6. (1/1)

Встречу пришлось отменить. Макс приехал так быстро, как только смог.Дом ничего не рассказывал о своих подозрениях Павлу наедине. – Так. Я сейчас расскажу все, что помню и свой сон.И Дом рассказал о том как чувствует внутри себя жгучую ненависть, когда особенно дело касается Павла и его благополучия, и то, как расшвырял охранников Анжелы. Добавил, что она жутко испугалась когда посмотрела на него, а потом он приказал все это забыть и закрыл дверь силой мысли. Сон тоже рассказал во всех подробностях. Еще поведал о том, что то, что он чувствует по отношению к Павлу переросло во что-то другое, а эти его скачки температуры, как сейчас вообще его напрягают сильно. На работе как-то раз тоже был такой скачок – он нервничал из-за одного сотрудника – и когда Дом смерил температуру – подумал что градусник сломался, смерил еще тремя разными, но результат не поменялся. – С такой температурой обычные люди не могут жить, парни. Она у меня до сорока девяти подскочила! Что скажите?Молчание длилось минут десять. Павел и Макс впали в своего рода ступор. Они напряженно о чем-то думали.– Родной, а ты не видел в моменты злости хоть раз свои глаза в отражении?– Нет, Пум.– Нет, Павел! Нет, только не говори, что ты их видел… Это же значит…– Да, Макс, самое то и значит. Только я видел его глаза, а точнее отблески, не в момент его злости, а во время сильного….– …возбуждения. Пум-Пум, почему ты мне ничего не говорил? Почему не сказал, что что-то заметил?– Твои глаза сверкали красным, Дом. Но этого не может быть, ведь тогда это бы значило, что ты Маг…Макс негромко вскрикнул и зажал рот руками. Его глаза были наполнены восторгом и страхом одновременно. Все трое замолчали. Павел был в шоке от своих же слов, Дом осмысливал только что сказанное, а Макс просто был в изумлении.– Харизматическое трио, ничего не скажешь – Суккуб, Сирена и Маг. Вместе мы захватим мир.Макс разрядил обстановку, но напряжение не ушло совсем.– Мы не можем утверждать точно, парни. О Магах ничего не слышали уже очень давно, а видеть в живую уж тем более…– Да, Павел, ты прав. Но сейчас я понял, почему ты видел дымки других Параллельцев. Помнишь, ты мне рассказывал?– Да, помню…– Так значит, ни у одного меня секреты, да, родной?Дом немного напрягся, ведь он так и не рассказал об этом Павлу.– Да, прости… После нашего самого первого поцелуя я начал видеть ваши дымки.– Ну, тогда, да, я могу с уверенностью в восемьдесят пять процентов сказать, что ты Маг. Остальные пятнадцать оставляю на всякого рода аномалии и мутации.– Я, что блин, Халк, по-твоему?– Что-то типа того, ахаха!– Дом, надо выяснить про твое происхождение побольше. Родословную изучить, а может дедушка тебе что-нибудь оставил – подсказки или какие-то советы. – Я знаю одно – дедушку боялся весь Банкок, да и сейчас боится, когда он полностью отошел от дел и ушел в монахи. Все боятся, что он вновь встанет у руля.– Я тебе скажу, мой друг, что тебя боятся не меньше. Ты себя со стороны видел?– В смысле? Никто меня не боится, просто уважают.– Безусловно, но, как от любви до ненависти, так и от уважения до боязни – один шаг, Домушка.Дом посмотрел на Макса, не веря своим ушам, потом перевел взгляд на Павла. Последний утвердительно кивал ему в ответ.– Родной, ты имеешь очень большой вес, но сам этого даже не замечаешь.– А что же вы? Почему не трепещите от ужаса, который я вселяю в людей и не только?– Ой, я тя уммааляю, Дом. Мы знакомы с пеленок.– А мне просто крышу сносит от твоей властности и силы. Да и рядом со мной ты мягкий котик.Дом вспыхнул румянцем, прикрыл глаза, а открыв через секунду, напугал ребят. От услышанного его дымка спала – глаза горели алым, как и у Павла – цветом было залито все глазное яблоко, и в них словно медленно перетекала лава.– Родной, посмотри в зеркало.Дом повернулся и посмотрел на себя. Он не смог вымолвить ни слова. Шок пронзил его огромным ломом от макушки до пяток и даже не давал пошевелиться. Макс и Павел были в таком же состоянии. Его глаза вселяли ужас даже в самого Дома, а если быть точнее – отвращение. В его голове промелькнула мысль о том, что он постарается не показывать их лишний раз даже Павлу. ?Они ужасны! Кровожадные!?***Тяжелый, нудный, изнурительный, длинный рабочий день Дома наконец-то закончился. Он вот уже две недели пытался разгадать тайну своего происхождения, но эти попытки почти не увенчались успехом. Дедушку пока решили не беспокоить. Парни захотели разобраться сами. Сегодня Воранат перерыл половину дедушкиного дома, даже его кабинет весь осмотрел на наличие каких-либо записей на счет его семьи и рода, но почти ничего не нашел кроме странной открытки, присланной из Сибири их дальним родственником. Почему она была странной? Потому что на ней была изображена рука с большим конвертом, которая торчала из стены. Больше ничего. Пробив адрес по специальной базе, Макс сказал, что по нему еще кто-то проживает. Парни решили, что надо туда съездить. Макс предположил, что Дому не надо светиться и вызвался поехать сам, но, конечно, не один.Дом приехал домой, где его ждал сюрприз. Уже с порога он почувствовал запах ароматных свечей. Легкий и ненавязчивый, он щекотал нос Вораната.– Пум-Пум, это ты? – А ты ждёшь кого-то другого.Мелодичный, чуть со смешком, голос донёсся из темных глубин комнат и вызвал у Дома такую довольную улыбку, которой за сегодняшний день не удостоился никто. – Я тебя обожаю. – Только лишь обожаешь?Дом торопливо снял обувь и поспешил на голос своего парня. Он хотел поскорее очутиться в его неземных объятиях. Но зайдя в спальню, немного оторопел. Павел лежал на кровати в совершенно просвечивающих легких шароварах, а под ними были стринги. Все, больше ничего. Ни макияжа, ни дурацких, раздражающихся рисунков на теле. Абсолютно чистая кожа и легкий запах орхидеи в воздухе, кроме аромата от свечей – запах их геля для душа. – Серьезно, Пум? Это то, о чем я думаю?– А о чем ты думаешь? Павел лежал на спине и после этих слов игриво перевернулся на живот и чуть потянулся. – Ты хочешь станцевать... лишь для меня?– Да.Павел плавно и грациозно соскользнул с кровати и жестом пригласил на неё Дома. Воранат двинулся в ее сторону и по пути начал раздеваться, но Павел его остановил. – Оставь и мне что-нибудь, не снимай все. Дом снял только пиджак и немного ослабил галстук. Удобно сев на кровать, он приготовился смотреть. Павел лёг на пол на живот и тут же заиграла мелодия. Такой музыки Дом никогда не слышал. Она с первых секунд пленила его разум. Воранат почувствовал, как ему становится жарко. Он старался сдерживать своё истинную натуру, своего Мага внутри, но это получалось не всегда. На работе и в повседневной жизни он научился себя контролировать, а вот когда дело касалось Павла – бесконтрольный полный провал. Его истинная сущность рвалась наружу.Тем временем Пум плавно задвигал бёдрами. Волнообразные движения Суккуба заставили напрячься не только руки Дома, которые немедленно вцепились в мягкое одеяло, но и кое-что пониже живота. Благородная бледнота отливала серебром в неярком освещении комнаты. Павел двигался так невесомо, что казалось будто парит над полом. Постепенно он сдвинулся с середины комнаты ближе к кровати. Напряжение росло, Дом нервно ещё больше ослабил галстук и забрался на кровать повыше, как будто хотел отстраниться от надвигающего танцора, чтобы видеть его целиком. Но Павел не давал никаких шансов на спасение. Через полминуты он уже стоял у кровати на коленях, извиваясь струящимся шелком между ног Дома. – Пум...Павел вопросительно посмотрел на Дома.– Малыш... Ещё один вопросительный взгляд, но уже без плавных движений и продолжительнее, чем первый.– Ты нереальный.– Нет. Я очень даже реальный, Дом.И в доказательство Павел накрыл его руки своими.– Вот. Теперь веришь?– Теперь верю. Просто, ты сегодня так часто всплывал передо мной на работе наваждениями, что я уже чуть было не сорвался. Еле сдерживал свою дымку. Макс даже сказал, что от меня тепло, как от батареи.Пум понимает, что он только что услышал и знает, что это одна из особенностей Суккубов. Это означает, что тот, кого любит Суккуб по-настоящему тоже в него влюбляется. Мы уже знаем, что характер и поведение Суккубов довольно Сильно приукрасили тем, что они только и делают, что имеют все, что движется и не могут без этого нормально жить. Они источают сексуальность и притягивают к себе все живое и способное любить – это факт, но на счёт их полигамности можно ещё как поспорить. По-настоящему влюбиться Суккубу очень сложно и бывает такое в его жизни редко. А вот если ему разбивают сердце то тогда – да, тогда они превращаются в истинных маньячел с постоянной эрекцией, но, опять же, стоит оговориться – такими становятся не все. Большинство из ?разбитых? просто уходят в отшельничество. Ну так вот, то, что сейчас услышал Павел от Дома – первый признак того, что Дом в него влюбляется по-настоящему. Суккубы и рады бы избавить своих возлюбленных от такой побочки, но ничего не могут с этим поделать. Так распорядилась природа. Видения пропадут, как только объект любви Суккуба поймёт и примет и свои и его, Суккуба, чувства. – Мне нужно, чтобы ты встал, Дом.Павел, легко спружинив, поднялся и потянул за собой Дома. Вывел его на середину комнаты и обойдя, встал сзади. – Значит наваждения в виде меня, говоришь? – Да... Одно из них заставило меня сильно возбудиться.– Да? И какое же?Дом покраснел. Это стало заметно даже в неярком освещении комнаты. Павел легонько подул на затылок Вораната, вызвав легкую дрожь во всем теле. Потом провёл рукой по рукаву рубашки, почти не дотрагиваясь через неё до кожи Мага. Плавно вынырнув откуда-то из под бока Дома, Павел встал напротив него и взял за руки. Не переставая плавно двигаться, он переплел их пальцы и завёл его руки ему же за спину, приблизившись почти вплотную. – Не отпущу, пока не скажешь. Вряд ли ты долго сможешь терпеть близость моих губ без возможности поцеловать их. Дом залился новой волной румянца, но дерзковато глянул на Павла и хмыкнул.– Кто тут ещё будет потом молить о поцелуе... – Хочешь проверить? Павел наклонился к шее Дома и провёл по ней губами короткую линию. Дом в ответ напряг руки и резко выдохнул. – Что ты со мной делаешь? Рядом с тобой я превращаюсь во что-то безвольное и слабое, Пум...– Тебе не нравится?Павел все ещё ласкал шею Дома легкой щекоткой.– Нравится... Дом выдохнул с ответом очень тихий стон. – Я не про то, что делаю сейчас, а про твои слова.Пум отстранился и посмотрел в глаза, уже успевшему неслабо возбудиться, Дому. Они пылали всеми оттенками красного. Павел моргнул и убрал свою дымку. Это было что-то невероятное. Без дымки Параллельцы видели все чётче, ярче и сочнее. От Дома исходило тепло, жаркое, но не обжигающее, а от Павла – прохлада.– Меня это немного пугает, но нравится, конечно, больше. Я ни с кем кроме тебя не могу расслабиться и почувствовать, что есть кто-то сильнее меня, без угрозы для себя... Понимаешь?– Да, понимаю, Дом. Ну, так может ты расскажешь мне про своё видение? Отпустив руки Дома, Пум снова оказался за его спиной и уже чутко сжимал его бока, давая понять, что сам он еле сдерживается, чтобы не сорвать с него эту ненужную тряпку, названную рубашкой.Дом так хотел, чтобы Павел его обнял. Обнял так, как он, Дом, любит – со спины, прижимая к себе всем телом, словно хочет впитать его в себя. Он предпринял попытку притянуть его к себе за руки, но Пум только чуть ближе придвинулся и немного дальше продвинул по бокам свои руки.– Я... я... о, как же сложно и стыдно! Я называл тебя daddy и просил, чтобы ты меня... нежно... ох, нет, я не смогу это повторить! В видении это было иначе...Дом не договорил. Павел наконец-то прижался к нему и заключил в долгожданные объятия. – Ты просил меня нежно тебя трахнуть? Так?Глаза Мага горели и переливались, как два рубина.Руки Павла уже были под рубашкой Дома и добрались до сосков, а губы с языком рисовали узоры на шее.– Yes! Fuck me, Daddy...Ответный шёпот Пума окончательно уничтожил все жалкие попытки Дома совладать со своим естеством.– Fuck you, Baby.Дом так громко застонал, что прижал ко рту руку, сам не ожидая от себя такого. Пум тут же убрал его руку со рта.– А как же я пойму, что тебе хорошо, если не услышу твоих криков? Крутанув напряженное тело Дома, Пум повернул его на сто восемьдесят градусов и впился в пухлые, кроваво-красные и непростительно-сексуальные губы жадным поцелуем. – Мы, что – переспим? Прямо сейчас? Пум, ох-хм!Дом так возбудился, что желал просто расплавиться под Павлом. Он плохо соображал, но в глубинах его подсознания всплывал давний их разговор о том, что Пум не притронется к Дому, пока тот не разберётся в своих чувствах. Павел тоже, видимо, вспомнил своё обещание и отрывисто отстранился от Дома. – Да, ты прав, я увлёкся, прости... Я... не надо мне было... прости.Дом почувствовал себя так, будто от него оторвали часть его самого, когда Павел отшатнулся от него. А когда Суккуб хотел и вовсе отойти в сторону, Дом схватил его за руку и вернул в свои объятия. – Нам не обязательно спать, верно? Папочка разве не хочет своего мальчика? Пум впервые в жизни оробел. Оцепенение сковало его тело и все мысли просто исчезли из головы. Он видел перед собой только Дома, его прекрасные, рубиновые глаза и туговато соображал, пока тот его бросал обратно на кровать и стягивал декоративные шаровары.– Дом, ты не должен! Я сам это начал... А-а-ахм! Воранат не слушал, а действовал. Он никогда и никому не делал минет, но сильное желание принести этому экзотическому созданию удовольствие снесло все сомнения на счёт того, как это делать и будет ли ему, Дому, противно или понравится. Медленно, миллиметр за миллиметром он погружал возбужденный донельзя член Суккуба в свой рот. – Н-не... н-не останавливайся, Дом!Шёпот Павла прерывался стонами.А Дом и не думал останавливаться! Как только головка члена уперлась ему в стенки горла, он начал также медленно его выпускать, обводя попутно нежные венки языком, чувствуя их пульсацию. Осознав, что член его парня такой большой, что входит в рот только до половины, Дом представил, как он будет принимать его в себя своим девственным, тугим входом и задрожал от предвкушения. Добравшись до чувственной головки, начал ласкать и ее. И попал с этим в самую точку. Павел так сладко застонал, а потом закричал и отпрянул от Мага, перекатившись на бок. Дом сначала не понял, зачем он так сделал, но потом увидел, что тот кончает с собственной рукой на своём члене. Все произошло так быстро, что Воранат не успел ничего сделать – вернуть член Суккуба себе в рот, чтобы почувствовать вкус его спермы или хотя бы накрыть его своей рукой. Он хотел почувствовать трепет оргазменных конвульсий Павла, но второй ему такой возможности не предоставил. Павел лежал, уткнувшись лицом в подушки, и все ещё стонал, а рука не переставала плавно двигаться по члену. – Пум...Дом мягко коснулся бедра Суккуба и скользнул по бледной коже к животу.Павел дрогнул от этого.– Пум, почему не кончил...– Я. Заставлю. Тебя. Кричать. Воранат быстро оказался подмятым под гибкое тело. Сильные руки уже срывали с него галстук и брюки, расстегивали рубашку. В практике минетов Павел был более подкован, но Дом все же удивился, когда его член, уткнувшись в стенки горла, секундой позже протолкнулся чуть дальше. Но когда Павел замурлыкал, создав вибрацию, Дому уже было не до удивлений. Глубокий вдох и немой вскрик, а потом долгий, громкий стон. Павел высунул язык, и член Дома ещё чуть-чуть погрузился в его горло. – Пи! Пи’Пум!Руки Дома все сильнее и сильнее сжимали одеяло, терзали своё тело и рвали рубашку. Негромкие вскрики мешались с глубоким дыханием и томными стонами. Павел пережал основание члена рукой и выпустил его совсем, чем вызвал у Дома крайне бурный протест. – Назови меня Папочкой.– My Daddy! Хищно облизнувшись, Павел лизнул головку члена Дома, поцеловал ее, и не убирая с неё губ, промурлыкал.– Папочка хочет узнать твой вкус, Детка. И вобрал член до конца. Поступательные движения головы Суккуба участились и через пару минут Дому стало так мокро, приятно и легко, что он протяжно застонал. А потом, запустив руку в его волосы, подтянул к себе, чтобы поцеловать. Но Павел не дал ему этого сделать. – Почему?– Тебе может не понравиться...– Что не понравится?– Вкус... – Какой же ты глупый. Из нас двоих, вообще-то, я девственник.Резко, без предупреждения, Дом разворачивает Павла к себе лицом и целует. Не даёт отстраниться, впиваясь зубами в нижнюю губу и протестующе рычит. Показывает, кто тут на самом деле Папочка. Проникнув внутрь горячего рта, тихо стонет. Ему нравится собственный вкус, и Воранат разозлился, что Павел не дал узнать, каков он у Суккуба.– Поэтому ты не кончил... мне в рот? – Да. Ты же первый раз делал это...– Ну и как? У меня хорошо получилось, My Daddy?– Ты... Издеваешься?– Нет, ни в коем случае... а что, возбуждает?– Сейчас ты у меня получишь! Павел хватает хохочущего Дома и снова подминает его под себя, щекочет и целует. – Если честно, то сегодня я впервые кончил от минета, Дом. – Серьезно? – Да, я и не знал, что твой рот так умеет. Знаю, что он хорошо может отдавать приказы и словесно наказывать, но чтобы такое!Дом покраснел и ткнулся лбом в плечо обнимавшего его Павла. – Не смущай, Пи.– Тебя смутишь, как же!– Пи!– Ладно, ладно, больше не буду.