Глава 5 (1/1)

Ко всему можно привыкнуть.Даже к боли.Даже к очень сильной боли.Иногда к ней привыкаешь настолько, что она начинает казаться тебе......чем-то нормальным.Более того.Естественным.Спустя долгие-долгие годы Майрон всё ещё до конца не понимал, почему ещё после того, самого первого раза, когда Мелькор в ярости избил его, он не убрался восвояси...Хотя нет.Конечно же, он понимал.Ему некуда было идти.Отрёкшийся по сути от других майар (подобно тому, как сам Мелькор отрёкся от валар), он оказался в своего рода ловушке.Уйти было нельзя.Уйти было некуда.— Ты снова меня ослушался! — всякий раз вопил Мелькор. Он требовал беспрекословного подчинения. Задавать вопросы было нельзя, это было не принято.За этим всегда следовало избиение.А потом Мелькор нашёл себе новое развлечение, и это было хуже избиения.Он сам называл это ?истинной формой физической близости? и ?единением через боль?, только вон сам он боли этой не испытывал.Ему нравилось её причинять.Порой случалось так, что после подобных практик Майрон подолгу не мог встать. Впрочем, лежать тоже было больно, а сидеть — ещё больнее.Так — словно внутри всё было разорвано на ошмётки.Мелькору нравилось это.Он наслаждался видом крови.Особое удовольствие ему доставляло видеть кровь в такие моменты.А однажды одной лишь грубости ему стало мало, и тогда он использовал кинжал.— Страдания от этой боли делают твоё лицо ещё более прекрасным, — сказал он тогда, целуя Майрона в щёку. — Тебе так идёт бледность... эти великолепные синие круги под глазами... Под этими прекрасными огненными глазами...Сознание помутилось от боли, и он с трудом поднял голову:— Ты... чокнутый...Мелькор широко улыбнулся. Улыбка была такой, словно он только что передушил своими руками сотни невинных младенцев.— Мы оба чокнутые, дорогой мой, оба. Именно потому ты и со мной.— Дай мне сдохнуть уже.— Ну для чего же тебе сдыхать? Попробуй исцелить себя. Знаю, целительной магией ты не владеешь, но хотя бы попытайся. Чисто интуитивно.Исцелиться ?чисто интуитивно? не вышло, и пришлось использовать снадобья.Мелькор никогда не верил в то, что Майрон, который будто не мыслил своего существования без него, Мелькора, что бы тот ни творил, способен предать его. Даже после того случая, когда рассвирепевший наконец Майрон ответил ему на удар размашистой оплеухой по лицу, а затем с помощью магии пригвоздил его к стене.— Бить меня ты больше не будешь, — прошипел он. Ярко-оранжевые глаза его полыхали. — Не будешь, понял?— Майрон, что ты...— И кинжал мне в зад ты тоже больше... не засунешь!Магический удар пришёлся в область головы, впечатав затылок Мелькора в стену.— Не засунешь, я сказал!Его магическая сила возросла, намного возросла, и это явно стало сюрпризом для Мелькора. Сразу освободиться не получилось: Мелькор рванулся было вперёд, но Майрон тут же пригвоздил его обратно.— Не ожидал, да? — с усмешкой произнёс он. — Терпеть боль — это ведь так прекрасно, правда? — он подошёл к Мелькору почти вплотную. — Тебе так идёт бледность... эти великолепные синие круги под глазамиОн готов был расхохотаться, но вопль Мелькора остановил его:— Майрон, хватит! Хватит, я сказал!Майрон сделал короткий жест рукой, и Мелькор, не ожидавший этого, свалился на пол.— Ну, раз ты сказал — так уж и быть.Ему вдруг перехотелось так мстить.Он уже знал, что следует сделать.— Они идут за тобой, и они убьют тебя.— Предатель.— Да. А разве не этому ты учил? Ты предал валар, я — тебя. Всё закономерно.— Ты ничего не знаешь. Глупец. Твой ум слишком скуден.— Ничего не знаю — о чём? Об устройстве мира? Об Эру? Или, быть может, о тебе?— Ни о чём не знаешь.— Может быть. Спорить не буду. Но то, что ты пустышка, — это я знаю очень хорошо.— Да как ты...— Ты прячешься за легендой о Морготе. Которую они придумали из-за глупости и суеверий. Ты заставил их уверовать, что ты и есть Моргот. Но это неправда, и ты знаешь это лучше меня. Ты — не Моргот, ты просто чокнутый.— Послушай, мы вдвоём могли бы...— Не могли бы. То есть могли бы. Когда-то. Давно. Раньше. Теперь — нет. Я больше не желаю быть прихвостнем пустышки. И прятаться тоже не желаю.— Глупец! Какой же ты глупец! Ведь если б Эру...— Да срать мне на твоего Эру. И на тебя тоже. Вместе с твоими фальшивыми идеями.— Неужто свои заимел? С твоим-то скудоумием.Майрон посмотрел на него прямо и открыто — едва ли не впервые за всё это время.— Заимел. Ещё как заимел. Я создам государство, пред мощью которого содрогнутся и люди, и эльфы — все народы Средиземья!Мелькор усмехнулся:— С кем ты его создашь? С этими уродливыми пустоголовыми тварями, которых проще перестрелять, чем научить читать и писать?Майрон кивнул.— Да, — сказал он, — да. Именно с ними.Майрон никогда не рассказывал Трандуилу о том, как обращался с ним Мелькор; сказать по правде, он вообще никому об этом не рассказывал.Если бы об этом узнал кто-нибудь из его подчинённых, Майрон, должно быть, умер бы на месте от позора.Более того, если бы кому-то в Мордоре поведали о таком, он — будь он человек, орк, перевёртыш или кто-то ещё — ни за что бы в это не поверил.Майрон подумал о том, что люди, эльфы и другие народы Средиземья не поверили бы в такое тем паче, и мысль эта заставила его усмехнуться.Все они с радостной наивностью передавали из поколения в поколение сказания о бесплотном духе или немигающем огненном оке, но поверить в то, наводивший на них ужас Тёмный Властелин долгое время был мишенью для больных извращённых фантазий безумца, некогда бывшего одним из валар...Нет, на такое они были определённо не способны.?Зло? не может испытывать боль. ?Зло? не может страдать.?Зло? не может испытывать ничего.Ничего, кроме жажды власти и всепоглощающей ненависти.Первое время ?легенды о Сауроне? веселили и развлекали Майрона, но затем начали раздражать.Легенды эти порой претерпевали забавные превращения, менялись, обрастали новыми подробностями (по большей части глупыми) и становились всё меньше похожи на реальность.Это тоже поначалу веселило, а потом начало злить.В глубине души Майрону было очень интересно, как на все эти бредни реагирует Трандуил.Как ему все эти россказни о бесплотном духе в жутких уродливых доспехах (за эти слова Майрону всякий раз хотелось врезать от души; он искренне считал свои доспехи прекрасными) и огромном огненном оке на вершине главной башни Барад-Дура.У страха глаза велики — и страх некоторых был столь огромен, что они даже начинали утверждать, будто бы и впрямь видели огненное око.Впрочем, то, что они якобы видели, вполне могло быть вызвано отблесками от вершины Ородруина. Иногда вулкан будто бы озарялся свечением, и все жители начинали в ужасе вопить, что де Ородруин вот-вот начнёт извергаться, но он всякий раз успокаивался. Возможно, один из таких отблесков, отразившись от вершины башни, и показался кому-то огромным огненным оком. Ну или же это были попросту чья-то слишком бурная фантазия.У страха глаза велики.А вот о том, что думает на этот счёт Трандуил, Майрон размышлял довольно часто, и теперь ему подумалось, что, возможно, предоставится шанс спросить.Если эльф, конечно, вообще захочет с ним говорить.Не все эльфы улавливают, если им пытаешься сказать что-то на расстоянии. Некоторые называли это ?мысленным посылом?, другие — ?магическим посылом?. Владеть такого рода магией было удобно, но недостаточно.Важным было ещё и то, чтобы тот, кого ты пытаешься позвать, умел слышать.Трандуил — умел.Он услышал его сразу же, как только Майрон попробовал к нему обратиться. Майрон это чувствовал.Услышал — и ничего не ответил.Майрон начал было злиться, но одёрнул себя.Злиться было не на что; даже отойдя от того, что судьба разбросала их по разные стороны баррикад, слова, которые он сказал Трандуилу в ответ на своё чудесное исцеление были обидными, если не сказать — оскорбительными. И подобная реакция была совершенно адекватна происходящему.Какой привет — такой и ответ.Тем не менее, поговорить с Трандуилом ему было нужно, а Майрон привык делать то, что ему нужно.В конце концов, торчать на границе кому-то постороннему не позволят стражники. А Трандуил в свою очередь не допустит слухов и скандалов.Самым главным теперь представлялось добраться до границ Эрин Галена.На это нужно было время: полёт на крылатой твари привлёк бы слишком много внимания, а это было совершенно ни к чему.Палантир он на всякий случай забрал с собой.О Мирквуде ходило много легенд. Большинство из них были такими же глупыми, как и легенды о ?Сауроне?. Некоторые жители Средиземья, никогда не сталкивавшиеся с лесными эльфами, уверяли, будто те живут прямо на деревьях. Другие утверждали, что эльфы прямо там же, на деревьях и спят — повиснув вниз головой, как летучие мыши. Находились те, кто верил в то, что в подземельях Мирквуда сгинуло много людей. Всё это было сущей чепухой, не имеющей никакого отношения к реальному положению дел. В Эрин Галене действительно была целая система подземных ходов, только использовались они совершенно не для того, чтобы губить в них путников. Проще говоря, с помощью подземных ходов можно было попасть практически в любую точку королевства. И — что зачастую было немаловажным — пройти туда незамеченным.Ни одно постороннее существо — будь то человек, эльф, гном или орк — не попало бы в подземелье по одной простой причине: все входы и выходы были тщательно замаскированны, а с помощью эльфийской магии могли сделаться и вовсе невидимыми.Но, разумеется, об этом мало кто знал, и ?великие и ужасные? эльфийские подземелья Мирквуда продолжали обрастать новыми легендами.Близ границы был один из входов в эльфийские подземелья, и, если Трандуил решит не то чтобы сменить гнев на милость, а хотя бы выслушать, он появится где-то неподалёку.— Вижу, отказа ты не принимаешь... точнее сказать — не понимаешь.Майрон сделал над собой усилие, чтобы не выказать слишком уж сильной радости, и когда он повернулся к эльфу, выглядел почти спокойным.— Ты не ответил мне. Я не воспринял это как отказ. Прости уж.Трандуил сложил руки на груди.— Я же сказал — ты не понимаешь, — устало произнёс он. — Все слова и действия ты трактуешь так, как тебе хочется. Ничего не меняется.— Почему ты здесь тогда?— Ты знаешь, почему. Хочешь, чтобы тебя схватила стража?— Пусть бы схватила.— Глупостей не говори, — Трандуил прошёл немного вперёд, затем обернулся через плечо. — Идём.— Могу счесть за приглашение?— Не язви, ты не в том положении. Я рад бы не приглашать. Но торчать на границе — изначально плохая затея. А теперь идём, пока тебя не заметили.По тому самому подземелью они шли почти молча — казалось, целую вечность; стражи здесь в мирное время считай не водилось, но Трандуил явно предпочитал молчать, и Майрон не стал настаивать. В Мордоре тоже было своё подземелье, но в нём постоянно было тепло и удушливо, особенно — в той его части, которая проходила близ Ородруина; эльфийское же подземелье странно пахло лесом. К стенам были прикреплены маленькие, почти крошечные светильники, но света они давали столько, что глаза даже не приходилось напрягать. — Мы пришли, — сказал наконец Трандуил, повернувшись к нему. — Сейчас поднимемся в тронный зал. Только, пожалуйста, говори быстрее.Майрон кивнул:— Тронный зал так тронный зал. В конце концов, я пришёл говорить официально.— Официально мы уже поговорили, — Трандуил не без раздражения толкнул массивную резную дверь, жестом приглашая Майрона внутрь. — Входи.— На трон садиться не будешь? — поинтересовался Майрон, едва дверь затворилась. — Могу руку поцеловать, если тебе угодно.Трандуил поджал губы.— У эльфов нет такой традиции, чтобы всякие пришлые чёрные маги целовали руки королей, — сказал он.— Как скажешь. Это в любом случае не проблема. Возможно, тебе бы даже понравилось.Трандуил покачал головой.— Майрон, чего тебе? — устало проговорил он. — Выкладывай — и покончим с этим.— Для начала мне хотелось бы не воевать больше с твоим королевством.— Я ни с кем воевать не собираюсь. Это была не моя война, и я говорил тебе об этом. Сейчас я уже думаю, что им стоило отдать тебе твою игрушку, от которой ты повредился рассудком. И пусть бы ты сидел сутками, глядя на неё, там, за чёрными воротами. Рано или поздно тебе стало бы наплевать на всё. Как уже было тогда, когда ты только создал это проклятое кольцо. Стало бы и теперь. Ты сидел бы и любовался на него, представляя, сколько у тебя власти. Орков, за права которых ты в своё время так радел, можно было бы резать сколько угодно — ты бы и глазом не повёл. Тем самым, который, если верить людям, находится на главной башне Барад-Дура. Пусть бы ты сидел там и сходил с ума. Ты этого хотел и это заслужил.— Может, хватит рассуждать, кто чего заслужил?— Ты говоришь, что не хочешь воевать со мной, а я тебе отвечаю. Воевать с тобой я больше не собираюсь. Если это всё...— Не всё.Трандуил кивнул:— Хорошо. Продолжай.Какое-то время Майрон молчал. Ему никогда не было легко переступать через гордость.Трандуил выжидающе смотрел на него, и Майрон вынужден был заговорить.— Я хочу избавиться от Хэлкара, — сказал он.По глазам Трандуила было понятно, как тот удивлён, но выражение лица эльфа осталось невозмутимым, и Майрон в душе восхитился такой выдержкой.— Это хорошее решение, — сказал Трандуил наконец. — Моё мнение о Хэлкаре ты знаешь и всегда знал. Оно не изменилось. Возможно, уничтожение кольца отчасти вернуло тебе разум. По крайней мере, мне бы хотелось в это верить, — он вздохнул. — Теперь — всё?— Нет.— Что ещё? Если тебя беспокоят эльфы Итилиэна, над которыми стоит мой сын, то, полагаю, тебе известно, что я не имею возможности приказывать ему, — Трандуил сжал губы, немного помолчал, а затем продолжил: — Повлиять на Леголаса способен только один человек — король Гондора, так что тебе стоит обратиться к Элессару с этим вопросом, — он взглянул на Майрона в упор. — Тем более, я слышал, он в курсе, кто ты и что ты, вот и...— Да плевать мне на Элессара и на его треклятый Итилиэн, — Майрон явно ждал реакции, но Трандуил продолжил молча смотреть на него, и Майрону пришлось продолжить: — Я не за этим пришёл.Трандуил покачал головой.— Я вообще не понимаю, зачем ты пришёл, — возразил он. — Зла я тебе не желаю и никогда не желал, если твой разум к тебе наконец вернулся — я за тебя рад, на этом...Майрон подошёл к нему почти вплотную, Трандуил отодвинулся, но Майрон приблизился снова.— Прости за то, что я наговорил тебе, — сказал он. — Мне стоило тогда отблагодарить тебя, а не нести подобное...— Тебе стоило тогда хотя бы заткнуться. Хотя бы это. Благодарности твоей не нужно мне, — Трандуил хотел было сказать что-то ещё, но Майрон перебил его:— Я сам толком не знаю, зачем я здесь, — сказал он. — Наверное, поддержки твоей ищу. Не политической — личной.Трандуил застыл, как каменное изваяние. По лицу его было непонятно, что он чувствует сейчас и чувствует ли что-либо вообще. — Личной? — переспросил он наконец. — Ты ищешь личной поддержки — от меня? Зачем она тебе?— Ты знаешь.— Не знаю. Прошло столько времени. Столько лет, полных... ненависти. И теперь ты ищешь от меня личной поддержки? От меня?— Именно от тебя.Трандуил покачал головой:— Ты сам сделал нас врагами. Я не хотел такого исхода, и ты об этом знаешь. Я просил тебя избавиться от этого проклятого кольца. Не просил даже — умолял! И что ты мне ответил? — его голос слегка дрогнул — впервые за весь этот разговор, почти незаметно, но Майрон уловил. — Ты сказал, что я хочу сделать тебя слабым. Вот потому я и говорю, что им следовало отдать тебе твоё кольцо. Пусть бы ты был сильным — ведь так ты считал. И пусть бы купался в своём безумии, — Майрон хотел было что-то сказать, но Трандуил поднял вверх правую руку. — Не говори ничего, я ещё не закончил. Я знаю, что ты скажешь сейчас. Что ты был не в себе — и это чистая правда. Но тебя это не оправдывает.— Я не оправдываться пришёл.— Да, ты пришёл просить поддержки! У меня! Да ты убить меня хотел! И не говори, что нет, потому что это будет неправда! Я чувствовал! Если бы тогда, когда Элессар голосил у твоих чёрных ворот, вызывая на бой Тёмного Властелина, ты действительно вышел бы, ты убил бы меня... — Трандуил будто прервался на полуслове, затем наконец договорил: — Надеюсь, я внятно ответил на твою просьбу.Какое-то время Майрон молчал, затем кивнул в ответ.— Ладно, — сказал он. — Хорошо. Ты ответил внятно, и я тебя услышал. Можешь меня не провожать, — он повернулся уже, чтобы уйти, когда Трандуил вдруг окликнул его:— Стой.Повернувшись к нему, Майрон увидел, что Трандуил переменился в лице. С него как будто бы мигом слетела вся королевская стать и королевский лоск, а в глазах появилась такая глубокая печаль, от которой Майрону едва не захотелось расплакаться.— Что ещё ты хотел сказать? — спросил Трандуил, глядя в упор. — Ты не договорил.— Я договорил.— Нет.Майрон подошёл к нему и коснулся его руки. Трандуил не отдёрнулся — лишь продолжил смотреть на него всё теми же печальными глазами.— Так уж и быть, слушай. Я не остыл к тебе. Как ни старался — не остыл.Трандуил покачал головой.— ?Не остыл?, — повторил он. — Всё так же невнятно выражаешься. Как будто в этом есть что-то стыдное. Как будто всё, что не ненависть, — стыдно.— Ненависть?— Ненавидеть меня ты не стыдился.— Я никогда тебя не ненавидел. По-настоящему.— Не ври. Ты только так любить и умеешь. С ненавистью.— Её не осталось.Глядя друг другу в глаза, они синхронно потянулись друг к другу, осторожно, словно страшась, что то, что разделяло их всё это время — годы, века, эпохи — вдруг оживёт, предстанет пред ними в облике какого-то ужасного чудовища и поглотит их обоих.— Пришёл говорить официально, да? — Трандуил слегка отстранился, глядя ему в глаза.— Очень официально.— А убить меня ты и вправду хотел...Майрон не знал, что на это ответить. То, о чём говорил Трандуил, не было ложью, он и впрямь хотел этого в тот момент...Правда, убив эльфа, он, возможно, немедленно захотел бы убить себя.Он не стал ничего отвечать — лишь потянулся к губам Трандуила, накрывая их своими.Эльф ответил ему с такой горячностью, словно ждал этого все эти годы, века и эпохи.