Часть 7 (1/1)

***?Норман Годфри??— именно это имя было выведено на золотистой табличке кабинета психотерапевта, к которому Катерина пришла, заранее пообещав об этом отцу. Пришлось долго на это решаться, ибо она ненавидела откровенничать с кем-то, а у психотерапевта умалчивать не получиться. Было жалко тех денег, которые Дмитрий вложил в лечение Катерины. Как бы она его не отговаривала, он стоял на своём и сейчас уворачиваться больше не получится. Совесть не позволяет.Фамилия лечащего врача насторожила, потому что связываться, даже косвенно, с семьёй Годфри не хотелось. И хоть она и не знала кем Роумену приходится Норман, ей особо и не хотелось вникать в их семейное древо. Она мяла во влажной от пота руке талончик, выданный ей на ресепшене, а носком ботинка отбивала нервную мелодию. Хотелось встать и убежать, но тогда бы ссоры дома было не избежать, а Катерина была слишком истощена. Часы над дверью показывали полдень, но секундная стрелка шла медленно, даже слишком. Это давило, заставляло дышать отрывисто. У неё от нервов сейчас крыша поедет. Гершал даже чётко слышала биение собственного сердца и давление в висках.Тело вздрагивает, когда дверь открывается. Она опускает голубые глаза на вышедшую женскую фигуру и замирает от пристального взгляда, направленного на неё. Высокая женщина, одетая в строгое платье, подчёркивающее изгибы тела, смеряет сидящую блондинку высокомерным взглядом, а потом плавным движением закидывает густые волосы за спину и гордой походкой идёт по коридору в стороны выхода. Гершал, находясь в смешанных чувствах от такого действия незнакомки, провожает её взглядом и даже не замечает появление ещё одного человека в дверях кабинета.—?Это ты Катерина Гершал? —?привлекает он внимание, когда из блокнота вычитывает её фамилию, при чём неправильно поставив ударение в фамилии. Катерина переводит взгляд на мужчину, мельком пройдясь по его фигуре и подмечая чуть размытый оттенок помады на шеи, который он попытался спрятать воротником. Возможно она бы и дальше продолжила пялится на эту деталь, если бы вовремя не осеклась. Вновь подняла глаза к его лицу и заторможено кивнула. Мужчина повторяет это действие, но более уверено, а потом проходит вглубь кабинета молча говоря, чтобы девушка прошла за ним.Неспешно встаёт и смотрит вперёд, словно там её ждал настоящий ад, от куда было бы не выбраться. Она даже так не чувствовала себя, когда смотрела самый страшный фильм ужасов в своей жизни. Но она идёт. Потому что дороги назад тоже не было.Кабинет оказался большим и даже уютным, не смотря на запах чрезмерной чистоты, чуть смешанным с еле уловимым ароматом дорогого табака. Мужчина присаживается в кресло и указывает на другое, стоящее по другую сторону стола. Девушка мнётся прямо на пороге, но под тяжелый мужской взгляд проходит к бержеру и садится в него. Это было приятное чувство, напоминающее безопасность. Она погрузилась в него недолго, потому что страх был куда сильнее.?— Я знаю, что оно удобное. Все пациенты сразу же располагаются к беседе, как только садятся в него,?— как ни странно, но тон его голоса приобрёл мягкие тона, что никак не сочеталось с его строгим взглядом. Девушка даже растерялась. Она открыла рот, собираясь что-то ответить, но в последний момент передумала. Следила взглядом как он открывает её личное дело, где были собраны все сведения о её психологическом состоянии, как меняются черты лица и даже как он тяжело вздыхает. —?И так, Катерина,?— голос прозвучал звонко или же ей так показалось из-за той тишины, что здесь царила. Так или иначе, но она нервно сглотнула, готовясь к неизбежному разговору. —?Как тебе новая школа? Нашла новых друзей?Девушка сжала пальцами мягкую обивку кресла, стараясь бороться с той пустотой, что возникла в голове. Она несколько раз поморгала, чувствуя неприятное жжение в глазах, будто вот-вот заплачет. Опускает голову, рассматривая вырезанные из дерева узоры на столе. Если говорить честно, то она и сама не могла точно понять нравится ли ей учиться в Хемлок Гроув. Над ней не издевались, но полученная травма заставляла быть настороженной. Единственное, чему она была рада?— появлению Роуз и Питера в её жизни. И хоть с последним она была не так тесно знакома, но он показался ей радушным и милым парнем.—?Нормально… —?вяло отвечает, дергая щекой и переводя взгляд в окно, за которым открывался потрясающий вид на ухоженный сад. Её мысли где угодно, но не в нужном месте уж точно.Норман что-то записал на отдельном листе, скрывая какие-либо эмоции, а потом вновь взглянул на школьницу, но на этот раз даже по доброму.—?Катерина, тебе нечего бояться. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Всё, что будет сказано в этой комнате?— останется в этой комнате. Тебе не стоит переживать, что кто-то узнает твой секрет,?— хоть его слова и звучали убедительно, но она всё ещё испытывала смешанные чувства внутри себя, которые были ни с чем не сравнимы. Подняв голубые глаза на психолога, девушка неуверенно кивнула, однако это было скорее сделано для вида, чтобы от неё поскорее отстали.***Оливи Годфри была самой известной женщиной в Хемлок Гроув, но это было лишь результатом сплетен, связанных с её умершим мужем. Конечно же большую роль играла и та недвижимость, что перешла ей от супруга. Оливия была высокомерной женщиной, но умело скрывала это за маской радушия, когда в этом была необходимость. В основном это было лишь с ?золотой элитой?, которая удостаивалась посещать мероприятия, посвященные важным открытиям компании. Да, её можно назвать бизнес-вуман, интеллигентной дамой и просто роковой женщиной, но мать из неё никудышная. Если Роумен ещё как-то входит в её планы, то с Шелли она особо не возится. На столе всё было готово к ужину и всё семейство Годфри ?наслаждалось? компанией друг друга. Обычно они не пересекаются, однако бывают моменты, когда псевдомамаше хочется показаться и она устраивает столь смешные застолья.— Что ж, — отпив из бокала немного вина, женщина ставит его на прежнее место и берет в руки столовые приборы. — Верь я в Бога, то обязательно помолилась. Приятного аппетита, дети мои, — губы растягиваются в улыбке и Оливия начинает разрезать стейк, краем глаза наблюдая как громоздкие руки Шелли неловко касаются вилки и ножа. Роумен же решил насладиться соком. — Я слышала, что в твоём классе появилась новенькая. Не могу поверить, что за год ваш класс пополняется в таком стремительном темпе. Это несвойственно для Хемлок Гроув. Но... Почему ты об этом умолчал? — женщина слегка хмурит тонкие брови и смотрит на сына с негодованием во взгляде. — То есть... Раньше ты делился со мной всем, но в последнее время хранишь много тайн. Будь у Годфри возможность, то он бы обязательно закатил глаза, тем самым обрадовав Шелли. Вот только желания разводить конфликт не было. Он к матери относился лояльно и особой любви к ней не питал в силу тех обстоятельств, с которыми он сталкивался на протяжении жизни с её стороны. Она хоть и старалась это скрыть, но была жестокой. Настолько, что по таким психушка плачет. А ещё его раздражало её отношение к Шелли. То как пренебрежительно она к неё относится, каждый раз отбирая у сестры надежду на счастье и радость. — Зачем? — спрашивает, пожав плечами и чуть качнув головой. — Ничего особенного. К тому же ты не особо раньше этим интересовалась. Тебя стала заботить моя учёба после появления Питера, потому что он Руманчек.Нож Оливии замер прямо над куском мяса. Она медленно подняла на сына укоризненный взгляд, недовольная столь намекающим ответом на её отношение к данному сброду. Да, в силу давнего конфликта у неё остался неприятный осадок, и ей никак не удаётся скрыть свою неприязню к семейству Руманчеков. Женщина плавно опускает приборы на стол и, подперев рукой подбородок, глядит на сына.— Мне интересна твоя жизнь, Роумен. Ты же мой сын.Звучало это лицемерно. Даже аппетит пропал. Особенно у Шелли, которая ещё толком не успела приступить к еде. Она подняла взгляд на брата, разглядывая его напряженное лицо. Скулы юноши заострились, а желваки заходили ходуном. Зелёные глаза в упор смотрели на женщину, которая в своей упёртости не уступала. Они друг друга стояли, ведь как бы Роумен не отрицал, он пошёл характером в Оливию. Единственное, что к самой Шелли он относился с заботой, потому что любил сестру. Ему была интересна её жизнь и каждый раз, когда она подвергалась насмешкам, Роумен старался уберечь её, защитить. Оливия Годфри совершенно не обладала материнскими инстинктами, поэтому её куда больше интересовала собственная внешность, нежели дела детей. Она действительно редко интересовалась их жизнью, но изредка в ней просыпается любопытство. Особенно, когда в их богом забытом городке появляются новые люди. — Интересно, — шатен хмыкает и из его уст слетает усмешка. — Когда у Шелли проблемы в школе, то тебя всегда нет, но как только появляются новые люди в городе тебя настигает озарение, — он сердито прищурился и скрестил руки на широкой груди. — Знаешь, от этого спектакля у меня вянут уши. Если тебе так важно оставаться на слуху, то лучше выйди к народу и сделай хоть что-то полезное, а не старайся проявлять ?заботу? к детям, существование которых ты нередко игнорируешь. Роумен резко встаёт и твёрдым шагом покидает столовую, оставляя сестру наедине с матерью. И хоть Оливия была озлоблена поведением сына, она достойно держала лицо, не позволяя эмоциям взять вверх. Она не позволит какому-то мальчишке выбить из неё самообладание, которому она так долго училась. Женщина переводит взгляд на дочь и добродушно улыбается, подхватывая бокал с вином. ***Всё ещё похрамывая, Катерина брела по коридору школы, направляясь к своему шкафчику. Было достаточно сложно смотреть прямо, ведь ей казалось, что все взгляды были направлены в её сторону. Хотелось проскользнуть так быстро дабы остаться незамеченной, но учитывая её неловкость это всё не увенчалось бы успехом. Вчера на приёме у доктора Годфри ей не удалось заставить себя открыться. И Катя совершенно себя за это не корила, ведь сам приём был для неё словно пыткой. И нет, мистер Гофри не давил на неё, не задавал провокационных вопросов, но само осознание, что она находится у психолога влияло на неё не совсем хорошо. Однако Гершал дала обещание отцу. К тому же в глубине души понимала, что это будет ей во благо. Да, как бы тогда девушка не кричала, она всё же убеждается в своей невменяемости. Достав учебники, Катерина закрывает шкафчик и вздрагивает от испуга, когда видит парня, стоявшего рядом. Руки задрожали и из них тут же выпали учебники, которые падают прямо на девичьи ноги. Она в панике наклоняется и начинает собирать всё, но замирает когда чьи-то длинные пальцы обхватывают учебник с другой стороны. Блондинка медленно поднимает глаза и сталкивается взглядом с незнакомым юношей, лицо которого чуть исказилось от волнения. Острые черты лица придавали ему достаточно мужественный вид, но это интересно сочеталось с добрым взглядом, которым он смотрел на девушку. Катерина быстро приходит в себя и продолжает собирать вещи. С долей грубости выхватывает у него учебник и они одновременно поднимаются. Почему-то оба стоят на местах, а между ними виснет неловкость. — Прости, не хотел пугать, — неожиданно произносит юноша, а Катерина сама не ожидала услышать столь приятный голос. Было ещё интересно, что у юноши был странный акцент, придающий ему ещё больше очарования. — Меня зовут Аарон. Мы учимся в одном классе. Девушка чуть вскидывает брови, потому что только сейчас осознал всю нелепость ситуации. Она даже не знает своих одноклассников. Тут же приходит осознание, что этому есть веская причина. Гершал была не настроена обзаводиться знакомствами, вот поэтому не подходила ни к кому. Только Роуз сделала шаг к ней, а за ней и Питер. И не то, чтобы Катерина была этому не рада... Ей нравились Прайс и Руманчек, но внутри что-то неприятно жгло при осознании насколько у неё много секретов. Не каждый захочет дружить с... такой.— Эм... Да, приятно познакомиться, Аарон, — выдавливает из себя улыбку, чуть морщать от нервозности. А вот юноша мягко улыбается, от чего в уголках его глаз выступили еле заметные улыбки. — Катерина, — всё же представляется она и прижимает учебники к груди.— Да, я знаю, — мягко хохочет и прячет ладони в карманы джинс. — На самом деле хотел сказать, что если тебе понадобиться помощь в учёбе, то можешь смело обращаться. Знаю всю тяжесть перевода. Разные программы и прочая хрень, которая немного давит на нервы. Поэтому я всегда готов прийти на помощь, — он подмигнул и от этого жеста девушка растерялась. Но видимо Аарона ничего не смутила и он всё в том же приподнятом настрое развернулся и пошёл дальше, оставляя Гершал в полном недоумении. Это он... флиртует? Девушка поёжилась от такого предположения и даже дышать стало тяжело. Нет, наверняка просто хотел показать дружелюбие, не более. Гершал была морально не готова к таким поворотам судьбы и ей совершенно не хотелось привлекать к себе чьё-то внимание. — Да, Аарон милашка, — раздаётся знакомый голос прямо над ухом, от чего Гершал быстро поворачивает голову и видит перед собой довольное лицо Роуз. Стоявшая до этого в стороне Прайс решила не вмешиваться в разговор новых знакомых, но как только юноша отошёл поспешила к подруге. Всё же любопытство берёт вверх и ей уже не терпелось расспросить Гершал о таком неловком знакомстве с отличником класса. Шатенка обходит Катерину и останавливается напротив, а взгляд новенькой скользит по кукольной фигуре Прайс, облаченной в черное платье, доходящее по колена. Гершал не может отрицать красоту азиатки, а ещё её фигуру, которой можно было позавидовать. Особенно длинные ноги, которые Роуз всегда подчеркивала, надевая обувь с длинным каблуком. Катерина себе такого позволить не могла, ибо у неё даже и доли той уверенности в себе нет, какая есть у Роуз. — Он хороший парень. Может, тебе стоит к нему присмотреться? — шатенка игриво пихает блондинку в бок, улыбаясь. Сама Катя от этих слов опешила, что было замечено в её взгляде. — Да ладно тебе! Расслабься. Просто пошутила, — она поднимает руки в успокаивающем жесте, но скоро начинает посмеиваться. Что-что, но улыбка Роуз очаровывала. В ней была харизма, которая цепляла даже замкнутую Катерину. Перекинувшись ещё парочкой фраз, они вместе направились в класс.***— На самом деле это было омерзительно, — после уроков Роуз предложила Катерине выйти во двор и поболтать, ведь погода сегодня радовала своим теплом. Прайс хоть и должна была спешить домой, так как у неё сегодня был репетитор, но она решила устроить бунт отцу. Их отношения с каждым днём становятся всё более напряжёнными. Общение сходит на нет, но Роуз это не особо волновало. Ей это было даже удобно — никто не давит на мозги со своими нравоучениями. Стоит принять, что Йоханн Прайс был отвратительным родителем. И Роуз это приняла. Не сразу, но ей удалось побороть себя. Сейчас, к счастью, тема зашла до самых неудачных свиданий, что только были у девушки. Как ни странно, но это было куда интереснее, чем обсуждать тягости жизни. — Мало того, что он пришёл в джинсах, так ещё не удосужился помыться. А казался милым парнем, — разговор зашёл до одного из учеников школы, который однажды осмелился пригласить Прайс на свидание, но в итоге полностью упал в её глазах. До сих пор она помнит ту нелепость, когда стояла у входа в кино в красивом платье, а тут пришло это... недоразумение. Для Катерины это всё было чуждо. Она точно поняла, что больше даже не будет смотреть в сторону парней. Но для поддержания беседы была вынуждена чуть улыбаться, показывая увлечённость рассказом. Хотя раньше она мечтала о любви... Да, ей хотелось встретить романтичного парня, почувствовать себя особенной для кого-то. Но обстоятельства сложились иначе...Девушка краем уха прислушивалась к словам подруги, но её взгляд рассеяно бегал по школьному дворику, наполненном учениками. Впервые позволила себе так прямо рассматривать всех. Улыбки на лицах казались ей искренними, без пафоса. Казалось, что тут совершенно другие люди — более душевные. В прошлой школе всё было иначе — каждый хотел показать своё главенство, статус, красоту... Это было так глупо, но не отменяло жестокости с которой к девушке относились. Сама не понимает как взгляд останавливается на знакомых юношах, что сидели на парапете. Один из них в открытую курил, хотя в правилах школы было чётко сказано о запрете потребления табачных изделий на территории учебного заведения. Юноша неожиданно начинает смеяться от каких-то слов Питера, сидящего рядом, а у Гершал какие-то странные чувства. Не ожидала, что Роумен Годфри умеет так искренне улыбаться. В силу тех отношений, что выстроились между ними, она считала его высокомерным и наглым, не умеющим сочувствовать. В её глазах он был жесток и холоден, но видимо, что такое отношение было лишь к ней. Тело покрывается мурашками, когда Роумен, словно ощутив на себе пристальный взгляд, быстро глазами нашёл Гершал и смотрел на неё прямо в упор. И она бы могла отвести взгляд, если бы не пленительные зелёные глаза, ранее пугавшие её. Возможно дело в расстоянии, которое защищало от его нападок, а возможно в чём-то другом, однако она чётко поняла, что Роумен Годфри точно не тот, кем хочет казаться.