5. (1/1)

Месяц спустя Дом и Павел, не видя друг друга, подслушивают разговор двух танцоров в туалете клуба.– Чертовке простили весь долг, прикинь!– Это за какие заслуги?– Начни трахаться с новым владельцем и тебе простят.– Нет, Павел не такой…– Ха, наивная твоя задница точно насадится вскоре на чей-нибудь толстый член, если не перестанешь слепо всем доверять и считать всех чистыми и святыми. Ты танцуешь в гейском клубе, очнись! А Павел-то молодец, с одной стороны…Павел отстирывал пятно на рубашке в дальней кабинке и все слышал.– Да это всего лишь слухи. Веришь всякой херне.– Мне вот интересно, кто кого дерет? Наверняка, Дом Павла. Ну, может и наоборот, вспомни, какие были извращенные развлечения у старика. – Тебе стоит больше думать о себе, а не гадать, кто с кем спит, Анжела. Сколько долга у тебя осталось? Могу поспорить, что еще дохерища, платить и платить. Павел понял, что это разговаривают два транса. Одного сценически звали Анжела (?Ударение на первую ?А?, недоучки? – так он любил говорить, когда его имя называли неправильно), а второй, видимо, его напарник по танцу Арнольд. – Не тыкай мне моим же долгом, у самого не меньше, Арни.Павел уже хотел выйти и разобраться с этой Анжелой, но вдруг, услышал стальной голос Дома.– Я так понимаю, что вы про меня треплитесь?Анжела так перепугалась, что, подпрыгнув, выронила из рук пудру и повернула размалеванную, искаженную страхом физиономию к стоящему в дверях туалета Дому.– Г-г-осподин Воранат, вы неправильно все поняли.Голос Анжелы сразу превратился из басистого в приторно-слащавый и писклявый.– Я, Анжела, все слышал. И с пониманием у меня дело тоже обстоит прекрасно. Ты уволена. Зайдешь к секретарю после обеда, тебе скажут сумму оставшегося долга.Подобострастно осклабившись, Анжела подбежала к Дому и схватила его за руку.– Вы же шутите, господин. У нас с Арни уже поставлена программа, как он без меня будет-то?!Брезгливо скинув с себя руку транса, Дом отряхнул то место, где она его касалась.– Да, Арни, тебя ведь зовут Прэт, в жизни, правильно?– Да.– Я как раз искал тебя, чтобы предложить кое-что поинтереснее танцев. Пойдем в мой кабинет.Вдруг, со стороны Анжелы раздался какой-то противный и непонятный звук. Она то ли завизжала, то ли засмеялась и упала на колени перед Домом, вцепившись в его ботинок.– Истерики бесполезны, прибереги слезы для своего старика, который сейчас, наверное, трахает кого-то другого, а не тебя, шикуя на деньги, вырученные за продажу этого клуба. Лобызай ботинки ему, Анжела, со мной это не прокатит.Зло зыркнув, сначала на Дома, а потом на Арни-Прэта, глазами, в которых и намека на слезинку не было, Анжела чертыхаясь вылетела из туалета, а до Павла донесся обрывок фразы про месть Джиннов. Дом с Прэтом вышли из туалета. Воранат предложил пройти к нему в кабинет.– Ого, господин Воранат, что у вас тут творится?Изумленный Прэт стоял у входа в бывший кабинет старого владельца и во все глаза рассматривал его. Кабинет был в стадии полнейшего капитального ремонта. Стены, потолок, пол – все было ободрано, старые обои, плитка и зеркальный потолок исчезли. В дальнем углу было немного почище, там и стоял стол и два стула.– Да, я решил все здесь кардинально поменять. Мягко говоря, меня не устраивал потаскушный стиль старого козла. Давай присядем.Парни сели на стулья, и Дом с полминуты пристально смотрел на танцора. Прэт молча ждал.– Итак, Прэт. Твой долг выплачен. – Что? Не может быть!– Может. Старик вел тетрадь, где записывал, кто ему и за что должен. Я ее прочитал. Кроме твоего основного долга – деньги, которые ты у него занял на свои нужды – за тобой числился долг за пьяный дебош в этом же самом клубе. Ты разнес две Vip-ложи, да еще и заехал по его обвисшим шарам два раза. И я тебя за это благодарю и прощаю эту часть долга, а первую часть ты уже выплатил. – Правда?– Да. Ты свободен.– Ох, даже и не знаю…– Ты не рад?– Рад, конечно. Вы очень щедры, господин, но…– Я знаю про твоих сестренок, Прэт.У Прэта было две сестренки. Его мать, овдовев, вышла второй раз замуж за одного бизнесмена, родила ему двух дочек, но он резко обанкротился и, обезумев от этого, повесился. Мать умерла годом позже от алкоголизма. Она начала пить еще после смерти первого мужа, но худо-бедно держала себя в руках, а смерть и второго мужа окончательно ее доконала. Так Прэт стал главой семьи и кормильцем. Плюс к этому долги по бизнесу своего отца также легли на него, что и привело его в этот клуб.– Я знаю, что ты в одиночку растишь двух сестренок, Прэт и хочу предложить тебе остаться в клубе, но не в качестве танцора. Я хочу, чтобы ты стал главным менеджером и стилистом по костюмам танцоров. У тебя есть чувства вкуса, стиля, ты разбираешься в моде и неплохо ладишь со всеми здешними ребятами. Мне нужен такой человек.– О, господин… О…– Это значит, что ты согласен?Прэт не смог ничего из себя выдавить и только лихорадочно закивал в знак согласия.– Я думаю, что тебе надо недельку отдохнуть и побыть с сестрами, а потом можешь приступать к новой работе, хорошо?– Да, как скажете.– Держи, здесь твой аванс и контракт. Приходи через неделю и мы обсудим все остальное.– Огромное спасибо, господин Воранат! Я безумно вам благодарен! Спасибо!Парень вылетел из кабинета Дома даже не заметив Павла у двери, так тот бы счастлив.– Не боишься, что и с ним тебя сведут наши парни?– Ты все слышал?– Да. Я был в туалете.– Ты же знаешь, что все это пустой трёп замызганной шалашовки?– Она из Джиннов. А они злопамятные, Дом, и мстительные.– Анжела? Я тебя умоляю! Все, что она сможет – это, максимум, закидать меня накладными ресницами. Хах!– Ты все еще недооцениваешь Параллельцев, родной. Особенно Джиннов. Они очень мерзотные и за свой род мстят до крови. – Мне похер. Серьезно. Я устал. Давай поедем домой, а со всем этим разберемся потом. Завтра или на следующей неделе… – Или никогда, да?– Точно.– А Прэт хороший парень. Ты сделал правильный выбор. Он надежный.– Да? Ты одобряешь?– А тебе нужно мое одобрение?– Конечно. Ты же мой парень.Павел подошел к Дому так быстро, что тот даже не успел встать со стула, наклонился и поцеловал. Дом в ту же секунду превратился из властного владельца клуба в безвольного раба любви. Он встал, не отрываясь от губ Павла, шагнул к стене и дал ему себя к ней прижать. Последние недели две, Дом заметил за собой, что очень не сдержан, когда дело доходит до поцелуев, объятий и всякой другой близости с Павлом, но абсолютно ничего не мог с этим поделать. Это чувство сидело внутри него и управляло им полностью в такие минуты. Бесконтрольная страсть и любовь к этому Суккубу, которые он все яснее и яснее ощущал в себе немного его пугали, но как-то повлиять на себя он был не в силах. Был еще и какой-то животный, природный инстинкт, что он обязан любить Павла. Именно обязан. Словно в нем просыпалась еще одна личность.Дом очнулся в тот момент, когда стаскивал с плеч Пума рубашку, а тот с тихими стонами целовал его ухо и шею.– Пум-Пум, по-моему, мы забылись…– Что?...Павел отстранился и снова увидел на шее парня два новых засоса, а его собственные губы были припухшими и их чуть саднило.– Хох… Да, прости. Надо везде водить с собой Макса или кого-то другого третьего. Иначе, мы точно сорвемся. Почему ты больше меня не тормозишь в самом начале? – Кхм, э-эмм, я не… я сам отключаюсь, короче, вот.– Странно, но это заводит!– Эй-эй! Моей шее достаточно! У меня завтра важная встреча, а Макс уже половину своей элитной тоналки потратил на меня! Ты с ним не расплатишься!– При чем здесь я?! Ахахах!– А при том, что это все твои губёшки вытворяют! А ну-ка, закатай их! Поехали домой, я есть хочу.***Неделю спустя.– Пум, твоя квартирка, конечно, уютная, но не лучше ли тебе переехать ко мне?– Мы же уже обсуждали это, Дом. Все будет, но не сразу.– Да, я помню, Пум-Пум. Просто, я хочу просыпаться и засыпать каждый день рядом с тобой в одной кровати.– Ооо, слышали бы тебя твои заместители, ахах! – Ты дурак. Дом прямо так по-детски надул губы и отвернулся от хохочущего Павла. От этого второй засмеялся еще заливистее.– Бог ты мой, ну что за прелестное ты создание, Дом! Я тебя обожаю.Павел обнял Дома, но тот все еще строил обиженного. – Не обижайся, родной. У нас с тобой все еще впереди. Скоро ты устанешь от моих объятий и внимания и будешь прогонять на эту квартиру, чтобы побыть в одиночестве.– Никогда! Такого не произойдет никогда.Дом немного испугался своей реакции, но виду не подал.– Ладно, я пойду. Надо еще в компанию заскочить. Пока.Чмокнув три раза Суккуба в губы, Дом выкрутился из его объятий и вышел из квартиры.Пум обнял сам себя руками, пытаясь сохранить то тепло, которое еще осталось от Дома, постоял так с минуту, а потом решил сходить в душ. Только он зашел в ванную, как в дверь постучали.– Ты что-то забыл, родной? Как всегда, в прочем-то, хах.Через секунду после открытия двери, Павел получил оглушающий удар по голове, а потом все, как в тумане. Очнулся через неизвестно какое время крепко привязанный к стулу посреди собственной квартиры. На диване сидела Анжела, а рядом с ней стояли двое громил.– О, привет, Анжела.Павел специально сделал ударение на последнюю ?а?.– С-сс-с, кретин. Называй меня правильно!– Я вроде не звал тебя в гости. Че приперлась?– Хочу поболтать.– А зачем это?Павел дернулся на стуле, показывая, что он связан.– Так ты будешь посговорчивее.– Ты теперь с охраной ходишь? Или это твои новые ёбыри?Верзилы напряглись, один из них шагнул к Павлу и больно хлестнул его по лицу. – Спасибо, Кен, но впредь дождись моей просьбы, пожалуйста.Громила встал на место и тихо рыкнул в ответ.Павел сплюнул кровь и усмехнулся.– Надо же, они у тебя дрессированные. – Не нарывайся, Павел, лицо у тебя одно.– Чего ты хочешь?– Скажи своему трахалю, чтобы он списал с меня все долги.– Кому?– Воранату!– Ты шутишь?– Нет. Или он тебя не слушается? – Ты должна ему херову кучу бабла. И я не стану просить его о таком.– Все-таки ты не дорожишь своей смазливой мордашкой, да?Анжела щелкнула пальцами и другой громила снова ударил Павла в челюсть.– Сука трансвестиная, не выводи меня…– Заткнись и слушай, Чертовка. Ты скажешь Воранату, чтобы он простил мне все долги или вы оба будете отсасывать мне и моему боссу до скончания века!Павел громко засмеялся. Прошла минута, как он смог унять свой хохот.– Ты точно шутишь! Ну, или под чем-то, что придумала такое. Ахахах!Один из верзил уже начал замахиваться для очередного удара, когда все трое услышали, как кто-то вошел в квартиру.– Пум-Пум, я забыл телефон, представляешь! А почему у тебя открыта дверь? Пум, что это…?– Дом, не входи! Уходи сейчас же!Но было уже поздно. Дом появился в дверном проеме и увидел привязанного Павла и его компанию.– Что?... Ах ты ж, дрянь!– Нет! Дом, уходи! НЕТ!Павел снова дернулся, но привязан он был крепко. Анжела заорала неестественно грубым голосом, громилы ринулись на Дома. Одни из них отшвырнул Павла со своего пути и тот упав, ударился затылком о пол и отключился. Дома поглотила ярость. Он озверел в ту же секунду, как только увидел связанного Павла. Его глаза сделались темно-красными. Он посмотрел на обоих охранников и те резко остановились в замешательстве.– Че вы встали, тупицы! Разберитесь с ним!Анжела вскочила на ноги и стояла за их спинами. Она не видела изменений в лице Дома.Дом воспользовался их замешательством и быстро сократив расстояние ударил одного в челюсть, а другого под дых. Удары были такими мощными, что парни отключились моментально. Не успели еще их грузные тела коснуться пола, а Дом уже стоял возле Анжелы, а та оцепенела от страха.– Ты… ты… ты… – Что тебе надо, мразь!?– Я… я… я… ни-ч-чего. Я уже ухожу!– Стоять! Дом схватил ее за горло и чуть приподнял. Ей пришлось встать на носочки, чтобы не задохнуться.– Отпус-с-с-ти, кхрах… отпус…Дом смотрел ей прямо в глаза.– Ты забудешь все, что сейчас произошло. Ты забудешь, что зла на меня. И ты никогда больше не подойдешь ни ко мне ни к Павлу даже на сотню метров! Поняла?Анжела перестала брыкаться, мягко обвисла в руке Дома и хрипло повторила все, что он ей приказал. Дом отшвырнул ее в сторону. – Убирайся. И своих выродков тоже забери!Откашлявшись и отдышавшись, Анжела растормошила Кена, и они вместе потащили второго громилу к выходу. Дверь за ними захлопнулась, а Дом, сам не соображая, что делает, мысленно приказал ей закрыться на замок, услышал щелчок закрывания и только потом очнулся. Его сразу замутило, голова закружилась и он упал.Прошло полчаса. Павел пришел в себя. Дом – еще нет.– Дом! Дом! Очнись, Дом!Павел, увидев лежащего без сознания Дома, испугался и заозирался по сторонам. Не обнаружив в комнате никого кроме них, прислушался на случай того, что может быть кто-то есть на кухне. Тишина. – О, Боже! Что произошло! Дом! Очнись же ты, Дом!Дом же пребывал, словно в очень глубоком и крепком сне. Ему снилось, что он сотворил из воздуха два бокала вина и один из них протягивал Павлу. ?– Почему ты так кричишь? Это ты вообще? У тебя даже рот не открывается! Я слышу тебя, как ты это делаешь??Павел во сне на самом деле не открывал рта, но Дом отчетливо слышал его крик.?–Дом! Дом! Очнись, Дом!??– Да я и не в обмороке, чтобы очнуться! Ты чего орешь, Пум???– О, Боже! Что произошло! Дом! Очнись же ты, Дом!?Дом во сне с удивлением смотрел на Павла, а тот ему улыбался, но вот, он заметил в его глазах панику и понял, что реально в обмороке. ?Очнись, Воранат! Что-то случилось!?Дом резко очнулся и сел, глубоко и часто дыша.– Ох, слава Богу, ты очнулся! Дом!– Пум… О, прости! Сейчас развяжу!Воранат быстро развязал все веревки и помог Павлу подняться. Тело Суккуба затекло и болело. Он медленно встал сначала на четвереньки, а через минуту поднялся на ноги, разминая поочередно руки и ноги.– Что произошло? Где Анжела и ее громилы?– Ушли. Я их выгнал.– Но как?– Не знаю. Да и какая разница? Ты цел?– Я цел. Ох, да ты снова весь горишь, родной. Возьми на сегодня выходной. Пусть Макс тебя подменит на твоей встрече.Дом тряхнул головой. – Нет, Макс нужен тут. Со мной что творится, Пум. Мне это не нравится.