Послушай, остановись. (1/1)

Только одно повторяла постоянно, словно мантру, словно заклинание, понимая, что и не поможет ни черта, но всё равно повторяла. Едва слышно, одними губами, словно маленькая девочка, потерявшаяся в темноте и зовущая родителей. И она всегда звала, только не родителей, а друзей двоих, близких-близких, которые бы точно никогда не бросили, не предали бы никогда, не…… никогда не говорить никогда, да? Всё ведь сбывается. Да только – с точностью до наоборот.– Я никогда не буду слабой, – горько кривит губы в усмешке она, повязывая протектор деревни на шею. – Я больше никогда не позволю себе заплакать.И всё равно – одними губами, почти неврастеничным, горьким шёпотом.?Остановись. Пожалуйста, остановись?.К чёрту шёпот дикий, к чёрту повторение, к чёрту горло болящее и сорванный голос – тот, кто не хочет слышать, и не услышит никогда. Но вот верится ей, хрупкой розововолосой девчонке, связавшей небо и землю, что если долго звать – то что-нибудь, да случится. Что изменится что-нибудь, что он… поймёт. Что вернётся. Или что хотя бы перестанет падать всё глубже во тьму, сам не понимая, что творит.?Остановись. Пожалуйста, остановись?.– Сам себе придумал путь, расставил странные маяки, цели какие-то иллюзорные, – шепчет почти со слезами в голосе, сжимая руки на груди, словно в молитве. И молится ведь, и просит ведь – никогда не переставала, всегда только одно повторяя. – Скажи, чего ты добился?Взгляд такой спокойный, равнодушный, такой… чужой.Никогда не говорить никогда?..… слёзы – не признак слабости, но признак того, что в человеке есть душа.?Ты ведь умеешь плакать, Саске-кун? Тебе ведь тоже больно??.– Если ты пришла только ради того, чтобы спросить это, тогда я отвечу. Но ты ведь не настолько проста, Сакура?А голос-то не изменился почти – бесцветный, но с какой-то такой ноткой издёвки; безумно родной, безумно знакомый голос. Как будто и лет тех не было, как будто они сейчас командой соберутся и, как и прежде, будут поносить опоздавшего учителя всеми нехорошими словами.Но нет. Он – напротив, расслаблен, но локоть согнут как раз так, чтобы с максимальной быстротой меч вытащить.Даже в ней видит врага. А она ведь… даже и не соперница.Даже в подмётки…– А если настолько, Саске-кун? – уголками губ улыбается. – Разочаруешься?Вопрос остаётся без ответа – слишком реплика очевидна.Как можно разочароваться в том, в чём никогда и не очаровывался?– Я пришла сражаться, Саске-кун. Как бы глупо это не звучало.… пути назад уже точно не будет.?Остановись. Пожалуйста, остановись?.– У тебя неплохие, но слишком очевидные атаки.– Не играй со мной!– Когда ты замахиваешься так, подставляешь себя врагу.– Не недооценивай же!– В этой атакующей позе слишком много недостатков.– Не жалей меня!– Я и не собирался, – ногой в живот с такой силой, что она и на ногах не удерживается; кашляет кровью, пытаясь уследить, куда же делся противник…… а нет противника. Пропал из поля зрения.И из жизни – тоже. Но – слишком давно.– Я хотел, чтобы это было похоже на нормальный бой, – удар сверху, по спине; от боли мутнеет в глазах. Она влетает в землю так, что та крошится; глаза красным заливает. Ноги перед лицом, но только от этих двух ударов – жалких, казалось бы, небрежных, не встать уже. Она только хрипит, пытаясь приподняться, и назад падает, сжимая губы, чтобы не стонать от боли и обиды.Вот оно, то самое ?никогда?. Вот оно.И – снова шёпот. Умоляющий. И – совсем не о своём спасении.?Остановись. Пожалуйста, остановись?.– А это – банальное избиение, Сакура, – лица не видно, глаз не видно, только ниспадающие волосы странными растрёпанными прядями, и пояс-канат, толстенный такой. И плакать хочется, и не плачется совсем. – А потому – сдохни.Пинок в живот, снова кашель, рёбра раздирающий и лёгкие… летит, что ли?Действительно – летит. Незаметно обрыв подкрался, незаметно… для себя незаметно она снова оказалась слабой непростительно.Во что, спрашивается, верила? Чего ожидала?Она на всей скорости падает в ледяную воду, снова кровь отхаркивает, воду глотает – не шевелится. То ли холод речки всё тело сковал, пробрался в каждую косточку и мышцу вероломно…… то ли холод чужой души – её душу – непростительной болью, осколочной такой, ранящей, сумасшедшей почти.Мутнеет. И в глазах тоже. И не только в них.Разбитые губы шевелятся слабо, но упорно.?Остановись. Пожалуйста, остановись?.… никогда не говорить никогда, да? Всё ведь сбывается. Да только – с точностью до наоборот.Только одно понятие с этим словом связано, Сакура знает это.Никогда не переставать ждать. Ни-ког-да.Может, тогда одна одинокая, сошедшая с ума и потерявшаяся душа одумается?А пока – только ледяная вода, бултыхающаяся в лёгких, и звёзд над головой свет почти такой же осязаемо-ледяной.Холодно.Оно и понятно. Звёзды-то мёртвые. А она – живая. Всё ещё.А она – жива, пока не сдаётся.