11 часть (2/2)

Пригнувшегося альфу тяжело распластало, прижав к натоптанной тропинке. Он взвыл дурным голосом, а отползший в сторону омежка увидел краем глаза, как слишком крупный для обычного животного волк ухватил мужчину повыше колена. Пятясь, он вытащил свою добычу поближе к дороге, оскалив зубы, ступил лапой на грудь. В ушах отдался короткий тройной взлай.- Ты волчий омега? - едва шевеля посеревшими губами, спросил рыжий альфа. - Это твой муж? Скажи, чтоб отпустил.У юноши была странная уверенность, что это не Том, хоть волк и бросал в его сторону долгие тревожные взгляды. Рыжий пытался сказать что-то еще, но пасть, полная острых зубов, заставила его заткнуться.

Оборотень убрал лапы с груди и принялся радостно повизгивать, когда в отдаленье послышался мерный перестук копыт. В следующее мгновение на дороге показались Том и Астор.

Предоставив другу разбираться с рыжим, мужчина бросился к сжавшемуся в комочек супругу. Боясь напугать, он остановился за шаг до омежки и протянул руку. Билл вцепился в нее, как вытащенный из воды котенок. Подхватив его, легкого, с земли, Том бережно обнял тонкую фигурку.

- Ты почему один ушел? - юноша прижался к нему, обхватив руками за талию. Судорожно вздыхая, попытался ответить, но не смог выдавить и слова.

Альфа чуть отстранился, осторожно приподнял личико супруга за подбородок: на левой щеке разлилась нездоровая краснота, пунцовая по середине, переходящая в бледно-розовые крапинки по краям. У омежки и глаза покраснели, он затравленно глядел на мужа, стараясь не мигать, и чего-то ждал, поджав пересохшие губы. - Все хорошо уже, не бойся.Неслышно ступая длинными лапами, к ним подошел улыбающийся волк, назвать выражение его морды как-то иначе было сложно - он лучился гордостью и довольством.

- Уйди, Терри, ты его пугаешь, - попросил родича Том, заметив, как часто стал дышать супруг.Том не рискнул усаживать лиса в седло, просто подвел к Бравому и попросил подождать. Добрый конь участливо всхрапнул, когда Билл обнял его шею, перемешав свои растрепанные черные волосы с его светлой гривой. Ему хотелось поскорее добраться до дома, смыть с себя чужой противный запах и уснуть до следующего утра. А пока и стоять-то трудно было - ноги, будто войлоком набитые, стали противно мягкими и непослушными.

На непросохшей до конца дороге развалился альфа рыжих лисов. Сжав зубы, он старался не шипеть, но светловолосый Астор, накладывая повязку, старался потуже ее затянуть.

- Перевязываешь? - хлопнул друга по плечу Том.- Чтоб не помер раньше времени, - беззаботно улыбнулся молодой мужчина и посильнее завязал последний узел. - Его ж выгнать должны были?- Должны были.Раненый поднял голову и встретился глазами с высоким темноволосым альфой. Сообразив, что это и есть тот муж, о котором говорил омега, рыжий удивился. Абсолютное безразличие - вот что можно было подумать, глядя на этого матерого оборотня.- Ты бы хоть пометил его, чтоб других не смущать, - попенял мужчина, радуясь, что волки не разорвали ему глотку.- Астор, к вожаку его отвези, пусть запрут куда-нибудь понадежней. Настой надо дать, кровь успокоить, - у Тома ни один мускул на лице не дрогнул, и до лиса вдруг дошло: этому альфе не все равно. Сейчас он сохраняет ему жизнь, а потом накажет с особой жестокостью.- Я не знал! Он ведь девственник, и метки нет!

Волк покрыл разделяющее их расстояние в один шаг, схватил за короткие волосы и резко приложил о подставленное колено. Разбитые нос и губы мешали говорить, но альфа еще пытался оправдаться, пока Астор не закинул его связанного на спину своего коня, приказав заткнуться.- Не жить тебе, рыжий, - без капли сочувствия сообщил он, наматывая на руку поводья.Заметив, что Билл еле на ногах держится, Том подозвал к себе Терри.- Спасибо, брат, никогда я это не забуду, - прижавшись лбом к мохнатой морде, поблагодарил волка. - Беги обратно, ночью тебя Хлодвиг сменит.До дома оставалось с десяток дворов. В обычное время омежка это и за расстояние не посчитал бы, а сейчас, то ли от того, что муж осторожничал, то ли от усталости, казалось, они плетутся целую вечность.- Не могу уже терпеть, почему мы так медленно? - взмолился Билл. Альфа приобнял его за талию и толкнул коня пятками, понукая двигаться быстрее.

Стараясь думать, что за крепкими стенами и одному ничего не страшно, юноша отпустил мужа отвести Бравого в конюшню. А сам в это время собрал чистую одежду и, не позаботившись о светильнике, пошел в мыльню. В двух ведрах оставалась чуть теплая вода; содрогаясь от неприятных ощущений, он облился и принялся намыливать себя, особенно стараясь над пропахшими чужаком волосами. Мерзла спина, ноги, шея, но Билл раз за разом проходился по покрытой мурашками коже. Жесткой мочалкой до болезненных покалываний тер всего себя, а навязчивый запах все дразнил, напоминая о дурости, которая чуть не сыграла с ним злую шутку. Вот отчего Том боялся отпускать его одного, вот почему родичи корили его в отсутствии метки.

Омежке в глаза попало мыло - хороший повод пореветь, не терзая себя мыслью о том, что он самый настоящий плакса. Плакса, готовый пустить слезу от любой маломальской обиды или расстройства.

Глаза жгло, но зареветь не получалось. Хотелось пожалеть себя, но выходило, что и жалеть-то не за что. Сам во всем виноват, все о нем заботились, а он как глупый баран рогами в землю упирался, думая, что хуже беды, чем муж-оборотень быть не может. Выходит, может.

От вида пустой горницы и светелки у Тома внутри все сжалось, мешая вздохнуть полной грудью. Его до сих пор потряхивало от желания придушить ту тварь, что посмела коснуться его Билла. Только ребята могли догадаться, сколько усилий ему пришлось приложить, чтоб не устроить самосуд на глазах до онемения перепуганного омеги. Успокоившееся было сердце зачастило от накатившей ярости, и он не сразу увидел приоткрытую в пристрой дверь.

В темной подтопочной было пусто и тихо, из мыльни не доносилось не звука.

Билл сидел на лавке, уткнувшись лицом в колени, и на ворвавшегося к нему альфу не реагировал.- С тобой все в порядке?

- Я моюсь, - безжизненным голосом сообщил омега, даже не повернув головы.- Правда? - Том провел рукой по мыльному плечу. - Ты уже вымылся, надо ополоснуться.- Я не отмылся, от меня пахнет, я весь пропах! - этот резкий переход от безразличия к истерике заставил альфу насторожиться. От него не укрылось, как тонкие пальцы вцепились в мокрые волосы.Том принюхался еще раз. Не обнаружив в смеси мыльной свежести и черничного аромата, принадлежащего Биллу, ничего постороннего, попытался его успокоить:

- Черненький, ты пахнешь собой.- Нет! Каждый волосок им пропах! А дядя говорил, альфы не любят, что от омег чужими пахнет.- Ушки прикрой, - чтобы раздражение юноши не вылилось во что-то более серьезное, Том решил ополоснуть его и уложить спать. Удивительно, но Билл послушался, не издав ни звука, старался хорошенько прополоскать спутанные пряди. Только когда его начала бить крупная дрожь, альфа проверил воду.- Ты сдурел?! Простыть хочешь?

- Лей еще.- Хватит, ты чистый, кожу сотрешь скоро.Омежка упирался и со слезами в голосе говорил, что не отмылся. Заверения в обратном проходили мимо ушей. Бросив попытки убедить словами, альфа выплеснул остатки воды в слив. Надеть на рыдающего мокрого Билла приготовленную одежду оказалось делом столь же трудным. Не придумав ничего лучше, волк укутал его в одеяло.- От меня не пахнет? Правда, не пахнет? - он лежал запеленатый как младенец. Осунувшееся личико, обрамленное прилипшими волосами, дрожащие губы и прижатые одна к другой в умоляющем жесте ладони - все это резануло Тома по сердцу.- Маленький, от тебя пахнет только тобой, как всегда.- Я не думал, что все так обернется, - в словах супруга омежке послышался упрек, ведь он так упорно не желал скреплять их союз, не хотел принять его метку. Получается, заставлял краснеть своего альфу перед кланом, а сегодня еще и перед друзьями опозорил. - Прости меня!

Под вымокшим одеялом не осталось ни капельки тепла, и его снова стало знобить. Снова полились слезы, потому что Том смотрел на него потерянно и молчал. Билл только сейчас увидел, каким вымотанным и разочарованным выглядит его волк. Вспомнились мечты, которые Том рассказал ему сразу после свадьбы, о домашнем уюте, любимом муже, спокойной жизни. Ни одна еще не сбылась. А если Андрей прав, альфа устанет ждать и не вернется обратно, тогда Билла снова выдадут замуж.- Не отдавай меня рыжим, - омега схватил Тома за ворот рубахи, словно тот собрался уходить. - Кифер дал мне настойку, скоро будет течка. Я обещаю! Я все... я не откажу, честно.Кажется, волк не понимал ничего из путаных речей, перемешанных со всхлипами, а может быть, не верил. Сотрясаясь от волнения и слез, Билл привстал на постели. Худенький, замерзший, сейчас он казался своему альфе совсем мальчишкой. И этот мальчишка вдруг поцеловал его в открывшийся от удивления рот. Обхватив шею, он замер, надеясь, что дальше Том все сделает сам. Но стоило широкой ладони огладить поясницу, Билл окаменел от страха.- Холодный как лягушка, точно простынешь. Легко стряхнув с себя супруга, Альфа направился на поиски сухого одеяла и уже через мгновение вернулся с найденным в чулане пледом.- Не отказывайся от меня, - жалобно попросил омега, когда Том его укрывал.- Не собирался даже, - он снял рубаху, за ней последовали ремень и брюки. Билл как завороженный неотрывно смотрел в лицо альфы, пока тот устраивался рядом. Лежа на спине, омега постарался расслабиться и, чтобы было не так страшно, закрыл глаза. - Мне не нужна твоя жертва, черненький. Ложись лучше на бочок, я тебя обниму.Не веря в то, что услышал, Билл все-таки лег на бок. Знакомый аромат кедра и дикого меда мягко обнял его, как чуть позже крепкие мужские руки.

- Кажется, ты предлагал мне близость только что? - послышался смешок, стоило омежке дернуться от прикосновения к возбужденному органу. - Прости, я ничего не могу с этим поделать.- Почему так все? - сквозь дрему спросил Билл.- Я хочу любить тебя, а не мучить.Ночью Биллу стало жарко, и в то же время пробирало в ознобе. Приятные мурашки тот тут, то там пробегали, подразнивая невероятно чувствительную кожу. Отчего-то поджимались пальцы на ногах, и хотелось выгнуться в пояснице. Тело наливалось томной тяжестью, отдающей пульсацией в паху. Омежка проснулся от сдавленного стона, рождавшегося в его легких.

Он был мокрый, везде мокрый. Вспотевшая кожа пылала от мимолетных прикосновений, дырочка истекала смазкой, пачкая хвост, а мокрый член требовал все новых и новых ласк.- Зачем?! Не надо там! - Билл резко согнул ноги, попав альфе в челюсть.- Глупый, а если бы я прикусил? - метнувшись, Том навис над ним, опираясь на локти. Даже в темноте его глаза горели возбуждением.От внезапного поцелуя юношу пронзил тот горячий холод. Губы альфы требовали ответа, и как не старался Билл, но все же поддался, приоткрыл рот и мазнул языком по чужому языку. Природа брала свое, и он раскрылся. Дразнясь, альфа погладил горячей головкой его мокрый от слюны член и скользнул ниже.- Том, нет! - очнулся омежка. - Ты обещал подождать.- Повтори, - рыкнул от удовольствия мужчина, сунув руки супругу под спину.- Ты обещал...- Нет! Назови меня снова!- Том, - голос отдавался вибрацией в ласкающие шею губы. - Я боюсь.- Не надо бояться, я ведь обещал, - волк принялся облизывать ключицы, а потом и соски. Билл жалобно скулил, стесняясь столь откровенных звуков. Но незримой чертой, ниже которой спускаться нельзя, стали ребра. Ладошки обхватили Тома за подбородок, и тот чуть не оскалился. Ему было так хорошо от бархатной кожи под пальцами и языком, от вкусного черничного аромата его омежки. От всех его вздохов, прикушенных губ, коленей, что плотно обнимали бока альфы, даже его наивность и неопытность - все распаляло в нем страсть. А ведь он мог потерять своего Билли сегодня.- Прости меня, черненький, не уберег, - едкая горечь вдруг наполнила мужчину, к горлу подкатил комок. - Ты мой омега, а я не смог защитить тебя!

- Ты не виноват, это я не захотел. Пожалуйста, подожди чуть-чуть, два дня и все, - Биллу вдруг стало жизненно необходимо успокоить расстроенного мужа, словно благодаря за все его терпение и заботу. Стесняясь своего порыва, он приложил ладонь к небритой щеке. Альфа потерся об нее и поцеловал несколько раз в тонкое запястье.- Разреши немного ласки, - подразнил чуть опавший член юноши, так что тот повел бедрами. - Тебе будет хорошо, я обещаю. А мне и моему волку станет легче, мы будем знать, что ты только наш.Омега постарался расслабиться, но стоило прикосновениям спуститься ниже запретной черты, сразу прикрыл пах руками.- Не надо там, - ему стыдно, хоть и хочется прижаться к сильному телу. Хочется нежных касаний, но снова стыдно. - Ты говорил, что можно по-другому.- Можно, - согласился Том и уложил его на себя. Юноша испуганно дернулся вперед, отстраняясь от крупного члена альфы, скользящего вдоль его ложбинки. - Не бойся.Омега доверчиво прилег на широкую грудь своего супруга, чуть выпятил мокрый зад, уперся коленями по бокам от его бедер. Он полностью открылся, можно было войти одним толчком, а потом и в сцепке было бы удобно, но омежка боялся, а Том обещал. Поэтому только ласки, аккуратное движение по сладко пахнущей смазке от поджавшихся яичек к напряженно сжатой дырочке. Анус с трудом впустил в себя один палец, хоть внутри и мокро.- Больно, - прошептал Билл, уткнувшись в его плечо.- Сейчас все пройдет, - пообещал, проходясь пальцами по маленьким ямочкам на пояснице. Заметив, что нервно подрагивающий до этого момента хвост замер и чуть распушился, мужчина одной рукой начал массировать юноше спину. Лопатки, плавный изгиб талии, чуть сильнее на пояснице, и чувствительно на сжавшихся ягодицах. - Незажимайся, солнышко.Сладкое мучение отошло на второй план, и Билл потерялся в ощущениях, идущих из дырочки, растянутой уже двумя длинными пальцами. Они гладили внутри, скользили вверх-вниз, нажимали на чувствительные стеночки. Том улыбнулся, наблюдая, как омежка приоткрыл рот и выгнулся.

- Ласковый мальчик, - с придыханием прошептал в мохнатое ушко. Прижав к себе упругую попку, заставил потереться членом о его возбужденный член. У альфы вырвался глухой стон - так отзывалось долгое воздержание. В тазу пульсировала застоявшаяся кровь, мышцы ныли, а от мошонки по крепко стоящему стволу расходилась неприятная болезненность. - Я так хочу тебя, черненький.Пальцы входили в узкую попку все чаще и с большим напором, Билл выдыхал, рвано и коротко. Ему было достаточно трения головки о свой живот, о чужой живот, о чужой член, чтобы забыть все на свете и обвить чужую шею руками. Тома это только распаляло. Стараясь держаться выбранного ритма, он смотрел горящими глазами на то, как подается муж навстречу ласкающей руке.

Закусив губу, омежка приподнялся на локтях, так что все мышцы напряглись, стараясь дотянуться до чего-то головокружительного, от чего очень хорошо и можно потеряться, словно в темном водовороте. Замерев на мгновение, он повалился на альфу. Билла трясло, и он ничего не мог с собой поделать, только уцепился посильнее за мощную шею.

- Люблю тебя, мой лисенок, - поглаживая узкую спинку, проговорил Том. Его тихий шепот умиротворял, а заботливые руки помогали расслабиться. Омегу вдруг разморило, и он успокоился.Если бы альфа не чувствовал, как щекочут грудь пышные ресницы, он бы решил, что юноша уснул, так неподвижно тот лежал. Осторожно повернувшись, он устроил его на спине, склонился к припухшим губкам и легко поцеловал. От короткой возни член альфы болезненно дернулся, напоминая о себе.

- Немного, пожалуйста, - он положил ручку омежки себе на шею как в прошлый раз.

Поначалу Билл больше дразнил, неуверенно касаясь пальцами лба, скул и шеи, потом, чуть осмелев, всей ладонью начал гладить грудь, уделяя особое внимание напряженным соскам. Ладошка омеги спустилась на испачканный каплями спермы живот, попыталась помять крепкий пресс, но ниже не двигалась.

- Попробуй, - альфа не давил, не пытался управлять, просто ждал. Билл вздохнул, набираясь смелости.Задев курчавые волосы на лобке, он кончиками пальцев дотронулся до гладкого, горячего ствола. Тихонько нажимая, проследил напряженные венки. Том накрыл его руку своей, сжал.- Чуть сильнее, - захват усилился. Скользнув вверх, омежка подушечкой большого пальца задел крупную головку. Альфа издал полустон-полувздох.- Прости, - задыхаясь от волнения, извинился юноша, отдернув руку. Ему было непривычно вызывать столь сильные эмоции у кого-то.Волк припал к нему всем телом, стараясь впитать кожей запах молодого супруга и оставить свой. От болезненной эрекции следовало избавляться, и он обхватил себя влажной от омежкиной смазки рукой. Захотелось поцеловать сладкие черничные губки, и он не стал себе в этом отказывать. Как ни странно, Билл ответил ему, он лег поближе и вдруг погладил по напряженному бедру. Том, постоянно сдерживающий свое желание, жалобно выдохнул в любимые губы и оросил их обоих горячим семенем.