Часть 4 (1/1)

Скейт должен приносить радость. По крайней мере, так считал тот, кто перестал находить радость в других, более обыденных, вещах. Рэки Каян действительно полагал, что смыслом его жизни является никому ненужная деревяшка, заброшенная им под кровать вместе с остальным хламом. Он сказал Ланге, что сжег его, но так ли это было на самом деле? Неужели человек способен совершить подобное зверство над собой? Неужели он так просто может сжечь смысл собственной жизни и променять его на сожженную сигарету? Наверное, на подобное были способны лишь отъявленные слабаки, которые сдавались прежде, чем мечта начинала поглощать их в омут неоправданных надежд. Рэки Каян не хотел причислять себя к слабакам. Но смог ли скейт привнести в его жизнь хоть толику радости?Дождь стучал по крыше больницы, прямо как в тот день... В день, когда Рэки стал одним из тех слабаков, что утратили смысл своей жизни. Нанако была права – он не смел приходить сюда. Рэки уже давно потерял право интересоваться здоровьем Ланги, потерял право поддерживать с ним связь и уж тем более потерял право считать его своим другом. Ланга Хасегава был куда лучше парня, который выделялся из толпы лишь ярким цветом волос, что так старался скрыть. Ланга обладал талантом, о котором Рэки мог лишь мечтать. Ланга был достоин большего. Принц не должен был опускаться до уровня аутсайдера.– Рэки! – послышался знакомый голос. – Куда ты пропал?Каян бессознательно обернулся. Перед ним стоял еще один человек, которому тот был неровней. Мия Чинен – самый юный кандидат в сборную Японии по скейтбордингу. Рэки вряд ли добился бы подобных успехов, вряд ли бы вызвал восхищение в глазах сверстников, имея честь отстаивать величие страны в международной борьбе. Он не общался с Мией целое лето, посчитав, что поддержка слизня не имела смысла для звезды скейтбординга.– Здорово, Мия. – отрешенно проговорил Рэки, так и не ответив на вопрос, заданный ему.Мия с тревогой покосился на друга, будто бы и вовсе не улавливая течения его мыслей. В свете больничных фонарей он не смог разглядеть синяков под глазами Рэки, его тощих пальцев и испорченной осанки, и, лишь подойдя ближе, Мия заметил, в кого, или, скорее, что, превратился его друг. – Да что с тобой? – спросил Чинен в испуге. – Где тебя носило все лето?Слабо улыбнувшись, Рэки достал из кармана джинсов пачку сигарет, и, вынув одну, зажал во рту и поджег. Мия попятился от табачного дыма, сплюнув часть, что он успел вдохнуть вместе с воздухом. Легкомысленность друга заставила Чинена застыть в оцепенение. Он никак не мог понять, зачем люди уничтожали себя с помощью вещей, подобных алкоголю и курению, потому, смотря на Рэки, все еще не верил в реальность происходящего. Тот жизнерадостный скейтер, которого он знал раньше, ни капли не был похож на самоубийцу, стоящего перед ним сейчас.– Совсем спятил? – воскликнул Мия, выбивая сигарету из рук Каяна. – Это была последняя пачка. – пробормотал Рэки, бессмысленно смотря, как ее тушил дождь.Он и сам было поспешил выйти из-под крова больницы, но был немедленно остановлен недоумевающим Чиненом. – Ты обманул меня. – тихо произнес Мия, и на глазах его снова появились слезы.– Никого я не обманывал. – сказал Рэки, пожав плечами. – Пачка действительно последняя.– Да нет же! Ты сказал, что никогда не оставишь меня. Рэки пошатнулся. Мия, вероятно, бредил, раз помнил слова, данные ему слизнем. Скорее всего он издевался над ним, давая надежду думать, что кто-то ценил его обещания. – На этот раз я тебя прощаю. – продолжил Мия, собравшись с духом. – Вижу, сигареты совсем мозг прожгли. Но ничего, слизень, ты еще можешь искупить свою вину.Слова Мии ударяли по Рэки сильнее, чем капли дождя били по промерзлой земле. Он растерянно оглянулся, пытаясь выбиться из натиска их диалога, но окрестности лишь сильнее сдавили сознания, выводя Рэки из равновесия.– Ты ведь пришел сюда из-за Ланги? – спросил Мия. Ничего не ответив, Рэки дал молчаливое согласие на продолжение мысли Мии.– Его выписывают сегодня. Мия закусил губу. Он хотел спросить Рэки о разговоре с Нанако, узнать, что значили ее обвинения, но как только тот собрался с мыслями, от приятеля и след простыл. Вероятно, Мия действительно был пустым местом, раз его слова отлетали в пустоту. Он съежился от накатившей прохлады и вернулся в больницу с ощущением полной разбитости. Теперь Мия принял окончательное решение – он больше никогда не довериться людям. Холодный дождь ободрял, но он никак не мог помочь Рэки привести в порядок мысли. Продрогнув насквозь, он вернулся домой. С порога Рэки смог уловить аромат свежеиспеченного яблочного пирога, что мама, вероятно, приготовила на завтрак. Оставляя мокрые следы, Рэки хотел скорее подняться наверх и вновь избежать встречи с отцом, однако тот окликнул его прежде, чем он успел сделать шаг.– Не хочешь поздороваться с отцом? – послышался строгий голос с кухни. Рэки вздрогнул, ощутив то ли неприязнь от зова отца, то ли холод от промокшей одежды. Сжав челюсть, он двинулся к столу и замер, смотря на него, как на чужака. Рэки молчал, изредка посматривая на мать, с жалостью оглядывающую сына. – Доброе утро. – выдавил Рэки, чтобы не допустить лишних скандалов.– Думал, что найду тебя в магазине сегодня. – проговорил Юкимура, взяв в руки чашку, наполненную кофе. Сердце Рэки ушло в пятки. Он невольно вспомнил, как соврал отцу, сказав, что отправился на работу. Наверняка, Окка рассказал ему всю правду, и теперь он знал, что три месяца Рэки провел без дела. От приближающегося провала и собственной беспомощности он закусил губу так сильно, что смог почувствовать на языке соленый привкус крови. Если бы только Рэки смог смерить свою гордость и извиниться, то непременно бы унял гнев отца, удовлетворив его самолюбие. Однако, как бы сильно он не старался, пересилить себя не смог. – Окка до сих пор платит тебе гроши, пока ты едешь на другой конец острова за запчастями для досок. – продолжил Юкимура. – Пора задуматься о заработке посерьезнее.Глаза Рэки округлились до невообразимых размеров, как только он услышал эти слова. Он был ужасно благодарен Окке за то, что тот прикрыл его, однако новый упрек отца заставил его отпустить это чувство. Рэки ненавидел, когда тот осуждал его увлечение, хоть оно и осталось далеко в прошлом. Рэки ненавидел, когда отец говорил что-либо о скейтборде, считая, что тот неспособен по-настоящему оценить его достоинства.– Меня устраивает моя работа. – сказал наконец Рэки, вызвав неодобрение в глазах отца.– Не знал, что современная молодежь довольствуется деградацией. – ответил Юкимура, отглотнув обжигающий кофе из чашки. – Или мой сын – единственный, кого привлекает упадок?Резкий прилив отвращения пробежался по Рэки, покрыв его тело мурашками. Он почувствовал, как гнев закипал в его жилах, однако, задумавшись над словами отца, глубоко внутри осознал, что тот был прав. На протяжении трех месяцев Рэки беспрестанно катился по наклонной вниз, уповая на собственную никчемность. Он давно свыкся с этой мыслью, однако все еще стремился опровергнуть ее, особенно, когда она вытекала из уст отца.– Я найду для тебя работенку получше. – продолжил Юкимура. – Скажи спасибо, что не позволяю тебе уничтожить твое будущее.Будущее… Рэки прекрасно знал, что у него не было будущего. Он уничтожил его вместе с детской мечтой, что теплилась в его сердце, и теперь лишь плыл по течению серых будней, которым он позволил сделать это с собой. – Так же, как ты уничтожил свое? – вырвалось у Рэки прежде, чем тот смог подумать над своими словами.Услышав подобное заявление от сына, Юкимура пролил кофе из чашки, которую держал. Поперхнувшись, он приготовился встать из-за стола, однако накаляющаяся обстановка не могла оставить равнодушной мать Рэки. Она поспешно вытерла пролитый кофе со стола, и легонько толкнула Рэки локтем, заслонив того собой и посоветовав ему уйти. Юкимура уже приготовился выплеснуть гнев на сыне и явно не был в восторге от выходки жены. – Ты весь промок! – воскликнула она, растерянно взглянув на Рэки. – Бегом переодеваться!Уняв раздражение, Рэки послушно поднялся в комнату, стягивая с себя мокрую одежду. Шрамы на изнеможенном теле выглядели хуже, чем обычно. Белые полосы от ран, огибающих торс парня, побагровели от холода. Больше безобразных рубцов Рэки ненавидел лишь веснушки, разбросанные по его телу, потому, увидев их, поспешил натянуть на себя одну из огромных толстовок, прикрывающих следы самоистязаний.Обессиленно завалившись на кровать, мысли снова свелись к воспоминаниям. Рэки хотел выбросить из головы скейтборд, уличные гонки и неразговорчивого канадца, с появлением которого его жизнь перевернулась с ног на голову. Воссоздав в голове день, когда тот принялся учить его кататься на скейте, Рэки невольно улыбнулся. Неуклюжесть Ланги и его первый триумф заставляли Рэки испытывать массу эмоций, складываясь в счастье. Да, тогда Рэки был по-настоящему счастлив. Он не думал, что Хасегава смотрел на него свысока, и наслаждался каждым мгновением, проведенным с ним. Тогда Сноу был настоящей звездой, и Каян никак не мог понять, почему толпа подростков теперь считала его отбросом. Еще один вопрос, обреченный остаться без ответа, засел в сознание Рэки, наведя на него тоску. Истерзанный натиском собственных мыслей, Каян погрузился в глубокий сон, прервать который смог лишь неожиданно раздавшийся телефонный звонок.Окка. Раньше Рэки сбрасывал его звонки, как и остальные, однако теперь он просто не мог не поблагодарить старого начальника за помощь. – Рэки! – послышалось по ту сторону трубки. Окка явно был рад, что Каян принял его звонок. – Надеюсь, не разбудил.– Восемь часов. – сказал Рэки, взглянув на время. – Что-то случилось?– Нет, я просто рад слышать тебя. Утром твой отец заходил, искал тебя.– Простите, Окка. – протянул Рэки. – Не следовало мне втягивать вас в эту ложь.– На самом деле я был рад узнать, что с тобой все в порядке. Ты так внезапно исчез. – Подумал, что Ланге будет сподручнее без меня. – Да... Слышал он угодил в больницу. – сказал Окка, помолчав. – Не хочешь прийти в магазин? Много работы накопилось, да и я принял бы твой приход в знак благодарности...Окка рассмеялся. Ему не нужна была помощь, однако он очень хотел увидеть старого товарища вновь. Рэки, хоть и не горел желанием возвращаться в магазин, чувствовал, что обязан прийти туда. Он и сам хотел повидаться с Оккой, только не сейчас, когда все, что он представлял из себя – куча тяжелых костей, что тот с трудом волочил. Почувствовав себя в долгу, Рэки согласился навестить его и немедленно пришел в магазин, собираясь покинуть это место, как можно скорее.Атмосфера здания ничуть не поменялась, поэтому, войдя туда, Рэки с головой погрузился в ностальгию по дням, когда и он был ее частью. Окка по-прежнему располагался за прилавком, по-прежнему капался в деталях и отвечал на звонки девиц, которые ни на минуту не оставляли его в покое. Оказавшись здесь вновь, Рэки не мог скрыть улыбку, хоть и не ощущал ничего, кроме тоски по прежнему увлечению.– Ты не изменился. – проговорил Окка. – Правда? – удивился Рэки, не поверив словам начальника.– Абсолютная. – ответил Окка, скрывшись в подсобке.Он отчетливо видел все поверхностные изменение, произошедшие в этом парне, однако, не имея привычки лгать, сказал тому правду. Рэки действительно лишь отдаленно походил теперь на его помощника, однако Окка все еще видел, как в его глазах мелькал приглушенные огонек радости при виде скейтбордов, наполняющих магазин. Рэки горел желанием опробовать каждый из них – это было очевидно, даже если тот говорил об обратном.Найдя в подсобке скейт Мии, Окка вернулся к прилавку.– Ничего не скажешь? – сквозь улыбку спросил Окка, протягивая его Рэки.Взяв в руки скейтборд, по телу Каяна пробежала дрожь. Он бессмысленно смотрел на него пару минут, не в силах произнести и слова. Внутри все сжалось, а в голове пронеслась тысяча пожирающих мыслей, из которых ни одна не имела отношения к происходящему. Рэки узнал скейтборд приятеля и, тщательно изучив его, вынес свой вердикт.– Колеса бы подкрутить. Да и подвеска расшаталась. – сказал он.Окка одобрительно кивнул. Он знал, что Рэки заметит больше, чем от него требовалось, и был рад, что его ожидания оправдались.– Займешься? – спросил он, в надежде заинтересовать Каяна. – Мия обещал вернуться через час.– Да запросто. – согласился Рэки, двинувшись к мастерской.Вся работа заняла у него куда меньше назначенного времени, но по ее окончании Рэки вновь поник. Неужели чинить чьи-то скейтборды и было тем максимумом, на который он был способен? Неужели все, что мог Рэки, это подкручивать гайки и блекнуть под тенью талантливых скейтбордистов? Уходя из магазина с опущенной головой, Рэки вызвал недоумение в лице Окки, и вновь разочаровался в себе. Мия был восхищен проделанной работой, не зная, кому она принадлежала, а Рэки был обречен скитаться по темным улицам, так и не найдя в себе силы откинуть собственные заблуждения. Он проходил мимо множества домов, в чьих окнах давным-давно погас свет, и остановился лишь перед одним. Маленькая квартирка на втором этаже, принадлежащая Нанако Хасегаве и ее несовершеннолетнему сыну, всегда приманивала Рэки к себе. Окно, ведущее в комнату Ланги, было распахнуто настежь, так что в голове Каяна зародилась безумная идея. Не потеряв прежней ловкости, он легко забрался наверх по пожарной лестнице и беззвучно застыл на ней, расслышав приглушенные всхлипы друга. Каян несколько раз одернул себя, пытаясь не позволить чувствам взять над ним верх, но был повержен, тихо опустившись с подоконника в просторную комнату. Ланга спал, вероятно, совсем недавно вернувшись из больницы, и Рэки застыл перед ним, не в силах пошевелиться.