую с Истинным. Нам ещё рано, а они уже готовы идти к нему в объятия. Все, как и говорил ему его наставник. Заходя уже обратно в комнатушку, где была утренняя бойня, он взглянул на трупы, разложенные в ряд у стены. - Все-ль готово для ритуала принятия их в чертогах Истинного?- Да, сир Генрих.- Прекрасно, тогда смотрите и восхищайтесь той силой, что даровал мне Истинный и обучил мой наставник.С этими словами Генрих вытянул руки и начал что-т шептать на латыни. Затем кинул из мешка, что заранее подал ему один из госпитальеров слева, какие-то странные кожаные и довольно уродливые куски с каким-то ещё более уродливым крыльями. Сразу после этого, эти бесформенные куски кожи вдруг ожили, и вспорхнули над трупами, раскрывая ужасающую свою природу. Они были похожи на то, что было бы с птицами в аду. Основная часть тела монстра состояла из туловища, а крылья созданные явно из кожи, натянутой между вывернутыми руками и ногам будто бы взмахнули. Твари, подлетая к трупам, выбирали один из них, приподнимали головы своими щупальцами, после чего с силой вонзали свои хоботки в череп жертвы. После этого некоторые из них ещё немного держали жертву, другие сразу подлетали к другому трупу. Спустя несколько секунд каждая жертва начинала биться, словно живая, в ужасающих конвульсиях. Грудная клетка ломалась, брызги крови снова наполнили и так грязный зал комнаты. Руки превращались в какие-то оружия маньяка каннибала - их руки прорывались и ломались, тем самым перестраивая привычное строение, ужасающие и острые как бритва костяные кинжалы. Голова уродовалась и ставилась похода на лик истинного демона. В миг в комнате стало тепло. Наконец, когда твари полностью трансформировались и встали, Генрих безумно засмеялся и упал на колени.- Получилось!!! Хахахаха!!! Свершилось! Сила Истинного прошла через меня! Я сотворил первых высших! Окружающие госпитальеры, судя по их чуть-ли не искрящимися фанатичным глазам были в экстазе. Наконец, они воочию убедились в том, что единство возможно. Так они приблизили ещё на один шажочек человечества к единству. А только-ли одно лишь человечество, покажет лишь время…