23. Джокер. Башня. Дьявол. (1/1)

Гроза над Готэмом казалась репетицией Апокалипсиса. Молнии одна за другой взрывались над городом безумным фейерверком, гром казался утробным рокотом чудовищ. Горгульи на крыше собора Готэма выблевывали воду и издавали низкое, мрачное ворчание.Две фигуры стояли, нависая над парапетом собора и созерцая буйство стихии. Одна?— похожая на ожившую горгулью?— в черном плаще, облепляющим фигуру и остроухом шлеме, вторая?— в песочном тренче, развеваемом порывами ветра, окруженная золотистым сиянием, сквозь которое ливень, как ни старался, добраться не мог. Казалось, это бесило ливень, отчего порывы становились с каждой секундой все злее, отрывистее, а громыхание грома?— все отчаяннее и угрожающе.Человек в песочном тренче выкинул бычок сигареты, который мусолил между пальцев, и сразу же полез в карман за пачкой винстона. Достал еще одну, наклонился, прикрывая от порыва ветра, прикурил, выпустил клуб дыма.—?Ты знаешь, что происходит, когда нарушается равновесие? —?сказал он.Собеседник проигнорировал эту фразу. Прямо над ними сверкнула молния и раздался раскат грома. Обе фигуры даже не пошевелились.—?Тебя здесь не ждали, Константин. —?Наконец, мрачно обронила темная фигура. —?И тебе нечего здесь делать.—?Может. Да. Может, нет. Я, можно сказать, пришел вернуть один должок. —?Хмыкнул человек в тренче.—?Ты мне ничего не должен.—?Тебе?— нет, Брюс. Но кое-кому?— да.Наконец, Константин соизволил повернуть голову к мрачной фигуре, возвышающейся рядом с ним. Смерил взглядом. Потом приподнял голову и выдул по клубу дыма из ноздрей.—?Наш мир?— это флуктуация, зависшая в относительном равновесии среди сил, которые пытаются его растерзать. И при этом сама внутри раздираемая конфликтами и противоречиями. Подчиняющаяся законам, установленным задолго до того, как человечество со своей свободой воли вступило в игру. И наши, выдуманные нами самими правила и законы?— лишь бледное и одномерное, в лучшем случае?— двумерное отражение того, что на самом деле руководит всем, что происходит. Люди придумывают законы, делят все на черное и белое, правильное и неправильное, добро и зло, следуют этим искусственным правилам, и не понимают, что если посмотреть с другой точки зрения, принося благо можно причинить зло. И, действуя против людских законов?— можно добиться цели, приносящей впоследствии благо.—?Знаешь, как это называется? Серая мораль. И именно поэтому твое присутствие здесь так не приветствуется.—?О, да. Я в курсе. Что ты, что Кларк?— вы оба пытаетесь наводить порядок так, как вы это понимаете, пытаясь превратить свои города в стеклянные шарики со снегом. Оба такие прямолинейные. Не желаете видеть, как одно перетекает в другое. То, что для тебя?— зло, для меня может быть уникальной возможностью, способной в перспективе принести куда больше пользы.Брюс уже начал было говорить, но Константин поднял руку, словно защищаясь.—?Полгода тому назад у тебя не сработал твой Бэт-крюк, помнишь? Ты летел вниз, с семиэтажного здания, и чудом зацепился за пожарную лестницу, метрах в пяти от земли.Брюс нахмурился. С чего это Константин так молниеносно поменял тему? Да, это было, но как…—?А еще до этого ты на своем мотоцикле едва вписался в поворот, когда колесо проскользнуло в луже. А еще за пару месяцев до этого Брюс Уэйн попал в пробку и на десять минут опоздал на открытие выставки, во время которого Двуликий устроил стрельбу по гостям. Было такое? Да. А еще до этого тебе совершенно случайно подвернулся именно тот самый член банды Пингвина, который знал, когда именно тот планирует поставку оружия. Загадочник, болтая, повернулся к тебе спиной и ты успел бэтарангом попасть в распределительный щит, отключив пресс, которым он собирался раздавить заложника. Маньяк, укравший девочку, вышел из машины, чтобы залить бензин и купить упаковку жвачки и неудачно повернулся, попав под камеру наблюдения, благодаря чему вместо того, чтобы наугад выбирать из трех возможных вариантов маршрута, ты успел получить указание и свернуть на единственно нужный и, в результате, успел.—?Просто совпадения,?— пробурчал Брюс.—?Просто совпадения… —?тихо поддержал Константин. —?Ну да, такое случается. Мы планируем, рассчитываем, но иногда?— иногда?— нам помогают именно такие вот совпадения. Благодаря которым мы не валяемся месяцами в больнице и не корим себя за то, что из равных вариантов выбрали не тот. Пожимаем плечами и говорим?— это просто удача. Удача. Нам раздали карты, и внезапно почему-то подвернулся джокер.Холодная дрожь продрала по спине. Не просто как когда он обычно слышал упоминание о безумном клоуне. Вроде бы?— просто фигура речи, но то, с каким смаком произнес ?Джокер? Константин… совершенно явно не случайно.И, будто поддерживая мага, именно в эту секунду мелькнула очередная молния, прямо рядом с едва заметным силуэтом Башни Уэйнов.Брюс моргнул. А, когда перевел взгляд на Константина, увидел, что у него в руке была уже не сигарета?— а карта из колоды. Злобно ухмыляющийся шут, трясущий погремушкой. Тот держал ее аккуратно за бока, будто пытаясь даже случайно не прикоснуться к изображению, словно опасался, что оскаленная пасть сейчас тяпнет за палец. Константин повернул карту рубашкой к Брюсу.—?Я, вообще-то, не особо уважаю игральные карты. Это?— людские карты, всего лишь тень. Красные и черные, двумерные, симметричные, подчиненные счету и логике. В них всего лишь две настоящие карты-портала, показывающие, что не все сводится к схемам и просчету. Пустая карта и карта Джокера.Он развернул руку, и теперь в его руке уже был не Джокер?— а карта с картинкой.

Рушащаяся башня колокольни, возвышающаяся сейчас над их головами, в которую ударяла молния, и с которой летели вниз два человека. Оба захлебывающиеся криком, размахивающие руками. Один?— в дорогом вечернем костюме, другой?— в оранжевой измазанной робе заключенного.—?Таро больше подходят для работы. Да, они не идеальны, но в них уже куда больше мерности и сложности. И они чуть лучше отражают динамику истинных процессов.Он вытянул руку перед собой, чтобы теперь так же, как и Брюс, видеть картинку.—?Что это? —?глухо раздался рокочущий голос человека под маской.—?Башня. Ты наверняка знаешь, верно? Катастрофа. Падение. Крах. Беспощадный к любому?— и к высшим мира сего, и к тем, кто пресмыкается в грязи. Это?— классическое толкование. Но, как и все фигурные карты, иногда они даже чересчур буквально показывают то, что хотят сказать.—?За этим ты сюда приперся? Предсказывать будущее? Так вот. Константин. Я твои штучки видел, но это не значит, что я в них верю.Константин громко выдохнул, приподнял голову. Капли ливня, не долетая до его лица, растворялись и исчезали в едва заметной бледно-золотистой дымке.—?Несколько лет тому назад я был вынужден навестить Аркхэм с деловым визитом. Тогда туда поместили одного милого мечтательного юношу, который недавно перевелся сюда из Мискатоникского университета. И, кстати, он приходился дальним родственником матери Амадея Аркхэма. Поместили его после того, как признали невменяемым?— он убил однажды вечером трех своих сокурсниц. В принципе, вполне объяснимо?— парнем он был не особо общительным, тонкая душевная организация, нервный срыв на почве неудачной влюбленности… а Готэм, как ты сам знаешь, не особо хорошо влияет на неподготовленных понаехавших. Но было кое-что, заставившее меня навострить уши?— во-первых, откуда он приехал, и во-вторых, сам способ убийства. Я немного покопался в своих записях, после чего рванул в аэропорт на ближайший рейс.Константин ткнул пальцем в сторону, где должен был быть Аркхэм.—?Знаешь слухи, что Амадей имел весьма экзотические хобби, кроме прописывания пациентам летальных доз шоковой терапии?—?Это городские легенды. —?Бэтмен поправил плащ, завернувшись в него поплотнее. Не то, чтобы помогало от ливня, но хоть как-то могло занять руки и избавиться от мерзкой дрожи, продиравшей при упоминании лечебницы.—?Ну да. Что-то о символах, которые якобы видел кто-то из пациентов. Какие-то тени, голоса, странные звуки. Вполне себе обычный городской фольклор, тем более само место располагает. Так вот. Амадей, разумеется, был любителем. Может, от природы достаточно чувствительным, но любителем. А любители, даже если скрупулезно следуют букве текстов, не знают самого важного?— нюансов. Поэтому магия в девяносто девяти процентов и не действует. А в том, единственном проценте?— чаще всего все идет по известному месту.Константин горестно покачал головой.—?В общем, к тому моменту, когда я прибыл, раздолбав, кстати, воротами арендованную машину, в лечебнице творился сущий ад. Разумеется, все это списали на очередной организованный Джокером побег. А не на вызов юным недорослем Йог-Сотота. Не буду вдаваться в подробности, но, по сути, здесь дело шло об отложенной жертве, а ритуал он продолжил, попав, как полагал, в место, уже работавшее порталом, что серьезно облегчало задачу и давало серьезную экономию на источниках психической силы, которыми чудесно работали грамотно размещенные относительно места портала заключенные. И вот, я, весь такой боевой и горячий, пробираюсь в здание и оказываюсь нос к носу с адски?— в буквальном смысле?— фонящим порталом, из которого уже вовсю начали сыпаться сущности, и при этом раздираемый между необходимостью удерживать то, что оттуда рвется и провести ритуал изгнания, пока это юное дарование пытается проломить мне голову ножкой от стола. И вот в этот момент на нас налетает Джокер.—?Еще раз к разговору о везении, надо понимать.Константин пожал плечами.—?Ну, по крайней мере, я сразу понял, что он видит. Иначе бы не воззрился на портал так, будто оттуда сейчас на него грузовик с эскимо полетит. Я к этому времени уже успел утихомирить начинающего недомага, и решил еще поискушать удачу. Закатил Джокеру оплеуху, сунул в руку выписку с текстом и заорал на него, чтобы он читал, пока я закрываю портал. В общем, решил, что если он хотя-бы видит, то хоть какая-то сила должна быть. Почему он после этого не попытался вырвать мне горло, а вместо этого и вправду начал читать?— я до сих пор не знаю. Полагаю, ему просто стало любопытно. И показалось это интереснее. Впрочем, его хватило на пару строчек?— а после этого он начал импровизировать. Но. Что самое странное?— это сработало.Он снова полез в карман, вытащив сигарету. Прикурил.Брюс ошалело продолжал слушать.—?Я закрыл портал и вырубился. А потом очнулся в чуланчике для щеток. Относительно целый, разве что без бумажника, часов и ботинок. Часы мне он, кстати, потом вернул. Сказал, что они не в его вкусе.—?То есть, вы потом виделись? —?Брюс не успел спохватиться?— в голосе явно проскользнули ревнивые нотки. А Константин даже и не попытался сделать вид, будто не заметил.—?А ты как думаешь?Брюс фыркнул и отвернулся.—?Бизнес есть бизнес.—?Кто бы сомневался.—?Ну, знаешь ли, мне периодически приходится прибегать к разного рода услугам. Не все, знаешь ли, с серебряной ложкой во рту родились,?— огрызнулся Константин. —?Пыхнул сигаретой. Со злобой швырнул ее прочь. Бычок, зашипев, исчез внизу.—?И при чем тут долг? Решил вмешаться, пока я его с башни не сбросил?—?Если бы все было так просто.Константин засунул руки в карманы. Сгорбился.—?Я вас обоих просматривал. —?Угрюмо признался он. —?А с ним в принципе говорить бесполезно.—?Что ты делал?—?Слушай, я же говорю, эти ваши отношения?— секрет полишинеля. Тем более, когда знаешь, как и куда смотреть. Он всегда на тебе был помешан, даже когда со мной разговаривал. А уж когда расклад сделаешь… король мечей всегда и всюду вылезает, как ни крути. Тут вот в чем дело… —?Константин замялся, прямо транслируя неловкость. Что, вообще-то, выглядело дико. Особенно с его стороны. —?То, что ты делаешь… Ты нарушаешь ваше равновесие, Брюс.Голос Константина был чуть ли не извиняющимся.—?Что? —?тупо повторил Брюс.—?Я к чему все это… Джокер?— не совсем обычен. Точнее, совсем не обычен. Тут даже дело не в магии, скорее, в его потенциале, так сказать… Это по разному проявляется. Там, где мне нужны карты?— он чувствует, и по большей части чуйка у него правильная. Магия?— это действие по определенным алгоритмам, а у него словно получается скользить в потоке, чтобы вещи реально складывались, как он хочет. Это что-то крайне примитивное, но примитивное?— не значит, что не мощное, понимаешь? А, поскольку ему хотелось, чтобы ваша игра продолжалась, то его желание, это… ну, как бы подыгрывало тебе. Он, так сказать, когда у тебя были плохие карты на руках, подкидывал тебе козыри, сам того не зная. Не зная даже?— как. Просто потому, чтобы все продолжалось. Потому, что ему этого очень хотелось, а реальность то тут, то там слегка прогибалась под его желание.—?То есть ты хочешь сказать, что он создавал и создает мне удачу?—?В какой-то степени?— да. Знаешь, говорят, любимчик фортуны? Вот это?— ты.Брюс нахмурился.—?Ты же понимаешь, что я тебе не верю?Мужчина пожал плечами.—?Пока ему хотелось играть?— все так и было. И сейчас еще продолжается. Но вот в будущем… Ты слишком сломал дистанцию. И теперь все значительно усложнилось. До этого вы все время держались на притяжении, но слишком сблизься?— и начнется отталкивание. Отвращение. Переедание. Не Инь и Ян. Это пойдет как снежный ком. И в какой-то момент ему по-настоящему, искренне захочется от тебя избавиться. Потому что тебя становится слишком много.—?Как будто в первый раз. —?Процедил сквозь зубы Брюс.—?Может, и не в первый. Но до этого его все равно к тебе тянуло. А здесь?— романтика без расстояния имеет тенденцию пропадать. А нарастать?— обида и раздражение. Это ударит в первую очередь по тебе. Неожиданно. Подвернувшейся ногой. Соскользнувшим захватом. Или поворотом не тогда и не в том направлении. А потом?— и по нему тоже. Потому что этот придурок на тебе помешан, вцепился и отпускать не намерен.—?Я вот одно не понимаю?— ледяным тоном отмерил Брюс. —?Вот какого черта ты во все это лезешь?—?Да потому, что я вижу! —?Внезапно взорвался Константин. —?Я?— вижу! А вы все-нет! Тыкаетесь, как слепые котята, выдумываете оправдания, мотивы, ломаете друг другу шеи, а я вижу причину, могу сказать, предупредить, предотвратить в конце концов. Думаешь, пришел вправлять тебе мозги из благодарности? Потому, что он мне шею не свернул, а потом бумажник стащил? Да потому, что он не такой, не такой как вот вы все, и да, он заигрался, но у него еще есть шанс наиграться в этой песочнице, поднять глаза и увидеть кое-что куда большее, объемное и интересное, бесконечно большее. Знаешь, почему ты ненавидишь магию? А ты ведь ее ненавидишь! Потому что ты загнал себя в свои четкие границы рационального мира, выдумал себе кодекс, зашорился своей человечьей справедливостью и боишься сделать шаг вправо или влево. Как все люди. А реальность?— бесконечно больше, сложнее, и это не добро и зло, не четыре масти, не 22 аркана, а ты…Он подался вперед, и с силой ткнул его в грудь пальцем.—?Ты, как всегда?— прямолинейно, целенаправленно и самоуверенно прешь как танк и тянешь за собой, и ведь утянешь!Константин резко развернулся. Поднял, руку, взлохматил волосы. Уронил.—?А, знаешь?— плевать! Хорошими намерениями…Злобно вытащил еще одну сигарету, сжал зубами и нервно защелкал зажигалкой. Сквозь стиснутые зубы процедил:—?Знаешь, что говорит, увольняясь, режиссер порнофильмов?Наконец, сигарета занялась. Он втянул дым. Резко выдохнул. Обернулся и ткнул ей в сторону Брюса.—?Ебитесь как хотите!Снова втянул дым, быстрыми широкими шагами, со злобой расплескивая лужи, пошел прямо к двери на черную лестницу. Резко рванул на себя, так, что она с отлету ударила об стену, исчез в проеме.Прямо над головой злобно и напряженно пророкотал раскат грома.Через пять минут Брюс, спустившийся с башни, уже сидел в Бэтмобиле. Дворники сметали дождевые капли. Он, сжав руками руль, все сидел и ждал, когда из бокового входа выскочит взъерошенный мужчина в песочном пальто. Но тот все никак не появлялся. Брюс пожал плечами, щелкнул держателями перчаток, стянул их. Бросил на соседнее сиденье.И тут заметил, что там лежала еще одна карта.Поднял.Карта таро. Сверху латинскими цифрами стояло ?15?.Два обнаженных человеческих силуэта, прикованные к громадному каменному постаменту. На котором сидит некая темная неясная фигура. Один человек, справа?— рвет цепь, пытаясь дотянуться до того, кто прикован напротив. А тот, другой, запрокинул голову и смотрит вверх. Пытаясь поймать взгляд того. Черного. Невыразимого. Не обращая внимания на рвущегося к нему.Смотрит вверх.И Брюсу кажется, что он улыбается.