Chapter 1. Ultraviolence (1/1)

Фредди напряженно следит за бесконечными ловкими пальцами Брайана, между которыми сверкает отблесками зажженной сигареты и свечи бритвенное лезвие.—?Глупая ты кукла, красивая, легкомысленная, распутная, никчемная, тупоголовая бабочка! Я же сказал тебе, что хочу выпить сначала, а потом уже трахаться. —?Бормочет Мэй своим приятным медовым тембром. Он рассержен и невежлив, и Фредди стремится сгладить произошедшее сладкоголосой участливостью:—?Не сердись, дорогой, выпей. Что-нибудь еще хочешь?Рассеянный взгляд Брайана невидяще скользит по тревожным, диким глазам напротив и мелко дрожащим тонким рукам, пытающимся неловко справиться с графином. Фредди не устраивает истерику и не убегает, как было до их вспыхнувшего пламенем ада романа, а, напротив, после небольшой произошедшей между ними потасовки задумчив и кроток, не спорит, подливает еще водки, точно заботливая жена; опрокидывает в себя свою рюмку. Сейчас он готов на все, ради того, что произойдет потом, и уже привычно плавится в извращенном кайфе от сочных грубостей и унижений. Он указывает тлеющей сигаретой на лезвие:—?Зачем тебе сейчас эта опасная штука, любовь моя?—?Что? —?спохватывается Брайан. —?Ах, это? Хотел побриться, пока ждал тебя. Оно было в моих руках, когда ты пришел и с порога набросился на меня. А если бы я случайно и бессмысленно порезал тебя? —?Мэй беспокойно и мелко заморгал.Ну конечно, обычно обстоятельный и дотошный, Брайан вкладывает смысл, даже когда бьет и истязает его в постели.—?Ты раньше не отвергал меня. —?Меркьюри машинально гладит скулу, ужаленную тяжелой пощечиной, которой Брайан отрезвил его сексуальный голод по пути в спальню. Сам же он отреагировал привычным рефлексом боксера?— ударив в челюсть, но вышло по касательной скулы и слабо, потому что Брайан в этот момент, пользуясь преимуществом в росте, схватил его за холку и с силой отшвырнул в сторону кухни. Полный хрустальный графин на столе отрезвил обоих.Постепенно втянувшийся в их связь, Брайан в последнее время не церемонится с ним по малейшим поводам. Этот Брайан, его новый тайный любовник, тайный возлюбленный, каждую ночь терпеливо ждущий его в тайной съемной квартире, все чаще вспоминает о грубых манерах и физическом насилии.С Фредди же происходит фееричная чертовщина, впрочем, его обычная любовная горячка, разве что, в стократ мучительнее?— и он все больше погрязает во взаимных вспышках агрессии и паническом страхе, что еще немного, и Брайан уйдет от него, и все закончится в один миг, как это часто с ним бывает,?— разорвав сердце на куски. Этого он вынести не сможет. Только не мужчина, которого он так долго ждал, хотел и добивался.У Брайана жена, дети, любовницы, вечные проблемы с совестью. Фредди сходит с ума от ревности, и изо всех сил доказывает, что тот для него?— лишь очередная связь на стороне. Не более.Но ночь за ночью его все сильнее тянет сюда, в уединенное волчье логово. Брайан никогда не повторяется в своих актах ультранасилия. Теперь Фредди приходит к нему, как на диковинный, непредсказуемый аттракцион, ?гребанная русская рулетка?, мысленно невесело усмехается он. Он и сам азартно перешагивает грань и искусно подогревает ярость, которой, как оказалось, у Брайана за время их дружбы и работы плечом к плечу скопилось немерено.***Сначала в его руках возникла короткая черно-красная плетка. Фредди даже не поверил и удивленно изогнул бровь, когда увидел её?— словно Брайан бросил ему вызов, желая в очередной, тысячный раз доказать, что и он, ?квин, который вечно на вторых ролях?, умеет задавать тон их отношениям. Это был осторожный, но вызов?— Мэю до чертей в глазах хотелось обставить его и обыграть. Фредди принял его взрослую игру, и за все десять хлестких, тяжелой кистью ударов по спине, заднице и яйцам не вымолвил и слова. Только болезненно-надрывные стоны чистым, великолепным концертным тенором, пошлые настолько же, насколько сводящие с ума…Взяв в руки плетку, Мэй уже не смог остановиться.Фредди был в его власти, но блудливые глаза, к его удивлению, быстро потухли. Им было абсолютно плевать, что сама плетка для чаще традиционного в сексе Брайана стала достижением. Они словно спрашивали?— и это все?Они никогда не были довольны до конца.Они всегда искали большего.И Брайана это злило.Сколько бы не пытался, он не мог его догнать.А значит…—?Я тебе покажу. Я тебя усмирю… —?шептал он в беспамятстве, когда вгонял в ненасытную растянутую мужскую попку свой член.Это превратилось в идею-фикс, сладкую, желанную, наркотическую для обоих.Потом появились веревки. Грубые, сотканные из дешевого льна, безжалостно натирающие нежную, почти девичью, карамельную кожу. С кроваво-алыми разводами в местах их соприкосновения с кожей Фредди выглядел, совсем как плененный ангел, и лишь неукротимый, взбалмошный норов искателя приключений выдавал в нём того, кого так неосторожно полюбил Брайан. И Мэй, не желая признаваться в этом, сильнее скручивал изящные руки, до хруста костей, до воплей о пощаде?— и ни разу не усомнился в том, что делает все верно.—?А теперь… как тебе, а? —?в исступлении спрашивал он, затягивая веревки снова и снова. А в последний, отчаянный раз до предела стянул шею лежащего на животе и привязанного к кровати Фредди кожаным ремнем, и намотал конец на кулак, на манер ошейника.—?Вставь по яйца, я кончаю… —?только и зашипел Фредди, дыша ртом по-собачьи часто, и вздернул исполосованный, выпоротый тем же самым ремнем, зад еще выше.Но никак не убивалась в строптивом любовнике жажда запредельного. Казалось, Фредди с одинаковым удовольствием взошел бы на эшафот, если бы это довело его до оргазма. Нервы Брайана истончались?— он прекрасно понимал, что пока он удивляет, он по-настоящему интересен. А что дальше?Безмолвно наблюдать за тем, как Меркьюри исчезает?Нет. Этот путь?— не путь Брайана Мэя.Он добился особого внимания и времени Фредди, и считал их заслуженным трофеем, так что заполучив его в свои руки, Брайан просто не сможет больше расстаться с их космическим, замешанным на темноте и боли, единении.И теперь уже целые часы проходили в поисках вдохновения.Путы, цепи, кольца, пирсинг, воск… —?все не то!И наконец, после долгих методичных поисков, он нашел то, что искал.—?Что ты хочешь, Мэгги? —?осипшим от стонов голосом спросил его Фредди после очередного безумного траха, когда Брайан вдруг резко отнял от его губ сигарету. Меркьюри?— поникший, взъерошенный, истерзанный, весь в поту и сперме, сидел, прижав к груди колени, надежно привязанный к изголовью смятой постели, и трогательно напоминал только что изнасилованную жертву похищения. Брайан артистически постарался ему соответствовать, выдав мрачную усмешку:—?Ложись. Сейчас узнаешь.Фредди дико закричал, когда его спины коснулся золотистый уголек зажженной сигареты. Подумав еще немного, Мэй стряхнул пепел полностью, старательно избегая пушок на пояснице, и на поджарой коже выступили несколько маленьких, пылающих алым огненных крошек.—?Ты что! —?Фредди судорожно взбрыкнул, забыв даже обложить его матом, ногой выбил сигарету из его рук и просто заплакал от боли, как ребенок.Вот оно. Предел Мелины Меркьюри.Брайан был чрезвычайно доволен собой. Он сумел достать, довести самую искушенную блядь Лондона.—?А это… моя метка, дорогая. Всего лишь. Одна единственная метка.Пока Брайан говорил, на его лице не дрогнул ни один мускул.—?Нихуя не одна! Завязывай! —?Фредди всхлипнул, обиженно взглянул на своего самодовольного садиста и поперхнулся протестом. Брайан был как-то уж слишком жутко рад своей жестокой выходке и его слезам, и Фредди осознал, что тот просто хотел до него доебаться. И добился своего.?Ну ладно, сука…?—?Хочешь сказать, что я тронулся умом? Что же, может быть. Это все ты, Фредди. Только ты.Фредди долго сопел, вздрагивал, молчал, обижался, изредка постанывал от резких раскатов медленно утихающей боли, и, наконец, фыркнул, капризно вздернув верхнюю алую губку:—?Можешь изъебнуться еще больше и дорисовать сердечко, уверен, фанаты оценят…—?А ты?—?А что я?—?Ты знаешь, что.—?Что ж, если бы это был кто-то со стороны, я бы, непременно, давно вышвырнул его. Но это ты, Мэгги. —?Фредди с трудом успокоился и вздохнул:?— Боюсь, перед тобой я совершенно околдован и беспомощен, любовь моя…Перед таким его мучитель точно не устоит. И совесть. У Брайана была его вечно голодная до угрызений, подтачивающая и сжирающая его совесть. Он не умел долго быть жестоким, и с этим можно было здорово поиграться и развлечься. Фредди даже ничего не надо было делать специально, только быть очаровательным собой.И Брайан, как обычно, повелся.Он был весь такой маленький, сидящий, обняв колени, на постели, просто сгусток беззащитной, голой, природной сексуальности,?— шрамы лишь украшали её, делая несовершенной и порочной,?— и от всего этого у Брайана действительно захватывало дух.—?I want it all, I want it all, I want it all, and I want it now… —?прошептал он не совсем осознанно. —?Чертов ублюдок, да что же ты творишь со мной?И набросился на Фредди, поэтически извиняясь за порыв, прижимая к своей руке потухший окурок сигареты?— тлеющие угольки поцеловали его ладонь до припухшего от ожога волдыря. Он отомстил себе сам, и Фредди снова был доволен и снова ему улыбался, любовно зацеловывая обожженную руку.А потом Брайан неожиданно сделал это с ним снова, щекоча крохотными ожогами и одновременно имея, и добился того, что Фредди, скуля и рыдая от боли, обнаженный и оттраханный валялся у него в ногах с красной обожженной спиной, исступленно целовал руки, ступни, и умолял завязать. Брайан обильно кончил на него, такого кроткого и послушного, жестко дроча на безусловное себе поклонение, и только тогда угомонился, решив поискать более подходящие способы достижения кайфа для обоих.И конечно, нашел.И даже тогда у Фредди не возникла разумная мысль ввести в их жестокие игры стоп-слово и установить границы. Стоп-слово, дорогуши? Скука, смертная скука! Мысль о том, что он безусловно принадлежит своему мужчине, который может вытворять с ним все, что ему вздумается, наконец-то приносила странное удовлетворение и успокоение его израненному сердцу, делая эти отношения самыми сумасшедшими, невозможными, но и самыми счастливыми за всю его жизнь. Он в абсолютной власти. Его любят и трахают так, что хотят убить. Его любят и трахают так, что он сам сможет делать все, что ему вздумается. Даже убить. Его всегда поймут и никогда?— не бросят. Идеально.***—?Я хотел потрахаться сразу, как вошел. Ты что же, Мэгги, больше меня не хочешь?!Нервные ломкие интонации взмывают вверх,?— почти истерика, но Фредди плевать. Он не привык терпеть отказы в тактильных требованиях немедленно заняться с ним сексом.—?Да ты же просто потаскуха с членом вместо извилин. Потаскуха и дрянь. —?Смачно добивает его Брайан все тем же медовым, почти спокойным тембром, так что хочется немедля спустить с него штаны и устроить его строптивому, недоступному сейчас херу лучший в мире отсос.У Фредди болезненно стоит, когда ему снисходительно напоминают о том, что он?— никто, просто течная сука, которая хочет получить первоклассный трах во все дырки.Эмпатичный, чувствительный, безжалостный Брайан быстро это просек, и теперь регулярно держит его на остром крючке красочных словесных унижений.Фредди грубо сжимает в кулаке свой горячий бугор, сходит с ума от молчаливого вожделения и самых диких сексуальных фантазий и воспоминаний, в которых его ебут целой толпой крепкие, выносливые молодые пидоры, и опрокидывает в себя еще рюмку.—?Я тебе говорил, что мне не нужен кокаин, я не принимаю кокаин, Фредди, и мне не нужно твое радушие в виде снежной сервировки. Я предпочитаю более прозаичные методы. Но ты ведь меня не слушаешь!Фредди вздрагивает, вынужденный отпрянуть назад, когда Брайан патетично взмахивает лезвием в его сторону.—?Осторожнее, милый, не порань нас!—?Боишься? —?миролюбиво улыбается ему Мэй. —?Ну, что ты. Рано, мы еще не добрались до постели. Я вот тут подумал… Я сам, сам отхожу на пару шагов назад, чтобы ты всегда был впереди, я же знаю, я бы смог, ты это знаешь, я это знаю.Осознав, что Брайан после сегодняшней тяжелой, спорной записи не успел переключиться, и похоже, еще поэтому сразу взялся за водку, Фредди, посерьезнев, кивает:—?Мы оба это знаем, Мэгги. Так нужно. Ты же знаешь, как я ненавижу все это, быть на виду, как гребаная зоопарковая макака…—?А вот я без этого не могу, Фредди. Мне нужно их внимание, их признание, я дышу и живу этим. Я хочу этого и сейчас, каждую минуту, ты понимаешь?—?Похоже, это твоя доза тяжелой наркоты, дорогой. —?Добродушно ставит ?диагноз? Фредди, в отличие от любовника, без единой сопернической претензии. Не смотря на свою безотказность, особенно, к самым милым, очаровательным фанаткам, фанаткам и интервьюерам, добросовестным СМИ,?— в целом, насрать ему на внимание публики вне сцены, он любит лишь петь, сочинять и выступать. Своих кошек и близких. И жить в кайф. От остального?— лучше всего надежно спрятаться. Но для его возлюбленного гитариста признание публики и собственный авторитет в музыкальном мире?— это…—?Да, детка, моя доза! Выстраданная и заслуженная. Она нужна мне, как воздух.—?Мне отойти? Ты только скажи, Мэгги. Кто бы знал, как я презираю эту часть нашей популярности, и как мне было бы спокойно за твоей спиной.Глаза Брайана в священном ужасе округляются:—?Нет, ты что, не смей!?В душе я понимаю, что ты?— это лучшее, что могло произойти со мной за всю мою музыкальную карьеру. Я люблю то, кем мы стали с тобой, люблю наш невероятный успех, до безумия страшусь его лишиться, ты поразительный, и именно ты и должен быть нашим лицом до самой своей смерти… Но кто мешает мне иногда представлять, как я убиваю тебя, занимаясь с тобой любовью??***Это появилось в Брайане не сразу. А может быть, со дня их первого выступления, неосознанное, медленно, как раковая опухоль, развиваясь в самых потаенных уголках мозга. Трезвый, живой, ?обыкновенный? Мэй не замечал эти мысли, и к английскому профилю благородно выточенного природой лица намертво приросла маска сосредоточенности и спокойствия, а еще?— удовольствия от жизни. Поэтому Брайан редко пил, и совсем, совсем не позволял себе расслабиться ?по-взрослому??— когда сознание засыпало, он начинал бояться сам себя…Излюбленная анестезия?— водка, секс и полнейшая вседозволенность в новых отношениях?— лишь будили в нём тёмное, психическое, злое. И понял это Брайан слишком поздно.Когда нервные окончания пронизывал электрический ток возбуждения,?— звериного, первобытного желания обладать, сломать, подчинить себе, в сознание, словно пробудившийся вулкан, выливалась бесконечно долго томящаяся лава. Брайан словно прозревал, откидывая в сторону человеческое, и чем тоньше под его пальцами натягивалась кожа, чем ярче расцветали синяки?— тем сильнее он подстегивал уходящее в иллюзии воображение.Под его грубыми, ?достойными непокорной шлюхи? ласками Фредди заходился в экзальтированных стонах?— Брайану же казалось, что это предсмертные хрипы. Ему нравилось изучать это агонизирующее в его руках тело, исследовать, доводить до исступления, трахать сильнее, глубже, горячее… И сознание будто раздваивалось. Одна его часть возвышенно желала довести Фредди до сумасшедшего оргазма, вторая же?— уничтожить его в прах; движения учащались, дыхание сбивалось в невообразимую фантасмагорию звуков?— тело под его руками мучительно умирало.Или ему это все казалось?А оленьи, подернутые дымкой удовольствия глаза неизменно спрашивали: почему Брайан так долго приходит в себя.Они, кажется, так ни о чем и не догадались.Потом его настигали приступы совестливых мук, делающие жизнь невыносимой. И Мэй, прозревая, зацеловывал карамельную кожу ступней, запястий, влажных от пота и пылающих от пощечин щёк. Он чувствовал себя ужасно виноватым, но Фредди пресекал в нем это одной лишь непонимающей дерзостью поведения?— и, стыдясь своих слабостей ещё больше, он выбрасывал сомнения, чтобы в очередной раз наброситься на Фредди со всей силой мощного, разрушительного урагана, ?наказать? его за то, что он делал с Брайаном, пусть даже и неосознанно, а после?— вновь отчаяться, сомневаться и проклинать себя. ?Проклятые качели с солнышком на триста шестьдесят. Проклятая любовь. Проклятый ты.??— Тихо плакал он иногда по ночам, крепче прижимая к себе сладко сопящий и изредка нервно вздрагивающий живой комок жара в своих объятиях.***—?Мой Чемпион… если бы мы только могли поменяться местами, я бы не задумываясь отдал тебе свое.—?Повтори-ка еще раз, детка,?— польщенно жмурится Брайан.И Фредди призывно мурлычет, наклонившись к нему поближе и являя свои безотказные кроличьи чары, обожающие прятаться за шелковинками усов и мягкими, избалованными регулярными ласками губами:—?Мой Чемпион, мой любимый братик, моя душа, мой любовник, мой возлюбленный, ты великолепен, ты совершенен…Он знает?— тем усерднее и восторженнее он умаслит любовника, тем скорее они начнут трахаться. Он ласкает тщеславный слух пышными, искренними восхищениями и под столом гладит Брайана юркой ногой, дотягивается до паха и массирует сквозь брюки приподнятый в истоме член. Брайан блаженно откидывается на спинку стула, окольцовывает крепким захватом пойманную, словно птицу в клетку, тонкую щиколотку, прижимает к паху, мнет, нежно растирает в горячих изящных больших ладонях, массирует огрубевшими от струн подушечками пальцев холеную стопу. Фредди закатывает глаза и постанывает от наслаждения, терзает в горсти скатерть, сжимая и разжимая пальчики ног, и вздрагивает, когда Брайан щекочет середину стопы и розовую пяточку острыми ноготками. Или…—?…твой супруг,?— невозмутимо дополняет меж тем Брайан. —?Не по закону, так по сути.—?Ч-что? —?вздрагивает Фредди, настороженно распахнув полуприкрытые в неге глазищи.—?Ш-ш-ш, не дергайся, а не то случайно порежу.Сердце Фредди заходится от страха, но все же он не разрывает глубокий зрительный контакт. Темный Космос в неестественно расширенных зрачках напротив смешивается с его собственным кокаиновым испугом в воспаленных покрасневших глазах. Брайан прикусывает нижнюю губу, и это делает его лицо еще более подернутым дымкой сумасшествия.—?Это новое лезвие, детка,?— очень острое и опасное. Теперь я могу сделать так, что ты от меня не убежишь,?— триумфально смеется Брайан,?— буквально. Твоя судьба сейчас в моих руках. Что будет, если в этот раз я не отпущу тебя? Просто покалечу, ты не сможешь ходить и останешься со мной.Саркастический тихий смешок сообщает Брайану о том, что Фредди сомневается в серьезности его намерений.—?Думаешь, я шучу с тобой? О нет, мой милый, я не шучу.—?Хорошо, хорошо, я останусь с тобой на всю эту ночь, обещаю тебе,?— с примирительной пьяной лаской тарахтит Фредди.?Пытаешься меня успокоить? А я не верю тебе! Ты всегда ускользаешь от меня. А чаще уползаешь, цепляясь за стены, но силы добраться до машины по-прежнему откуда-то находятся. Да когда же это, твою мать, закончится?!?—?А как же остальные ночи, Фредди?Не в силах ему солгать, Меркьюри опускает длинные ресницы, отбрасывающие тени на острые скулы, и это оказывается ошибкой.—?Ну, вот видишь. Я так и знал.Улыбка на лице Брайана стремительно выцветает. С мрачной решимостью, прищурившись, он заносит над столом руку с лезвием и резко опускает к зажатой в тисках пальцев чужой ноге, в свете свечей на мгновение сверкает хрупкая стальная пластина. Колючая волна ужаса ошпаривает загривок Фредди, он успевает закричать и оборвать собственный крик?— свет перед глазами меркнет.