13 часть (2/2)

Он потерся небритой щекой о нежную омежью шею, вынуждая чуть склонить голову. Спина, прижатая к груди оборотня, перестала быть такой напряженной. Они оба тянулись друг к другу, не отдавая себе отчета, насколько им это необходимо.- Я с отцом твоим встретился. Он нас к себе ждет.- Завтра сходим, - после небольшой паузы отозвался Билл. Том сбивал с мысли, зарывшись носом в его волосы. - Тебе надо отдохнуть.- Хочу выяснить все разом, чтобы никто больше упрекнуть не мог, - альфа развернул юношу к себе, и тот увидел, что уверенности в волке и в помине нет. - Если ты сам уверен.- Ты мой альфа. Я от своих слов не отступлюсь!

И не отступился. Придя в отчий дом, выслушал рассказ о сцене, произошедшей на глазах отца между зятем и Георгом. А после заявил, что бета и Том ему все объяснили, и он им верит. Когда же Мартин попытался спорить, объявив волка плохим защитником, рассердился:- Чем же он плох? Тем, что меня жалеючи, ни к чему принуждать не захотел? - не вовремя, по мнению омеги, отец заполошился, да и не по тому поводу. - И кого же ты мне в мужья прочишь? Может, рыжего того?- Билл, уймись, - попросил сидевший рядом Лукас. В отличие от племянника, он был в курсе, что с ?тем? рыжим произошло. - И ты Мартин тоже. Видишь ведь, сладилось у них, так пусть живут.- Плохо, видимо, сладилось, - поднялся Мартин из-за стола.

Том от этого упрека сник, а Билл, напротив, вскинулся. Не привык он к тому, что в родном доме его к ответу просят, словно малявку неразумную. Как папа пропал, отец ему, совсем еще мальчишке, все хозяйство доверил. А тут вдруг не доверяет.- Не надо к нам влезать, мы сами промеж себя разберемся.

- Я ведь не о своей выгоде радею, сын, - альфа стал еще более угрюмым. - Вот свои дети появятся, так поймешь.- Отец! - тут же пожалел о своих резких словах Билл и схватил его за рукав.- Я Билла люблю. Вы можете мне не верить, но я его никогда не обижу. И пока он меня принимает, я от него не отступлюсь, - глядя на тестя исподлобья, заявил Том.- Только не вздумайте здесь склоки разводить! - шикнул Лукас. - Ступайте-ка на верандуда там и выговоритесь. Нечего тут детей пугать.Он кивнул на сыновей Тайлера, притихших в малой светелке. Мужчины безмолвно вышли, провожаемые тревожным взглядом младшего омеги.- Да не раздерутся они, не бойся, - потрепал его Лукас по макушке. - И на отца сильно-то не сердись - про пришлых женихов много чего болтают.

- Кто? Что?- Старики в основном, - седовласый омега поморщился. - Что говорят, не знаю - при мне-то они молчат, но думаю мало хорошего.

- Им-то чего надо? - Биллу вспомнилась пара пожилых омег-сплетников. - Лишь бы языки чесали.- Плюнь, поговорят-поговорят да и забудут, - сменив презрительные нотки на теплые Лукас поинтересовался: - Скажи лучше, у вас и правда наладилось?

- Наладилось, - в этот момент за стенкой один из альф повысил голос чуть не до крика. - Дядя, ты не подумай плохого, Том хороший, добрый. Никогда на меня не кричит.- Я верю. Наконец пригляделся к волку своему, да?

- Прости меня, что не слушал, - покаялся Билл. - Сам во всем виноват, а Том отдувается.- Ничего, все образуется, вот увидишь.Мартин с Томом зашли в горницу, только когда вернувшийся от отца Тайлер позвал всех к столу. От обеда Билл отказался, сославшись на то, что у них дома настряпано. Пока он одевался-собирался, альфы молчали. Только увидев, как сын смущенно улыбается мужу, подсаживающему его в седло, отец смягчился и протянул Тому руку для прощального пожатия.- Он примет тебя, - пообещал Билл, стоило Бравому увезти их из зоны слышимости.

- Главное, чтобы ты принимал, - улыбнулся альфа, чувствуя, как поверх его рук, удерживающих поводья, легли изящные пальцы супруга.- Ты ведь голодный? - вдруг обернулся омега.- Как волк, - ухмыльнулся оборотень. - Я готов съесть все-все-все, что ты наготовил! Ты ведь покормишь меня?Том никогда не покупался на лесть и заботу ценил только от близких людей. Потому что эта забота грела нетщеславную сторону человеческой натуры, она согревала душу, которой человек владел наравне с волком, а его обмануть совсем непросто. И тихое: ?Я много наготовил, лишь быпонравилось?, - прозвучавшее из уст Билла, стало самым приятным, что он слышал за очень долгое время.Они поели, робко улыбаясь друг дружке, точно мальчишки впервые участвующие во взрослой гулянке - вроде бы и можно все, а боязно. Выйдя из-за стола, Том подошел к молодому своему супругу и прижался лбом ко лбу, как волк ночью:- Спасибо, родной.Альфа наносил воды, с усмешкой вспоминая подначки Астора про его усталый вид. Выпил травяного отвара, которого ему налил Билл. И, чуть отдохнув, уговорил его сходить в общеклановый хлев за причитающейся каждой семье животиной. Вместе они устраивали его в конюшне, по соседству с любопытным Бравым.

Насмотревшись на повеселевшего, занятого работой лиса, Том сам оживился. И, когда они шли бок о бок по узкой тропинке под яркой луной, от избытка чувств притянул к себе, увлекая в головокружительный поцелуй.

Спать оборотень ложился усталый, но довольный, правда, пришлось мыться холодной водой, потому что он напрочь забыл натопить мыльню, но даже это не испортило впечатление о столь неважно начавшемся дне.

- Доброй ночи, - посильнее обнял немного недовольного Билла. Омежка упрямо просился ополоснуться, но Том не пустил, рассудив, что тот может застудиться.

Засыпая, альфа почувствовал, как муж переплетает их пальцы.Можно ли вдруг почувствовать себя абсолютно счастливым? Когда вокруг неспокойно, когда ты знаешь, что беда бродит рядом? Тому это удалось. Он лежал, не открывая глаз, и наслаждался. Тихим треском дров в растапливаемой печи, полумраком осеннего утра, шуршанием простыней. Дыханием своего омежки, который сидел рядом, на самом краешке постели и осторожно смотрел, не догадываясь, что его альфа уже не спит.А Том боясь вспугнуть этот чудесный момент, боролся со счастливой глупой улыбкой. Не замечая, Билл дотрагивался до его раскрытой ноги своимхвостом. Невесомо и так нежно, что волчья половина, живущая в оборотне, принимала это за ласку.

Время текло, отмеряя мгновения. Омежка вдоволь насмотрелся. Вот теперь справляться с нахлынувшими чувствами Тому стало совсем непросто. Потому что, расхрабрившись, Билл решил изучить мужа. Невинно, без какого-либо умысла прикасаясь. Волосы, расслабленные предплечья, ключицы. Когда пальчики добрались до губ, альфа широко распахнул свои глаза, встречаясь с карими глазами черного лиса.От неожиданности Билл дернулся в сторону, но тут же спохватился и замер. Том обнял рукой его талию.- Ты хоть не холодной водой мылся? - волосы омеги, заплетенные в тугую косу, влажно блестели после недавнего мытья.

Он отрицательно мотнул головой и отвел глаза, прижал распушившиеся ушки к голове. Смущенный и чем-то взволнованный.

На плечо альфе боязливо легла прохладная ладонь. Билл робко погладил, развел пальцы, словно примерялся, сможет ли обхватить. А у Тома сердце как с цепи сорвалось - его омежка нежность проявляет! Он сел на кровати, пуховое одеяло сползло, оголив загорелые спину и грудь.Со всей возможной трепетностью волк приподнял за подбородок залитое румянцем лицо и потянулся к мягким губам.- Ты - счастье мое, черненький, - ладошка, приятно устроившаяся на крепкой шее во время томного поцелуя, внезапно соскользнула. Альфа испугался, что все испортил своими не ко времени сказанными словами. - Солнышко, прости! Билл совсем застыдился, и Том понял отчего, только когда заметил, как тот неловко расстегивает ремешок, надетый поверх домашней рубахи. Темно-коричневый, кожаный, с причудливым рисунком из серебристых бусин. Том смотрел, не веря в происходящее, он наблюдал, как его юный супруг, справившись, наконец, с пряжкой, взялся за завязки на вороте. Светлая рубаха из некрашеного полотна распахнулась, обнажив тонкие ключицы и длинную шею, с трепетавшей жилкой.

- Позволишь мне? - ожил волк. Билл коротко кивнул и застыл в ожидании.Голубые тесемки дважды оплетали тонкое запястье. Не было ничего сложного в том, чтобы развязать их, но Том волновался посильнее, чем перед иной битвой. Еле дыша, он потянул завязки, распуская широкий рукав. Помедлив, проделал то же со вторым. Руки замерли на лопатках омежки.- Можно? - у альфы не было ни слов, ни смелости, чтобы спросить открыто у любимого мальчика, положившего голову к нему на плечо.

- Можно, - тихо выдохнул Билл.Стоило сдвинуть ладони чуть ниже и забраться под полу, а еще лучше снять все лишнее, чтобы не мешалось. Нестерпимо хотелось гладить нежную кожу, пахнущую черникой, теперь, когда он знал, что наслаждаться этим запахом имеет право он один – Том, оборотень, рожденный в клане горных волков.

Альфа разжал кулак, выпустив смятую ткань, провел по тонкой спине пару раз. И сжал зубы чуть не до скрипа – ему, взрослому мужчине, который ни перед одной опасностью не отступал, чего бы тревожиться, чего бояться? А ведь боится, волнуется хуже, чем в самый первый свой раз. Сильнее, чем в их с Биллом свадьбу. Так, что весь мокрый от пота, и в голове туман.Кляня, на чем свет стоит, свои непослушные руки, Том стянул с юноши рубаху. Прижался грудью к обнаженной коже, переживая что-то неизведанное, будоражащее душу, заставляющее поверить, что вот он, тут его любимый, его омежка, чистый, неиспорченный.

Возможно, Том боялся не сдержать темперамент, навредить своими крепкими объятьями, поэтому поначалу лишь поглаживал бархатистую кожу. Упивался тем, что даже от мимолетного касания лиса пробирали мурашки. Пока не почувствовал, как чужая дрожь становится их общей. Она пьянила все тело, разливаясь от напряженных пальцев до потяжелевшего живота.

Билл облизнул пересохшие губы, и Том накрыл их своими, целуя влажно и глубоко. Надеясь, что поцелуй скажет все, что он не смог, о том, как ждал и любил, как готов был ждать дольше, если бы понадобилось.

Усадив мужа к себе на колени, Том ощутил, как его талию крепко обвил длинный лисий хвост - омеге было хорошо, и он инстинктивно хотел быть еще ближе. Приникнуть всем телом, смешать их запахи, чтобы никто не смог посягнуть наего альфуИз груди Тома вырвалось довольное рычание, низкое и чувственное, от которого короткие волоски на загривке встали дыбом.- Навсегда только твой, - шепнул оборотень, целуя подрагивающие веки, высокие скулы, возвращаясь к приоткрытому рту.

Он гладил спину, спускаясь все ниже, пока под рукой не стало мягко от пушистой шерстки. Зарывшись в нее к самому основанию хвоста, Том слегка помассировал нежную кожу, замечая, как замер омежка, а потом обмяк, тихо всхлипнув. Испугавшись, что в таком виде не сможет справиться с оставшейся одеждой, альфа решил подняться. Придерживая за бедра, помог Биллу встать поустойчивее, но тот буквально повис, ухватившись за шею. Разомлевший и наконец-то доверившийся. Он немного пришел в себя, только когда Том с силой провел руками вдоль боков от упругой попки под самые ребра, заставляя выпрямиться и посмотреть на себя.

Задержав дыхание, альфа впился взглядом в Билла, чуть опьяненного, с раскрасневшимся лицом, алыми губами. У лиса глаза стали шальными, полубезумными, удивленными собственным поведением. Невозможно перед таким устоять, сохранить разум, не преклонить колени. И Том опустился перед мужем на пол, целуя грудь и впалый живот. Гладил невозможно длинные ноги через грубую ткань, чувствуя, как пальцы вцепились ему в плечи. Том трепетно и крепко обнял любимого за талию, прижался щекой к солнечному сплетению, замерев на мгновение.

- Люблю тебя, - произнес горько, слушая, как сердце омежки пропустило удар. - Сил нет, так люблю. Выгонишь - волком обернусь и приду, чтобы сдохнуть возле твоего порога. Знаешь?- Да, - знал и верил, чувствовал эту любовь, как самого Тома - сильного, крепкого и отчаянно слабого перед ним. Альфа смотрел снизу вверх, ожидая чего-то, и Билл ласково погладил его по лицу, а потом и по волосам. Горячие губы волка прижались к коже над пупком. Глянув на омегу еще раз, словно испрашивает позволения, Том принялся стягивать домашние брючки, аккуратно, чтобы не повредить пушистый хвост. Под ними на юноше были надеты совсем коротенькие светлые штанишки, испещренные затейливой вышивкой. Тонкие они не скрывали твердеющий омежий член, который хорошо просматривался сквозь полупрозрачную ткань. Поддавшись искушению, Том провел языком вдоль ствола, но Билл тут же уперся в его лоб, стараясь оттолкнуть. Штанишки завязывались сзади на шнуровку, которая доходила до основания хвоста и прикрывала ложбинку между ягодицами.

- Красивые, - признался Том, разглядев белье повнимательней. Загорелая кожа альфы резко выделялась на белой ткани.- Дядя для приданого... шил, и я... - Билл говорил еле слышно и подрагивал, когда волк задевал особо чувствительные местечки. Сейчас он провел одной рукой по внутренней стороне бедра и остановился возле промежности, едва касаясь, - и я надел.Юноша закрыл глаза и посильнее вцепился своему альфе в плечи, пока тот справлялся с последней деталью одежды, стараясь приласкать каждый участок оголяющегося тела. Тома вело от долгожданной податливости - Билл не холодный, как можно было подумать. Отзывчивый к ласке и сам ласковый, в этом оборотень готовился убедиться. А пока он сам готов целовать и нежить.

Штанишки спали со стройных ног, и Билл неуверенно вышагнул из них, оставшись полностью обнаженным.

Омеге хотелось плакать, но не от страха, грусти или боли, а из-за переполненности переживаниями, от сказанных слов и от несказанного, от прикосновений и всего сразу.

Видимо, намереваясь осуществить свое желание приласкать супруга везде, альфа обхватил рукой его член. Но успел только поцеловать его возле самой головки. Билл неловко навалился сверху:

- Я упаду сейчас, Том, меня ноги не держат, - тело отказывалось повиноваться, еще больше смущая омегу. Он едва мог двинуть ногой или рукой, те казались словно соломой набитые - мягкие и непослушные.

От страха и предвкушения дышалось чаще, но воздуха все равно не хватало. Еще немного и легкая нервозность грозилась перерасти в панику. Стараясь успокоить, Том поднял его на руки и поцеловал мягко в ямку между ключиц.- Не бойся, черненький, - прошептал он в пушистое ухо и уложил на расправленную постель, поудобнее устраивая хвост. Билл никак не мог отпустить шею альфы, которую обнимал, как последнюю надежду на спасение. И в красивое лицо его заглядывал, безмолвно говоря: ?Доверяюсь тебе, а ты сумей уберечь!? Увидев такой же немного безумный, полный обожания взгляд, расслабился и улегся на подушки.Девственное тело отзывалось на каждое касание оборотня, наливаясь приятным томлением. Кожа горела от влажных поцелуев, которыми Том покрывал шею, ключицы и грудь.

Руки дерзко ласкали самое потаенное. Дразнясь, скользили по животу и вдоль разведенных бедер.

Альфа неторопливо проводил пальцем по влажной от смазки ложбинке, наблюдая, как растворившись в ощущениях, любимый выгибался, соблазняя своею красотой.Том и сам дурел от всего происходящего. Он закусил губу, когда растягивал мокрого и узкого Билла, чтобы не застонать жалобно. А тот тянул себя за длинную косу, стараясь притупить столь острое неизведанное удовольствие.- Отпусти, черненький, - склонился к нему альфа, прижав к постели всем своим весом.

Том переплел их пальцы, а потом увлек своего омегу в дикий поцелуй, играя с его языком, пока не получил полноценный ответ. И, проникая внутрь горячего тела, он не мог не наблюдать за изменениями в лице Билла с испуганного до расслабленно-томного. Не мог не слушать, как срывается его дыхание, не мог не приникать кожа к коже, когда омежка прижимался к нему всем телом.

Словно на чудо, Том любовался на то, как Билл приоткрывал рот при каждом толчке или запрокидывал голову, подставляя шею под его жадные губы, если проникновение было особенно глубоким.Этого враз стало много, восхитительно приятно так, что трудно удержаться.- Люблю тебя, - простонал альфа, когда дрожащий от накрывшего их обоих оглушающего удовольствия лис обвил его ногами и руками.Можно ли вдруг почувствовать себя абсолютно счастливым? Когда вокруг неспокойно, когда ты знаешь, что беда бродит рядом?

Можно, и одной семейной паре это удалось.

Следующая часть последняя :)*************Всех с праздником! Люблю Билла и Тома ))))Наши мальчики совсем взрослые! Кстати, у Андреи был ДР 28 августа.