Глава 11. Неожиданное открытие (2/2)
- То есть, вы хотите сказать, что… - я не верил тому, что услышал, и тому, что собирался произнести тоже. – Ваню СЛУЧАЙНО кто-то проклял?
- Можно сказать и так. Люди вообще склонны бросаться подобными словами необдуманно.
Да, в этом она была права. Люди часто произносят слова не понимая их истинной силы, и сами за частую навлекают на себя и на своих близких неприятности. Но что бы так…
- Аристарх, что ты знаешь о семье Ивана? – спросил Ветезслав.
- То, что было написано в отчете, - пожал я плечами. – Что он живет с мамой, отца не знал. Есть бабушка… Подождите, не считаете же вы, что это мать или бабушка?..- Такого рода проклятья часто имеют родственные корни, - все так же бесстрастно ответила Анна. – Насколько мне известно, мать Ивана весьма властная и суровая женщина. И сына своего особой лаской не баловала…
- Но подождите, как случайное, по вашим же словам, проклятье могло приобрести такую силу? Ведь мать Вани не Иная.
То, что в чем меня пытались убедить Анна и Ветезслав, не укладывалось в голове. Чтобы родная мать настолько ненавидела сына, что сама того не осознавая, наложила на него столь мощное проклятье. Бред!
- Это верно, она не Иная, - кивнул Ветезслав. – Мы думаем, что проклятье Ивана подпитывается им самим. Он постоянно чувствует себя недостаточно хорошим и старательным сыном из-за упреков матери. Постоянно хочет показать себя с лучшей стороны, но, не слыша одобрения, расстраивается, обвиняя себя. Этими его чувствами и питается проклятье.
- Ты говоришь так, как будто проклятье живая субстанция, - фыркнул я, внутренне понимая, что в чем-то Ветезслав прав. Уж в отношении Вани и матери точно. Я не раз замечал в его глазах неосознанный страх, что он сделал что-то не так. Еще когда мы были едва знакомы, он все время испытывал его и по отношению ко мне, да и сейчас… - Но проклятье не может само себя подпитывать. Для этого нужна сила Иного.
- Для этого нужно уметь преобразовывать силу, только и всего, - произнесла Анна так, точно на уроке в школе.
- Но Ваня не Иной! Я сам прощупывал его через Сумрак! – не знаю, на кого я больше злился, но Анну, что говорила со мной, как со школьником, на Ветезслава, что привел ее, или на себя, за то, что по ходу, в очередной раз не смог распознать Иного, пусть потенциального.- Да, Иван не Иной, - согласилась со мной Анна, как соглашаются с капризными детьми. Я уже почти ненавидел ее. – Но вот его отец…
- Отец?.. – отчего-то я насторожился.
- Да, отец Ивана Соверина – Иной, - подал голос вампир-инквизитор. - Темный Ведьмак, если быть точным.
Догадка была настолько ужасающе невероятной, что я перевел на Ветезслава глаза и долго всматривался в его лицо в ночном мраке, словно бы ожидая, что вот сейчас он рассмеется и скажет, что пошутил, ну или я ошибся. Но Вампир молчал, как видно, предоставив мне права самому озвучить сею истину. Я несколько раз открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег и, наконец, смог произнести лишь только одно слово:- Артем?…
POV Ваня
- У тебя все хорошо, Ваня? Для того, что бы умыться под тендем рядом с палаткой есть зеркало поудобней… - От повторного испуга я подскочил едва ли не на метр, как если бы в ногу ужалила оса, или нечто пострашнее, но столкнувшись взглядом с мужчиной немного успокоился, точнее, заставил себя это сделать, дабы не показаться полнейшим идиотом. Хотя я и без того прекрасно с сей задачей справляюсь, подумаешь, согнулся в три погибели под машинным зеркалом, бывали ситуации и ?веселее?. Главный вопрос в другом, что до сих пор остается открытым и в корне непонятным, почему для Аристарха мне упорно хочется выглядеть лучше, привлекательнее, чем я есть на самом деле? Как будто наш поцелуй стал отправной точкой, началом чего-то нового, пугающего и манящего одновременно. Отныне моя жизнь вряд ли станет прежней, да я и не хочу возвращаться к гнетущему одиночеству, пустоте и внутренним страхам. Конечно, никто не гарантирует, что завтра Арик будет также рядом со мной, в качестве друга, разумеется, но, по крайней мере, у меня останется согревающее тоскливыми вечерами воспоминание…- Да, у меня все хо-хо-хо-хорошо, - Наконец вымучил я из себя, глубоко вздохнув, успокаиваясь, чтобы не заикаться при дальнейших репликах. Инстинктивно отступив на несколько шагов назад и давая возможность брюнету беспрепятственно выбраться из автомобиля, я снова прижал руки к шее, в наивной надежде, что он не заметит ни моего странного поведения, ни синяков. Понятия не имею, откуда они взялись, списать все на кошмарный сон? Тот еще бред, подобными словами, я не только добьюсь скептического отношения к себе, в худшем случае, Арик не раздумывая, свезет меня в ближайшую психиатрическую больницу, в чем нисколько не сомневаюсь, ведь логичного и вменяемого ответа у меня по-прежнему нет.
- Как спалось, Вань? Давно проснулся? - С приветливой улыбкой поинтересовался мужчина, но я все же не могу открыться ему, доверить свои страхи, которые вмиг станут нелепыми благодаря участию Аристарха, я уверен.-В-вроде бы не плохо спалось, - неумело солгал я, пожав плечами, - Хотя вчера и не устал, но почти не помню, как добрался до палатки. Наверное, свежий… воздух…так…действует.
Неоправданные паузы в речи начали появляться с приближением мужчины, я понимал, что это в край невежливо, но совершенно ничего не мог с собой поделать. Как завороженный я наблюдал за его плавной поступью, сильными руками, осторожно потянувшимися ко мне, и боялся даже пошевелиться. Однако боялся не того, что в ужасе отпряну, а абсолютно противоположного, желанных объятий и прикосновений, успокаивающих и отчего-то родных глаз. Сердце заметалось в груди, словно желая вырваться из оков, да и сам я тоже устал сдерживаться и подавлять чувства, воздвигать лично для себя несуществующие рамки и преграды. Я устал бороться за того человека, которого воспитывала во мне мать, убивая при этом личность и самое ценное - внутренний мир.
- Что с горлом, Ваня? Болит? Если заболел, скажи и я отвезу тебя домой. - Приятный шепот совсем близко, пускай будет еще ближе, неважно, о чем именно он говорит, я должен проверить его влияние снова. Поцелуй взбудоражил во мне нечто неизведанное, хватит отпираться, что ничего не почувствовал, ах, да, однополая любовь - развратное поведение, присущее извращенцам и прочим недостойным жизни на Земле. Так сказала бы мама, но не я. Ее скрипящий злостью голос звучит все тише в моем подсознании,уже не подчиняет с былой силой. Я четко осознаю различие между ее внушением и собственными мыслями, порывами,ранее граница была размытой, теперь же я свободен и никому не принадлежу, не позволю завладевать тем, на что ни у кого нет права.
Вдруг необоснованная окружающими факторами теплая волна пронзила все мое тело, голова приятно закружилась, как после бокала шампанского, выпитого залпом в новогоднюю ночь. Все переживания, детские страхи, сопровождающие меня на протяжении последних недель, моментально отступили, взамен обволакивая сердце чем-то светлым, ярким, умиротворяющим. Неожиданно для себя я начал улыбаться, поначалу осторожно лишь уголками губ, затем уверено и широко, без всякой на то причины, не заботясь о последствиях. Отчего-то мной завладела четкая уверенность, Аристарх полностью понимает эту радость, а может быть, даже испытывает ее…Глупо, правда? И то, что последовало далее, так же поведение вполне разумеющееся - я порывисто обнял брюнета, положив голову на широкую грудь, скрытую плотной тканью футболки, и глубоко вдыхал запах одеколона и свежей листвы, считая удары его сердца…POV АрикВаня обнял меня, прижавшись и положив голову мне на грудь. На долю секунды я растерялся, не зная, как поступить. Больше всего мне хотелось обнять его в ответ и прошептать, что он в безопасности, но я боялся… Не отпугнет ли его подобное проявление чувств с моей стороны? Но спустя уже мгновение мои руки сами сомкнулись на его плечах. А губы сами прошептали его имя. То, что происходило во мне в эти минуты я не смогу описать. Как будто что-то внутри вначале сжалось, потом треснуло и разлилось по телу невероятным, никогда ранее не испытанным мною теплом. Казалось, что этот мальчик смог затронуть в моей душе струны, которые ранее никогда не были затронуты. Сколько мы так простояли, обнимая друг друга, точно сказать я бы не смог. Может быть, считанные секунды, может, минуты, но мне они показались бесконечностью, которая в априори не может закончиться. Его мерное дыхание, стук сердца. Видимо, я действительно влюбился в него. И отрицать это не имело смысла, да я и не собирался. Но тот факт, что о моих чувствах столь открыто мне еще сегодня ночью сообщил человек, которого я и не знал, послужило для меня сдерживающим фактом отрицания…
…Рука Анны легка мне на грудь, а ее зеленые глаза смотрели прямо в мои, словно желая прочесть мысли.
- Ты ведь любишь мальчика, не так ли? – произнес ее хрустально чистый голос, так, словно бы она знала это наверняка, а вопросительную интонацию позволила себе из вежливости.
От ее прямоты меня уже второй раз ночь бросило в дрожь. Если бы все Светлые были такими, то играть в наши игры стало бы куда сложнее. Сглотнув, я попытался отвести взгляд, но не смог. – Воронка питается его эмоциями, его силой, потому Дозорным из Питера не удалось ее убрать. Для этого нужно разорвать их связь. Хотя бы на краткий миг.- Но как? – выдавил я из себя.
- Нужно чтобы Ваня почувствовал себя по-настоящему нужным, любимым, важным. Чтобы все те эмоции, что внушала ему мать, отошли на второй план, понимаешь?
- А я.. что я могу сделать?- Но ведь мальчик… он дорог тебе, ты его любишь, хотя и сам еще не осознал этого, - впервые на этом белоснежном, холодном лице появилась улыбка. – Он для тебя важен……И ведь она была права. И тот поцелуй, и это объятие, и то жгучее чувство, когда я думал о том, что Колька наблюдает за ним по ночам, и при виде Артема, болтающего с ним на грядках. Я любил иревновал, сам не понимая, не осознавая этого. И, наверное, Анна, едва взглянув на меня, поняла, что мне необходимо указать на мои чувства к Ване. Стоит сказать, что когда-то я уже был влюблен подобным образом, и тогда же испытал самое глубокое разочарование в своей жизни. Нет, меня не отвергли, я был любим, но мой возлюбленный испугался. Мы были молоды, приближалась Гражданская. Он испугался осуждения толпы, я не виню его, но когда он сказал об этом тогда, я прогнал его. Не пожелал мириться с его трусостью. Глупо, наверное, но тогда я еще не был Иным, и моя жизнь казалась мне безумно короткой, и я не желал тратить ее на страхи и нытье. Кстати, после его ухода я и инициировался, а пережитое разочарование склонило меня ко Тьме. И вот спустя столько лет, вновь это чувство, но уже с другим, уже к другому. И теперь я не отпущу, я буду бороться за свои чувства. За Ваню.
Разомкнув объятия, я с улыбкой взглянул в его еще по-детски очаровательное личико. На душе было так спокойно и хорошо, как не было уже давно. Я даже на мгновение забыл об Артеме и его планах относительно Вани.
А тем временем день разгорался, солнце уже изрядно припекало, вновь выжигая своими лучами землю. Изредка над озером скользила ласточка, почти задевая водную гладь острыми крыльями, как видно, ловя комаров у самой кромки воды. На небе не было ни облачка, а значит, спастись от солнечных ожогов было возможно или в палатке, или в воде.- Может быть, искупнемся, а, Ваня? – предложил я парню, уже стягивая с себя футболку. – Жарко. А вода так и манит к себе.Я стянул с себя брюки и с разбега погрузился в прохладную озерную воду. По телу тут же прошла приятная дрожь. Если честно, я даже удивился, почему вода не зашипела, охлаждая мое разгоряченное тело.
POV Ваня
Что я делаю? Этот вопрос мелькал где-то на периферии сознания, но никак не мог стать основной, панической мыслью, оттого что во мне поселилось нечто теплое и приятное, - не описать словами, и это Нечто словно отгоняло прочь все тревоги и волнения. Удивительное, неописуемое чувство безграничной свободы, когда любой поступок, самый сумасбродный и дикий становится единственным правильным решением. Я никогда прежде не испытывал подобного ощущения восторга и полета, поэтому сейчас не мог им напиться, жадно хватаясь за каждый миг, проведенный в объятиях Арика, словно и вправду смог бы остановить время. Интересно, о чем он сейчас думает, как расценивает мое неадекватное поведение? И самое смешное то, что я и сам понятия не имею, как относиться к своим сумасшедшим порывам. Я хочу оттолкнуть его, убежать прочь от синих, пронзительных глаз, попутно вырывая из памяти все образы, что так или иначе нас связывают, позабыть обо всем, ведь это неправильно, противоречащее, и так…приятно.Ноги не слушаются, руки тоже, вернее, с точность до наоборот - вцепились в сильные широкие плечи мертвой хваткой, хотя я и не отдавал такого приказа. Что же со мной происходит? Сердце то замирает в груди, то бьется с нереальной скоростью, и я едва не лишаюсь чувств от столь резких перепадов. Невероятно. Хочется еще, чтобы снова до дрожи оканчивающейся в запястьях, слабости в коленях и головокружения. Стоит только вспомнить о нашем поцелуе, и я снова во власти очевидного безумия. Может быть, я всего лишь заболел. Температура? Схожие признаки, если честно, только вот что-то мне подсказывает, у этой болезни совершенно иное название…В его объятиях я обо всем позабыл: о доме, где меня ожидает бабушка со своими грядками и Артемом, ведь я перед ним в долгу за постоянную помощь; позабыл и о ночном кошмаре с последующими синяками и страхами. Последнее так вообще теперь кажется детской глупостью, я сам себе сочинил небылиц и поверил в их сказочную силу, как маленький мальчик. Смех-то какой, в восемнадцать лет начать бояться снов и темноты! Надо Арику рассказать, вот уж он непременно посмеется, ведь еще вчера я уверенно отрицал любую возможность существования в мире необъяснимых странностей, а сейчас готов оправдать свои галлюцинации чистым абсурдом. Вот это новости…Глубоко вздохнул, с неохотой отстраняясь от Аристарха, он для меня почти наркотик с тех самых пор, как я узнал, что его близость настолько дурманит и захватывает. Пускай, будь что будет, впервые мне отвратительно думать о последствиях, еще ни к одному человеку я не ощущал подобной бури эмоций, а вдруг этого больше никогда не повторится? В таком случае я всегда буду корить себя за трусость, впрочем, мне в любом случае придется страдать. Ну, серьезно, что у нас может быть общего в дальнейшем? Общего-то как раз слишком много, взять хотя бы половую принадлежность, оттого и нет никакого будущего, но…это все потом. В каком-то смысле почти не со мной, в другой жизни с другими проблемами…- Может быть, искупнемся, а, Ваня? - Четко слышу бархатный голос мужчины, как будто он звучит не рядом, на расстоянии вытянутой руки, а где-то глубоко внутри меня. Внутренний голос? Боже, да я окончательно спятил. Не дождавшись моего ответа, брюнет снял с себя одежду, и небрежно отбросил ее, как ненужный элемент в густую, переливающуюся в солнечных бликах траву. Невольно проследив за его поспешными, но плавными и грациозными движениями, я внезапно открыл себя абсолютно с новой, пугающей стороны. Полуобнаженное тело Арика, без единого изъяна, если не считать шрамов, которые напротив, лишь добавляли шарма его образу, выглядело невероятно соблазнительным. Не так, как раньше, точнее, в моем восприятии что-то изменилось. Сердце отозвалось болезненным буханьем, давая понять, что это конец. Нельзя оценивать мужскую красоту и одновременно с тем быть Нормальным парнем, не вижу никакой последовательности между составляющими довольно-таки непростой задачки! Почему не случалось ничего подобного при виде оголенных или разряженных в пух и прах девиц, я всегда оставался холоден и безучастен, ссылаясь на торможение в половом созревании. А тут…оказывается, меня привлекают совершенно иные вещи. И на данный момент, откровенно возбужденный тем, как Арик эффектно погрузился в воду, выплеснув на берег водопады брызг, я готов был просто провалиться под землю от стыда. Естественно, ни о каком купании и речи быть не могло, во-первых, я все еще с опаской отношусь к купанию на глубине, а во-вторых…а во-вторых…- Я-я извини, я не могу, - уже скрывшись за высокими кустами, я заторможено осознал: теперь мы с Аристархом на ?ты?, только вот не знаю, хорошо это или плохо…