Самурай Чамплу, что-то пошло не так (1/1)

—?То есть больше они не вырастут? —?Фуу нахмурившись, кладет ладони на груди, сжимает и мнет сквозь ткань, приподнимает по очереди, словно оценивая, все ли так, как должно быть.—?Прекрати себя… то есть меня трогать! И не пялься на них!—?Маленькие. Жаль.—?Ах ты! —?Мугэн запускает глиняный кувшин через всю комнату. Кувшин разлетается мелкими осколками, пролетая прямо над головой Фуу, но та не отвлекается от своего занятия?— ощупывания груди.—?Похотливая свинья! —?Мугэн шарит рукой по полу, и только молниеносная реакция Дзина спасает их вяленую рыбу.***—?Повторите еще раз. По очереди.—?Да сколько можно? —?раздраженно машет рукой Фуу и скребет ссадину под коленом. Кимоно на ней болтается свободно, опасно колыхаясь от каждого движения. Гэта валяются где-то в углу, и ступни у Фуу черные от грязи.—?Не трогай меня грязными руками! —?кричит Мугэн, сжимая кулаки, а в глазах то ли слезы, то ли кипящая ярость.А у Дзина в голове полная каша. Он массирует пальцами виски, давит на веки, надеясь, что все это сейчас задвоится и исчезнет как обычная галлюцинация. Но ни с упоением ковыряющая в носу Фуу, ни по-девчачьи покусывающий губы Мугэн и не думают пропадать, как бы сильно Дзин не щипал себя за запястья. Глазные яблоки отдают тупой болью вглубь головы, и он со вздохом прекращает.—?Фуу, еще раз, пожалуйста, расскажи, как все произошло.—?Я ведь уже говорила! —?Мугэн надувает губы и недовольно скрещивает руки на груди:?— Пока ты был в деревне, мы уснули в этом заброшенном храме. А проснулись уже такими. Я закричала и упала в обморок, а когда очнулась, ты уже вернулся. Все.—?Ты так заорала, что даже в Нагасаки слышно было.—?Ну знаешь ли! Не каждый день я просыпаюсь в теле мужчины, да еще и с… —?Мугэн?— то есть Фуу, мысленно поправил себя Дзин,?— машет рукой в области паха, а щеки расцветают темными пятнами румянца. О. О-о.—?Женщиной тоже не очень-то приятно быть. В ваших тряпках даже идти быстро невозможно, а делать это сидя… Колени затекают, дует снизу.—?Дзин, пожалуйста, мы всего несколько часов такие, а я больше не могу. Его же нельзя выпускать к людям в моем теле. А я? Я его меч едва поднимаю, не говоря уже о бое. А если мы не вернемся в свои тела? Как тогда самурай, пахнущий подсолнухами, узнает…—?Мы что-нибудь придумаем,?— уверенно отвечает Дзин,?— и вернем все на свои места.Обратить то, чего вообще быть не может. Просто и понятно.***Дзин особо и не надеется, что в деревушке, приткнувшейся к самой кромке леса, им кто-нибудь поможет. Однако то, что никто даже не слышал о старом храме в чаще, действительно странно. Глубокие старики, прожившие здесь всю жизнь, лишь качают головами, и как один утверждают, что никакого храма в лесу нет.Чем дольше они ходят от дома к дому, тем призрачнее становится надежда хотя бы просто разузнать что-то, и все более мрачным делается Мугэн в теле Фуу. От последнего парнишки, ворковавшего что-то о прелестном окинавском акценте и южных девушках, его уже оттаскивает Дзин. Одно в этой ситуации хорошо?— тело Фуу миниатюрное и легкое, и в случае опасности без особых усилий забрасывается на плечо. Фуу же?— настоящая Фуу?— кажется, напротив, быстро понимает все преимущества пребывания в теле мужчины и откровенно наслаждается страданиями Мугэна. Дзин думает, что не зря все самые коварные и мстительные духи?— женщины.***Когда они выходят к рисовым полям, раскинувшимся на окраине деревни, время уже переваливает за полдень, и крестьяне прячутся от душной жары в домах, отдыхая и готовясь к вечернему труду. Над залитыми водой полями кружат стрекозы, и бренчит надоедливая мошкара.—?Я хочу есть,?— не терпящего возражения тоном заявляет Фуу,?— это тело постоянно голодное. Может у тебя в желудке дверь в Подземное царство?—?Можно подумать, что ты лучше,?— огрызается Мугэн, поправляя растрепавшиеся волосы. Незамысловатая прическа Фуу уже давно развалилась и сейчас больше похожа на гнездо небольшой птицы, из которого по недоразумению торчат канзаши.—?Там человек.Мугэн и Фуу одновременно оборачиваются на голос Дзина.Действительно, по кромке самого дальнего поля медленно двигается темная фигурка мужчины довольно высокого роста. Он идет неторопливо, постоянно вертит головой, будто прогуливается в весеннем саду. Фуу на секунду кажется, что мужчина парит над водной гладью поля, так легки и красивы его движения.—?Подойдем?—?А толку? Мы уже всю деревню расспросили,?— пожимает плечами Мугэн, обмахиваясь воротом кимоно,?— никто ничего не знает. А этому даже сорока нет.—?Лишним точно не будет.Йоджи, как он представляется, действительно молод?— на гладком чуть загорелом лице ни единой морщинки, и тяжелый крестьянский труд еще не успел согнуть его спину. Йоджи внимательно и не особенно стесняясь, рассматривает их, и чем быстрее говорит Фуу, тем более явной становится усмешка на его губах. Мугэн трет влажную шею, старательно отводя взгляд?— этот хрен пялится прямо ему в глаза, почти не моргая. Как змея, готовая сожрать жирного кролика.—?Старый храм стоит в лесу уже много веков. Я порой прихожу туда.—?Веков? —?Фуу недоверчиво хмурится. —?Он, конечно, старый, но, по-моему, не настолько… Там даже пол не скрипит. Точно, не скрипит, я помню.—?Может, в старину просто строили лучше? А может магия. Это очень старый лес и он бережно хранит свои тайны от людей. Кто знает, кто или что живет на болотах в глубине чащи? —?рассеяно улыбаясь, ответил Йоджи.—?Ни один деревенский старик не смог ничего рассказать, а ты…—?Моя семья живет здесь дольше, чем вы или деревенские можете себе представить,?— неожиданно грубо рявкает Йоджи.Он дергает головой, так что едва не слетает соломенная шляпа. Пару мгновений Йоджи молчит, смотря на дрожащий воздух над полями.—?Прошу прощения. Наверное, это из-за жары, она ужасно на меня действует. Вернемся к нашему разговору. Чему же я не должен поверить?***Казалось, будто храм живет. Дзин мог поклясться, что они не единственные, кто находится внутри. Что-то живое переваливается в темных пыльных углах и парит под потолком. Дзин чувствует, как меж лопаток зудит от чужого взгляда.—?Когда-то тут было красиво,?— Йоджи ласково проводит рукой по потемневшему от времени и влаги дереву. Так гладят руку возлюбленной или долгожданного ребенка. —?Церемонии, молитвы, легкий аромат палочек, цветов. Разве не чудесно?—?А вдруг тут жила секта, приносившая в жертву чудовищу юных девственниц?—?Нет, тут не пахнет кровью. Только дымом палочек и молитвами.—?Молитвы пахнут?—?Разумеется,?— Йоджи так изумленно смотрит на Мугэна, словно тот сморозил невероятную глупость. —?Каждый храм пахнет молитвами, что произносят в нем. И каждая имеет свой запах. Сладкий?— о любви. Горький?— о покое для умершего. Сколько молитв, столько запахов. Но это не важно. Я могу попробовать помочь вам. Пока вы будете спать, я буду молиться, и быть может бог или дух согласится вернуть вас в свои тела.—?А если не поможет?—?Тогда придется привыкать,?— пожимает плечами Йоджи.Действительно. Просто привыкнуть жить в чужом теле.***—?Слушай, тебе не кажется странным, что он вообще нам верит? —?шепчет Фуу, машинально накручивая непослушные волосы Мугэна на палец.—?А?—?К тебе на улице подходит мужчина и заявляет, что во сне поменялся телом с женщиной. Как ты отреагируешь?Мугэн зевает и чешет живот, пропуская недовольное сопение Фуу мимо ушей. Как он отреагирует… А то не ясно.—?Какая разница? Главное, что он единственный, кто хоть что-то смог рассказать об этом долбанном храме и предложил помощь.—?Да, конечно, но согласись, что это подозрительно.—?Может быть,?— Мугэн еще раз зевает. Легкий ветерок, колышущий заросли снаружи, не особо помогает против духоты и Мугэн чувствует себя водорослью, брошенной в чашку лапши. Или как в бане. Или на Окинаве.На мгновение он ощущает резкий запах морской соли и острые песчинки меж пальцев. Солнце слепит, жжет кожу. Мугэн прыгает со скалы. Миг погружения и абсолютная, первобытная тишина моря, когда есть только темная толща воды и воздух в легких. Мугэн плывет, не размыкая век, но представляет, как двигаются его ноги, загребают руки, что он один в целом мире горчащей соленой воды…—?Я смотрю, твой друг уже уснул,?— Йоджи возникает из темноты бесшумно, точно лесная сова. Тебе тоже надо поспать.—?Не могу уснуть,?— признается Фуу,?— как будто… Погоди. Ты чувствуешь? Пахнет благовониями,?— Фуу приподнимается, но неожиданно крепкая хватка Йоджи останавливает ее.—?Спи, человек.Руку Йоджи на глазах Фуу уже не чувствует.***Дзин понимает сразу?— это не его додзе. Бесконечно длинные коридоры неуловимо отличаются от настоящих, но главное, что настоящее додзе не было таким пустым. Дзин бродит по лабиринту внутренних двориков и бумажных стен уже не первый час, но вокруг ни души, нет даже намека на то, что здесь тренируются, едят и спят множество учеников. Тяжелый душный запах плесени, да толстый слой пыли?— все, что есть в покинутом додзе. Бесконечном, словно лабиринт.Только пыль и прах?— все, что от него останется через много лет. Найдет ли кто-нибудь его истлевшее тело в брюхе деревянного чудовища?..Как же здесь тяжело дышать.Дзин сворачивает за угол и замирает. Перед ним в луже крови стоит мертвец, задумчиво потирающий темно-бурое пятно на одежде.—?Опаздываешь, Дзин.Пыль и прах?— вот и все, что его ждет.Учитель улыбается черным рваным провалом, что на месте рта, и вязкая темнота поглощает Дзина.***—?Мучают кошмары?Дзин трогает влажное лицо, щупает шею, где быстро бьется жилка. Просто дурной сон, конечно же он… Жив ведь? Дзин глубоко вздыхает, прикрыв глаза. В загробном мире нет треска цикад, сердце мертвеца не колотится так быстро и тяжело. По ту сторону могилы нет запаха влажной шерсти.Дзин быстро выпрямляется. Огромный лис, сидящий перед ним, деловито расчесывает пушистый хвост.—?Кстати можешь не щипать себя. Ты не спишь.Лис напевает себе под нос какую-то песенку, продолжая, как ни в чем не бывало чесать шерсть костяным гребнем. Наконец он откладывает гребень, проводит по хвосту лапой, и, удовлетворившись результатом, поворачивается к Дзину.—?Я точно не сплю?—?Нет,?— лис растягивает морду в жутком подобии улыбки.—?Ты нас убьешь?—?Что? —?он чудно округляет желтые глаза, прижимая уши к голове,?— конечно нет. Напротив, я приношу свои извинения за неудобства, причиненные твоим друзьям.—?Это твоя работа? —?теперь наступает очередь Дзина удивляться. Осознание того, что он говорит с лисой ростом с человека, одетой в дорогое кимоно, и при этом не спит, накатывает в одно мгновение.—?Ну да,?— не без гордости в голосе отвечает лис, замахав хвостом.—?Зачем?—?Просто так.—?Просто так?—?Ну, не совсем. От радости скорее. Как бы тебе объяснить,?— лис скребет когтем деревянный пол,?— от десятков лет одиночества завоют даже духи. Когда-то люди часто ходили в мой храм, молились, дети играли со мной. Очень давно, даже по нашим меркам. Но со временем храм опустел, как и мой лес. Люди больше не просили меня помочь в охоте, не просили о богатом урожае. У них появились новые духи, которым они и стали молиться. Ваши новые боги,?— лис кривит морду, обнажая желтоватые зубы.—?И ты?..—?Я ведь дух, исполняющий желания, человек. Я привык жить вашими молитвами и просьбами, привык дарить радость. Вы первые люди, которые пришли в мой храм за тридцать лет. Что такое тридцать лет для бессмертного духа? Мгновение. Но для духа, живущего общением с людьми?— целая жизнь. Я был так рад, гонялся за своим хвостом как маленький лисенок, и не разобрался произнесла ли девушка желание или просто подумала о чем-то своем.—?И что же она… просила?—?Чтобы он почувствовал на своей шкуре, как тяжело порой быть девушкой.Дзин потер слезящиеся глаза. Фуу говорила что-то такое Мугэну на днях. Дзин даже не помнит, из-за чего они тогда поругались.—?Не переживай. Утром они проснутся в своих телах,?— лис медлит, прежде чем спросить,?— вы ведь уйдете завтра, да?—?Если с Мугэном и Фуу все будет в порядке.—?Завидую я вам, смертным. Вы живете не дольше бабочки, и вольны идти куда захочется.—?Прости?—?Я не могу уйти отсюда. Этот лес?— я, а я?— лес. Я его дух, без леса не будет и меня. Я не могу отойти от него. И не могу умереть. Вы, люди, даже не представляете, какой ценный дар?— ваша короткая жизнь. Пока тысячи людских поколений будут рождаться и умирать, познавать новое, любить и творить, я буду сидеть здесь. Мир будет меняться, а я останусь привязанным к своему лесу. Век за веком, хуже цепного пса, тот-то хотя бы может попытаться сбежать. А я? Только и могу ходить по деревушке рядом, как тень, не в силах даже заговорить с людьми.—?Человеческая жизнь это не только радость. В ней много горя и смерти.—?Я знаю. И жалею о том, что не родился человеком. Но быть может, когда-нибудь мой лес вырубят, и я умру. Я буду ждать этого. А пока спи, человек.Лис небрежно взмахивает лапой, и Дзин чувствует, как невыносимо тяжелеют его веки.—?П-погоди. Как тебя зовут?Морда лиса расплывается перед глазами, как отражение на потревоженной воде, и ответа Дзин уже не слышит.Да и был ли он?