Четверо (1/1)

Спустя несколько недельВ открытом мореРолан д’Урвилль, нормандский дворянин, младший из рода де Валонь зябко поежился на холодном сыром воздухе, пропитанном морской солью и бросил отчаянный взгляд на вход в твиндек, где располагалась его каюта. Он уже давно хотел уйти с продуваемой всеми ветрами палубы и укрыться в теплых недрах корабля, однако не мог этого сделать.Причиной тому был его сосед по каюте.Когда Ролан в последнюю минуту перед отплытием успел сговориться с капитаном корабля, он не думал о таких мелочах, как удобная постель и вкусная еда. Он спешил скрыться от последствий, которые неизменно настигнут его после той глупой дуэли и был рад, что цена за проезд в Новую Францию оказалась не так высока, как он предполагал. Он довольствовался той единственной каютой, куда его смог разместить старпом и поначалу не обратил внимания ни на своего соседа, спящего лицом к переборке, ни на запах винного перегара, заполнивший все небольшое помещение.Позже выяснилось, что соседа погрузили на корабль уже пьяным его слуги, и отбывал он в Новую Францию по причине некой драмы, стоившей ему карьеры при Дворе. Мужчина так сильно переживал свое падение в немилость, что едва пробудившись от хмельного сна, тут же вытащил из сундука еще одну бутылку и продолжил заливать горе. В коротких перерывах между мертвецким сном и выпивкой, он начинал нести бессвязный бред и желал посвятить в перипетии своей нелегкой доли каждого, кто захотел бы его слушать. А точнее, каждого, кто решился бы зайти в каюту, поскольку дворянин был настолько пьян, что едва ли мог встать с постели. Он бормотал что-то про маркизу де Монтеспан?— королевскую фаворитку, Его Величество короля и месье по имени Фронтенак. Мужчина повторял одни и те же слова в определенном порядке и вскоре до д’Урвилля дошло, что он цитирует что-то вроде стишка или памфлета.Впрочем, у него не было ни малейшего желания разбираться в болтовне захмелевшего незнакомца. Все что ему хотелось?— это согреться наконец в тепле и поспать хотя бы несколько часов без запаха перегара и пьяных песен. Поняв, что проблема сама собой не решится, он отправился к капитану и попросилтого переселить кого-то из них двоих в другую каюту. Но, к несчастью, оказалось, что свободных кают больше нет.Тогда Ролан решительным шагом направился в твиндек. Зайдя в каюту, он специально громко хлопнул дверью. Его сосед, сидящий вразвалку на кровати, что-то недовольно промычал и, покачиваясь в такт с судном, отпил из большой деревянной кружки.—?Сколько можно пить?! —?с гневом воскликнул д’Урвилль.Мужчина икнул и уставился на нормандского дворянина стеклянными глазами.—?Ты не понимаешь, юноша… Ик… В немилость… Попал… Ик… Я еду к дикарям… Ик…Не разобрав ни слова, Ролан смерил соседа презрительным взглядом. Затем схватил того за грудки и, заставив подняться, выволок из каюты. Бросив его прямо посреди прохода, он метнулся к бочонкам с морской водой, которую матросы как раз набрали, чтобы помыть палубу, и взяв один из них, вернулся к пьянице. С чувством злорадного удовлетворения он вылил всю воду ему на голову.Мужчина недовольно закричал, но как будто немного протрезвел. На его крик из своих кают выглянули другие пассажиры. Не обратив на них ни малейшего внимания, д’Урвилль зашел обратно в каюту и принялся обыскивать сундуки и дорожные сумки соседа в поисках вина. Отыскав шесть полных бутылок, он схватил еще одну надпитую, закупорил ее пробкой, и спрятал у себя под кроватью.Затем вышел опять в коридор, намереваясь поднять соседа с пола и уложить его спать. Ему на помощь поспешили двое пассажиров из соседней каюты.—?Его нужно уложить,?— сказал один из них, полноватый мужчина низенького роста, разряженный в пух и прах. —?Александр, помоги мне!Втроем они благополучно доставили мужчину до кровати и едва его голова оказаласьна подушке, он громко захрапел.д’Урвилль проснулся от звука наполняемого стакана. Надо велеть Жюстине принести побольше молока, что она там лепетала? Рыжая корова не доится? Ему-то какое дело? Доить лучше надо! Прислуга своевольничает с тех пор как отец свернул шею на охоте. А вот братьев они слушались.Ролан открыл глаза, моргнул, уперся взглядом в темную балку над головой. Качнул головой. Снова моргнул. Небольшое грязное помещение, бардак и вонь как в трактире. Койка. Сундук. Еще сундук. Третий сундук. Какие-то свертки и узлы, сваленные в безобразную кучу. Все?— не его. Голый дощатый пол. Стол сколоченный из кривых досок. Фитиль в плошке на ободранном ящике, заставленном бутылками. Бутылки были везде?— на ящиках, на колченогом столе, на табурете, даже на полу. Однако, тот пьянчуга не промах! Пока Ролан спал, обнаружил пропажу, обыскал каюту и теперь демонстрирует, что голыми руками его на взять. Что ж, ничего, д’Урвилли так легко не сдаются!Отвратительный сосед возлежал на койке в шитом золотом камзоле, из-под которого топорщились кружева рубашки, упирался черными сапогами в белоснежную простыню и казался подозрительно трезвым. Увидев, что Ролан проснулся, злостный пропойца радостно махнул ногой, задев шпорой стакан.—?О, мой юный друг! Приветствую вас!—?Какого дьявола лазили под мою койку? Вас не учили манерам? —?мрачно поинтересовался нормандец. Вчера в пьяных излияниях он не уловил южного акцента, которым чуть ли не плевалось каждое слово этого наглеца. Итак, его сосед пьянчуга, хам, гасконец, да еще судя по одежде?— главный щеголь Двора Его Величества. Сколько им плыть? Месяцев шесть? Господи Иисусе, за что такое счастье?—?Мальчик мой, вы еще так молоды,?— медовым голосом прошебуршал сосед,?— а потому?— внимайте мудрости тех, кто старше и опытнее. С гасконцем вы можете договориться о красоте дамы, о прошлом страны, о деньгах, месте или времени дуэли. Но не смейте тянуть руки к нашему вину, если вас не приглашали разделить кубок! —?мед в голосе резко сменился сталью, щеголь резким движением сел на кровати с весьма угрожающим видом.Ролан усмехнулся?— что ему впервой ставить на место зарвавшихся богачей?—?Упаси Бог, сударь, к чему? Ведь вы, гасконцы, отведав упомянутого вина, уже после первой бутылки становитесь упоительно болтливы, после второй?— удивительно слезливы, а после третьей?— восхитительно жалки. Как бедному северянину отказать себе в таком приятном зрелище?Ответом стала очередная бутылка, брошенная в его сторону. Увернувшись, нормандец выскользнул из каюты.Ветер швырнул молодому человеку в лицо щедрую горсть соленых брызг, палуба привычно качнулась под ногами и жертва дуэльного кодекса, вцепившись пальцами в мокрое дерево борта, бездумно уставилась на темную воду.—?Месье! Это вы устроили нашему будущему губернатору морские купания? —?рядом с Роланом материализовался вчерашний толстячок, разряженный в пух и прах, в сопровождении все того же хмурого блондина.—?Какому губернатору? —?не понял нормандец.—?Луи де Бюад, граф де Фронтенак,?— сухо отрапортовал блондин,?— королевскимприказом назначен на должность губернатора колонии Новая Франция.д’Урвилль поперхнулся влажным воздухом, закашлялся, засмеялся, скривился.—?Что сказать, я воистину счастлив, господа. От души надеюсь, до прибытия и вступления в должность, наш губернатор вылакает весь свой Medoc и, наконец, протрезвеет!Толстячок вскинулся, вытянулся в струнку и повел носом по ветру. Совсем как тегончие, о которых мечтал д’Урвилль и которые были ему не по карману. Толстячок, если приглядеться, был вовсе не толст, а скорее плотен и крепок. Из-под фалд камзола сливового оттенка выглядывал, словно нижняя юбка, длинный розовый жилет, вышитый зелеными цветочками. Красные башмаки сверкали золотыми пряжками, белоснежные кудри парика завивались в колечки, пальцы подрагивали под тяжестью перстней.—?Мedoc? Говорите, у нашего дорого будущего губернатора есть Medoc? Месье, это же прекрасно! Южные вина обладают особым шармом и насыщенным послевкусием! Александр, я полагаю, нам следует незамедлительно представиться месье Фронтенаку и обсудить с ним важные вопросы жизнеобеспечения колонии!Названный Александром блондин соорудил на лице загадочную гримасу.—?Поспешите,?— хмыкнул Ролан.—?Сударь, ведь вы тоже планируете проживать в Америках на территории Французского королевства? К чему тогда высокомерный тон и неразумное пренебрежение личными связями? Идемте, идемте, благородные французы должны держаться вместе в этой варварской, я хотел сказать?— прекрасной и неведомой стране!Ухватив Ролана за локоть, общительный соотечественник поволок его в сторону каюты. Александр, не меняя выражения лица, последовал за ними.—?Месье Фронтенак, мое имя маркиз Этьен Виль-д'Эвре и я, как губернатор Акадии хочу выразить радость от встречи с единомышленником! Это Александр де Рони, капитан моего будущего корабля, скоро я заберу ?Асмодея? из Бостона. Позвольте, я подниму вашу шляпу. И стул, вы разрешите? О, книги, почему-то тоже на полу. Ваш слуга, полагаю, как и мой?— страдает от морской болезни? Я его отправил в трюм, ужасная физиономия портит настроение. Что вы сказали? ?Асмодей? это название моего корабля. Нет, не в честь дьявола, в честь одного из его демонов. Какое прекрасное вино! Вы полагаете, стоит поливать им пол? Разрешите бутылку? Благодарю вас!Ролан фыркнул в кулак, наблюдая как маркиз яркой бабочкой порхает по каюте. Этот странно-пестрый мужчина ему все больше и больше нравился?— ирония, ум, манеры, да и сам явно не из неженок?— палуба ходит ходуном, а этот держит равновесие не хуже циркачей на веревке. Пожалуй, с ним можно иметь дело. А вот что за птица этот Александр, интересно?Виль-д'Эвре, на секунду перестав болтать, поднял руку и коснулся лица юноши, а тот прижался к ладони щекой. Нормандец мысленно плюнул. Тьфу, Матерь Божья, Содом и Гоморра! Говорил же, говорил кюре о грехе этой чертовой итальянской любви, чтоб ей… ему… им… Да всем!—?Идемте, мой дорогой д’Урвилль,?— губернатор Акадии прижимал в груди корзину с бутылками. Губернатор Нового Света, выглядевший вполне достойно, держал в руках какие-то свертки.—?Куда?—?Как куда? В наше убежище от суровых невзгод. Эту каюту,?— нос д’Эвре дернулся,?— нужно привести в человеческий вид, здесь совершенно невозможно находиться. Мы с Александром приглашаем вас разделить с нами скромный обед, а возможно и ужин! Идемте же, идемте!Ролан с Александром обменялись взглядами, полными тоски и последовали за губернаторами.Убежище маркиза д’Эвре было мешаниной восточной сказки, западной роскоши и отчаянной попытки втиснуть все упомянутое в весьма ограниченное пространство. Полы устилало множество разноцветных ковров, кровати были забросаны не менее цветастыми подушками, стены завешаны гобеленами, столики (столики!) почти не видны за безделушками и шкатулками. Александр без слов зажег светильники, достал из-за пояса нож и дробно застучал, кромсая на фарфоровых тарелках ветчину, сыр и вяленое мясо.—?Мы по-походному, слуга, как я и сказал, не выйдет из трюма, пока не привыкнет к качке. Но когда-нибудь, да-да, когда-нибудь мы будем с вами пить вино из серебряного корабля швейцарской работы. Или немецкой. О, я вижу сосуд позолоченного серебра, вино льется из пастей дельфинов, а глаза этих прекрасных созданий, вынырнувших из волн, сделаны из маленьких алмазов! —?радостно улыбался Этьен, откупоривая бутылки и извлекая из резного сундучка белоснежные салфетки, сверкающие стаканы и серебро,?— Жизнь прекрасна, не правда ли? Прошу господа, прошу!Просить повторно господа себя не заставили, к стаканам и тарелкам потянулись синхронно. После первой бутылки и третьего ломтя ветчины д’Урвилль решил, что компания приятна, сыр мягок, а южные вина всегда были хороши. Как живут эти двое?— не его дело, они не первые и не последние идут против законов Божьих и человеческих. Новоявленный губернатор Новой Франции человек вполне терпимый?— высокомерный, язвительный, однако умный и бесстрашный, что может весьма пригодиться на островах.В каюте было тепло, светло и сытно. Нормандец расправил темное сукно камзола, изрядно потрепанное, но добросовестно зашитое и удобнее устроился в кресле.Оба губернатора толковали о пушках, должностях, деньгах, Версале и бобрах. Сочетание показалось Ролану интересным, но не настолько, как спутник разноцветного маркиза. Александр де Рони был молод, хорош собой, на диво хорош! и так же на диво хмур. Интересно, почему?—?Но Франция так далеко! И она о нас так скоро забудет! —?стенал Виль-д'Эвре, закатывая глаза к потолку.—?Уже забыла,?— буркнул Александр и Фронтенак согласно закивал.—?Что ж, тогда я предлагаю сегодня вспомнить о ней последний раз за время нашего путешествия! Ничто так не застилает будущее, чем думы о прошлом. Мы плывем к новой жизни, полной жирной трески, бобровых мехов и заснеженных лесов! Так отринем за любые сожаления о нашей французской жизни, оставаясь при том истинными французами!Или при Дворе принято щебетать малиновкой без устали или вторая бутылка д’Эвре пошла слишком быстро, вздохнул про себя Ролан. Этот щеголь в цветочек имеет представление о цене трески? Разбирается в мехах? А если присмотреться, на его столе лежит астролябия, квадрант, кронциркуль и весьма точные карты. Гм… И какой-то комок из белых перьев, то ли веер, то ли метелка для пыли.—?Сегодня, один лишь вечер я предлагаю провести в неге, роскоши и блаженстве, как мы привыкли в нашей дорогой Франции.Что сказать? Вы, может и привыкли, хмыкнул про себя д’Урвилль, рассматривая позолоту на тарелках, а вот мы?— нет.—?Месье, вижу недоверие в вашем взгляде. Поверьте, Америка?— страна, где людей ценят в первую очередь по их талантам и возможностям, а не по размеру кошелька.—?Не сомневаюсь, сударь,?— кивнул Ролан,?— и именно поэтому вы прихватили с собой дорогие гобелены, шахматы резной слоновой кости и золоченую посуду.Губернаторы, у которых просто не было других тарелок, с недоумением уставились на нормандца, Александр дрогнул бровью, рассматривая дно кубка.—?Сударь, Америки земли девственные, там глоток чистой воды дороже алмазов. Если на свете и есть место, где деньги ничего не стоят, это Новый свет,?— с достоинством произнес Фронтенак, разглаживая манжет рубашки. Его камзол из голубой парчи, огромный воротник тонкого кружева и шелковый носовой платок удивительно гармонируют с такой прочувствованной речью, подумал Ролан, подозревая, что понят в этой компании не будет, даже если все шесть месяцев дороги посвятит объяснениям.—?Сударь,?— подлаживаясь под тон собеседника, протянул д’Урвилль,?— я с восторгом внимаю вашему опыту, однако мне еще не случалось бывать в местах, где деньги ничего не стоили. На тех девственных землях вы планируете собственноручно отливать пули, толочь в ступе порох, лепить из глины пушки и ткать полотно для одежды? Поверьте, я буду аплодировать вам, пока не разобью ладони в кровь.—?Кто этот дерзкий мальчишка? —?мотнул головой Фронтенак, обращаясь к д’Эвре.—?Месье, я дворянин, как и вы, потрудитесь выбирать выражения! —?незамедлительно полыхнул ?дерзкий мальчишка?.Гасконец, как ни странно, не схватился за шпагу, а продолжал рассматривать Ролана с интересом, как только что оглядывал серебряный компас, которых нахваливал ему Виль-д'Эвре. Компас и правда был хорош, Ролан не отказался бы от такого чуда.—?Ваша фамилия д’Урвилль? У вас есть брат? —?Фронтенак будто силился что-то припомнить. Нормандец усмехнулся.—?У меня были братья, сударь. Все трое погибли под вашим началом, обороняя Крит. О, это была прекрасная операция, кажется, именно за нее вам пожаловали должность губернатора,?— если в словах и скользнула ирония, новообретённый губернатор ее не заметил. Он засветился улыбкой и протянул Ролану руку.—?Род де Валонь! Ну конечно же! Месье, я рад, что на далеких землях смогу опереться на вас и уверен, вы так же как ваши братья, выполните свой долг до конца!—?Непременно, месье,?— кивнул нормандец, решив, что на ближайшие месяцы инцидент с вином исчерпан.—?О, как прекрасно, что такие смелые и сильные мужчины договорились! —?восхитился д’Эвре, рассматривая очередные бумаги,?— Скажите, месье де Фронтенак, а что выдумаете о возможных поселениях гугенотов на наших новых землях?Прежде чем губернатор успел ответить, Ролан скривился, словно хлебнул несвежего пива.—?Умоляю! Гугеноты?—?Вот не думал, что вы подвержены предрассудкам в вопросах веры, мой юный друг! —?возмущенно зацокал языком маркиз.Нормандец прикрыл глаза рукой, словно собираясь с силами.—?Сударь, да любые предрассудки рухнут, когда в дело вступит Священное писание. Гугеноты прекрасные люди, предприимчивые торговцы и весьма храбрые солдаты если придется. Но, мой Бог, если б они умели молчать! Да привезите пару десятков протестантов на любой заброшенный остров и тот превратится в такую говорильню, что порядка там уже никогда не будет. Они будут стенать о том, что не являются более подданными Франции, что страна отказалась от них, а король не оценил их таланты. И появись француз с медалью святой Богородицы на шее, как они тотчас же впадут в ярость и откажут ему даже в пополнении запаса пресной воды. Они будут выговаривать шотландцам за их наряды, индейцам?— за их манеры, а пиратам?— за их преступления. При этом ни один, господа, заверяю вас, ни один не удосужится посмотреть на себя в зеркало.Два губернатора и будущий капитан растерянно переглянулись. Нормандец, поймав недоуменные взгляды, вздохнул. Ну что ему стоит промолчать и предоставить кружевным господам радость открытия! Их общение с гугенотами по времени явно не превышало получаса, а по количеству оных верующих?— двух или трех за раз. Требовали бы с протестантов арендные выплаты как он последние несколько лет, знали бы что почем. д’Урвилль напрягся, вспоминая уроки хороших манер.—?Прошу простить меня, господа за столь ярую откровенность, это, безусловно было неуместно. За что мы выпьем?—?Политику и дела, полагаю, уже обсудили,?— встрепенулся разноцветный маркиз,?— согласен с вами, мой дорогой друг, к чему ждать милости от индейцев? Продвинем область мехозаготовок и на запад, и на юг, а там возведем форт, назовем вашим именем и заселим берега Онтарио. Александр, чего ты уставился на дно своего бокала, он же пуст! Мы ведь французы, давайте поговорим о любви! Итак, любовь, страсть и прекрасные женщины!Надо же, женщины, удивился Ролан, а как же этот молчаливый красавчик? Не потому ли он все время такой хмурый и надутый?В каюте становилось душно, запах вина мешался с жаром углей в продырявленных глиняных горшочках и д’Урвилль, рассматривая украшавший их варварский орнамент, вспоминал, как продрог в прошлую ночь под одним рваным плащом. Даже если в Америке деньги ничего не стоят, на пути в Америку они весьма значимы.Губернатор Акадии варил кофе, встряхивая турку, еще один губернатор вспоминал что в Турции в ароматный напиток добавляли перетертую гвоздику с медом, Александр забавлялся, показывая Ролану коллекцию тростей своего спутника. Трость с набалдашником, инкрустированным алмазами, с набалдашником в форме глобуса, с крохотной, но весьма точной подзорной трубой, притороченной к набалдашнику, трость со стреляющим набалдашником…—?А я-то везу спальный мешок и рукавицы,?— хмыкнул Ролан, нюхая помандер, искусно помещенный в очередной набалдашник. Пахло апельсинами и корицей. Представив, как Виль-д'Эвре цепляя каблуками корни в лесу, поправляет парик, хлопает комаров на круглых щеках, а при встрече с медведем вскидывает трость на изготовку, нормандец развеселился.—?Спальные мешки там,?— махнул рукой Александр в сторону весьма объемного сундука,?— там же снегоступы, рукавицы, одеяла, топоры.—?Смотрю, готовились вы основательно,?— кивнул нормандец, решив, что пока надутый красавчик пьян настолько, что готов складывать слова в предложения, стоит попытаться вытянуть из него максимум информации. Стоит начать с малого, пожалуй,?— Месье д'Эвре правда назвал корабль Асмодеем?Некоторые рассказы кюре все же остались в памяти д’Урвилля, чему сейчас он был несказанно рад.Александр не улыбнулся, поглаживая пальцами серебряный компас.—?Вам не по душе главный распорядитель игорных домов ада?—?Кажется, это он, приняв облик змея, искушал Еву в земном раю?—?Да, верно,?— де Рони кивнул в сторону маркиза, дующего на желтоватую кофейную пену,?— Он вообще любит шутить с демонами. Говорит, что это просто бедные черти, которых никто не жалеет…—?Он оригинален,?— осторожно произнес нормандец, боясь, что позволил себе лишнее.—?О, да, он всем нравится. Хвалят его ум, его таланты, его вкус. Сам кроль любил бывать в его охотничьем домике. При Дворе никого так не слушали, как его. Это странно, ведь Двор весьма жестокое место, а у него там было мало, очень мало врагов. Его любят.—?Почему?—?Потому что любит он. Женщин, красоту, мужчин, удовольствия, золото, театр, дуэли, оружие. Он любит жизнь?— искренне и радостно, так ребенок конфеты. При Дворе я его ужасно ревновал. Возможно, в Канаде будет спокойнее.Ролан вернул на место удивленно вздернутые брови. Такой красивый, молодой юноша ревновал этого забавного толстячка? Даже если предположить, что его совсем не интересуют женщины, неужели нет никого более…более…—?А что вы везете в Америку? —?Александр не отводил глаз от маркиза, который улыбался и что-то щебетал Фронтенаку снова о мехах.—?Комплект для убийства вампиров.Вода пошла у Александра носом, он схватился за вино.—?Что?—?Красивая вещь. Желаете посмотреть? Деревянный ларец, пять крестов, нож, колья, молоточек, флаконы со святой водой и землей какого-то монастыря.—?Полагаете, в Америке вас встретят вампиры?—?Нет,?— равнодушно мотнул головой Ролан,?— но это единственное, на что мне хватило денег в портовой лавке,?— не мог же я уехать из Франции, не прихватив ничего на память. Слушайте, а вы всегда на него так смотрите?—?Как ?так?? —?де Рони прошелся ладонью по глазам и наконец, оторвал взгляд от губернатора Акадии.—?Словно не можете не смотреть.Прежде чем нормандец понадеялся, что уронил эту полупьяную бестактность слишком тихо, чтобы юный капитан ее расслышал, маленький маркиз вновь торопливо наполнил кубки, сложил унизанные кольцами пальцы на вышитом жилете и облизнулся, глядя на Фронтенака.—?Месье Фронтенак, скажите нам, правдивы ли сплетни, гуляющие по Версалю и Парижу?—?Разумеется нет. В сплетнях никогда нет ни слова правды,?— махнул рукой губернатор Нового Света.—?Я придерживаюсь мнения, что дым и огонь неразлучные друзья.—?Только для того, кто не умеет разжигать костер.—?Не противьтесь, сударь! Нам плыть еще несколько месяцев, а я безумно любопытен! Не желаете же вы каждое утро видеть мою любознательную физиономию и слушать мои нескромные вопросы? Итак, обсуждая ваше назначение в Новый Свет, некоторые говорили, что это награда за военные подвиги. Некоторые?— что вы скрываетесь от кредиторов и эту должность у Его Величества выпросили для вас друзья. Но были и такие, которые связали ваш отъезд с немилостью, некой дамой и неким памфлетом. Что здесь правда, сударь?—?Вы подвергаете сомнению мои подвиги?—?Упаси меня Бог! Я даже ваши долги не подвергаю сомнению!Ролан с интересом уставился на соседа, вспоминая что тот вчера бормотал в пьяном угаре. Фронтенак насупился, выпил, насупился еще больше и снова выпил. Потом, с тяжелым вздохом, извлек из кармана голубой кошелек с серебряной застежкой в форме замка и двумя пальцами вытянул из недр этого шелкового чуда потрепанный листок.?Я счастлив тем, что наш король де Монтеспан увлекся страстно Я, Фронтенак, смеюсь до боли, ведь тратит пыл он свой напрасно! И я скажу, улыбки не тая, В той спальне первым буду я! Король! В той спальне первым буду я!??— нараспев прочитал многоцветный маркиз, закатывая глаза от удовольствия.—?И вам за это пожаловали должность губернатора, а не отправили в Бастилию? —?хмыкнул Ролан,?— воистину, наш король великодушен. Допустим, вы не жалуете сюзерена, но к чему так обижать женщину? Она вам отказала?—?Ступайте к дьяволу, юноша. Я не писал этого. И не просил написать. И уж тем более, не просил осыпать этими листиками королевский дворец и стол, за которым завтракал Его Величество.—?То есть, она вам не отказывала? —?неожиданно подал голос Александр.—?Настоящий мужчина не опозорит честь доверившейся ему дамы! —?сурово сдвинул брови Фронтенак.—?Безусловно, безусловно! Честь дамы превыше всего! —?торопливо закивал д’Эвре,?— а потому предлагаю каждому из нас рассказать господину губернатору сказку о любви… смелого и сильного гасконца к прекрасной белокурой …—?Наяде? —?услужливо подсказал Александр, чей язык все-таки развязало вино.—?Дриаде? —?подмигнул Ролан.—?Мантикоре,?— буркнул в стакан Фронтенак, жестом требуя новую бутылку.—?О, женщины так многообразны! —?улыбнулся Виль д’Эвре, разливая кофе в золоченый фарфор,?— месье Фронтенак, если хоть одна сказка будет близка к истине, просто кивните нам.—?Что за чушь вы городите, месье! Повторяю, честь дамы…—?Уверяю вас, честь дамы не пострадает! Я буду деликатен как врач с пациентом, страдающим от сифилиса! Кстати, есть один доктор в Версале… Но я отвлекся! Мои милые юноши, пейте кофе и обращайтесь в слух! —?маркиз ногтем поддел набалдашник очередной трости, выхватил из полости пуховку и театрально провел ей по щекам, отбросив каштановые кудри за спину,?— Итак, любовь храброго военного и прекрасной дамы! Поскольку наш гасконец герой, он воевал в Италии, Турции, Голландии и везде, прошу заметить, побеждал! то очаровательная наяда, полюбив нашего героя всем сердцем, последовала за ним на войну. Она любила его пылко, но в то же время тайно, дабы не отвлекать великого полководца от летающих снарядов, визжащих пуль и коварных врагов. д’Урвилль, что вы зеваете? Никогда не читали прекрасных трогательных любовных историй? А вы вообще читать умеете? Неважно! Наяда следовала за ним повсюду, а за ней в свою очередь, следовала ее любимая позолоченная ванна, в которой ежевечернее она совершала омовения?— иначе, какая она наяда? И вот в один прекрасный вечер, она стояла в воде, промокая беломраморную кожу вышитой простыней и выжимая прекрасные белокурые волосы. В ту минуту в палатку вошел наш герой, увидел ее, замер, пораженный великолепнейшей картиной. Наяда усмехнулась, уронила простыню и потянула к герою руки.?— Что за глупость, мой дорогой маркиз! Я никогда не возил с собой на войну любовниц! Музыкантов и танцовщиц, чтобы мои офицеры не скучали, художников, чтобы те могли запечатлеть на холстах сладость победы, столовое серебро, чтобы мы помнили, как отличаемся от варваров, не знающих вилки?— несомненно. Но женщин? С ними столько головной боли и в мирное время, а в военные часы?— упаси Господь связаться с этими тва…прекрасными созданиями!Маркиз обиженно надул губы.—?Не нравится, повествуйте сами! Не желаете? д’Урвилль, ваша очередь!—?Герой увидел в церкви девушку, пошел за ней и увидел,?— забубнил нормандец, как тут же был прерван негодующим воплем:—?Ну вот еще! Сразу видно?— ни малейшего опыта в любовной науке! Рассказывайте красиво, не частите, не запинайтесь и перестаньте, наконец, зевать!Ролан раздраженно дернул плечами. Вот пойди на поводу один раз, потом на тебя верхом сядут и понукать начнут! Демонстративно сплетя руки в узел на груди, мужчина продолжил рассказ, роняя слова, как булыжники на стекло.—?Однажды занесла гасконца нелегкая в церковь. Он увидел там девушку. Красивую как бабочка. Стройную как сосна. Кроткую как лань. Которая к тому же еще и ревела белугой.Фронтенак клацнул зубами мимо вилки с бужениной, явно пытаясь вообразить подобный гибрид. Виль-д'Эвре прыснул в рукав. Александр с одобрением кивнул и протянулся за новой бутылкой.—?Гасконец не дурак, сунул золотой служанке, узнал адрес, пошел с визитом и утешил несчастную по всем правилам.Корабль качнуло, с какого-то столика посыпались книги. Александр потянулся собирать. Маркиз укоризненно мотнул головой.—?Фантазия у вас сударь бедновата, но рациональное зерно в рассказе все же есть.Похоже, месье Фронтенак?—?Нет,?— отмахнулся губернатор Новой Франции от губернатора Акадии.—?Право, нам не везет,?— усмехнулся д’Урвилль,?— а вы что скажите, месье де Рони?—?Не было у вас никакой прекрасной истории любви или восхитительной ночи,?— Александр отбросил с плеч длинные светлые волосы, скинул камзол и остался в батистовой рубашке,?— дело в том, что вы, сударь, гасконец, а после того как месье де Монтеспан чуть ли не до смерти напугал мадам де Монтеспан, пытаясь заразить ее пресловутым сифилисом, она поклялась на крови любимой козочки, что никогда больше не станет иметь дело с мужчинами, в чьих жилах бьет южная кровь. Она отказала вам, вы обиделись и в отместку заплатили карлику королевы, чтобы тот разбросал памфлеты во дворце.—?И снова глупости, юноша,?— прихлебывал кофе Фронтенак, уже, видимо, даже не имея сил рассердиться,?— все было не так, совсем нет!—?А как??— Господа, повторяю, мужчина не оскорбит женщину, которая ему доверилась. Я не имел отношения к этим памфлетам, я не буду трепать имя мадам де Монтеспан! Да будет вам известно, я люблю свою жену!—?Нууу…. —?неожиданно-саркастично протянул де Рони,?— нам-то теперь это известно, а вот как насчет самой мадам де Фронтенак? О ваших подвигах на любовных фронтАх ходят столь яркие слухи, перед которыми меркнут все дриады и наяды вместе взятые. Полагаете, мадам посчитает это доказательством любви именно к ней?—?Основой нашего брака всегда была свобода, Анна пользовалась ею в равной степени со мной! —?высокопарно вскинулся гасконец.—?Да, наверное, потому что тоже вас искренне любила,?— кротко кивнул будущий капитан и нормандец, чтоб не захохотать в голос, прикусил то, что по недоразумению именовал манжетом.Фронтенак вскочил со стула, горделиво расправляя плечи, но в этот момент корабль снова качнуло, и губернатор Нового Света чуть не налетел на стол.—?Я иду спать, надеюсь, мои слуги уже привели в порядок нашу каюту. Месье Виль-д'Эвре, буду счастлив обсудить с вами в дальнейшем варианты мехозаготовок. Месье д’Урвилль, почту за честь предложить вам пару одеял из моих запасов, пока мы доберемся до островов. Месье де Рони,?— губы гасконца изобразили пренебрежительную гримасу,?— удачи вам в обязанностях капитана.—О, всенепременно, сударь! Когда за Фронтенаком захлопнулась дверь, у Ролана мелькнула мысль, что не так и пьян был сегодня бравый герой войн, в отличии от вчерашнего.—?Какая жалость, однако,?— протянул маркиз, перебирая пальцами вышивку на жилете,?— мы ведь так ничего и не узнаем!Нормандец встал, намереваясь откланяться, прошелся по каюте, рассматривая картины и гобелены на стенах, тронул распятие из слоновой кости, затейливо украшенное серебром. Только сейчас он заметил, что в этой каюте распятия висели повсюду, но были так искусно выполнены, что казались скорее украшениями, чем символами веры.—?А зачем вам это знать, месье? —?неожиданно для себя поинтересовался Ролан,?— какая теперь разница?—?Простите? —?брови Виль-д'Эвре взлетели и запутались в парике.—?Совершенно не важно, каким образом удостоился сей храбрый гасконец внимания прекрасной блондинки. Результат, уж простите мне мою северную дремучесть! всегда один. Интересно иное. Фавориткой Его Величества мадам де Монтеспан стала несколько лет назад. Значит, если месье Фронтенак действительно побывал в спальне мадам ДО короля, то это было еще раньше, не так ли? Зачем ему так долго ждать и хвастаться столь далеким прошлым именно сейчас?—?Продолжайте, сударь, весьма занимательно,?— Александр застыл у глобуса, безразлично рассматривая материки и океаны.—?Полагаю, месье де Фронтенак действительно не имеет отношения к памфлетам. Если он мечтал стать губернатором, мог обратиться к Его Величеству с прошением об этом назначении. Если хотел отсрочить требования многочисленных кредиторов, мог добровольно отправиться в Америки. Но эти прелестные стишки?— гарантированная немилость,?— нормандец цепко шарил глазами по лицу разноцветного маркиза.Тот равнодушно пожал плечами, обмахиваясь метелкой из белых перьев.—?Однако, отнюдь не гарантированная ссылка, тем более, не в Новый Свет. Вы сами отметили, что наш король великодушен?— за такое обычно отправляют к месье Безмо.—?Если только рядом с Его Величеством в эту минуту совершенно случайно не окажется некто, горячо заинтересованный в назначении указанного месье на оную должность. Например, чтобы получить у нового губернатора, который пока не слишком разбирается в налогах, разрешение на беспошлинную ловлю трески. Продвинуть область мехозаготовок на запад или юг. Развязать пару боровых войн и собрать прибыль. А за все эти подарки всего-то возвести форт имени губернатора…—?А вы умны, мой мальчик,?— маркиз перешел на серьезный тон, улыбаясь только уголками губ. На миг с толстощекого лица слетело выражение жизнерадостного легкомыслия, а прищуренные карие глаза словно припечатали фигуру нормандца к стене,?— Умны, но невнимательны. С такой буйной фантазией вам нужно идти к месье Лафонтену, а еще лучше?— к месье Пьеро. Говорят, он собирается писать новые волшебные сказки. Ступайте спать, месье д’Урвилль. Уверен, вас ждет в Америке прекрасное будущее.—?Убежден в этом, сударь,?— поклонился нормандец,?— прошу лишь об одном?— позвольте мне самому о себе позаботиться.За д’Урвиллем захлопнулась дверь и Александр с интересом воззрился на спутника, меланхолично щипавшего перья из веера.—?Этьен, зачем?—?Зачем провоцировал Фронтенака откровенность? Чтоб узнать насколько он болтлив. А вот зачем ты проехался по его семейным отношениям? Придется всю ближайшую неделю заливать его вином, шутить на политические темы, а тебе?— демонстрировать чудеса капитанского героизма. Месье губернатор может быть полезен во многих вопросах, например…—?А зачем дразнил нормандца? —?перебил де Рони, не в силах слушать на ночь глядя грандиозно-политические планы. Он присел на ручку кресла, пристроив ладони на плечи Виль д’Эвре, а подбородок?— между лопатками. Так удобнее было дуть и смотреть как шевелятся волосы на затылке.—?Интересный молодой человек,?— маркиз повел головой от плеча к плечу, задумчиво прикусывая губу,?— но не для нас. Слишком хочет сытой жизни, слишком любит конкретные действия вместо красивых слов. А залог нашего успеха?— и слова и действия. Тем, кто бросил свою страну ради приключений, по меньшей мере бестактно говорить о деньгах, нет, деньги?— это довесок к новой, волнующей, яркой жизни. Те, кто вынужден был бежать из Франции, опять-таки, бежал не ради денег, а ради свободы и будущего счастья. Их нужно очаровать, ошеломить, вдохновить! Направить к цели, совершая безумства без всякого безумия! Ну и деньги, само собой. Но этот нормандец,?— Этьен откинулся затылком на плечо Александра,?— как только получит сумму, достаточную для покупки столового серебра и красивых тарелок, женится, заведет детишек и отойдет от дел. Никаких перспектив. Да и невнимателен он, а сие чревато. Допустим, не сообразил кто раскидал эти чертовы памфлеты, но чтоб сразу же вцепиться в меня? Нет. Не интересен.—?А кто тебе интересен? —?попытался с акцентировать в голосе томный намек молодой и красивый юноша.Губернатор Акадии незамедлительно вскинулся и затараторил, размахивая руками:—?Карибский гамак! Настоящий! Говорят, он безумно удобный, можно лежать наискосок от одного угла к другому! Очень интересно?— где такой можно достать в Америке?Александр де Рони с мученическим стоном возвел глаза к потолку.